Видеоверсия программы доступна на нашем канале в Youtube по ссылке
Леонид Велехов: Сегодня у меня уникальный гость - единственный в России олимпийский чемпион по бобслею Владимир Козлов.
И сначала, по традиции, предоставим слово нашему спортивному обозревателю Алексею Кузнецову, который вкратце напомнит вашу биографию.
Алексей Кузнецов: Владимир Евгеньевич Козлов родился 7 марта 1958 года в Димитрове, Донецкой области, Украина. Он был разгоняющим и единственным олимпийским чемпионом в истории отечественного бобслея - в двойке с ЯнисомКипурсом. Владимир Козлов - победитель Кубка мира 1988 года, и в том же году он получил звание Заслуженного мастера спорта Советского Союза. В молодости Козлов занимался легкой атлетикой, выполнил норматив мастера спорта в беге на 100 метров. Окончил Государственный центральный институт физической культуры. На Олимпиаде в Калгари вместе с Янисом Кипурсом Козлов принес Советскому Союзу первую и единственную в истории олимпийскую золотую медаль в бобслее. Там же выиграл бронзу и в "четверках". Завершил Козлов спортивную карьеру в 1991 году. Работал тренером по бобслею на Украине. Летом 2006 года претендовал на пост президента Федерации бобслея и скелетона России, но не был утвержден в качестве кандидата, поскольку на тот момент не являлся членом Федерации. В том же году Козлов организовал и возглавил Федерацию бобслея и скелетона Москвы.
Леонид Велехов: Как известно, бобслей - спорт не индивидуальный, в одиночку с этим с бешеной скоростью несущимся снарядом не управиться. Но вот проблема - напарник Владимира Козлова по олимпийской победе живет в Латвии. Но мы там его и настигли.
Янис Кипурс, олимпийский чемпион Калгари 1988 года, бронзовый призер Чемпионата мира 1989 года, чемпион СССР, Латвии, заслуженный мастер спорта СССР, сегодня будет с нами по Скайпу.
А как давно вы не виделись?
Владимир Козлов: Года, наверное, три точно! Я если в Латвии бываю или на международных соревнованиях, там мы пересекаемся. У нас больше возможностей не бывает.
Леонид Велехов: Что вас привело в бобслей и в каком он тогда был состоянии?
Владимир Козлов: Я пришел в бобслей в 1981 году, бобслей в Советском Союзе был образован в 1980 году, сразу после Олимпийских игр в Америке. Я пришел на год позже, чем Янис. Но у нас еще ни своих бобов не было, ничего.
Леонид Велехов: А почему была такая задержка с бобслеем?
Владимир Козлов: Я думаю, это первое наше поражение в Олимпийских играх на Олимпиаде дало толчок. Хоккейная команда тогда проиграла, а бобслей дает две олимпийские медали, а у нас нет участников. Немецкая команда, ГДР, в бобслее завоевывает две олимпийские медали, и они получают первое общекомандное место. Поэтому было принято решение развивать этот вид спорта, чтобы следующие Олимпийские игры не получились такими провальными.
Леонид Велехов: Янис, а каков был ваш путь в бобслей?
Янис Кипурс: Я начал заниматься сначала легкой атлетикой, добрался до сборной команды Латвии, участвовал даже во всесоюзных соревнований, в Спартакиаде школьников, занял 9-е место по метанию диска. Закончил я заниматься легкой атлетикой в 1980 году, когда в Латвии появилась информация, что создается команда у нас в новом виде спорта – бобслее, и там ждут сильных ребят. Я хотел себя попробовать в новом виде спорта и пришел на тесты. Прошел через тесты и прошел в команду. И можно сказать, что с первых дней бобслея в Советском Союзе я попал в команду. Мне тогда было 22 года, я был атлетически сильный. Я сначала занимался немножко десятиборьем, потом метанием диска и метанием ядра, но сил хватало. Это все как раз те качества, которые нужны бобслеисту – скорость и сила.
Леонид Велехов: Бобслей – очень технологичный вид спорта, наверное, поэтому у нас и была с ним задержка. Откуда бралось все это и как быстро – трасса, бобы, обмундирование?
Владимир Козлов: Обмундирование всегда закупалось. Сначала закупались и иностранные бобы, но с первого года Роланд Упатник с, наш первый тренер, который возглавил бобслей, латыш, он бывший саночник, это сходные виды спорта, он гонялся на скутерах, строил их, поэтому обтекатели, все это было для него не ново. И он принимал активное участие непосредственно в проектирование наших новых саней-бобов. И уже к 1984 году был построен уникальный экземпляр, который отличался от всех остальных в мире, на котором наша команда сумела сразу же завоевать бронзовые олимпийские медали.
Леонид Велехов: А вообще строительное бобов – это такое секретное в каком-то смысле производство, это все делалось в тайне от конкурентов?
Владимир Козлов: Конечно, когда уже начали делать экземпляры, которые конкурентоспособные были, их надо было не только строить в тайне, но и не допускать туда соперника, чтобы не заглядывали внутрь, какое строение управления. Потому что обтекатели все равно подгоняются под общие рамки, которые существуют, жесткие, до миллиметра, плюс-минус там два миллиметра максимум. Это все стандартное, но как начинить боб, как сделать его более управляемым, более устойчивым, как понизить центр тяжести и все остальное, как разместить пилота и разгоняющего в этой конструкции – это заслуга, конечно, наших конструкторов во главе с Роландом Упатниксом.
Леонид Велехов: И строились бобы тоже, по-моему, в Латвии. Как так получилось, что замечательная, но не очень большая республика тогда Советского Союза с самого начала взяла прочные позиции в бобслее?
Янис Кипурс: Это началось с того, что старшим тренером Спорткомитет в Москве решил выбрать Роланда Упатникса, который был уже связан с санным спортом, сам участвовал в Олимпийских играх, в двойках, был опытным конструктором. Это назначали старшим тренером, а он живет в Риге, и он начала всю эту работу в Риге. Первые отборочные тесты делал в Риге, и я тогда попал в команду. И когда решили построить свои сани, он это понял довольно быстро, уже в первом сезоне, что на стандартных санях мы не доберемся до медалей, и нам нужны свои, И было решено начать строительство саней, он это начал в Риге, на заводе ВЭФ, с хорошими инженерами. И очень много разных саней тут было построено, разных конструкций, много идей использовалось, и некоторые идеи очень хорошие. И мы все медали завоевали на санях, построенных у нас.
Леонид Велехов: И трасса самая знаменитая тоже была в Латвии, в Сигулде.
Янис Кипурс: Да, Сигулду построили, и мы уже смогли тренироваться на своей трассе. До этого мы тренировались за границей, в основном в Восточной Германии, в Оберхоффе и на других трассах. И это уже следующий уровень – когда у нас своя трасса.
Леонид Велехов: В Сараево уже был первый успех, и очень серьезный, бронзу взяли. А как так быстро удалось к самым вершинам подобраться?
Владимир Козлов: Вот как раз благодаря двум компонентам. У нас были и есть сильные спортсмены, мы всегда лидировали в разгоне, у нас было преимущество при разгоне, и за три-четыре года мы просто должны были набраться опыта. И, естественно, свои сани, которые могли конкурировать. Это дало сразу же успех – мы заняли третье и четвертое место на Олимпийских играх.
Леонид Велехов: А что это за история про чудо-боб, изготовленный на ВЭФе, за который предлагал чуть ли не новый "Мерседес"?
Янис Кипурс: Эти сани, которые вышли в олимпийский сезон, некоторые называли их боб-ракета, они немножко напоминали ракету, с крыльями такими. Сами сани были очень узкие, аэродинамичные, но ширина и длина – это все регламентировано, так что это надо было компенсировать крыльями такими. Аэродинамика играет большую роль в нашем спорте, и это уже был большой сюрприз для остальных стран. До того все развивалось маленькими шагами в бобслеи, а это был большой прыжок сразу. И сразу все большое внимание обратили на наши сани, пытались заглянуть, узнать, как механика работает, а там специфические детали были. Они поняли, что там есть какая-то специальная конструкция внутри, и нам надо было это все закрывать от чужих глаз. Там даже хотели купить эти сани, большие деньги предлагали, пытались залезть в эти сани. Я помню ситуацию, когда механизм вытаскивал одного спортсмена, пилота итальянского из наших саней. Когда мы на секунду оставили сани без присмотра, кто-то уже залез туда. Да, с этими санями были интересные ситуации. (смеются) Кому-то даже однажды предложили "Мерседес" в обмен на эти сани, я слышал такую историю. И конечно, другие команды пытались подделать сани. Швейцарцы в течение одного месяца сделали такие сани. Американцы сделали, даже испробовали свои ракетоподобные сани и разбили их на легкой трассе в Винтерберге. Швейцарцы тоже разбили свои сани. Так что эта конструкция была такая специальная и абсолютно уникальная.
Владимир Козлов: И уникальность была еще в чем – есть демпфер, разрез корпуса пополам. У нас как раз в этой конструкции новой этого разреза не было. За счет передней подвески, которая стояла на высокой стойке, и за счет движения передней подвески вправо-влево она выполняла функции как раз излома всего боба. Это было уникально. И для этих же саней нужно было новое рулевое управление, которые очень пряталось, туда имел доступ только главный тренер и механик, под эту крышку допускали даже не всех пилотов. Всегда зачехляли боб, только на старт расчехляли, у нас были такие брезентовые чехлы. А Эрик Шерер, швейцарский пилот, знаменитый на тот период времени, олимпийский чемпион, он предложил: "Вот ключи от "Мерседеса"…" Я не помню кому, но это было при мне. Говорит: "Забирайте, и мы еще в баньке попаримся, отдохнем". Было такое, да. (смеются)
Леонид Велехов: А в Калгари уже ехали за золотом?
Владимир Козлов: Уже в Калгари был другой боб, потому что эта конструкция еще год существовала, а через год ее сняли, потому что ограничили – обязательно должен быть разрез этого боба и все остальное. Конструкцию надо было делать другую, чем и занялся ВЭФ с нашими конструкторами. И дали результат, и мы уже работали не с нуля. Не секрет, думаю, и Янис подтвердит, мы ехали именно за золотом.
Леонид Велехов: А какова в бобслее пропорция технологий и человеческого фактора?
Владимир Козлов: Для себя всегда ставил 50 на 50. Не знаю, правильно это или нет. У нас еще важно было, какая сталь. Смазки тогда запрещались, но сталь можно было выбирать, и у нас страна большая, сталеплавильная индустрия была хорошо развита, и хорошие полозья сделали. Сейчас это все усреднили, фактор спортсмена стал выше, чем в наше время был, зато сталь теперь стала одной марки, которая закупается только в одной фирме, кажется, швейцарской. Ты можешь или заготовки покупать и из нее уже форму полоза любую делать. В наше время мы могли подобрать под себя любую сталь.
Янис Кипурс: Могу присоединиться к мнению Владимира – 50 на 50. Без хорошей техники не достигнешь хорошего результата. А с другой стороны, без хороших спортсменов самая фантастическая техника никуда не доедет. Сегодня полозья из стандартного материала, но приходят новые технологии, и обтекатели из новых материалов, пружины делаются… Так что технологии идут вперед, но и у спортсменов тоже все – и тренировочные методики, и медицина – идет вперед. И те результаты, которые мы достигали, и они считались фантастическими, теперь эти рекорды побиваются, и новые спортсмены сильнее нас, более мощные.
Леонид Велехов: А самое ощущение победы, миг победы в Калгари вы помните? И каким он был?
Владимир Козлов: Для меня он запомнился именно большой усталостью и какой-то опустошенностью. Первые два дня, наверное, я смотрел на это как на обычное награждение, не чувствовал радости. Ощущение радости появилось чуть позже, когда восстановились силы… И Янис тогда сказал: "Ты понимаешь, что мы сделали? Мы себя вписали в этот вид спорта!" Удовлетворение, ощущение гордости и все остальное было уже потом.
Янис Кипурс: У меня похожее ощущение, но, может быть, немножко быстрее я очухался. Гонка была очень тяжелой. Весь цикл подхода к Олимпийским играм был очень тяжелый, и сами игры. Отменялся третий заезд, и мы не знали, будут продолжаться соревнования или нет. Мы договорились, что готовимся к следующему дню, к продолжению гонки. И в соревнованиях посторонних эмоций не было, а когда это свершилось, первое ощущение было – выдох, наконец, все сделано. И потом постепенно начали проявляться эмоции, что сделано что-то особенное. А потом уже жили с сознанием: мы – чемпионы!
Леонид Велехов: А я читал, Володя, что после окончания заезда у вас руки свело так, что Янис помогал…
Владимир Козлов: Нет, Янис не помогал, но я не мог поднять боб, у меня кисть не разжималась и не сжималась. У нас еще был на финише человек, и нужно было быстрее освободить трассу, а я не мог, и я говорю: "Помогите, я не состоянии его сдвинуть…" Единственный раз это было в моей жизни.
Леонид Велехов: В Альбервиле, когда уже перестал существовать Советский Союз, вы ведь тоже участвовали, да?
Янис Кипурс: Я пытался участвовать. У нас был перерыв в тренировках, в программе, потому что мы не знали, сможем мы участвовать своей командой в Олимпийских играх или нет. И только в конце лета мы получили информацию из Международного олимпийского комитета, что разрешается латвийской команде участвовать в Олимпиаде. И началась такая стрессовая подготовка, я три раза в этом сезоне получил тяжелые травмы, разорвал мышцу – как результат неправильной базовой подготовки. Обычно мы начинали подготовку в мае, а в этом сезоне серьезно не готовились, только в августе вдруг начали специальную подготовку, поэтому травму и случилась сразу, на несколько раз выбросило меня из подготовки. Потом я медленно начал опять, потом еще раз в начале сезона порвал опять в том же месте эту мышцу. И сезон так и прошел не нормально. И только на третий подход, уже ближе к Олимпийским играм, я почувствовал, что могу более-менее толкать сани, кататься. И в последних соревнованиях перед Олимпиадах мы уже с Отомарсом Рихтерсом заняли четвертое место в двойках, на Кубке мира, и уже какая-то надежда появилась. Но в Альбервиле, в отборочных соревнованиях внутри команды при разминке третий раз я опять порвал эту мышцу, и все, я остался зрителем. Так у меня закончились игры в Альбервиле.
Владимир Козлов: А я уже получил аккредитацию, должен был лететь на игры в Альбервиле с командой. У нас команда к тому времени была намного слабее, тем более у нас техники уже никакой не осталось. Это была не российская сборная, а сборная СНГ, была какая-то договоренность, что один экипаж выставляет Украина, независимо от отбора, это чисто политический был такой подход к делу. Я уже не стал готовиться к двойкам, я готовился только к четверкам. И я узнаю, что меня вызывают, и говорят, что у меня обнаружили допинг. Я настаиваю, чтобы вскрывали вторую пробу, и вторая проба показывает, что в два раза меньше, чем показала якобы первая. Не знаю, что там была за возня, но передо мной извинились, я должен был лететь уже с представителями нашего Олимпийского комитета, мне принесли официальные извинения, но я так обиделся на эту ситуацию всю, что я просто отказался ехать. Ребята там заняли 26-е место.
Леонид Велехов: А латыши в Альбервиле какое-то место заняли?
Янис Кипурс: Какое-то 13-е или 14-е, по-моему.
Леонид Велехов: То есть произошло такое падение в этом виде спорта.
Владимир Козлов: Это говорит о том, что можно создавать, напрягаться четыре года и выйти на какой-то результат, а потерять этот результат буквально за один-два сезона.
Леонид Велехов: За что вы любите бобслей?
Владимир Козлов: Прежде всего это сила, мощь, скорость. И в то же время испытание себя на прочность. Каждый сезон выходишь к первом старту с какой-то такой опаской, напряжением, а потом вкатываешься… Не что привыкаешь, привыкнуть нельзя. Особенно знаю по пилотам, когда пилот начинает ездить только на каком-то шаблоне, обязательно или не будет результата, или будет переворот. Здесь контроль каждого заезда, нужно к каждому относиться ответственность. Чего я не замечаю в современном бобслее, не во всех экипажах.
Янис Кипурс: В бобслее объединяются два важных физических показателя – скорость плюс сила. Хороший спринтер себя готовит только к скорости, хороший тяжелоатлет – только к штанге, а у нас все объединено. И это такой общеразвитый спортсмен. И координация должна быть хорошая, и скорость, и сила. Это атлет среди атлетов, можно так сказать. Вторая часть – техническая сторона, она больше касается пилотов. Там мы должны в сани, коньки вложить свои знания, знания инженеров, много с этим работать. И третье – умение ехать на этих санях, работа команды, экипажа. И потом, когда на старте все сделали, работа пилота. Я был как раз пилотом, и я знаю, какая это часть работы. Там надо себя к каждому заезду в максимально концентрации подготовить, даже выше ста процентов. Скажем, спортсмен Формулы-1 работает на сто процентов, а если бобслеист едет вниз и реагирует на то, что происходит, только, все, это поздно, этого недостаточно. Бобслеисту-пилоту надо себя концентрировать на таком уровне, чтобы, как я объясняю своим спортсменам, выдавить свою реакцию, свои ощущения впереди бобслейных саней. Только тогда ты контролируешь ситуацию. Потому что в бобслее происходит все так быстро, что если ты только реагируешь на то, что происходит, все, поздно, ты сразу опрокинешься.
Леонид Велехов: Когда смотришь соревнования, страшно немного – несколько человек несутся в такой катапульте. Момент страха у вас, у спортсменов, присутствует?
Янис Кипурс: Да, мы, конечно, не роботы, в каких-то ситуациях есть немножко и страх. Но не такой страх, как, скажем, когда ты увидишь тигра, беспомощный. Спортсмен должен иметь респект к трассе, к ситуации, быть сконцентрированным. Если этого нет, ты не готов на сто процентов.
Владимир Козлов: Я каждый сезон приходил – и первые спуски вот эти ощущения как раз были. Я со многими пилотами ездил, и страх нагнетается тогда, когда появляется ситуация непонятности. В Мелеузе, это наша трасса на Урале, очень опасная, неправильно построенная, но там были и тренировки, и чемпионат России проходил, Спартакиада, получалось так, что мы с одним пилотом переворачиваемся в одном заезде, во втором заезде, но уже на другом вираже, и в третьем заезде. И главное, что все три переворота – разные места. После каждого переворота мы начинаем обсуждать, где неправильно, почему, как исправить. Я разгоняющий, и я уже не со страхом подхожу, я считаю, что мы сейчас эту ситуацию исправим. И даже когда мы третий раз перевернулись, я тоже страха не испытывал. Потому что мы, как говорится, шли вперед. Без травм переворачивались, будем так говорить, нормально, без последствий. Но когда пилот на следующий день пришел и сказал: "Я выступать не буду, я завязываю с бобслеем", - вот здесь я понял, что он почувствовал страх, что он не знал, как выходить из этой ситуации. И он ушел.
Леонид Велехов: Какие максимальные скорости достигаются?
Владимир Козлов: Все зависит от трассы, но рекорды – больше 150 километров. 154, кажется, на последней трассе в Ванкувере.
Леонид Велехов: А как, по-вашему, нужно женщинам заниматься этим видом спорта? Я вспоминаю страшную травму Ирины Скворцовой…
Владимир Козлов: Вы знаете, у нас много видов спорта, чем бы я женщинам… не то что не посоветовал, у нас каждый может заниматься, чем считает нужным. Та же борьба, та же штанга на женский организм дает такие нагрузки. И у нас в бобслее – перегрузки, плюс женщины на уровне мужчин так же таскают эти бобы, которые всего на 20 килограммов легче мужских.
Янис Кипурс: В последние пару десятилетий женщины очень эмансипированные и борются повсюду на равных с мужчинами. И решили в бобслее тоже заниматься. Обычно это с американского континента распространяются, эти идеи. Потом появились международные соревнования, это еще не было официально спортом. Конечно, когда женщины-новички пришли, смешно было смотреть – они вообще не умели разгонять сани. Даже на первом чемпионате мира, где я смотрел, три-четыре экипажа более-менее выглядели, а остальные – было просто смешно смотреть. Но шаг за шагом они завоевали свое место. И теперь, можно сказать, я поменял свое отношение к женскому бобслею. Теперь, когда мы смотрим на женщин-атлетов в бобслее, я бы сказал, они могут. И я совсем не против. Они выбрали, конечно, не самый женственный способ себя высказать, но они занимаются серьезно, даже очень серьезно. Они накачивают мышцы, и они могут таскать свои сани, хорошо разогнать сани. Я бы сказал даже, что хорошие женщины разгоняют сани лучше, чем плохие мужчины. (смеются)
Леонид Велехов: Как вы считаете, российский бобслей выиграл от распада СССР или куда-то рухнул? Какая сейчас ситуация?
Владимир Козлов: Ну, он пошел по своему пути развития. Сейчас, последние 5-7 лет, он находится в элите мирового бобслея, это признано и хорошо. Но, мне кажется, в чем мы сейчас отстаем, - мы не конструируем и не выступаем на своих отечественных бобах. Это может привести к печальному результаты – мы будем зависеть от зарубежного производителя.
Леонид Велехов: А кто силен в производстве бобов сегодня?
Владимир Козлов: Все страны, которые лидирующие позиции занимают: швейцарцы, немцы, канадцы, американцы… Они все занимаются своим производством.
Леонид Велехов: А латвийский бобслей выиграл от распада Советского Союза? И в каком состоянии сегодня находится этот вид спорта в Латвии?
Янис Кипурс: Конечно, в момент распада проиграли все, там был хаос, ресурсов не хватало, была просто очень тяжелая ситуация. Но в каждом ситуации надо работать и смотреть в будущее. Так сделала российская команда и шаг за шагом достигла высот в бобслее. И латыши на похожем пути, они проснулись в яме и стали из нее карабкаться. Латыши продолжали строить свои бобы, сани, коньки, начались новые отборы спортсменов, нашлось финансирование, и постепенно результаты пошли. И сейчас латвийские спортсмены на похожем уровне, как и российские, они очень сильные конкуренты теперь.
Леонид Велехов: А в целом в Латвии бобслей в фаворе, как зимний вид спорта?
Янис Кипурс: Да, это один из самых популярных зимних видов спорта. Параллельно со скелетоном, бобслей, немножко биатлон, и хоккей, конечно.
Леонид Велехов: А как в сборной Советского Союза прибалты, в частности латыши, в бобслейной команде себя ощущали?
Янис Кипурс: Я не могу вспомнить, чтобы из-за национальности были какие-то трения. Мы были в первую очередь команда, все целеустремленные, все вместе мы хотели достичь результата, работали вместе. И хороший пример – это как раз наша совместная работа с Владимиром. Мы вместе работали, он очень профессионально подходил, и это стиль работы, в котором работаю я, и мы вместе достигли результата.
Владимир Козлов: У нас были натянутые отношения с главным тренером Упатниксом, и у Яниса такие же отношения, буквально за год до Олимпийских игр он был притеснен. И если бы не просьба к Спорткомитету тренера снять, у нас бы, может быть, такого результата не было. Но это нельзя относить к национальностям, это просто характер тренера.
Янис Кипурс: На уровне тренеров, на уровне Спорткомитета были какие-то трения, и мы это чувствовали. Это касалось и меня, мне надо было бороться за свое место в команде. А на уровне спортсменов, на уровне команды я не чувствовал таких проблем.
Леонид Велехов: В какой форме латвийская команда по бобслею подходит к Сочи? Каковы ее шансы и перспективы?
Янис Кипурс: Если вы смотрели последний Кубок мира в Сант-Морице, в двойках латвийские спортсмены не очень хорошо выступили. Особенно первый номер Оскар Мелбардис, он довольно плохо проехал, остался 13-м или 14-м. Хорошо выступил молодой спортсмен, который только буквально второй сезон серьезно катается, Оскар Киберманис, он занял 8-е место в двойках. И в четверочных соревнованиях, наоборот, у Киберманиса не получилось, он остался где-то позади, 16-17-ый, но Оскар Мелбардис выиграл соревнования. Так что он находится в хорошей спортивной форме и готов бороться за олимпийские медали.
Леонид Велехов: Володя, как бы вы охарактеризовали состояние и перспективы российского бобслея накануне Сочи?
Владимир Козлов: Я не исключаю борьбу нашей команды за медали, ни в двойках, ни в четверках. Перспектива у нас хорошая, тем более трасса своя. Но борьба будет очень трудной. Как показали последние старты, и немцы сейчас поправили свое положение, в Европе вышли на лидирующие позиции, и также сильны американцы, канадцы, и латыши в прошлом сезоне выиграли Кубок мира. Поэтому тут будет очень сложная борьба.
Леонид Велехов: Мы знаем, что Янис активно занимается тренерской деятельностью, подготовил много спортсменов. И я обратил внимание, что главный тренер российской сборной по бобслею – иностранец. Почему единственный российский чемпион по бобслею в стороне от подготовки современной команды?
Владимир Козлов: Я этот же вопрос и себе задаю, и руководству задаю… В данный период времени у нас позицию главного тренера, я думаю, занял человек не очень сильный, и было срочно принято решение поменять главного тренера. Это, с одной стороны, оправданно, потому что главный тренер должен быть из пилотов. Из наших бывших пилотов не нашлось достойной кандидатуры, и было срочно принято решение пригласить иностранного специалиста.
Леонид Велехов: Янис, а ваш триумф в Калгари в современной Латвии хорошо помнят?
Янис Кипурс: У нас не таких проблем, что как-то делились бы в советское время завоеванные медали и теперь, когда у Латвии своя команда. Наши медали были завоеваны почти 30 лет назад, и постепенно все начинает забываться, но люди постарше возрастом хорошо помнят наши результаты и мое имя.
Леонид Велехов: Я благодарю вас обоих за этот совершенно замечательный и интересный разговор!
Леонид Велехов: Сегодня у меня уникальный гость - единственный в России олимпийский чемпион по бобслею Владимир Козлов.
И сначала, по традиции, предоставим слово нашему спортивному обозревателю Алексею Кузнецову, который вкратце напомнит вашу биографию.
Алексей Кузнецов: Владимир Евгеньевич Козлов родился 7 марта 1958 года в Димитрове, Донецкой области, Украина. Он был разгоняющим и единственным олимпийским чемпионом в истории отечественного бобслея - в двойке с ЯнисомКипурсом. Владимир Козлов - победитель Кубка мира 1988 года, и в том же году он получил звание Заслуженного мастера спорта Советского Союза. В молодости Козлов занимался легкой атлетикой, выполнил норматив мастера спорта в беге на 100 метров. Окончил Государственный центральный институт физической культуры. На Олимпиаде в Калгари вместе с Янисом Кипурсом Козлов принес Советскому Союзу первую и единственную в истории олимпийскую золотую медаль в бобслее. Там же выиграл бронзу и в "четверках". Завершил Козлов спортивную карьеру в 1991 году. Работал тренером по бобслею на Украине. Летом 2006 года претендовал на пост президента Федерации бобслея и скелетона России, но не был утвержден в качестве кандидата, поскольку на тот момент не являлся членом Федерации. В том же году Козлов организовал и возглавил Федерацию бобслея и скелетона Москвы.
Леонид Велехов: Как известно, бобслей - спорт не индивидуальный, в одиночку с этим с бешеной скоростью несущимся снарядом не управиться. Но вот проблема - напарник Владимира Козлова по олимпийской победе живет в Латвии. Но мы там его и настигли.
Янис Кипурс, олимпийский чемпион Калгари 1988 года, бронзовый призер Чемпионата мира 1989 года, чемпион СССР, Латвии, заслуженный мастер спорта СССР, сегодня будет с нами по Скайпу.
А как давно вы не виделись?
Владимир Козлов: Года, наверное, три точно! Я если в Латвии бываю или на международных соревнованиях, там мы пересекаемся. У нас больше возможностей не бывает.
Леонид Велехов: Что вас привело в бобслей и в каком он тогда был состоянии?
Владимир Козлов: Я пришел в бобслей в 1981 году, бобслей в Советском Союзе был образован в 1980 году, сразу после Олимпийских игр в Америке. Я пришел на год позже, чем Янис. Но у нас еще ни своих бобов не было, ничего.
Леонид Велехов: А почему была такая задержка с бобслеем?
Владимир Козлов: Я думаю, это первое наше поражение в Олимпийских играх на Олимпиаде дало толчок. Хоккейная команда тогда проиграла, а бобслей дает две олимпийские медали, а у нас нет участников. Немецкая команда, ГДР, в бобслее завоевывает две олимпийские медали, и они получают первое общекомандное место. Поэтому было принято решение развивать этот вид спорта, чтобы следующие Олимпийские игры не получились такими провальными.
Леонид Велехов: Янис, а каков был ваш путь в бобслей?
Янис Кипурс: Я начал заниматься сначала легкой атлетикой, добрался до сборной команды Латвии, участвовал даже во всесоюзных соревнований, в Спартакиаде школьников, занял 9-е место по метанию диска. Закончил я заниматься легкой атлетикой в 1980 году, когда в Латвии появилась информация, что создается команда у нас в новом виде спорта – бобслее, и там ждут сильных ребят. Я хотел себя попробовать в новом виде спорта и пришел на тесты. Прошел через тесты и прошел в команду. И можно сказать, что с первых дней бобслея в Советском Союзе я попал в команду. Мне тогда было 22 года, я был атлетически сильный. Я сначала занимался немножко десятиборьем, потом метанием диска и метанием ядра, но сил хватало. Это все как раз те качества, которые нужны бобслеисту – скорость и сила.
Леонид Велехов: Бобслей – очень технологичный вид спорта, наверное, поэтому у нас и была с ним задержка. Откуда бралось все это и как быстро – трасса, бобы, обмундирование?
Владимир Козлов: Обмундирование всегда закупалось. Сначала закупались и иностранные бобы, но с первого года Роланд Упатник с, наш первый тренер, который возглавил бобслей, латыш, он бывший саночник, это сходные виды спорта, он гонялся на скутерах, строил их, поэтому обтекатели, все это было для него не ново. И он принимал активное участие непосредственно в проектирование наших новых саней-бобов. И уже к 1984 году был построен уникальный экземпляр, который отличался от всех остальных в мире, на котором наша команда сумела сразу же завоевать бронзовые олимпийские медали.
Леонид Велехов: А вообще строительное бобов – это такое секретное в каком-то смысле производство, это все делалось в тайне от конкурентов?
Владимир Козлов: Конечно, когда уже начали делать экземпляры, которые конкурентоспособные были, их надо было не только строить в тайне, но и не допускать туда соперника, чтобы не заглядывали внутрь, какое строение управления. Потому что обтекатели все равно подгоняются под общие рамки, которые существуют, жесткие, до миллиметра, плюс-минус там два миллиметра максимум. Это все стандартное, но как начинить боб, как сделать его более управляемым, более устойчивым, как понизить центр тяжести и все остальное, как разместить пилота и разгоняющего в этой конструкции – это заслуга, конечно, наших конструкторов во главе с Роландом Упатниксом.
Леонид Велехов: И строились бобы тоже, по-моему, в Латвии. Как так получилось, что замечательная, но не очень большая республика тогда Советского Союза с самого начала взяла прочные позиции в бобслее?
Янис Кипурс: Это началось с того, что старшим тренером Спорткомитет в Москве решил выбрать Роланда Упатникса, который был уже связан с санным спортом, сам участвовал в Олимпийских играх, в двойках, был опытным конструктором. Это назначали старшим тренером, а он живет в Риге, и он начала всю эту работу в Риге. Первые отборочные тесты делал в Риге, и я тогда попал в команду. И когда решили построить свои сани, он это понял довольно быстро, уже в первом сезоне, что на стандартных санях мы не доберемся до медалей, и нам нужны свои, И было решено начать строительство саней, он это начал в Риге, на заводе ВЭФ, с хорошими инженерами. И очень много разных саней тут было построено, разных конструкций, много идей использовалось, и некоторые идеи очень хорошие. И мы все медали завоевали на санях, построенных у нас.
Леонид Велехов: И трасса самая знаменитая тоже была в Латвии, в Сигулде.
Янис Кипурс: Да, Сигулду построили, и мы уже смогли тренироваться на своей трассе. До этого мы тренировались за границей, в основном в Восточной Германии, в Оберхоффе и на других трассах. И это уже следующий уровень – когда у нас своя трасса.
Леонид Велехов: В Сараево уже был первый успех, и очень серьезный, бронзу взяли. А как так быстро удалось к самым вершинам подобраться?
Владимир Козлов: Вот как раз благодаря двум компонентам. У нас были и есть сильные спортсмены, мы всегда лидировали в разгоне, у нас было преимущество при разгоне, и за три-четыре года мы просто должны были набраться опыта. И, естественно, свои сани, которые могли конкурировать. Это дало сразу же успех – мы заняли третье и четвертое место на Олимпийских играх.
Леонид Велехов: А что это за история про чудо-боб, изготовленный на ВЭФе, за который предлагал чуть ли не новый "Мерседес"?
Янис Кипурс: Эти сани, которые вышли в олимпийский сезон, некоторые называли их боб-ракета, они немножко напоминали ракету, с крыльями такими. Сами сани были очень узкие, аэродинамичные, но ширина и длина – это все регламентировано, так что это надо было компенсировать крыльями такими. Аэродинамика играет большую роль в нашем спорте, и это уже был большой сюрприз для остальных стран. До того все развивалось маленькими шагами в бобслеи, а это был большой прыжок сразу. И сразу все большое внимание обратили на наши сани, пытались заглянуть, узнать, как механика работает, а там специфические детали были. Они поняли, что там есть какая-то специальная конструкция внутри, и нам надо было это все закрывать от чужих глаз. Там даже хотели купить эти сани, большие деньги предлагали, пытались залезть в эти сани. Я помню ситуацию, когда механизм вытаскивал одного спортсмена, пилота итальянского из наших саней. Когда мы на секунду оставили сани без присмотра, кто-то уже залез туда. Да, с этими санями были интересные ситуации. (смеются) Кому-то даже однажды предложили "Мерседес" в обмен на эти сани, я слышал такую историю. И конечно, другие команды пытались подделать сани. Швейцарцы в течение одного месяца сделали такие сани. Американцы сделали, даже испробовали свои ракетоподобные сани и разбили их на легкой трассе в Винтерберге. Швейцарцы тоже разбили свои сани. Так что эта конструкция была такая специальная и абсолютно уникальная.
Владимир Козлов: И уникальность была еще в чем – есть демпфер, разрез корпуса пополам. У нас как раз в этой конструкции новой этого разреза не было. За счет передней подвески, которая стояла на высокой стойке, и за счет движения передней подвески вправо-влево она выполняла функции как раз излома всего боба. Это было уникально. И для этих же саней нужно было новое рулевое управление, которые очень пряталось, туда имел доступ только главный тренер и механик, под эту крышку допускали даже не всех пилотов. Всегда зачехляли боб, только на старт расчехляли, у нас были такие брезентовые чехлы. А Эрик Шерер, швейцарский пилот, знаменитый на тот период времени, олимпийский чемпион, он предложил: "Вот ключи от "Мерседеса"…" Я не помню кому, но это было при мне. Говорит: "Забирайте, и мы еще в баньке попаримся, отдохнем". Было такое, да. (смеются)
Леонид Велехов: А в Калгари уже ехали за золотом?
Владимир Козлов: Уже в Калгари был другой боб, потому что эта конструкция еще год существовала, а через год ее сняли, потому что ограничили – обязательно должен быть разрез этого боба и все остальное. Конструкцию надо было делать другую, чем и занялся ВЭФ с нашими конструкторами. И дали результат, и мы уже работали не с нуля. Не секрет, думаю, и Янис подтвердит, мы ехали именно за золотом.
Леонид Велехов: А какова в бобслее пропорция технологий и человеческого фактора?
Владимир Козлов: Для себя всегда ставил 50 на 50. Не знаю, правильно это или нет. У нас еще важно было, какая сталь. Смазки тогда запрещались, но сталь можно было выбирать, и у нас страна большая, сталеплавильная индустрия была хорошо развита, и хорошие полозья сделали. Сейчас это все усреднили, фактор спортсмена стал выше, чем в наше время был, зато сталь теперь стала одной марки, которая закупается только в одной фирме, кажется, швейцарской. Ты можешь или заготовки покупать и из нее уже форму полоза любую делать. В наше время мы могли подобрать под себя любую сталь.
Янис Кипурс: Могу присоединиться к мнению Владимира – 50 на 50. Без хорошей техники не достигнешь хорошего результата. А с другой стороны, без хороших спортсменов самая фантастическая техника никуда не доедет. Сегодня полозья из стандартного материала, но приходят новые технологии, и обтекатели из новых материалов, пружины делаются… Так что технологии идут вперед, но и у спортсменов тоже все – и тренировочные методики, и медицина – идет вперед. И те результаты, которые мы достигали, и они считались фантастическими, теперь эти рекорды побиваются, и новые спортсмены сильнее нас, более мощные.
Леонид Велехов: А самое ощущение победы, миг победы в Калгари вы помните? И каким он был?
Владимир Козлов: Для меня он запомнился именно большой усталостью и какой-то опустошенностью. Первые два дня, наверное, я смотрел на это как на обычное награждение, не чувствовал радости. Ощущение радости появилось чуть позже, когда восстановились силы… И Янис тогда сказал: "Ты понимаешь, что мы сделали? Мы себя вписали в этот вид спорта!" Удовлетворение, ощущение гордости и все остальное было уже потом.
Янис Кипурс: У меня похожее ощущение, но, может быть, немножко быстрее я очухался. Гонка была очень тяжелой. Весь цикл подхода к Олимпийским играм был очень тяжелый, и сами игры. Отменялся третий заезд, и мы не знали, будут продолжаться соревнования или нет. Мы договорились, что готовимся к следующему дню, к продолжению гонки. И в соревнованиях посторонних эмоций не было, а когда это свершилось, первое ощущение было – выдох, наконец, все сделано. И потом постепенно начали проявляться эмоции, что сделано что-то особенное. А потом уже жили с сознанием: мы – чемпионы!
Леонид Велехов: А я читал, Володя, что после окончания заезда у вас руки свело так, что Янис помогал…
Владимир Козлов: Нет, Янис не помогал, но я не мог поднять боб, у меня кисть не разжималась и не сжималась. У нас еще был на финише человек, и нужно было быстрее освободить трассу, а я не мог, и я говорю: "Помогите, я не состоянии его сдвинуть…" Единственный раз это было в моей жизни.
Леонид Велехов: В Альбервиле, когда уже перестал существовать Советский Союз, вы ведь тоже участвовали, да?
Янис Кипурс: Я пытался участвовать. У нас был перерыв в тренировках, в программе, потому что мы не знали, сможем мы участвовать своей командой в Олимпийских играх или нет. И только в конце лета мы получили информацию из Международного олимпийского комитета, что разрешается латвийской команде участвовать в Олимпиаде. И началась такая стрессовая подготовка, я три раза в этом сезоне получил тяжелые травмы, разорвал мышцу – как результат неправильной базовой подготовки. Обычно мы начинали подготовку в мае, а в этом сезоне серьезно не готовились, только в августе вдруг начали специальную подготовку, поэтому травму и случилась сразу, на несколько раз выбросило меня из подготовки. Потом я медленно начал опять, потом еще раз в начале сезона порвал опять в том же месте эту мышцу. И сезон так и прошел не нормально. И только на третий подход, уже ближе к Олимпийским играм, я почувствовал, что могу более-менее толкать сани, кататься. И в последних соревнованиях перед Олимпиадах мы уже с Отомарсом Рихтерсом заняли четвертое место в двойках, на Кубке мира, и уже какая-то надежда появилась. Но в Альбервиле, в отборочных соревнованиях внутри команды при разминке третий раз я опять порвал эту мышцу, и все, я остался зрителем. Так у меня закончились игры в Альбервиле.
Владимир Козлов: А я уже получил аккредитацию, должен был лететь на игры в Альбервиле с командой. У нас команда к тому времени была намного слабее, тем более у нас техники уже никакой не осталось. Это была не российская сборная, а сборная СНГ, была какая-то договоренность, что один экипаж выставляет Украина, независимо от отбора, это чисто политический был такой подход к делу. Я уже не стал готовиться к двойкам, я готовился только к четверкам. И я узнаю, что меня вызывают, и говорят, что у меня обнаружили допинг. Я настаиваю, чтобы вскрывали вторую пробу, и вторая проба показывает, что в два раза меньше, чем показала якобы первая. Не знаю, что там была за возня, но передо мной извинились, я должен был лететь уже с представителями нашего Олимпийского комитета, мне принесли официальные извинения, но я так обиделся на эту ситуацию всю, что я просто отказался ехать. Ребята там заняли 26-е место.
Леонид Велехов: А латыши в Альбервиле какое-то место заняли?
Янис Кипурс: Какое-то 13-е или 14-е, по-моему.
Леонид Велехов: То есть произошло такое падение в этом виде спорта.
Владимир Козлов: Это говорит о том, что можно создавать, напрягаться четыре года и выйти на какой-то результат, а потерять этот результат буквально за один-два сезона.
Леонид Велехов: За что вы любите бобслей?
Владимир Козлов: Прежде всего это сила, мощь, скорость. И в то же время испытание себя на прочность. Каждый сезон выходишь к первом старту с какой-то такой опаской, напряжением, а потом вкатываешься… Не что привыкаешь, привыкнуть нельзя. Особенно знаю по пилотам, когда пилот начинает ездить только на каком-то шаблоне, обязательно или не будет результата, или будет переворот. Здесь контроль каждого заезда, нужно к каждому относиться ответственность. Чего я не замечаю в современном бобслее, не во всех экипажах.
Янис Кипурс: В бобслее объединяются два важных физических показателя – скорость плюс сила. Хороший спринтер себя готовит только к скорости, хороший тяжелоатлет – только к штанге, а у нас все объединено. И это такой общеразвитый спортсмен. И координация должна быть хорошая, и скорость, и сила. Это атлет среди атлетов, можно так сказать. Вторая часть – техническая сторона, она больше касается пилотов. Там мы должны в сани, коньки вложить свои знания, знания инженеров, много с этим работать. И третье – умение ехать на этих санях, работа команды, экипажа. И потом, когда на старте все сделали, работа пилота. Я был как раз пилотом, и я знаю, какая это часть работы. Там надо себя к каждому заезду в максимально концентрации подготовить, даже выше ста процентов. Скажем, спортсмен Формулы-1 работает на сто процентов, а если бобслеист едет вниз и реагирует на то, что происходит, только, все, это поздно, этого недостаточно. Бобслеисту-пилоту надо себя концентрировать на таком уровне, чтобы, как я объясняю своим спортсменам, выдавить свою реакцию, свои ощущения впереди бобслейных саней. Только тогда ты контролируешь ситуацию. Потому что в бобслее происходит все так быстро, что если ты только реагируешь на то, что происходит, все, поздно, ты сразу опрокинешься.
Леонид Велехов: Когда смотришь соревнования, страшно немного – несколько человек несутся в такой катапульте. Момент страха у вас, у спортсменов, присутствует?
Янис Кипурс: Да, мы, конечно, не роботы, в каких-то ситуациях есть немножко и страх. Но не такой страх, как, скажем, когда ты увидишь тигра, беспомощный. Спортсмен должен иметь респект к трассе, к ситуации, быть сконцентрированным. Если этого нет, ты не готов на сто процентов.
Владимир Козлов: Я каждый сезон приходил – и первые спуски вот эти ощущения как раз были. Я со многими пилотами ездил, и страх нагнетается тогда, когда появляется ситуация непонятности. В Мелеузе, это наша трасса на Урале, очень опасная, неправильно построенная, но там были и тренировки, и чемпионат России проходил, Спартакиада, получалось так, что мы с одним пилотом переворачиваемся в одном заезде, во втором заезде, но уже на другом вираже, и в третьем заезде. И главное, что все три переворота – разные места. После каждого переворота мы начинаем обсуждать, где неправильно, почему, как исправить. Я разгоняющий, и я уже не со страхом подхожу, я считаю, что мы сейчас эту ситуацию исправим. И даже когда мы третий раз перевернулись, я тоже страха не испытывал. Потому что мы, как говорится, шли вперед. Без травм переворачивались, будем так говорить, нормально, без последствий. Но когда пилот на следующий день пришел и сказал: "Я выступать не буду, я завязываю с бобслеем", - вот здесь я понял, что он почувствовал страх, что он не знал, как выходить из этой ситуации. И он ушел.
Леонид Велехов: Какие максимальные скорости достигаются?
Владимир Козлов: Все зависит от трассы, но рекорды – больше 150 километров. 154, кажется, на последней трассе в Ванкувере.
Леонид Велехов: А как, по-вашему, нужно женщинам заниматься этим видом спорта? Я вспоминаю страшную травму Ирины Скворцовой…
Владимир Козлов: Вы знаете, у нас много видов спорта, чем бы я женщинам… не то что не посоветовал, у нас каждый может заниматься, чем считает нужным. Та же борьба, та же штанга на женский организм дает такие нагрузки. И у нас в бобслее – перегрузки, плюс женщины на уровне мужчин так же таскают эти бобы, которые всего на 20 килограммов легче мужских.
Янис Кипурс: В последние пару десятилетий женщины очень эмансипированные и борются повсюду на равных с мужчинами. И решили в бобслее тоже заниматься. Обычно это с американского континента распространяются, эти идеи. Потом появились международные соревнования, это еще не было официально спортом. Конечно, когда женщины-новички пришли, смешно было смотреть – они вообще не умели разгонять сани. Даже на первом чемпионате мира, где я смотрел, три-четыре экипажа более-менее выглядели, а остальные – было просто смешно смотреть. Но шаг за шагом они завоевали свое место. И теперь, можно сказать, я поменял свое отношение к женскому бобслею. Теперь, когда мы смотрим на женщин-атлетов в бобслее, я бы сказал, они могут. И я совсем не против. Они выбрали, конечно, не самый женственный способ себя высказать, но они занимаются серьезно, даже очень серьезно. Они накачивают мышцы, и они могут таскать свои сани, хорошо разогнать сани. Я бы сказал даже, что хорошие женщины разгоняют сани лучше, чем плохие мужчины. (смеются)
Леонид Велехов: Как вы считаете, российский бобслей выиграл от распада СССР или куда-то рухнул? Какая сейчас ситуация?
Владимир Козлов: Ну, он пошел по своему пути развития. Сейчас, последние 5-7 лет, он находится в элите мирового бобслея, это признано и хорошо. Но, мне кажется, в чем мы сейчас отстаем, - мы не конструируем и не выступаем на своих отечественных бобах. Это может привести к печальному результаты – мы будем зависеть от зарубежного производителя.
Леонид Велехов: А кто силен в производстве бобов сегодня?
Владимир Козлов: Все страны, которые лидирующие позиции занимают: швейцарцы, немцы, канадцы, американцы… Они все занимаются своим производством.
Леонид Велехов: А латвийский бобслей выиграл от распада Советского Союза? И в каком состоянии сегодня находится этот вид спорта в Латвии?
Янис Кипурс: Конечно, в момент распада проиграли все, там был хаос, ресурсов не хватало, была просто очень тяжелая ситуация. Но в каждом ситуации надо работать и смотреть в будущее. Так сделала российская команда и шаг за шагом достигла высот в бобслее. И латыши на похожем пути, они проснулись в яме и стали из нее карабкаться. Латыши продолжали строить свои бобы, сани, коньки, начались новые отборы спортсменов, нашлось финансирование, и постепенно результаты пошли. И сейчас латвийские спортсмены на похожем уровне, как и российские, они очень сильные конкуренты теперь.
Леонид Велехов: А в целом в Латвии бобслей в фаворе, как зимний вид спорта?
Янис Кипурс: Да, это один из самых популярных зимних видов спорта. Параллельно со скелетоном, бобслей, немножко биатлон, и хоккей, конечно.
Леонид Велехов: А как в сборной Советского Союза прибалты, в частности латыши, в бобслейной команде себя ощущали?
Янис Кипурс: Я не могу вспомнить, чтобы из-за национальности были какие-то трения. Мы были в первую очередь команда, все целеустремленные, все вместе мы хотели достичь результата, работали вместе. И хороший пример – это как раз наша совместная работа с Владимиром. Мы вместе работали, он очень профессионально подходил, и это стиль работы, в котором работаю я, и мы вместе достигли результата.
Владимир Козлов: У нас были натянутые отношения с главным тренером Упатниксом, и у Яниса такие же отношения, буквально за год до Олимпийских игр он был притеснен. И если бы не просьба к Спорткомитету тренера снять, у нас бы, может быть, такого результата не было. Но это нельзя относить к национальностям, это просто характер тренера.
Янис Кипурс: На уровне тренеров, на уровне Спорткомитета были какие-то трения, и мы это чувствовали. Это касалось и меня, мне надо было бороться за свое место в команде. А на уровне спортсменов, на уровне команды я не чувствовал таких проблем.
Леонид Велехов: В какой форме латвийская команда по бобслею подходит к Сочи? Каковы ее шансы и перспективы?
Янис Кипурс: Если вы смотрели последний Кубок мира в Сант-Морице, в двойках латвийские спортсмены не очень хорошо выступили. Особенно первый номер Оскар Мелбардис, он довольно плохо проехал, остался 13-м или 14-м. Хорошо выступил молодой спортсмен, который только буквально второй сезон серьезно катается, Оскар Киберманис, он занял 8-е место в двойках. И в четверочных соревнованиях, наоборот, у Киберманиса не получилось, он остался где-то позади, 16-17-ый, но Оскар Мелбардис выиграл соревнования. Так что он находится в хорошей спортивной форме и готов бороться за олимпийские медали.
Леонид Велехов: Володя, как бы вы охарактеризовали состояние и перспективы российского бобслея накануне Сочи?
Владимир Козлов: Я не исключаю борьбу нашей команды за медали, ни в двойках, ни в четверках. Перспектива у нас хорошая, тем более трасса своя. Но борьба будет очень трудной. Как показали последние старты, и немцы сейчас поправили свое положение, в Европе вышли на лидирующие позиции, и также сильны американцы, канадцы, и латыши в прошлом сезоне выиграли Кубок мира. Поэтому тут будет очень сложная борьба.
Леонид Велехов: Мы знаем, что Янис активно занимается тренерской деятельностью, подготовил много спортсменов. И я обратил внимание, что главный тренер российской сборной по бобслею – иностранец. Почему единственный российский чемпион по бобслею в стороне от подготовки современной команды?
Владимир Козлов: Я этот же вопрос и себе задаю, и руководству задаю… В данный период времени у нас позицию главного тренера, я думаю, занял человек не очень сильный, и было срочно принято решение поменять главного тренера. Это, с одной стороны, оправданно, потому что главный тренер должен быть из пилотов. Из наших бывших пилотов не нашлось достойной кандидатуры, и было срочно принято решение пригласить иностранного специалиста.
Леонид Велехов: Янис, а ваш триумф в Калгари в современной Латвии хорошо помнят?
Янис Кипурс: У нас не таких проблем, что как-то делились бы в советское время завоеванные медали и теперь, когда у Латвии своя команда. Наши медали были завоеваны почти 30 лет назад, и постепенно все начинает забываться, но люди постарше возрастом хорошо помнят наши результаты и мое имя.
Леонид Велехов: Я благодарю вас обоих за этот совершенно замечательный и интересный разговор!
