В «дни волхвов» — я говорю о тех днях, когда в Москве находилась святыня с Афона под названием «Дары волхвов» — один православный священник, живущий в глубинке, писал: «Из Москвы приходят сообщения, как сводки с поля битвы. Массовость народа, идущего поклониться, настолько огромная, что у храма Христа Спасителя выстраивается многокилометровая очередь. Людей ставят в такие себе барьеры — «скотозагончики» и так, партиями, из загончика в загончик, из стойла в стойло пропускают. Это унизительно во всех смыслах. Но униженные люди, не мыслящие люди не чувствуют унижения, а идут и идут», — закрыть кавычки. Не совсем обычный священник. Некоторые его единомышленники догадываются, чтО будет доставлено в Россию на поклонение в следующий раз. Исходят из того, что всяк надеется что-то выпросить у Бога и ничего не дать Ему взамен, тем более, в порядке предоплаты. Лучшая предоплата – праведная жизнь, соблюдение заповедей, а их попробуй – соблюди! На что рассчитывают люди, часами стоящие то к поясу Богородицы, то к дарам волхвов? Среди прочего, на исцеление. На исцеление от чего? Среди прочего – от бесплодия. Вот в связи с этим и всплыло слово «препуций», крайняя плоть. Иудеи и мусульмане её обрезают, чему подвергся и младенец Христос. Прошли столетия, и стало считаться, что Христов препуций сохранился. Лоскуток кожицы раскроили, кажется, на десяток или даже больше частичек, и эти частички, именуемые Священным Препуцием, хранятся в храмах. В духовных семинариях есть такие отличники, что разбуди его среди ночи - и на вопрос, где хранится Священный Препуций, без запинки перечислит: во-первых, в Риме, в Ватикане, в соборе Святого Петра, далее - в Ле-Пюи-ан-Веле, Сантьяго-де-Компостела, Антверпене, Шартре, Хильдесхайме, Шарру, Меце, Конке, Лангре, Фекане. Препуцию поклоняются, совершают крестные ходы. В итальянском поселке Кальката в день Обрезания Господня (среди церковных праздников есть и такой, мне нравится его звучание: Обрезание Господне) проходили (не знаю, проходят ли сейчас) шествия, препуций носили по улицам. «Сильнее способа поругаться, надсмеяться и более того - похулить Христа не придумаешь», - пишет один священник, но это как посмотреть. Сказано ведь, что тело всякого человека есть храм Духа Святого. Правда, наше тело – всё тело, со всеми его потрохами и членами – становится частью Божьего тела только в силу причастия. Ну, вот и ожидают некоторые, что в следующий раз в Россию доставят откуда-нибудь на поклонение Священный Препуций, и опять вне очереди пойдут в Храм Христа Спасителя супруги и подруги министров, генералов, директоров банков и рынков, держателей крупнейших общаков. Другой православный священник мне написал, что сегодня, чтобы оставатся православным, надо стать протестантом - протестанты все эти языческие штуки отвергают.
Читаю: «Призываю, — пишет священник-монах, — к ответственности тех, кто фабрикует все эти и подобные им реликвии. Будьте ответственней и избирательнее. Говорят, даже нашли тазик, в котором Пилат умывал руки. Есть в Европе мощи самих этих волхвов (они, язычники, оказались святыми) в Кёльне, в знаменитом городском соборе, есть даже часть яслей, где лежал Христос в пещере, есть волосы младенца, мощи младенцев от Ирода избиенных». Со всем сочувствием отношусь к этому хорошому человеку. Их горстка, таких верующих, что с печалью, но не с омерзением, ибо оно христианину не подобает, смотрят на торжество язычества… Но справедливости ради не стоит всё-таки забывать, что есть люди, в чьих глазах друг друга стоят и те, что верят в Пилатов тазик, и те, что – в непорочное зачатие. «О! Люди добрые, православные христиане! — это ещё из письма. — Дорогие мои братие и сестры, матери и бабушки! Кто, какой наглый, злокозненный и хитрый враг рода человеческого так подсмеялся над вами, что вы изменили образ поклонения Великому, Невидимому Богу в поклонение нет, уже не мощам!, а лишь сомнительным по происхождению фетиш-вещицам, твари». Не правда ли, кровью сердца написано? Даже чуток обидно, что в глазах атеиста оба поклонения равны. А тот парень – говорю о молодом священнике, написавшем мне, что сегодня, чтобы оставаться православным, надо стать протестантом - ступил на очень тонкий лёд. Ведь следующим логическим шагом видится только такой: чтобы оставаться протестантом, надо стать атеистом.
Автор следующего письма считает, что никакой коррупции в России нет. «Коррупция, пишет он, — это сращивание криминалитета и власти. А у нас вся власть у криминалитета. Бандитское государство. И знаете, как бандиты отвлекают от этого простого и очевидного факта общественное внимание? Очень просто: признают наличие того, чего нет, а именно — коррупции. Замысел простой, как хозяйственное мыло: пока общество верит, что есть коррупция и что власть как-то с ней борется, оно готово проглотить все "неудачи" этой "борьбы". Мол, что ж, коррупция сильна, ее не так просто победить, во всем мире это важная задача, бла-бла-бла... Таким образом, идея борьбы с коррупцией рождена в тиши кабинетов Лубянки и внедряется именно оттуда и укрепляет власть бандитов. Идем дальше, - продолжает автор. - Ни одному нормальному человеку в голову не приходило хоть как-то оценивать Сталина и сталинизм в нынешние времена. Другими люди заботами жили, этот серийный убийца уже никого не интересовал. Но из недр Лубянки вбросили этот "информационный повод", для затравочки. И таки раскололи общество по этому направлению: "Ах, мировая закулиса порочит подвиг народа в Великой отечественной войне! Ужас-ужас, кошмар-кошмар"... Поощрили церковное воровство, потом вкинули в информационное пространство компромат на действительно зажравшегося Гундяя - вот и повод для раскола: "Ах-ах, информационная война против православия! Как же так, наша духовность!" На рвоту тянет. До бесконечности можно продолжать, понимаете? Под этот шумок можно и дальше безнаказанно воровать и не бояться потерять власть», — конец письма. Конечно, для раздрая и сумбура в обществе Кремль делает больше, чем люди могут себе представить, но… Лубянки не было во времена боярыни Морозовой. Лубянки в такой роли не было во времена Петра Великого, которого в народе называли Антихристом. Славянофилы и западники на первых порах были по-разному думающими друзьями, а дошли до смертельной вражды тоже без участия Лубянки. И так далее… Что касается коррупции, мне не нравится, что и на Западе говорят, что на все сто от неё избавиться невозможно. Сию минуту – да, наверное, невозможно. Но ведь борьба с коррупцией только-только начинается. По существу, в свободном мире мы видим только подступы к этому злу. Только подступы. А уже слышны голоса: нельзя полностью искоренить. По-моему, это голоса не паникёров и не дураков, хотя хватает и тех, и других, а людей, которые не смотрят далее своего носа.
Письмо из Сургута: «Я высококвалифицированный специалист, труженик топливно-энергетического комплекса, ни к бизнесу, ни к менеджменту прямого отношения не имею. Можно ли жить в Сургуте? Судя по тому, что население растет и за счет рождаемости, и за счет приезжих, то можно. Как пишут, Сургут - нефтяная столица России. Надо отдать должное центральным властям, они понимают, что курочку, несущую золотые яйца, лучше не душить. Уровень жизни поддерживают чуть выше московского уровня на нос населения. Народ начал ездить отдыхать за границу. Люди ехали сюда разные и с разных мест, национального вопроса здесь не было. Коренное население, которое обычно в таких делах бузит, составляет очень малый процент. После развала совка ситуация была стабильна - народ все так же гнался за длинным рублем и не особенно отвлекался на прочее. Но все меняется. Теперь появились диаспоры (даже такая, как украинская – их-то кто притесняет, непонятно), то есть, народ начал кучковаться. Ну и фиг с ними, казалось бы, но одна гордая и, как они считают, высшего сорта нация с Кавказа начала продвигать своих людей во власть и бизнес. Дошло до того, что они, типа для защиты, начали организовывать вооруженный отряд, ассимилироваться не хотят, нет- нет, а что-нибудь да выкинут. В общем и целом сейчас существует паритет в этом деле, местные власти удерживают контроль. Политика в городе - не популярная тема, что в общем-то и неплохо. Хватит нам московских страстей. Тут принято голосовать ногами: не нравится – уехал, откуда приехал... Как-то так. Хочу выразить удивление по поводу отдельных граждан, которые вам пишут против Запада. Конечно, они имеют право на своё мнение, но ведь так очевидно: хочешь жить долго и хорошо - живи как в этих странах, делай, как у них. Это ведь первый принцип обучения: делай, как я, делай, как люди, у которых лучше получается. И вот возникает вопрос, чем руководствуются эти граждане. Неужели во всем виноват зомбоящик? Сергей. Сургут».
Не сразу и скажешь, Сергей, какой вопрос труднее того, что вас занимает. Можно сказать, что во всём виноват зомбоящик, можно, но – в широком смысле, в смысле воспитания, и воспитания в широком смысле: как складывается у человека жизнь с младых ногтей, кто его окружает, что за люди, а кроме всего этого – о чём мы редко думаем – натура, склонности, характер… Сталинист, например, — это не только вера, но и душевный склад, но и , смотря какой, — есть сталинист-теоретик, он на словах готов уничтожить миллион, ему нужны враги, чтобы их резать, а есть сталинист, которому враги нужны, чтобы было на кого гневаться, Натура – и страсти, страхи, увлечения. Неприязнь к чужому, иному, инородному, иностранному, она, можно сказать, в природе человека, особенно тёмного, доверчивого … Очень важную роль играет то, что называется конформизмом, приспособленчеством. Большинство людей предпочитают не просто подчиняться власти, а нравиться ей, придерживаться мнений, которые она подсказывает или одобряет - не выделяться, не высовываться, не попадаться ей на глаза, разве что для того, чтобы чем-то от неё поживиться. Не все так ведут себя сознательно, многие просто не задумываются об этой стороне своей жизни. Вот они слышат, что власть недобро смотрит на другой мир, на тот же Запад, ей не хочется, чтобы её укоряли заграничными примерами, и он рад ей угодить, тоже начинает поносить Запад, говорить не то, что есть, а что нравится власти, и думать, как ей нравится… Зная, что таких людей много, а сколько их, науке известно точно, власть спокойно вешает им на уши такую лапшу, какую считает в данный момент нужной, не сомневаясь, что поверят всему, что ни скажи, поверят не потому, что такие глупые, а потому что так хочет власть, а мы против властей не бунтуем… Среди них есть особая, отдельная статья - мастера культуры. Какой-нибудь артист – смотришь, он в дружбе с любой властью. Это не только потому, что любит сладко кушать, а и потому что ему приятно, когда власть им довольна, отмечает его, награждает… Это - во все века. Вот нравится ему, чтобы его хвалили сильные мира сего: цари, президенты, богачи… Вот такой человек. Не обязательно плохой, а вот такой: по-собачьи умиляется, когда на него доброжелательно посмотрит правитель.
«Пишет вам Владимир из Сиднея. Позвольте задать вопрос: почему российские либералы так зацыклились на правах сексуальных меньшинств? Мое личное отношение к гомосексуалистам и лесбиянкам нормальное, то есть никакое. С представителями обоих "полов" мне приходилось работать и здесь и там, и, как говорится, никакого негатива. Я считаю, что у атеистов вообще не может быть к ним претензий, а у верующих - только одно: несоблюдение заповеди "плодиться и размножаться", да и то только к мужескому ответвлению. Недавно в сиднейской газете опубликовали демографические данные о расселении геев по районам города. Как и ожидалось, они предпочитают жить в наиболее престижных уголках города, где стоимость жизни в разы выше средней. Когда говорят о наиболее нуждающихся слоях населения, речь не идет о сексуальных меньшинствах, и это, пожалуй, относится и к России. Социальные проблемы есть всюду, Австралия не исключение, но их степень разнится. В России, по-моему, проблем - ступить некуда. Так почему эта проблема, а никакая другая, так остро беспокоит либералов России?».
Я так понимаю, Владимир, что их вызвали на это. В Кремле решили, что население России нужно чем-то объединять. Найти общего врага, натравить на него толпу. Чем бы дитя ни тешилось… Находку надо признать очень удачной. Мы уже говорили об этом. В стране огромное количество бывших, настояших и будущих зеков. Для них гей – не человек, это их объединяет. Геев пристегнули к Западу. Тоже удачная пропагандистская находка. Россия более содомистская страна, чем любая из европейских. Содомия здесь всегда была в порядке вещей более, чем в Европе. Православное монашество, начальствующее священство шло и шествует впереди планеты всей. И вот попытались переложить с больной головы на здоровую. Держи вора! — стали кричать попы, и за что боролись, на то и напоролись. Публика оборотилась на них самих. Они теперь проклинают день и час, когда ввязались в эту историю. Пока молчали, никто не считал, сколько среди них содомитов. А тепер идёт всероссийский счет, и начал его поп-диссидент. Кремль хотел ударить по Западу, точнее, по репутации Запада в глазах той части населения, что воспитана на зоне и поблизости, а удар пришёлся и по родным церковникам. И если бы только по ним! Нашёлся шут, который стал на всю страну заявлять, что главное сборище содомитов – в администрации и окружении президента. Всё смешалось, и смешивается всё больше, не знают, что с этим делать. Что-нибудь, конечно, придумают. А могут и ничего не придумать или что-нибудь такое, что будет хуже, чем ничего. Разве не был допущен к высшей власти сумасшедший тобольський мужик в разгар Первой мировой войны?
«Работаю на большом предприятии, — следующее письмо, — в цеху, маленький низовой начальник. В начале девяностых нашему предприятию Гайдар позволил очень широко варьировать зарплатой. Мне приходилось выполнять роль учетчика и расчетчика зарплаты от количества и качества. Оклад разделили на две части, одна выплачивалась постоянно, а другую я распределял по результатам. Кто плохо работал, а такие сразу исчезли, получал только половину оклада. А кто хорошо, — мог получить и намного больше. Кроме того, мы могли сами приобретать детали, приборы и материалы с оплатой через бухгалтерию. Но потом, вот не знаю почему, решено было вернуть уравниловку. И все потекло, как и при социализме: это и затяжные чаи, и развлечения в интернете, и опоздания. Бороться с этим бесполезно, разве что давить уговорами и некоторыми приемами, накопленными за долгие годы, о чем писать не хочется. Работаем мы на очень протяженном предприятии и стратегически важном для страны, но не военном. Поэтому Гайдар решил начать с нас, опасаясь волнений и забастовок. Если бы это произошло, то стране могло бы быть очень плохо. В те времена мне было даже стыдно перед другими людьми, которые стояли у метро и торговали своим скарбом. Тогда действительно народ испытывал большие трудности. Но как только все стало постепенно налаживаться, Ельцин почему-то снял Егора Тимуровича. Вот тут-то и наступил новый застой в промышленности. Мы проедаем природные ресурсы, поэтому и не занимаемся переменами снизу, организацией работ на предприятиях, полагая: зачем будоражить народ?».
Последние слова вместе с предыдущим словом, и вы, думаю, догадались, какое это слово, правильно: «уравниловка», вот эти слова в письме инженера из заводской глубинки мне представляются исключительно важными. Этот человек знает то, о чём в России не любят задумываться. Серьёзные преобразования обязательно взбудоражат очень многих людей, выбьют их из колеи, вызовут недовольство: жили, мол, и без этих новшеств. Серьёзные капиталистические реформы всегда и везде быстро и ощутимо улучшают положение способных, сильних, предприимчивых людей и ухудшают или улучшают, да незначительно, не сразу, положение малоспособных, вялых, тех, о ком говорится, что с них требуй, не требуй хорошей работы – толку не будет. И сколько за неё ни плати… Их недовольство может стать очень опасным и для власти, и для общества. Вот правители и стараються не будоражить людей. Во всяком случае, пока не припрёт так, что деваться некуда.
Читаю письмо в продолжение этой занимательной темы: «Спрашивали: "А если б Ленин был жив?" Но если спросить наоборот: "А если б Ленин умер в семнадцатом?" Люди бы почти ничего не знали о коммунизме, марксизме. Как не знают сейчас. Путинская Россия - это то, к чему пришло бы без революций. Только более мощная и огромная. Всё к этому клонилось - теряла популярность монархия, шла в прошлое Русская православная церковь. Потихоньку бы улетучивалась и царско-немецкая культура, и не стало бы её к нашим дням. В целом так. Только происходило бы всё это в других формах, масштабах. Россия в любом случае стала бы одной из стран рынка, демократии, гуманизма. Но она была бы лишней и для Европы, и для Азии, путалась бы у мира под ногами. Мы это сейчас хорошо видим. Путинская РФ мешает даже самой себе. Её население спивается. Элита произносит патриотические слова, но вывозит капиталы на 3апад. Если приглядеться, прислушаться, страна сама про себя думает "3ачем я живу?".
В этом письме есть одна интересная мысль. Царско-немецкая культура – это всё, что пришло в Россию с Петром Великим: европейские, западные порядки, устройство государства на западный манер, военное дело, образование, науки, промышленность – всё, что хлынуло с Запада через пробитое Петром окно. Однако через двести лет один западный наблюдатель присмотрелся к тому, что получилось, и назвал это псевдоморфозом. Своими словами это выразил советский поэт Твардовский: обозначено в меня, а в натуре нету. В меню есть всё, что и на Западе: парламент, выборы, разделение властей, и если судить по бумагам, то всё и действует, как на Западе, а это всё только видимость, показуха, только внешнее, оболочка, а под нею – старинный московитский образ правления и жизни, густопсовая азиатчина, дикость, грязь, произвол, попрание личности, всё то, что называется: ты начальник, я дурак. И вот наш слушатель считает, что дело шло и продолжает идти, и непременно придёт к тому, что исчезнет и эта видимость, оболочка, разорвут и меню, перестанут изображать из себя Европу, и мир увидит допетровское - замурзанное, упрямо-спесивое, агрессивное обличье, на котором будет написано: не трожь меня, не лезь ко мне со своим мылом и полотенцем, я и рукавом кафтана обойдусь. Вот это будущее, вырастающее из прошлого и настоящего, наш слушатель имеет в виду, говоря, что Россия путается под ногами не только у Запада, но и у самой себя. Да, выбросят, дескать, и меню, чтобы не мозолило глаза, не мешало орудовать… ну, так, как орудует сейчас партия жуликов и воров, только пуще и совсем открыто. Я-то думаю, что меню всё-таки оставят, ну, а жить будут, как получится, — речь о тех, кто останется, кто не сможет перебраться на Запад вслед за чадами и домочадцами членов этой партии.
Пишет Анатолий Павлович из Обнинска: «Я рублю лед около своего дома. Вообще -то с десяток лет. С перерывом на эндопротезирование. Так вот, сегодня останавливается около меня мужчина восточной внешности, прилично одетый, лет тридцати-тридцати пяти, волевое лицо (по-казенному, кавказской национальности) и сует мне свернутые сторублевки со словами: "Вы — единственный человек в городе, который рубит лед» (что, в общем-то, правда). Я, было, начал отнекиваться, но, посмотрев на него, взял. Отказ был невозможен. Это был дворовый переход, довольно оживленный. Многие заговаривали. За дни после Нового года не меньше, чем с сотней человек вступил в разговор и сказал. что рублю из ненависти к власти. Ни один даже не пытался оппонировать. Сегодня моя версия была иной - укрощение плоти. Некоторые дамы смущались». Это письмо из тех, что томов премногих тяжелей. Оно говорит о России, о её состоянии, обо всех её тайнах и загадках, о происхождении её трудностей, неудач и незадач, да в немалой степени и о её будущем – обо всём этом оно говорит больше, чем все донесения всех посольств и разведок мира, чем все диссертации всех специалистов по России за последнюю четверть века.
Читаю: «Призываю, — пишет священник-монах, — к ответственности тех, кто фабрикует все эти и подобные им реликвии. Будьте ответственней и избирательнее. Говорят, даже нашли тазик, в котором Пилат умывал руки. Есть в Европе мощи самих этих волхвов (они, язычники, оказались святыми) в Кёльне, в знаменитом городском соборе, есть даже часть яслей, где лежал Христос в пещере, есть волосы младенца, мощи младенцев от Ирода избиенных». Со всем сочувствием отношусь к этому хорошому человеку. Их горстка, таких верующих, что с печалью, но не с омерзением, ибо оно христианину не подобает, смотрят на торжество язычества… Но справедливости ради не стоит всё-таки забывать, что есть люди, в чьих глазах друг друга стоят и те, что верят в Пилатов тазик, и те, что – в непорочное зачатие. «О! Люди добрые, православные христиане! — это ещё из письма. — Дорогие мои братие и сестры, матери и бабушки! Кто, какой наглый, злокозненный и хитрый враг рода человеческого так подсмеялся над вами, что вы изменили образ поклонения Великому, Невидимому Богу в поклонение нет, уже не мощам!, а лишь сомнительным по происхождению фетиш-вещицам, твари». Не правда ли, кровью сердца написано? Даже чуток обидно, что в глазах атеиста оба поклонения равны. А тот парень – говорю о молодом священнике, написавшем мне, что сегодня, чтобы оставаться православным, надо стать протестантом - ступил на очень тонкий лёд. Ведь следующим логическим шагом видится только такой: чтобы оставаться протестантом, надо стать атеистом.
Автор следующего письма считает, что никакой коррупции в России нет. «Коррупция, пишет он, — это сращивание криминалитета и власти. А у нас вся власть у криминалитета. Бандитское государство. И знаете, как бандиты отвлекают от этого простого и очевидного факта общественное внимание? Очень просто: признают наличие того, чего нет, а именно — коррупции. Замысел простой, как хозяйственное мыло: пока общество верит, что есть коррупция и что власть как-то с ней борется, оно готово проглотить все "неудачи" этой "борьбы". Мол, что ж, коррупция сильна, ее не так просто победить, во всем мире это важная задача, бла-бла-бла... Таким образом, идея борьбы с коррупцией рождена в тиши кабинетов Лубянки и внедряется именно оттуда и укрепляет власть бандитов. Идем дальше, - продолжает автор. - Ни одному нормальному человеку в голову не приходило хоть как-то оценивать Сталина и сталинизм в нынешние времена. Другими люди заботами жили, этот серийный убийца уже никого не интересовал. Но из недр Лубянки вбросили этот "информационный повод", для затравочки. И таки раскололи общество по этому направлению: "Ах, мировая закулиса порочит подвиг народа в Великой отечественной войне! Ужас-ужас, кошмар-кошмар"... Поощрили церковное воровство, потом вкинули в информационное пространство компромат на действительно зажравшегося Гундяя - вот и повод для раскола: "Ах-ах, информационная война против православия! Как же так, наша духовность!" На рвоту тянет. До бесконечности можно продолжать, понимаете? Под этот шумок можно и дальше безнаказанно воровать и не бояться потерять власть», — конец письма. Конечно, для раздрая и сумбура в обществе Кремль делает больше, чем люди могут себе представить, но… Лубянки не было во времена боярыни Морозовой. Лубянки в такой роли не было во времена Петра Великого, которого в народе называли Антихристом. Славянофилы и западники на первых порах были по-разному думающими друзьями, а дошли до смертельной вражды тоже без участия Лубянки. И так далее… Что касается коррупции, мне не нравится, что и на Западе говорят, что на все сто от неё избавиться невозможно. Сию минуту – да, наверное, невозможно. Но ведь борьба с коррупцией только-только начинается. По существу, в свободном мире мы видим только подступы к этому злу. Только подступы. А уже слышны голоса: нельзя полностью искоренить. По-моему, это голоса не паникёров и не дураков, хотя хватает и тех, и других, а людей, которые не смотрят далее своего носа.
Письмо из Сургута: «Я высококвалифицированный специалист, труженик топливно-энергетического комплекса, ни к бизнесу, ни к менеджменту прямого отношения не имею. Можно ли жить в Сургуте? Судя по тому, что население растет и за счет рождаемости, и за счет приезжих, то можно. Как пишут, Сургут - нефтяная столица России. Надо отдать должное центральным властям, они понимают, что курочку, несущую золотые яйца, лучше не душить. Уровень жизни поддерживают чуть выше московского уровня на нос населения. Народ начал ездить отдыхать за границу. Люди ехали сюда разные и с разных мест, национального вопроса здесь не было. Коренное население, которое обычно в таких делах бузит, составляет очень малый процент. После развала совка ситуация была стабильна - народ все так же гнался за длинным рублем и не особенно отвлекался на прочее. Но все меняется. Теперь появились диаспоры (даже такая, как украинская – их-то кто притесняет, непонятно), то есть, народ начал кучковаться. Ну и фиг с ними, казалось бы, но одна гордая и, как они считают, высшего сорта нация с Кавказа начала продвигать своих людей во власть и бизнес. Дошло до того, что они, типа для защиты, начали организовывать вооруженный отряд, ассимилироваться не хотят, нет- нет, а что-нибудь да выкинут. В общем и целом сейчас существует паритет в этом деле, местные власти удерживают контроль. Политика в городе - не популярная тема, что в общем-то и неплохо. Хватит нам московских страстей. Тут принято голосовать ногами: не нравится – уехал, откуда приехал... Как-то так. Хочу выразить удивление по поводу отдельных граждан, которые вам пишут против Запада. Конечно, они имеют право на своё мнение, но ведь так очевидно: хочешь жить долго и хорошо - живи как в этих странах, делай, как у них. Это ведь первый принцип обучения: делай, как я, делай, как люди, у которых лучше получается. И вот возникает вопрос, чем руководствуются эти граждане. Неужели во всем виноват зомбоящик? Сергей. Сургут».
Не сразу и скажешь, Сергей, какой вопрос труднее того, что вас занимает. Можно сказать, что во всём виноват зомбоящик, можно, но – в широком смысле, в смысле воспитания, и воспитания в широком смысле: как складывается у человека жизнь с младых ногтей, кто его окружает, что за люди, а кроме всего этого – о чём мы редко думаем – натура, склонности, характер… Сталинист, например, — это не только вера, но и душевный склад, но и , смотря какой, — есть сталинист-теоретик, он на словах готов уничтожить миллион, ему нужны враги, чтобы их резать, а есть сталинист, которому враги нужны, чтобы было на кого гневаться, Натура – и страсти, страхи, увлечения. Неприязнь к чужому, иному, инородному, иностранному, она, можно сказать, в природе человека, особенно тёмного, доверчивого … Очень важную роль играет то, что называется конформизмом, приспособленчеством. Большинство людей предпочитают не просто подчиняться власти, а нравиться ей, придерживаться мнений, которые она подсказывает или одобряет - не выделяться, не высовываться, не попадаться ей на глаза, разве что для того, чтобы чем-то от неё поживиться. Не все так ведут себя сознательно, многие просто не задумываются об этой стороне своей жизни. Вот они слышат, что власть недобро смотрит на другой мир, на тот же Запад, ей не хочется, чтобы её укоряли заграничными примерами, и он рад ей угодить, тоже начинает поносить Запад, говорить не то, что есть, а что нравится власти, и думать, как ей нравится… Зная, что таких людей много, а сколько их, науке известно точно, власть спокойно вешает им на уши такую лапшу, какую считает в данный момент нужной, не сомневаясь, что поверят всему, что ни скажи, поверят не потому, что такие глупые, а потому что так хочет власть, а мы против властей не бунтуем… Среди них есть особая, отдельная статья - мастера культуры. Какой-нибудь артист – смотришь, он в дружбе с любой властью. Это не только потому, что любит сладко кушать, а и потому что ему приятно, когда власть им довольна, отмечает его, награждает… Это - во все века. Вот нравится ему, чтобы его хвалили сильные мира сего: цари, президенты, богачи… Вот такой человек. Не обязательно плохой, а вот такой: по-собачьи умиляется, когда на него доброжелательно посмотрит правитель.
«Пишет вам Владимир из Сиднея. Позвольте задать вопрос: почему российские либералы так зацыклились на правах сексуальных меньшинств? Мое личное отношение к гомосексуалистам и лесбиянкам нормальное, то есть никакое. С представителями обоих "полов" мне приходилось работать и здесь и там, и, как говорится, никакого негатива. Я считаю, что у атеистов вообще не может быть к ним претензий, а у верующих - только одно: несоблюдение заповеди "плодиться и размножаться", да и то только к мужескому ответвлению. Недавно в сиднейской газете опубликовали демографические данные о расселении геев по районам города. Как и ожидалось, они предпочитают жить в наиболее престижных уголках города, где стоимость жизни в разы выше средней. Когда говорят о наиболее нуждающихся слоях населения, речь не идет о сексуальных меньшинствах, и это, пожалуй, относится и к России. Социальные проблемы есть всюду, Австралия не исключение, но их степень разнится. В России, по-моему, проблем - ступить некуда. Так почему эта проблема, а никакая другая, так остро беспокоит либералов России?».
Я так понимаю, Владимир, что их вызвали на это. В Кремле решили, что население России нужно чем-то объединять. Найти общего врага, натравить на него толпу. Чем бы дитя ни тешилось… Находку надо признать очень удачной. Мы уже говорили об этом. В стране огромное количество бывших, настояших и будущих зеков. Для них гей – не человек, это их объединяет. Геев пристегнули к Западу. Тоже удачная пропагандистская находка. Россия более содомистская страна, чем любая из европейских. Содомия здесь всегда была в порядке вещей более, чем в Европе. Православное монашество, начальствующее священство шло и шествует впереди планеты всей. И вот попытались переложить с больной головы на здоровую. Держи вора! — стали кричать попы, и за что боролись, на то и напоролись. Публика оборотилась на них самих. Они теперь проклинают день и час, когда ввязались в эту историю. Пока молчали, никто не считал, сколько среди них содомитов. А тепер идёт всероссийский счет, и начал его поп-диссидент. Кремль хотел ударить по Западу, точнее, по репутации Запада в глазах той части населения, что воспитана на зоне и поблизости, а удар пришёлся и по родным церковникам. И если бы только по ним! Нашёлся шут, который стал на всю страну заявлять, что главное сборище содомитов – в администрации и окружении президента. Всё смешалось, и смешивается всё больше, не знают, что с этим делать. Что-нибудь, конечно, придумают. А могут и ничего не придумать или что-нибудь такое, что будет хуже, чем ничего. Разве не был допущен к высшей власти сумасшедший тобольський мужик в разгар Первой мировой войны?
«Работаю на большом предприятии, — следующее письмо, — в цеху, маленький низовой начальник. В начале девяностых нашему предприятию Гайдар позволил очень широко варьировать зарплатой. Мне приходилось выполнять роль учетчика и расчетчика зарплаты от количества и качества. Оклад разделили на две части, одна выплачивалась постоянно, а другую я распределял по результатам. Кто плохо работал, а такие сразу исчезли, получал только половину оклада. А кто хорошо, — мог получить и намного больше. Кроме того, мы могли сами приобретать детали, приборы и материалы с оплатой через бухгалтерию. Но потом, вот не знаю почему, решено было вернуть уравниловку. И все потекло, как и при социализме: это и затяжные чаи, и развлечения в интернете, и опоздания. Бороться с этим бесполезно, разве что давить уговорами и некоторыми приемами, накопленными за долгие годы, о чем писать не хочется. Работаем мы на очень протяженном предприятии и стратегически важном для страны, но не военном. Поэтому Гайдар решил начать с нас, опасаясь волнений и забастовок. Если бы это произошло, то стране могло бы быть очень плохо. В те времена мне было даже стыдно перед другими людьми, которые стояли у метро и торговали своим скарбом. Тогда действительно народ испытывал большие трудности. Но как только все стало постепенно налаживаться, Ельцин почему-то снял Егора Тимуровича. Вот тут-то и наступил новый застой в промышленности. Мы проедаем природные ресурсы, поэтому и не занимаемся переменами снизу, организацией работ на предприятиях, полагая: зачем будоражить народ?».
Последние слова вместе с предыдущим словом, и вы, думаю, догадались, какое это слово, правильно: «уравниловка», вот эти слова в письме инженера из заводской глубинки мне представляются исключительно важными. Этот человек знает то, о чём в России не любят задумываться. Серьёзные преобразования обязательно взбудоражат очень многих людей, выбьют их из колеи, вызовут недовольство: жили, мол, и без этих новшеств. Серьёзные капиталистические реформы всегда и везде быстро и ощутимо улучшают положение способных, сильних, предприимчивых людей и ухудшают или улучшают, да незначительно, не сразу, положение малоспособных, вялых, тех, о ком говорится, что с них требуй, не требуй хорошей работы – толку не будет. И сколько за неё ни плати… Их недовольство может стать очень опасным и для власти, и для общества. Вот правители и стараються не будоражить людей. Во всяком случае, пока не припрёт так, что деваться некуда.
Читаю письмо в продолжение этой занимательной темы: «Спрашивали: "А если б Ленин был жив?" Но если спросить наоборот: "А если б Ленин умер в семнадцатом?" Люди бы почти ничего не знали о коммунизме, марксизме. Как не знают сейчас. Путинская Россия - это то, к чему пришло бы без революций. Только более мощная и огромная. Всё к этому клонилось - теряла популярность монархия, шла в прошлое Русская православная церковь. Потихоньку бы улетучивалась и царско-немецкая культура, и не стало бы её к нашим дням. В целом так. Только происходило бы всё это в других формах, масштабах. Россия в любом случае стала бы одной из стран рынка, демократии, гуманизма. Но она была бы лишней и для Европы, и для Азии, путалась бы у мира под ногами. Мы это сейчас хорошо видим. Путинская РФ мешает даже самой себе. Её население спивается. Элита произносит патриотические слова, но вывозит капиталы на 3апад. Если приглядеться, прислушаться, страна сама про себя думает "3ачем я живу?".
В этом письме есть одна интересная мысль. Царско-немецкая культура – это всё, что пришло в Россию с Петром Великим: европейские, западные порядки, устройство государства на западный манер, военное дело, образование, науки, промышленность – всё, что хлынуло с Запада через пробитое Петром окно. Однако через двести лет один западный наблюдатель присмотрелся к тому, что получилось, и назвал это псевдоморфозом. Своими словами это выразил советский поэт Твардовский: обозначено в меня, а в натуре нету. В меню есть всё, что и на Западе: парламент, выборы, разделение властей, и если судить по бумагам, то всё и действует, как на Западе, а это всё только видимость, показуха, только внешнее, оболочка, а под нею – старинный московитский образ правления и жизни, густопсовая азиатчина, дикость, грязь, произвол, попрание личности, всё то, что называется: ты начальник, я дурак. И вот наш слушатель считает, что дело шло и продолжает идти, и непременно придёт к тому, что исчезнет и эта видимость, оболочка, разорвут и меню, перестанут изображать из себя Европу, и мир увидит допетровское - замурзанное, упрямо-спесивое, агрессивное обличье, на котором будет написано: не трожь меня, не лезь ко мне со своим мылом и полотенцем, я и рукавом кафтана обойдусь. Вот это будущее, вырастающее из прошлого и настоящего, наш слушатель имеет в виду, говоря, что Россия путается под ногами не только у Запада, но и у самой себя. Да, выбросят, дескать, и меню, чтобы не мозолило глаза, не мешало орудовать… ну, так, как орудует сейчас партия жуликов и воров, только пуще и совсем открыто. Я-то думаю, что меню всё-таки оставят, ну, а жить будут, как получится, — речь о тех, кто останется, кто не сможет перебраться на Запад вслед за чадами и домочадцами членов этой партии.
Пишет Анатолий Павлович из Обнинска: «Я рублю лед около своего дома. Вообще -то с десяток лет. С перерывом на эндопротезирование. Так вот, сегодня останавливается около меня мужчина восточной внешности, прилично одетый, лет тридцати-тридцати пяти, волевое лицо (по-казенному, кавказской национальности) и сует мне свернутые сторублевки со словами: "Вы — единственный человек в городе, который рубит лед» (что, в общем-то, правда). Я, было, начал отнекиваться, но, посмотрев на него, взял. Отказ был невозможен. Это был дворовый переход, довольно оживленный. Многие заговаривали. За дни после Нового года не меньше, чем с сотней человек вступил в разговор и сказал. что рублю из ненависти к власти. Ни один даже не пытался оппонировать. Сегодня моя версия была иной - укрощение плоти. Некоторые дамы смущались». Это письмо из тех, что томов премногих тяжелей. Оно говорит о России, о её состоянии, обо всех её тайнах и загадках, о происхождении её трудностей, неудач и незадач, да в немалой степени и о её будущем – обо всём этом оно говорит больше, чем все донесения всех посольств и разведок мира, чем все диссертации всех специалистов по России за последнюю четверть века.
