В очередном выпуске электронной газеты "Вести образования" авторы попытались проанализировать причины, провоцирующие агрессию в школе. Поводом для таких размышлений стала трагедия в московской школе № 263.
"...оглянулись на звук выстрела", так называется статья Андрея Демидова, учителя истории и обществознания, сопредседателя Межрегионального профсоюза «Учитель»
По поводу того, что представляет собой современная российская школа, экспертиза еще не сказала своего слова, но даже если это психическая патология, от которой, как справедливо заметил один из экспертов, защититься так же невозможно, как от несчастного случая, накал эмоций свидетельствует о том, насколько все неблагополучно в «датском королевстве». Среди предложений на тему «что делать» ожидаемо преобладают призывы чего-нибудь запретить. От компьютерных игр до интернет-сайтов и американских боевиков. Или поставить на входе еще одну рамку металлоискателя и поменять охрану. Спору нет, профессионализм охраны (раз уж она есть) – важный вопрос. И все же у тех комментаторов, кто в школу приходит не только по большим праздникам на торжественную линейку, направление мыслей иное. Не запрещать бы надо, а что-нибудь начать уже разрешать. Пространство свободы для ребенка сузилось за последние годы до крошечного пятачка перемены.
Постоянное психологическое давление ЕГЭ и ГИА, тестов, отсутствие психологов… Но главное – объединение школ, когда лихорадит школы, учителей и, как следствие, учащихся. Учитель математики одной из московских школ сообщил мне, что в его школе «уже какой-то пятиклассник ходил, поигрывая ножом». Дело, конечно, не только в ЕГЭ, но то, что и ученики, и учителя невротизированы постоянной необходимостью соответствовать разнообразным «стандартам» – факт. Дополнительной психологической нагрузкой для учителя стала введенная несколько лет назад новая система оплаты труда, в рамках которой значительная часть средств распределяется по баллам, «за особые успехи». Тот же ЕГЭ, только в более угрожающей форме. Ученика, если не поступит в вуз, еще год прокормят родители. Учитель, недобравший баллов, на очередные полгода может лишиться до трети зарплаты. И тогда ему придется думать не о том, как научить чужих детей, а как прокормить своих.
Пространство свободы для ребенка сузилось за последние годы до крошечного пятачка перемены
Бесконечные отчеты и совещания по поводу отчетов, громадные портфолио, которые нужно собрать к очередной аттестации, заполнение двух журналов – электронного и бумажного (а многие еще ведут третий – свой) – об этом и еще многом другом вопят учителя в социальных сетях – так, будто это у них на завтра стоит выбор: взять в руки указку или автомат. Просто раньше это никого особо не интересовало, а тут общество на минутку удивленно оглянулось на звук выстрела. Вот и стараются педагоги успеть прокричать в это открывшееся на краткий миг коллективное ухо о том, что завтра все может быть еще хуже.
Действительно ли в нашей школе все так плохо? Конечно, нет. Работает много прекрасных педагогов. Появилось много технических средств обучения, о которых наши предшественники могли только мечтать. Да и дети, как показывает практика и статистика, не стали хуже. И тем не менее проблемы нарастают. Ситуация нарастающего вала запретов, в плохом смысле патерналистского отношения к детям запирает пар подросткового максимализма в котле внешнего конформизма с угрозой взрыва, подобного тому, что произошел в школе 263. Подросток вообще не любит запретов. Еще меньше он любит их в интеллектуальной сфере, где горизонты кажутся безграничными, а стремление к пониманию мира и себя в нем – таким естественным.
Ситуация нарастающего вала запретов запирает пар подросткового максимализма в котле внешнего конформизма
Недавно двум старшеклассницам в Томске не выдали Драйзера. Какая-то комиссия поставила ему гриф «+18». В результате прокурорского рейда в ставропольских школах из библиотек изымали Набокова и Есенина. И так далее и тому подобное. Газеты сообщили: стрелок из 263-й школы хотел только рассказать своему классу о том, что добра и зла не существует, а мир – всего лишь иллюзия. Учитель географии просто помешал этому. А оказавшись за решеткой, потребовал организовать ему встречу с любимой учительницей литературы. Они часто спорили, но времени доспорить, видимо, не хватило. Это все сейчас очень нужно школе. Интеллектуальное соперничество. Клуб дебатов. Я помню отпетых хулиганов, спешащих на репетиции в школьный театр. Вижу моих учеников, готовых часами спорить о Раскольникове или Петре Первом. Инфраструктура, позволяющая выплеснуть накопленное переживание в диалоге со взрослым – это необходимо.
Дети не прощают вранья и недоверия: если мы оставим им вместо тех проблем, которые их действительно интересуют, набор «безопасных истин», все будет бесполезно. Но воспитателем, собеседником учитель станет только тогда, когда не будет вынужден брать, для того чтобы прокормиться, по 1,5–2 ставки. Начинать придется именно с этого.
