"Умом Россию не понять, аршином общим не измерить" – стандартная отговорка российских и западных экспертов вот уже полтора столетия. Но сегодня уже не надо понимать Россию. Задача существенно упростилась. Для практических целей среднесрочного планирования достаточно понимать мотивы поведения одного человека. Все остальные граждане России, от последнего бомжа до лидеров мировых списков журнала "Форбс", с восторгом и благоговением сдали ему свою субъектность. А действия этой Особи (особой точки, как говорят математики) определяются только одним критерием – сохранение пожизненной власти.
И это не патологическая жажда власти, как иногда говорят, а вполне естественная забота о личной физической безопасности. Он прекрасно понимает законы функционирования системы, построенной с его участием. Конец тоннеля в ней – это тот коллектор, из которого люди с ломами вытащили обреченного на смерть Каддафи.
Рассмотрим в этом контексте политику Путина в отношении Украины. Она достаточна последовательна и логична на всех своих этапах. Даже робкая попытка украинских собратьев Путина по олигархии отмыть свое преступное прошлое, оборотившись цивилизованными европейскими предпринимателями, вызвала яростное неприятие Кремля. В ассоциации с ЕС Путин справедливо увидел некоторый шанс для Украины выпасть из цепи посткоммунистических воровских паханатов, образовавшихся на территории бывшего СССР, и перейти к европейской модели экономической и политической конкуренции. Такое развитие могло стать в перспективе заразительным и привлекательным примером для подданных Путина, и поэтому бунт необходимо было ликвидировать в зародыше. Добившись угрозами и подкупом отказа Януковича от подписания соглашения с ЕС, Путин счел свою тактическую задачу выполненной и не помышлял о Крыме.
Зачем ему Крым, когда у него под контролем вся Украина. Неожиданностью стал Майдан. Победа Февральской украинской антикриминальной революции превратила академическую угрозу пожизненному правлению Путина в реальную политическую проблему дня. Первоочередной задачей для путинской Дзюдохерии, необходимым условием ее выживания, стал разгром украинской революции, максимальная ее дискредитация в глазах российского общественного мнения и либо установление в Киеве послушной Кремлю власти, либо расчленение украинского государства с сохранением контроля над большей его частью. Вот здесь и пригодились штабные планы по аннексии Крыма Силами Специального Обеспечения (ССО).
Эта операция была стремительно проведена – как естественный первый шаг реализации амбициозной, но достаточно ситуативной, не претендующей на порождение каких-то долгосрочных идеологем программы усмирения Украины. Крымская речь восемнадцатого марта задумывалась как пропагандистская презентация urbi et orbi присоединения Крыма в максимально выгодном для Кремля свете. Неожиданно, как мне кажется, и для самого оратора эта речь стала чем-то значительно большим, она решила для него личностную проблему гораздо более важную, чем даже удушение украинской революции.
Напомню, в чем я вижу нерв экзистенциальной проблемы диктатора, о которой не раз говорил в последние годы. Любой даже самый жестокий режим не может опираться исключительно на насилие. Генетической матрицей каждого авторитарного режима является некий системообразующий миф, обольщающий на какое-то время значительную часть общества. Жизненный цикл режима – это продолжительность жизни этого мифа, который реализует себя в периоды бури и натиска, достигает своего акме и, наконец, угасает, унося с собой порожденный им режим. Так советский коммунистический режим, порожденный мифом о Царстве справедливости и свободы, достиг своей трагической вершины в победе СССР во Второй мировой войне и угас в конце 1980‑х, когда в коммунистический миф уже не верил ни один член Политбюро.
Свой маленький телевизионный миф о молодом энергичном офицере спецслужб, посылающем русские полки на Кавказ, несущем ужас и смерть взрывающим нас в собственных домах террористам и всем врагам встающей с колен России, создали и циничные кремлевские жулики-политтехнологи кровавой осенью 1999 года. Ключевым мемом стала знаменитая сортирная реплика героя. "Наш!" – удовлетворенно выдохнула тогда женская душа России.
Вся политическая конструкция государства повисла c тех пор на тоненькой ниточке путинского мифа. Сознательно задуманный как симулякр большего идеологического стиля, путинизм пробежал в своей коротенькой биографии все классические стадии советской истории, став пошлой пародией на каждую из них. В 2008‑м этот режим перевалил через свое убогонькое акме (победоносная война с Грузией), и нарастающая с той поры тошнота элит свидетельствует о смерти путинского мифа. Миф перешел в зомби-стадию, продолжительность которой давно превысила среднестатистическую норму. По всем законам эволюции авторитарных режимов Дзюдохерия должна была уже пасть в результате двух взаимодействующих факторов: массового протеста активного меньшинства и раскола элит. Эта российская аномалия – сверхдлительность зомби-стадии – порождается уникальным характером нашей элиты-нувориша, поднявшейся не на созидании, а на банальном переваривании останков бывшей сверхдержавы.
Отвращение к диктатору и осознание гибельности для страны и для них самих продолжения его правления уживается у русских элитариев с липким страхом остаться без Путина один на один с угрюмым, бесконечно им чуждым, диким в их представлении народом. Слив массового протеста 2011-2012 годов, не поддержанного "элитами", провозгласившими "мы должны влиять на власть, а не валить ее", убедительно это продемонстрировал. Однако продолжать свое зомби-существование в отсутствие мобилизующего позитивного мифа, вяло отбрехиваясь от все более доминирующего в политическом дискурсе мема "Путин – вор", становится все более дискомфортным и опасным, особенно на фоне необратимого крушения воровской экономики.
И вот здесь отличился гениальный спичрайтер путинской речи. Он интуитивно уловил, что за пятнадцать лет телевизионного растления народ для разврата собрался и созрел, наконец, до идеи воссоединения Русского Мира / Пятой Империи / Третьего Рейха в духе ein Volk ein Reich ein Fuhrer. Вложенная им в уста Вождя рискованная апелляция к германскому опыту разъединенного народа в его крымской (судетской) речи в Федеральном собрании (Рейхстаге) формально политкорректно относилась к началу 1990-х, но глубинно-мифотворчески – к 30-м годам прошлого столетия.
В той же речи национальный лидер впервые попробовал на вкус гитлеровские слова "национал-предатели". Теперь они будут звучать часто. В целом композиция, риторика, аргументация были столь откровенно списаны с гитлеровских судетских прописей, что знатному кремлевскому пропагандисту Андронику Миграняну пришлось даже для смягчения этого впечатления выдвинуть теорию "хорошего (до 1939 года) Гитлера". Хороший Гитлер или плохой, оставим это выяснять профессору МГИМО Миграняну, но психотехнологии пропагандистской машины Третьего рейха всегда исключительно высоко оценивались профессионалами. А если их еще помножить на возможности современного телевидения?
На наших глазах происходит успешная перезагрузка истлевшего сортирного мифа 1999 года. Рождается новый духоподъемный лучезарный миф о Владимире Таврическом, собирателе земель русских (как это грезится Прилепину), о новом Сталине, выросшем в недрах иудейского режима (как это грезится Проханову), о хорошем Гитлере, проехавшем на своем народном автомобиле по построенному им евразийскому транссибирскому автобану (как это грезится Дугину). Последний русский миф, решительный и беспощадный.
До 18 марта Киев был целью, аннексия Крыма – одним из инструментов ее достижения. После 18 марта собирание русских земель, "крыминализация" всего пространства бывшего Советского Союза или бывшей Российской империи становится по замыслу кремлевских мифотворцев мистической сверхцелью и высшим смыслом существования вставшего, наконец, с колен и обретшего достойную национальную идею русского этноса. А заодно и легитимизацией пожизненного правления Путина.
А Киев? Так, веха, один из необходимых этапов большого пути. 75% опрошенных граждан РФ поддерживают военное решение украинского вопроса. Это окончательный диагноз состояния общества, оказавшегося под жестким информационным излучением. Перезагрузка системообразующего мифа, перепомазание Путина на пожизненное правление в одеждах Мессии Русского Мира приведут к кардинальнейшим изменениям во внутренней политике, в отношениях с внешним миром, в военной и прежде всего ядерной стратегии РФ. Каждое из этих направлений заслуживает написания специального текста. Сейчас я ограничусь замечанием общего порядка.
Некоторые эксперты высказывают опасения, что подобная перезагрузка приведет к новой холодной войне. Категорически с этим не согласен. Она приведет к еще худшему и опасному состоянию отношений России с Западом. Во времена холодной войны президенты США и генеральные секретари ЦК КПСС после драматического опыта Карибского кризиса рассматривали ядерное оружие исключительно как средство сдерживания возможной агрессии друг против друга, как инструмент поддержания стратегической стабильности, сохранения статус-кво, но не размахивали ядерной дубиной. Политик же, взявший на себя миссию воссоздания Русского Мира путем передела государственных границ и обладающий огромным ядерным арсеналом и относительно слабой обычной армией, просто обречен провозгласить (что и было формально сделано еще в 2008 году) для себя свободу рук на постсоветском пространстве, шантажируя несогласных с этой идеей "партнеров" по бывшей G8 угрозой применения ядерного оружия, то есть угрозой взаимного самоубийства.
Собственно, этот ядерный блеф и работает сегодня в войне с Украиной. Реплика о радиоактивном пепле несомненно утверждалась на высочайшем уровне. Характерно, что первыми словами Обамы и Расмуссенна по поводу Украины были заверения в том, что военное вмешательство США и НАТО абсолютно исключено, так как Украина не является членом НАТО. А если завтра жители Нарвы проведут референдум о присоединении к России? Готовы ли будут десятки миллионов людей в США и Европе пойти на риск войны с ядерной державой и умереть за Нарву? Путин убежден: нет, не будут готовы. И я с ним согласен. Ким Чен Ын, обладая всего лишь ведром ядерных помоев, своим шантажом заставляет плясать вокруг него весь мир и снабжать его армию продовольствием. Кстати, семейство Кимов благополучно правит уже 70 лет, и младшенький тоже планирует умереть в своей постели в глубокой старости. Представляете, какие возможности открываются у Путина, если он окончательно отвяжется, перевернет шахматную доску и тоже начнет играть "не по правилам"?
Именно поэтому Путина так долго держали в "Большой восьмерке", даже когда он стал им всем откровенно ***** в глаза. И это его поведение не безумие. Это действительно другая реальность, недоступная пониманию добропорядочной фрау Меркель и чикагского профсоюзного аниматора Обамы. Международные отношения вступают в область нестабильности и волатильности большей, чем когда-либо за последние 60 с лишним лет. Если уж говорить об аналогиях в советско-российской истории, то я бы сравнил текущую путинскую перезагрузку с последними месяцами жизни Сталина (октябрь 1952 – март 1953 года). Тот вождь, как и все люди этой редчайшей профессии, был озабочен (и не без оснований) проблемой сохранения власти и жизни. И тоже задумал триединую перезагрузку: форсированную подготовку к Третьей мировой войне, ликвидацию партийной верхушки и радикальное решение еврейского вопроса.
В тот раз как-то пронесло.
Андрей Пионтковский – московский политический эксперт
Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции
И это не патологическая жажда власти, как иногда говорят, а вполне естественная забота о личной физической безопасности. Он прекрасно понимает законы функционирования системы, построенной с его участием. Конец тоннеля в ней – это тот коллектор, из которого люди с ломами вытащили обреченного на смерть Каддафи.
Рассмотрим в этом контексте политику Путина в отношении Украины. Она достаточна последовательна и логична на всех своих этапах. Даже робкая попытка украинских собратьев Путина по олигархии отмыть свое преступное прошлое, оборотившись цивилизованными европейскими предпринимателями, вызвала яростное неприятие Кремля. В ассоциации с ЕС Путин справедливо увидел некоторый шанс для Украины выпасть из цепи посткоммунистических воровских паханатов, образовавшихся на территории бывшего СССР, и перейти к европейской модели экономической и политической конкуренции. Такое развитие могло стать в перспективе заразительным и привлекательным примером для подданных Путина, и поэтому бунт необходимо было ликвидировать в зародыше. Добившись угрозами и подкупом отказа Януковича от подписания соглашения с ЕС, Путин счел свою тактическую задачу выполненной и не помышлял о Крыме.
Зачем ему Крым, когда у него под контролем вся Украина. Неожиданностью стал Майдан. Победа Февральской украинской антикриминальной революции превратила академическую угрозу пожизненному правлению Путина в реальную политическую проблему дня. Первоочередной задачей для путинской Дзюдохерии, необходимым условием ее выживания, стал разгром украинской революции, максимальная ее дискредитация в глазах российского общественного мнения и либо установление в Киеве послушной Кремлю власти, либо расчленение украинского государства с сохранением контроля над большей его частью. Вот здесь и пригодились штабные планы по аннексии Крыма Силами Специального Обеспечения (ССО).
Эта операция была стремительно проведена – как естественный первый шаг реализации амбициозной, но достаточно ситуативной, не претендующей на порождение каких-то долгосрочных идеологем программы усмирения Украины. Крымская речь восемнадцатого марта задумывалась как пропагандистская презентация urbi et orbi присоединения Крыма в максимально выгодном для Кремля свете. Неожиданно, как мне кажется, и для самого оратора эта речь стала чем-то значительно большим, она решила для него личностную проблему гораздо более важную, чем даже удушение украинской революции.
Напомню, в чем я вижу нерв экзистенциальной проблемы диктатора, о которой не раз говорил в последние годы. Любой даже самый жестокий режим не может опираться исключительно на насилие. Генетической матрицей каждого авторитарного режима является некий системообразующий миф, обольщающий на какое-то время значительную часть общества. Жизненный цикл режима – это продолжительность жизни этого мифа, который реализует себя в периоды бури и натиска, достигает своего акме и, наконец, угасает, унося с собой порожденный им режим. Так советский коммунистический режим, порожденный мифом о Царстве справедливости и свободы, достиг своей трагической вершины в победе СССР во Второй мировой войне и угас в конце 1980‑х, когда в коммунистический миф уже не верил ни один член Политбюро.
Свой маленький телевизионный миф о молодом энергичном офицере спецслужб, посылающем русские полки на Кавказ, несущем ужас и смерть взрывающим нас в собственных домах террористам и всем врагам встающей с колен России, создали и циничные кремлевские жулики-политтехнологи кровавой осенью 1999 года. Ключевым мемом стала знаменитая сортирная реплика героя. "Наш!" – удовлетворенно выдохнула тогда женская душа России.
Вся политическая конструкция государства повисла c тех пор на тоненькой ниточке путинского мифа. Сознательно задуманный как симулякр большего идеологического стиля, путинизм пробежал в своей коротенькой биографии все классические стадии советской истории, став пошлой пародией на каждую из них. В 2008‑м этот режим перевалил через свое убогонькое акме (победоносная война с Грузией), и нарастающая с той поры тошнота элит свидетельствует о смерти путинского мифа. Миф перешел в зомби-стадию, продолжительность которой давно превысила среднестатистическую норму. По всем законам эволюции авторитарных режимов Дзюдохерия должна была уже пасть в результате двух взаимодействующих факторов: массового протеста активного меньшинства и раскола элит. Эта российская аномалия – сверхдлительность зомби-стадии – порождается уникальным характером нашей элиты-нувориша, поднявшейся не на созидании, а на банальном переваривании останков бывшей сверхдержавы.
Отвращение к диктатору и осознание гибельности для страны и для них самих продолжения его правления уживается у русских элитариев с липким страхом остаться без Путина один на один с угрюмым, бесконечно им чуждым, диким в их представлении народом. Слив массового протеста 2011-2012 годов, не поддержанного "элитами", провозгласившими "мы должны влиять на власть, а не валить ее", убедительно это продемонстрировал. Однако продолжать свое зомби-существование в отсутствие мобилизующего позитивного мифа, вяло отбрехиваясь от все более доминирующего в политическом дискурсе мема "Путин – вор", становится все более дискомфортным и опасным, особенно на фоне необратимого крушения воровской экономики.
И вот здесь отличился гениальный спичрайтер путинской речи. Он интуитивно уловил, что за пятнадцать лет телевизионного растления народ для разврата собрался и созрел, наконец, до идеи воссоединения Русского Мира / Пятой Империи / Третьего Рейха в духе ein Volk ein Reich ein Fuhrer. Вложенная им в уста Вождя рискованная апелляция к германскому опыту разъединенного народа в его крымской (судетской) речи в Федеральном собрании (Рейхстаге) формально политкорректно относилась к началу 1990-х, но глубинно-мифотворчески – к 30-м годам прошлого столетия.
В той же речи национальный лидер впервые попробовал на вкус гитлеровские слова "национал-предатели". Теперь они будут звучать часто. В целом композиция, риторика, аргументация были столь откровенно списаны с гитлеровских судетских прописей, что знатному кремлевскому пропагандисту Андронику Миграняну пришлось даже для смягчения этого впечатления выдвинуть теорию "хорошего (до 1939 года) Гитлера". Хороший Гитлер или плохой, оставим это выяснять профессору МГИМО Миграняну, но психотехнологии пропагандистской машины Третьего рейха всегда исключительно высоко оценивались профессионалами. А если их еще помножить на возможности современного телевидения?
На наших глазах происходит успешная перезагрузка истлевшего сортирного мифа 1999 года. Рождается новый духоподъемный лучезарный миф о Владимире Таврическом, собирателе земель русских (как это грезится Прилепину), о новом Сталине, выросшем в недрах иудейского режима (как это грезится Проханову), о хорошем Гитлере, проехавшем на своем народном автомобиле по построенному им евразийскому транссибирскому автобану (как это грезится Дугину). Последний русский миф, решительный и беспощадный.
До 18 марта Киев был целью, аннексия Крыма – одним из инструментов ее достижения. После 18 марта собирание русских земель, "крыминализация" всего пространства бывшего Советского Союза или бывшей Российской империи становится по замыслу кремлевских мифотворцев мистической сверхцелью и высшим смыслом существования вставшего, наконец, с колен и обретшего достойную национальную идею русского этноса. А заодно и легитимизацией пожизненного правления Путина.
А Киев? Так, веха, один из необходимых этапов большого пути. 75% опрошенных граждан РФ поддерживают военное решение украинского вопроса. Это окончательный диагноз состояния общества, оказавшегося под жестким информационным излучением. Перезагрузка системообразующего мифа, перепомазание Путина на пожизненное правление в одеждах Мессии Русского Мира приведут к кардинальнейшим изменениям во внутренней политике, в отношениях с внешним миром, в военной и прежде всего ядерной стратегии РФ. Каждое из этих направлений заслуживает написания специального текста. Сейчас я ограничусь замечанием общего порядка.
Некоторые эксперты высказывают опасения, что подобная перезагрузка приведет к новой холодной войне. Категорически с этим не согласен. Она приведет к еще худшему и опасному состоянию отношений России с Западом. Во времена холодной войны президенты США и генеральные секретари ЦК КПСС после драматического опыта Карибского кризиса рассматривали ядерное оружие исключительно как средство сдерживания возможной агрессии друг против друга, как инструмент поддержания стратегической стабильности, сохранения статус-кво, но не размахивали ядерной дубиной. Политик же, взявший на себя миссию воссоздания Русского Мира путем передела государственных границ и обладающий огромным ядерным арсеналом и относительно слабой обычной армией, просто обречен провозгласить (что и было формально сделано еще в 2008 году) для себя свободу рук на постсоветском пространстве, шантажируя несогласных с этой идеей "партнеров" по бывшей G8 угрозой применения ядерного оружия, то есть угрозой взаимного самоубийства.
Собственно, этот ядерный блеф и работает сегодня в войне с Украиной. Реплика о радиоактивном пепле несомненно утверждалась на высочайшем уровне. Характерно, что первыми словами Обамы и Расмуссенна по поводу Украины были заверения в том, что военное вмешательство США и НАТО абсолютно исключено, так как Украина не является членом НАТО. А если завтра жители Нарвы проведут референдум о присоединении к России? Готовы ли будут десятки миллионов людей в США и Европе пойти на риск войны с ядерной державой и умереть за Нарву? Путин убежден: нет, не будут готовы. И я с ним согласен. Ким Чен Ын, обладая всего лишь ведром ядерных помоев, своим шантажом заставляет плясать вокруг него весь мир и снабжать его армию продовольствием. Кстати, семейство Кимов благополучно правит уже 70 лет, и младшенький тоже планирует умереть в своей постели в глубокой старости. Представляете, какие возможности открываются у Путина, если он окончательно отвяжется, перевернет шахматную доску и тоже начнет играть "не по правилам"?
Именно поэтому Путина так долго держали в "Большой восьмерке", даже когда он стал им всем откровенно ***** в глаза. И это его поведение не безумие. Это действительно другая реальность, недоступная пониманию добропорядочной фрау Меркель и чикагского профсоюзного аниматора Обамы. Международные отношения вступают в область нестабильности и волатильности большей, чем когда-либо за последние 60 с лишним лет. Если уж говорить об аналогиях в советско-российской истории, то я бы сравнил текущую путинскую перезагрузку с последними месяцами жизни Сталина (октябрь 1952 – март 1953 года). Тот вождь, как и все люди этой редчайшей профессии, был озабочен (и не без оснований) проблемой сохранения власти и жизни. И тоже задумал триединую перезагрузку: форсированную подготовку к Третьей мировой войне, ликвидацию партийной верхушки и радикальное решение еврейского вопроса.
В тот раз как-то пронесло.
Андрей Пионтковский – московский политический эксперт
Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции
