Пресс-центр оргкомитета Олимпийских игр в Сочи сообщил о том, что билеты на соревнования купил Дед Мороз: "Главный волшебник страны собирается посетить соревнования по женскому хоккею, лыжным гонкам, скоростному бегу на коньках и лыжному двоеборью. Во время игр гостей Резиденции Деда Мороза ждут хороводы вокруг елки, зажигательные песни и танцы, а также веселые спортивные старты". Такого рода креативные усилия сотрудников пресс-центра, очевидно, призваны создать приподнятое настроение гостям олимпийского Сочи и тем, кто наблюдает за подготовкой соревнований. Экспертное сообщество, впрочем, беспокоят несколько иные проблемы: нарастающая волна критики в адрес олимпийской политики Владимира Путина из-за рубежа и нарастающее недовольство россиян показухой с эстафетой Олимпийского огня и гигантскими затратами на проведение соревнований.
Собеседник Радио Свобода – московский политический эксперт, профессор Высшей школы экономики Николай Петров.
– Уже довольно давно, мне кажется, стало ясно, что Олимпиада для режима Владимира Путина – это не вопрос приобретения, а вопрос потерь. Отсюда и новая позиция Кремля, которая заключается в том, чтобы всячески снижать политическую важность Олимпиады, свести ее к чисто спортивной компоненте, что вначале не планировалось. Теперь это может помочь в случае, если негативные тенденции, которые мы наблюдаем, продолжатся и будут нарастать. Учитывая гигантский размер средств и беспрецедентный объем усилий, которые вкладываются в проведение Игр, я бы сравнил их возможный негативный эффект с русско-японской войной 1904 года: ожидания победы были столь велики, режим так настойчиво демонстрировал собственную готовность к политическому торжеству, что серьезная потеря имиджа может обернуться политическими потерями.
– Как так получилось? В Кремле недорассчитали возможный негативный эффект, когда завоевали право проводить Олимпиаду?
– Я думаю, да, был очень серьезный просчет Путина. Брежневский режим в свое время планировал Олимпиаду в Москве как демонстрацию советской силы.
Путин следовал той же логике: Россия под его замечательным руководством встала-де с колен, снова превратилась в мировую державу (в том числе в мировую спортивную державу). В Китае шесть лет назад такой расчет в целом сработал: эта страна, в отличие от России, продолжает поступательно развиваться. Для России важен был и факт проведения Олимпиады на Кавказе, в этом много символики, поскольку Кавказ – самый проблемный регион страны. Но с какого-то времени стало понятно, что все это не работает. Политические и экономические тренды, которые были восходящими в момент планирования Олимпиады, изменили направление.
– Вы сравнили Олимпиаду 2014 года с Олимпийскими играми в Москве 1980 года. Вы считаете Игры-80 политическим провалом для режима Брежнева? Или все-таки внутриполитический эффект – демонстрация самим себе своей силы и своих возможностей – превзошел тогда внешнеполитические потери?
– Я бы не сказал, что это был политический провал. Афганистан стал той чертой, после которой московская Олимпиада стала событием не мировым, а событием, важным только для социалистического лагеря. Сейчас, как мне кажется, ситуация другая: изменился весь комплекс политических, экономических, социальных обстоятельств. Главное, как мне кажется, – коммерческая составляющая: это самая дорогая Олимпиада из когда-либо проводившихся. Осмысленны ли такие колоссальные затраты в ситуации, когда государство не имеет денег на выполнение уже данных социальных обязательств? Внутри России именно это – самый главный вопрос.
– Каковы в таком случае могут быть последствия этих Олимпийских игр для режима Путина?
– В последние месяцы ситуация складывается для Путина неблагоприятно.
Мы видим нарастание террористической активности, которая, безусловно, так или иначе связана с Олимпиадой. Можно ожидать, что ничего столь масштабного, как теракты в Волгограде, до Олимпиады и во время нее не произойдет. Но я бы в любом случае ожидал очень серьезных негативных послеолимпийских эффектов на Юге России в широком смысле. После того, как прекратилось федеральное финансирование проекта саммита АТЭС во Владивостоке, произошли достаточно болезненные изменения в экономике этого региона. На Кавказе экономика слишком тесно связана с политикой. Уже сейчас происходит сокращение федерального финансирования, так что и как власти будут делать в этом регионе после Олимпиады? Мне кажется, над этой проблемой власть еще не задумывалась.
– Есть разные поводы для критики Олимпиады, и направления критики изнутри России и из-за ее границ сильно различаются. Мне кажется, что россиян в основном раздражает показуха, связанная с Олимпийским огнем, и упомянутая вами дороговизна проекта. На Западе больше внимания уделяют критике нарушений прав человека. Объединяют два подхода общие опасения по поводу безопасности Игр...
– Вот здесь ситуация, пожалуй, аналогична тому, что происходило в 1980 году. Сталкиваются две принципиально важные позиции, два очень разных подхода – внутренний и внешний. Многие моменты нам внутри страны, что называется, замылили глаз и воспринимаются как естественные и нормальные. Но вот приезжает большое количество гостей, которые к многим моментам российской жизни совсем не привыкли и привыкать не собираются. И нам становятся заметнее недостатки, о которых мы не думали раньше. Когда мы говорим об имиджевых потерях, надо понимать: пока они проявились внутри страны в минимальной степени, поскольку власть оказывает серьезное информационное давление, чтобы скрыть связанные с Играми негативные моменты. Это работает сейчас, но насколько этот механизм будет работать, когда начнутся сами Игры, да еще если, не дай Бог, что-нибудь произойдет?
– В последние месяцы, как кажется, режим Путина вынужден был прибегнуть к некоторым мерам по либерализации внутриполитической жизни страны. Речь идет, скажем, об амнистии, об освобождении Михаила Ходорковского. После Олимпиады "гайки закрутят" обратно, как опасаются многие представители гражданского общества, или эта новая тенденция вам представляется долговременной и не связанной с Олимпийскими играми в Сочи?
– Речь идет о борьбе в окружении Путина двух подходов в развитии страны. Баланс пока очень сложный, он сложным и останется. Риски для политического режима, связанные с Олимпиадой, столь велики, что заранее планировать будущую стратегию невозможно. В зависимости от того, как Игры пройдут, насколько велики окажутся недостатки и потери, от того, насколько солидным окажется позитивное сальдо, может зависеть изменение этого баланса. Честно говоря, мне кажется, что дальнейшее "закручивание гаек" в России способно привести к "срыву резьбы" и, как следствие, к радикальной либерализации, в том числе хаотической.
Фрагмент итогового выпуска программы "Время Свободы"
Собеседник Радио Свобода – московский политический эксперт, профессор Высшей школы экономики Николай Петров.
– Уже довольно давно, мне кажется, стало ясно, что Олимпиада для режима Владимира Путина – это не вопрос приобретения, а вопрос потерь. Отсюда и новая позиция Кремля, которая заключается в том, чтобы всячески снижать политическую важность Олимпиады, свести ее к чисто спортивной компоненте, что вначале не планировалось. Теперь это может помочь в случае, если негативные тенденции, которые мы наблюдаем, продолжатся и будут нарастать. Учитывая гигантский размер средств и беспрецедентный объем усилий, которые вкладываются в проведение Игр, я бы сравнил их возможный негативный эффект с русско-японской войной 1904 года: ожидания победы были столь велики, режим так настойчиво демонстрировал собственную готовность к политическому торжеству, что серьезная потеря имиджа может обернуться политическими потерями.
– Как так получилось? В Кремле недорассчитали возможный негативный эффект, когда завоевали право проводить Олимпиаду?
Олимпиада для режима Владимира Путина теперь уже не вопрос приобретения, а вопрос потерь
Путин следовал той же логике: Россия под его замечательным руководством встала-де с колен, снова превратилась в мировую державу (в том числе в мировую спортивную державу). В Китае шесть лет назад такой расчет в целом сработал: эта страна, в отличие от России, продолжает поступательно развиваться. Для России важен был и факт проведения Олимпиады на Кавказе, в этом много символики, поскольку Кавказ – самый проблемный регион страны. Но с какого-то времени стало понятно, что все это не работает. Политические и экономические тренды, которые были восходящими в момент планирования Олимпиады, изменили направление.
– Вы сравнили Олимпиаду 2014 года с Олимпийскими играми в Москве 1980 года. Вы считаете Игры-80 политическим провалом для режима Брежнева? Или все-таки внутриполитический эффект – демонстрация самим себе своей силы и своих возможностей – превзошел тогда внешнеполитические потери?
– Я бы не сказал, что это был политический провал. Афганистан стал той чертой, после которой московская Олимпиада стала событием не мировым, а событием, важным только для социалистического лагеря. Сейчас, как мне кажется, ситуация другая: изменился весь комплекс политических, экономических, социальных обстоятельств. Главное, как мне кажется, – коммерческая составляющая: это самая дорогая Олимпиада из когда-либо проводившихся. Осмысленны ли такие колоссальные затраты в ситуации, когда государство не имеет денег на выполнение уже данных социальных обязательств? Внутри России именно это – самый главный вопрос.
– Каковы в таком случае могут быть последствия этих Олимпийских игр для режима Путина?
– В последние месяцы ситуация складывается для Путина неблагоприятно.
Мы видим нарастание террористической активности, которая, безусловно, так или иначе связана с Олимпиадой. Можно ожидать, что ничего столь масштабного, как теракты в Волгограде, до Олимпиады и во время нее не произойдет. Но я бы в любом случае ожидал очень серьезных негативных послеолимпийских эффектов на Юге России в широком смысле. После того, как прекратилось федеральное финансирование проекта саммита АТЭС во Владивостоке, произошли достаточно болезненные изменения в экономике этого региона. На Кавказе экономика слишком тесно связана с политикой. Уже сейчас происходит сокращение федерального финансирования, так что и как власти будут делать в этом регионе после Олимпиады? Мне кажется, над этой проблемой власть еще не задумывалась.
– Есть разные поводы для критики Олимпиады, и направления критики изнутри России и из-за ее границ сильно различаются. Мне кажется, что россиян в основном раздражает показуха, связанная с Олимпийским огнем, и упомянутая вами дороговизна проекта. На Западе больше внимания уделяют критике нарушений прав человека. Объединяют два подхода общие опасения по поводу безопасности Игр...
Дальнейшее "закручивание гаек" в России способно привести к "срыву резьбы" и, как следствие, к радикальной либерализации, в том числе хаотической
– В последние месяцы, как кажется, режим Путина вынужден был прибегнуть к некоторым мерам по либерализации внутриполитической жизни страны. Речь идет, скажем, об амнистии, об освобождении Михаила Ходорковского. После Олимпиады "гайки закрутят" обратно, как опасаются многие представители гражданского общества, или эта новая тенденция вам представляется долговременной и не связанной с Олимпийскими играми в Сочи?
– Речь идет о борьбе в окружении Путина двух подходов в развитии страны. Баланс пока очень сложный, он сложным и останется. Риски для политического режима, связанные с Олимпиадой, столь велики, что заранее планировать будущую стратегию невозможно. В зависимости от того, как Игры пройдут, насколько велики окажутся недостатки и потери, от того, насколько солидным окажется позитивное сальдо, может зависеть изменение этого баланса. Честно говоря, мне кажется, что дальнейшее "закручивание гаек" в России способно привести к "срыву резьбы" и, как следствие, к радикальной либерализации, в том числе хаотической.
Фрагмент итогового выпуска программы "Время Свободы"
