Елена Рыковцева: Представляю вам гостя нашей программы: главный редактор еженедельника «Собеседник» Юрий Пилипенко. Повод роскошный — 30 лет изданию «Собеседник». Вы выдержали на этом рынке, выстояли. Очень мало старых брендов осталось - «Комсомольская правда», «МК», «Собеседник». Было море, осталось всего ничего. Но главное, что вам удалось сохранить независимость. Вы, по-моему, одни из последних, кто принадлежит сами себе.

Юрий Пилипенко: Только люди, работающие в редакции, в нашем издательском доме, они же и руководители, они же и топ-менеджеры, они же и совет учредителей.

Елена Рыковцева: И для вас все еще нет запретных тем. Или появились за эти годы?

Юрий Пилипенко: Да нет, не появилось запретных тем, только те, которые ограничены конституцией.

Елена Рыковцева: Вы не сказали своим сотрудникам, как в разных обычно смелых изданиях: не нужно об Олимпиаде плохого, нужно позитивно, могут быть проблемы?

Юрий Пилипенко: Я не говорил об этом. Двое сотрудников «Собеседника» уехали туда, они смотрели своими глазами, мы им не давали никаких указаний, как освещать события. В этом юбилейном номере представлена точка зрения министра спорта Мутко, которая безумно смешная. Мне кажется, он сегодня претендует на лавры Виктора Черномырдина. Он подводит итоги Олимпиады, и так забавно, когда он говорит: это же Олимпиада для всего народа, а не для одного Путина. Думали, что это Олимпиада для Путина, многие считали, а это, оказывается, для народа. Там что ни строчка, то цитата. Он был в добром настроении, когда перелом произошел, когда наши стали получать медали, и он, конечно, говорил совершенно роскошно.

Елена Рыковцева: Расслабился. По Олимпиаде у вас все было свободно. По политике партии и правительства я такое покажу в вашем номере, что все поймут, что у вас по-прежнему свобода. Но я хочу сразу же с порога обсудить именно вашу статью, вы редко пишете в «Собеседнике», значит вас достало. Статья Юрия Пилипенко называется «Почему Россия не рада Майдану». Почему Россия не рада Майдану?

Юрий Пилипенко: Я думаю, что Россия не рада прежде всего, потому что наши головы, я имею в виду наших читателей, забиты теми сюжетами, которые идут по государственным каналам. Ведь Майдан представлен, особенно на Первом, на Втором канале, исключительно сборищем экстремистов, радикалов и бандеровцев. Каждый день, каждый вечер я устал от этого. Я каждый день просматриваю каналы для того, чтобы сравнить, что на самом деле происходит. Кроме того, у меня достаточно много информаторов с Майдана - моих однокурсников. Мы закончили Киевский университет в 76 году, представьте, этим людям под 60, большинство из них там. Они пишут, они присылают мне любопытнейшие материалы оттуда. И когда нам рассказывают, что там только львовские и ивано-франковские бандеровцы приехали, мне, конечно, смешно. Я по вечерам каждый вечер смотрю «Espreso ТВ», где нет комментариев, где есть только голос Майдана. У меня сложилось абсолютное впечатление о том, что Майдан сегодня — это те люди, которые доведены до отчаяния политикой Януковича и которые отстаивают там не просто независимость Украины, они отстаивают свое национальное достоинство. Этот переворот произошел, когда избили людей, когда те люди, которые оставались на Майдане, их друзья, их коллеги, их родственники, близкие поняли, что если власть позволила себе один раз избивать людей, ни в чем не виноватых, значит она будет делать это и дальше. И эти люди вышли на Майдан. Круг этих людей расширялся и расширялся. Они потом пошли на баррикады, они поняли, что они бьются за свое будущее. Иное дело, что, естественно, в любом месте, где собираются десятки тысяч людей, там появляются радикальные элементы. Понятное дело, что эти люди ведут себя более выпукло, более агрессивно.

Елена Рыковцева: Ваши друзья стоят все-таки на Майдане, а не на баррикадах.

Юрий Пилипенко: Майдан — это отдельный случай, а баррикады — это отдельный случай. Не было бы бандеровцев, не было бы тем для Первого канала и ВГТРК. Потому что это прекрасная тема для них, чтобы поговорить, куда катится, как им кажется, Украина. Я очень внимательно смотрю, слушаю и наблюдаю, что сегодня в Украине происходят удивительные процессы. Я сегодня на редколлегии говорил: мы имеем дело, когда фактически люди, Майдан выбирает правительство. Я не помню случая за последние 30, 40, 50 лет, в какой бы стране европейской люди с улицы выбирали правительство. Сегодня это правительство уже обозвали «правительство-камикадзе». Понятное дело, что судьба его очень сложная. Но когда посмотришь на состав, понимаешь, что они неплохие люди.

Елена Рыковцева: Кстати, профессиональные, они не просто так от фонаря: ты простоял на баррикадах 24 часа, мы тебя выберем министром обороны. Там биография у людей серьезная, профессиональная.

Юрий Пилипенко: Я знаю двух человек, например, спикер Майдана, голос Майдана Евгений Нищук, он народный артист Украины, он из Ивано-Франковска. Я слушал его, он был спикером во время «померанчевой революции». Прошли годы, он снова. Человек, который так искусно, так красиво, так мудро держит такую аудиторию разъяренную, готовую выплеснуть свой гнев в любой момент, и он это делал в течение трех месяцев просто великолепно. Он прекрасно знает историю Украины, он прекрасный актер, он просто обаятельнейший человек, его сегодня утвердили министром культуры. Он пришел в правительство Украины фактически с Майдана, потому что никогда никаких должностей не занимал. Проблемы случились с губернатором моей родной области, Харьковской области Аваковым. Аваков тоже фигура очень заметная, он сегодня себя показывает человеком, который настроен очень решительно. Но больше всего мне нравится, что Майдан хотел бы контроля за властью, того, чего во многих странах, которые переживают авторитарные дни, нет и в помине, чего нет в России. Майдан хочет прозрачности, чтобы правительство работало под супер-контролем публики, народа.

Елена Рыковцева. Нужно рассчитывать на разум, который будет включаться в этих ситуациях. Я уже одну такую ситуацию наблюдала в ночь с 22 на 23 число, когда они праздновали победу, стояли всю ночь на Майдане и говорили речи, в которых звучало и «расстрелять, и «повесить», бог знает что. Кто-то в конце концов вышел и сказал: митинговая, конечно, истерия, понятна, но мы должны делать все по закону, мы не будем чинить самосуд. Вышел умный авторитетный человек и, подытожил все, что говорили: хорошо, вы это сказали, вы это выплеснули, выпустили пар, но давайте самосудов не устраивать.

Юрий Пилипенко: Вчера нашелся тоже человек, известный правозащитник, диссидент в прошлом, Левко Лукьяненко, известный мудрый человек. Он сказал: ребята, не может улица выбирать. Вы мнение свое высказывайте, вы формируйте образ этого правительства и людей предлагайте. Но если вы будете решать, тогда ситуация может зайти очень далеко. Кстати, не освистали, а человека выслушали.

Елена Рыковцева: Второй пример того, что ограничители сработали - «Правый сектор» никого не послал в Крым. Это тоже очень важно, что они не стали провоцировать там дальнейшую эскалацию. А что вы скажете по поводу того, что Янукович нашелся и попросил у России политического убежища?

Юрий Пилипенко: Я не сомневался. У меня не было никаких сомнений, что Виктор Федорович обнаружится в России. Мне казалось, что это было понятно после того, как он улетел или уехал в Крым. Было очевидно, что он будет искать возможности пересечения границы не через Донецкую область или Харьковскую, что было абсолютно очевидно. Видимо, в этом поучаствовал флот. Я думаю, что предоставление ему гарантий — это головная боль для России, это очевидно абсолютно. Потому что уже и Майдан с этим не согласен, и правительство, и исполняющий обязанности президента, они высказались по этому поводу. Понятно, что будет объявлен в Интерпол. Если состоится суд, то его затребуют обратно. Как в этой ситуации поведет себя Россия — непонятно.

Елена Рыковцева: Тем более, что он не ее гражданин, и она может выдать.

Юрий Пилипенко: Здесь вопрос очень важный: что важнее России — нормальные отношения, пусть деловые отношения с республикой такой, со страной, как Украина, или защита одного человека, которого все назвали абсолютно беспомощным человеком, политическим трупом, человеком, который разворовал страну и так далее. Что нам важнее? Неужели в данном случае более авторитетным окажется защита одного человека, который, как мне кажется, ничего хорошего ни для России, ни для Украины не сделал. Это абсолютная была ошибка - ставка на Виктора Януковича. Но признать этого никто не хочет.

Елена Рыковцева: Может быть, я ошибаюсь, но, мне кажется, защищая Януковича, Путин себя защищает. Он на себя примеряет: а вдруг и со мной такое случится, и куда же я тогда метнусь? Может быть, он о себе немножечко думает, когда дает ему эту защиту?

Юрий Пилипенко: Мне кажется, Владимир Владимирович об этом не думает, нет такой необходимости, как мне кажется, при такой поддержке значительной народа. Он об этом вряд ли сейчас думает. Он находится в более стабильной стране, с людьми, которые ему доверяют.

Елена Рыковцева: И которые в его карман не заглядывают.

Юрий Пилипенко: И не заглядывают, и не знают, что в этом кармане. Более того, я думаю, что если бы допустили людей посмотреть те места, где проживает Владимир Владимирович Путин, то я убежден, что там не будет того, что в Межигорье Януковича. Просто невозможно, мне кажется. Для нормального человека то, что себе создал Янукович в резиденции, просто зашкаливает, это запредельно. Это кич, это глупо, просто какой-то вчерашний день. Это возможно где-то в восточных странах, но для европейской страны это абсолютно недопустимо и ненужно.

Елена Рыковцева: Но мы сравнить не можем. По масштабу вложенных средств дворцы и резиденции российских правителей не думаю, что уступают, другое дело, что вкуса может быть побольше. Но до такой революции еще далеко, когда эти дворцы откроют народу. Геннадий из Архангельска, здравствуйте.

Слушатель: Здравствуйте. Допустим, такой сюжет: корреспондент стоит и рассказывает, мол, на Майдане экстремисты, бандеровцы. Оператор тут же показывает сюжет, как две бабушки, согнувши спины, выковыривают булыжники. У меня мать, далекая от этих дел, говорит: а что там бабки эти делают? Я говорю: воюют. Вопрос у меня такой: со всеми этими событиями, как вы думаете, еще больше будет цензуры в прессе?

Юрий Пилипенко: В России вы, конечно, имеете в виду. Мне кажется, что боязнь Майдана российского присутствует, и может быть поэтому так нагнетаются страхи. Потому то и хочется создать образ, что те люди, которые протестуют, которые выходят на площадь — это какие-то не очень нормальные люди, это люди маргиналы, радикалы, они не высказывают мнение большинства и так далее. То же самое происходило и с судом над людьми, которые 6 мая на Болотной площади были, их же тоже представляют такими людьми. Хотя, смотрите, в нашей газете представлены биографии этих людей — МГУ, РГГУ, гуманитарный университет и так далее. Это образованные люди, это люди, которых нельзя, мне кажется, прятать в тюрьму за то, что ударил по щиту кого-то, даже если это представитель власти. Я думаю, что если бы нашелся человек, который бы собрал этих людей, посидел, с ними поговорил, он бы убедился в том, что нельзя бросать в тюрьму таких людей. Я не могу сказать, что это лучшие люди, но это люди думающие, соображающие. Надо понять, почему они вышли, за что они борются и так далее. Что касается вашего вопроса. Цензуры, знаете, почему будет больше, ее уже больше, каждый день окно для свободной прессы становится все меньше и меньше, уже скоро форточка останется одна, окно совсем небольшое. Потому что, во-первых, закрываются СМИ. Во-вторых, вы знаете, что произошло с «Дождем», какое давление идет на «Московский комсомолец», на «Эхо Москвы». Я не скрою, что очень сложно нам приходится. Потому что делать газету острую — это фактически каждую неделю переживать какой-то стресс в любом случае. Безумное количество судов, каждую неделю у нас два-три суда происходит, потому что сейчас все обижены, все подают в суд. Сейчас законы, которые позволяют фактически судить любое издание, любое высказывание. Ни фотографию дать нельзя, ни критику нельзя, им надо все показывать, им надо все согласовывать и так далее. Поэтому цензура в российских СМИ существует очень серьезная, очень жесткая. Она, на мой взгляд, а я поработал в советские времена и в советских изданиях, там она, конечно, была иная. Там над нами сидел какой-то человек, он посмотрит, почитает: никаких государственных тайн не выдаем, Леонида Ильича Брежнева и компартию не критикуем напрямую, зато возможна была критика по конкретным людям. Сейчас очень сложно стало и это критиковать. Поэтому люди, которые беспокоятся об этом, которые выступают против этого, этих людей, конечно, надо всячески поддерживать. Потому что надо понимать, что они борются не за наше будущее, они борются за свое будущее.

Елена Рыковцева: Итак, мы переворачиваем страничку. Во-первых, я хочу сказать, что этот номер юбилейный удался. До эфира я его посмотрела, он замечательный. Вот эта абсолютно уникальная вкладка лучших интервью за 30 лет, вы их собрали. Видим материал, который называется «Как за каменным островом». Речь идет о старом добром кооперативе «Озеро». Когда-то Владимир Владимирович Путин был молодым и со своими друзьями организовал кооператив «Озеро», после чего все эти друзья вдруг стали очень большими важными богатыми людьми — Владимир Якунин, братья Ротенберги, братья Тимченко, братья Ковальчуки. Кооператив «Озеро» превратилось в фигуру речи. И как-то уже атрофировалось отношение к этому, подзабыли. Где они сейчас, что они сейчас? Вот нашел их «Собеседник». Рассказывайте теперь, где эти люди теперь обитают все вместе?

Юрий Пилипенко: Теперь знаменитый кооператив «Озеро» переселился на Каменный остров в Питере. Им, видимо, далековато было ездить в кооператив «Озеро», там остались очень немногие из известных людей — Смирнов, Шамалов и Якунин пока остались там. Но очень много из нашей политической бизнес-элиты облюбовали Каменный остров. Каменный остров — это такое место в Петербурге, Рублевкой его не назовешь, потому что получше Рублевки, он омывается водами, там очень зелено, красиво. На самом деле это была особо охраняемая природная территория. Потом прошло некоторое время, видимо, те люди, которые Питер очень любят, не могут без него жить, хотя большинство из них или в Москве, или за границей проживают, тем не менее, пробили такой закон или указ о том, что слово «природная территория» убрали и осталось «особо охраняемая территория». И сегодня там имеют дома, квартиры очень известные люди, и Юрий Ковальчук, и Аркадий Ротенберг, и Зубков, и Шамалов, Кожин, Сергей Фурсенко, митрополит Петербургский Ладожский тоже там. Там же гостевая резиденция К-4, которую посещают всегда, когда приезжают Путин или Медведев в родные пенаты, они останавливаются в этой территории. Получается, что такое «Озеро» сегодня переселилось на Каменный остров.

Елена Рыковцева: Вы вспомнили о свадьбах сейчас. Я всякий раз напоминаю, что это единственное издание - «Собеседник», которое не очень боится говорить о личной жизни вождей Российской Федерации. Вы разводом Собянина никак не занимались?

Юрий Пилипенко: Нет, не занимались. Я прочитал эту информацию очень короткую и не давал никому задание этим заниматься. Мне не то, что неинтересно, мне кажется, по-человечески я понимаю его, что выход в данном случае из тени может быть лучше, чем какая-то не совсем праведная семейная жизнь. Но я бы не хотел в данном случае копаться в этой ситуации. По крайней мере, я как поступок это оцениваю. Я как раз точно так же как о поступке говорил, мы как раз с вами встречались, когда состоялся развод Путина Владимира Владимировича, и сейчас. Я надеюсь, мы не только будем встречаться, когда разводы происходят крупных людей. Я считаю, что это лучше, чем питаться слухами. Лучше, когда они выходят, пусть очень кратко, очень сдержанно, но говорят, что брак пришел к концу. Дай бог им хорошей семейной жизни. Мы даже в этом году завели рубрику «Невеста для президента». Мы, понимая, что Владимир Владимирович очень занят, Песков нам постоянно говорит о том, что ему некогда личной жизнью заниматься, мы обратились к нашим читательницам: пусть они присылают свои материалы, досье, фотографии. Может быть у администрации президента будет возможность выбрать из этих девушек, которые пришли к нам, а мы потом отправим в администрацию президента, выбрать достойных жен или партнерш, вторую половину для Владимира Владимировича. Потому что это мне кажется ненормальным, когда глава государства, полный сил, а он у нас действительно представлен как человек, который спортом занимается, который обладает чувством юмора замечательным, я надеюсь, что он богат, такой пост и так далее. Мне немножко грустно, когда я наблюдаю за Путиным, который один. Особенно, когда много людей. Мне бы хотелось абсолютно по-человечески, я не иронизирую в данном случае, я бы очень хотел, чтобы рядом с Владимиром Владимировичем Путиным кто-то был надежный, хороший, красивый. Правда, было после первой публикации, а мы представили условия: надо просто написать, что хорошего в этой женщине, какие у нее черты характера, как она выглядит, почему она была бы для президента страны замечательной партией. Это все максимально представить и написать в газету, мы это опубликуем. Первое письмо пришло от китаянки. Чтобы вы убедились, что мы не шутим, мы опубликовали это письмо. Никто пока что из российских женщин не откликнулся. Я думаю, что это боязнь, им кажется, что это чудовищно страшно даже подумать. Им почему-то кажется, что эти браки где-то происходят в космосе. А вот не побоялась китаянка Зэнзэн Ли, которая сообщила, что она бы с удовольствием. Она умница, красавица, написала, что будет готовить Путину блины, рассказала, какой бы она была замечательной партией. Мы подумали: почему бы нет, давайте опубликуем это письмо. Я надеюсь, что после того, как мы опубликовали это письмо, может быть и российские женщины окажутся чуть смелее и тоже напишут нам.

Елена Рыковцева: Очень интересная акция. Послушаем Ивана из Краснодара.

Слушатель: Здравствуйте. У меня такой вопрос: дайте, пожалуйста, оценку, мне непонятны действия нашего президента. Он дает место жительства человеку, сбежавшему от налогов — Депардье, он предоставляет убежище человеку, который предал интересы Соединенных Штатов — Сноудену. Сейчас он дает политическое убежище человеку, который повязан в коррупции и на котором жертвы, 82 человека в Киеве. Кроме того, я хочу дать свою оценку. Я тоже служил в армии, я тоже в возрасте президента, мы принимали присягу, и он, и я. Присяга, которую мы давали Советскому Союзу, она заканчивалась словами: «Если я нарушу эту торжественную клятву, пусть меня постигнет строгость закона и всеобщая ненависть и презрение трудящихся». Путин нарушил присягу. Путин был коммунистом, предал коммунистов. А в армии говорили: предавший раз, предаст всегда.

Елена Рыковцева: Историю с присягой я бы отрубила, потому что тогда вы всю страну должны обвинить в нарушении присяги. Времена изменились.

Юрий Пилипенко: Давайте о тех людях, которых вы назвали. Ряд любопытный, хотя в этом ряду совсем разные люди. Что касается Депардье — это некий жест дружественный. Я не думаю, что здесь что-то такое произошло страшное, печальное. Иное дело, что Депардье, появившись здесь, получил ряд ненужных, немыслимых преференций, квартир, которые ему не нужны. Потому что это сделал Путин. Если бы он просто переехал, то это было бы может быть не так шумно. И это даже действительно смешно. Ситуация со Сноуденом — это совсем другой случай. Идет большая игра на самом высоком уровнем. Путин сказал, что ему любопытно было бы встретиться со Сноуденом, хотя он говорит, что он до сих пор не встречался. И понятно, обладатель таких секретов, которыми обладает Сноуден, представляет интерес для Российской Федерации, вне сомнения. Я думаю, здесь был некий интерес абсолютно политический, и он исполнен, этот интерес. И совершенно третья ситуация с Януковичем. Вот здесь я считаю, что, конечно, это ошибка очень большая то, что мы приютили Януковича. Потому что мы сразу же притянули к себе ненависть очень большого количества, миллионов украинцев, которые считают, что он должен предстать перед судом, потому что большинство из них убедились в том, какой вред нанес Янукович стране — это абсолютно очевидно. Более того, действительно предатель, предатель интересов и своей страны, предал интересы и российские. Потому что человек, который так долго метался, перед выборами клялся, божился в любви к России, что будут развиваться интересы, а потом стал смотреть в совершенно другую сторону. Путин сегодня фигура очень значительная в современном мире, как бы мы ни критиковали его, но мы знаем прекрасно, что он авторитетная фигура. Когда он принимает таких людей неразборчиво, он что-то теряет. Потому что его в данном случае принципиальная позиция казалась бы мне куда более важной для будущих отношений России и Украины.

Елена Рыковцева: Виктор Федлрович Сноуден мы назвали его с друзьями. Вот посмотрите, что получилось.. В понедельник на вашем месте сидел Максим Шевченко, у нас программа называлась «Москва не будет выручать Януковича», он был в этом абсолютно убежден. Он говорил: ровно потому, что его ненавидит украинский народ, Москва не станет в это вмешиваться и навлекать на себя ненависть украинского народа. Я не стала с ним спорить. Но про себя я в этот момент подумала, что если всей своей телевизионной политикой они не боятся навлечь ненависть, все, что происходит на телевидении — это разжигание к себе ненависти украинского народа. Потому что там у них эти каналы - кто-то смеется, кто-то выключает, кто-то презирает, но кто-то очень ненавидит, и мы понимаем — за что. Если они там не боятся навлечь ненависть, почему они здесь должны испугаться навлечь на себя эту ненависть? Так и случилось — не побоялись.

Юрий Пилипенко: Правда, одно «но»: мы еще не получили официальное подтверждение того, что Янукович принят Россией.

Елена Рыковцева: Источник «Интерфакса» сообщил, что да, мы согласны предоставить ему гарантии безопасности.

Юрий Пилипенко: Идет подготовка этой позиции, чтобы ее как-то оформить, запущена информация, чтобы посмотреть, какая будет реакция. Мне кажется, даже политологи прокремлевские, и те высказываются достаточно жестко отрицательно по поводу Януковича в России. Может произойти в ближайшие дни что-то такое, что нам скажут, что Януковича нет в Москве и Подмосковье. Мы, кстати, на сайте запустили, и многие высказываются, что его вообще нет в живых, что я, конечно, исключаю и не допускаю этого. Но есть такая возможность, что его могут просто спрятать на месяцы, годы, и он будет невидим, что, кстати, возможно. Но, по-моему, это не очень цивилизованно.

Елена Рыковцева: Захочет ли он? И если это сделают против его желания, то тем более странно. Может быть он предпочтет Гаагу, если будет выбор между Гаагой и спрятаться в России, может быть лучше публичный процесс, чем потерять лицо и себя.

Юрий Пилипенко: Янукович Гаагу не предпочтет. Я думаю, скорее в Белоруссию или Объединенные арабские эмираты, где у него есть недвижимость.

Елена Рыковцева: Мы же говорили о другом выборе: согласится он на Гаагу или в полную безвестность, быть спрятанным в России и никогда больше не показаться людям в своем облике.

Юрий Пилипенко: Я думаю, он бы предпочел спрятаться на несколько лет. Тем более, если по прошествии какого-то времени рана каким-то образом затянется. Хотя при сегодняшних технологиях быть невидимым в этом мире очень сложно.

Елена Рыковцева: Вспомните, как из Катара привезли ребят, террористов русских, спецслужбистов, их встретили возле самолета с красной дорожкой, и они исчезли, растворились, их больше нет, никто не знает, где они. Спецслужбы это умеют. Владимир из Алтайского края, говорите, пожалуйста.

Слушатель: Добрый вечер. Очень приятно слушать Юрия, его южноукраинский говор. Юрий, вы говорите, что Владимир Путин спокоен, у него высокий статус, высокий рейтинг. В свете таких фактов политических, указ 1400, его власть нынешняя стоит на этой почве. Никто иной как Владимир Путин принял указ о сокращении срока давности. В судах лежали кучи дел о судебном оспаривании итогов приватизации, которые все чаще и актуальнее называют грабительской. Если я не ошибаюсь, никто иной как Владимир Владимирович принял указ сократить срок. По-моему, совершенно забыли такое высказывание Тома Джеферсона, отца Билля о правах американского, он звучит примерно так, что любое дело, не решенное по справедливости, не может считаться решенным окончательно.

Юрий Пилипенко: Спасибо за вопрос. Мне кажется, вы обращаете внимание по крупному счету на детали. Когда я говорил об авторитете Путина — это связано с некоторыми шагами, которые происходят в решении сирийского вопроса, его роль, во взаимоотношениях со странами «большой восьмерки», с тем, что есть некая стабилизация в России на фоне очень серьезных экономических изменений в мире. При этом я хочу подчеркнуть, что я всегда был и остаюсь сторонником той точки зрения, что свобода слова при Владимире Владимировиче Путине утеряна в России. Я сегодня говорю это с полной ответственностью, потому что я с большой болью наблюдаю, что происходит у нас со средствами массовой информации, с телевизионными и радиостанциями, понимаю, что его сторонники, его окружение поработали так сильно, что выкосили все, что дышало свободно, почти все вокруг. Это очень большая беда для всех. Мы сегодня фактически не имеем возможности, я имею в виду всех читателей, слушателей, для того, чтобы сравнивать точки зрения, для того, чтобы высказывать точки зрения, для того, чтобы слушать на разных абсолютно площадках людей, которые высказывают критические замечания в адрес власти, в адрес Путина. Это абсолютно ненормально. И здесь авторитет его международный не имеет никакого отношения к авторитету его среди думающих людей. Владимир Владимирович избрал тактику такую: он должен ориентироваться на массы. Будем откровенны, что наши массы не всегда являются мерилом чести, совести, истины. Потому что такой менталитет, так завелось: что сказал президент, то им кажется верным. Надо думать, надо размышлять. Для того, чтобы размышлять, надо точку зрения где-то высказывать. Мне кажется, может быть я выступаю субъективным человеком, но то, что происходит со свободой слова, со свободой прессы в России — это катастрофа самая настоящая.

Елена Рыковцева: Василий Захарович из Новосибирска, здравствуйте.

Слушатель: Здравствуйте. Мое мнение такое: я ему не доверял буквально до последних дней, пока не услышал, как его кроет Запад, в частности, вы. Я засомневался, я стал приглядываться. А то, что нас не признают, у нас вообще блокада после 17 года была — выстояли. Главное, чтобы страна крепла, а мы потом выживем.

Елена Рыковцева: Спасибо за звонок. На этом, конечно, строится вся политика и идеология.

Юрий Пилипенко: Сейчас появились целые группы писателей, политологов, публицистов, которые заняты тем, чтобы этот образ Владимира Владимировича, как такого мессии международного, мирового продвинуть на Запад. Но это еще связано и с тем, что когда мы сильно увлекаемся этими темами, мы забываем о российских темах. Мне кажется, его авторитет международный, я не очень с вами согласен, что его всюду поносят, ругают, не считаются. Конечно, с мнением России считаются, что там говорить. Эти все дела отвлекают от российских проблем, и Олимпиада здорово над этим поработала. Мы сложили такой образ России, что будто бы живем в сказочной стране. Я подумал: если на Олимпиаде чего-то добились, хороших есть много результатов, не только спортивных, почему бы этот опыт на всю Россию не распространять, делать такие замечательные города, делать не только кластеры спортивные, то, что сделано в Сочи. Почему бы это не делать? Это было бы другое дело. А когда мы делаем в одном месте и туда 50 миллиардов вбухиваем и забываем о всех других городах, тогда грустно становится.

Елена Рыковцева: Алексей Максимович из Оренбургской области, здравствуйте.

Слушатель: Здравствуйте. У меня вопрос о свободе слова. Я вспомнил послевоенный анекдот, когда наши войска встретились с американскими на Эльбе. Один фронтовик рассказывал такую вещь. Американец говорит: у вас нет свободы слова. Например, у нас я могу выйти на площадь говорить: «Долой Трумэна». Русский отвечает: а у нас тоже есть свобода слова. Я могу выйти на Красную площадь и кричать «Долой Трумэна» и мне ничего не будет.

Юрий Пилипенко: Алексей Максимович, я думаю, что нам нужно за две свободы держаться до последнего — за свободу выбора, особенно вспоминать об этом, когда мы выбираем наших руководителей, депутатов и так далее, и при этом думать очень хорошо. И второе — это за свободу слова, свободу печати. Потому что без этих двух вещей, конечно, России стать цивилизованной страной, стать страной, которую будет уважать мир и которая будет сама решать, как ей жить, а не слушать только одного человека, будет очень трудно.

Елена Рыковцева: Давайте перейдем к самой веселой части, точно не запрещенной части вашего издания. Это не просто все-таки — добиваться интервью с звездами. Смотрю, что семья Ургантов у вас представлена.

Юрий Пилипенко: Чулпан Хаматова, которая, кстати, очень редко дает интервью. Дмитрий Быков повстречался с ней. Это безумно интересное интервью, потому что Чулпан Хаматова настолько думающий человек, человек, который размышляет. В ее судьбе, знаете, какие происходили вещи, связанные с выборами. Дима спросил ее точку зрения о Путине — это очень любопытно.

Елена Рыковцева: Это та драматическая история, когда она была доверенным лицом.

Юрий Пилипенко: Он сказал: «Я понимаю, что это опасный вопрос, и все-таки, что вы можете сказать о Путине?». «Могу сказать, что он человек слова, абсолютно органичный. Говорят, что артист всегда проиграет кошке, выходящей на сцену. Вот у него такая же органика». Вот все, что она сказала.

Елена Рыковцева: И она права. Тут может подписаться даже любой его критик, скажет: он человек слова, своих не сдает. И органика, да. Любопытное у вас интервью с Серовым, с певцом.

Юрий Пилипенко: Наша газета ведет такую не объявленную войну музыкальному политбюро. Доколе? Особенно меня доконали новогодние праздники, когда наше музыкальное политбюро просто денно и нощно было на экранах телевидения. Невозможно, просто одни и те же. И вот у нас будет музыкальная вечеринка, и мы решили пригласить туда людей неизвестных, но очень талантливых людей, несколько групп, несколько молодых ребят. Для того, чтобы наши гости смогли услышать этих людей, могли сравнить. Мы и из старой гвардии приглашаем, но акцент делаем на талантливых людях. Поверьте мне, в России так много интересных групп, так много замечательных певцов, которые обладают такими невероятными возможностями, но они не могут пробиться сквозь Пугачевых, Киркоровых и тех же Серовых. И он признает это, что на самом деле есть фильтр мафиозный, есть еще фильтр телевизионный. Потому что без телевизионной музыкальной раскрутки, без радио раскрутки стать знаменитым невозможно. А там точно все схвачено.

Елена Рыковцева: То есть получить приглашение на корпоратив, на концерт, без телевидения невозможно.

Юрий Пилипенко: Даже Серов немножко выпал из этой обоймы, потому что где-то допустил некую критику в адрес.

Елена Рыковцева: Первого канала. Его спародировали в шоу «Один в один», он пообещал подать в суд.

Юрий Пилипенко: И человек исчез с концертов.