Игорь Дыченко (киевский искусствовед, коллекционер): «В Италии была выставка Ренато Гуттузо. Он был ещё жив. И когда он побывал сам на этой выставке, он увидел много фальшивок. И он в сердцах взял карандаш и на фальшивых вещах написал «фальшивка». И после этого жеста мастера поднялась цена на эти вещи. Здесь уже сработало парадоксальное коллекционерское стремление: иметь фальшивую вещь, но с автографом автора».

​«Радиантология современной русской поэзии»
Стихи Регины Дериевой. Поэтесса умерла 11 декабря 2013 г. в Стокгольме

Иосиф Бродский (из письма Регине Дериевой): «Cуществует точка — буквально: зрения, — с которой то, как складывается у человека жизнь (счастливо или кошмарно — не так уж много у жизни вариантов) — совершенно безразлично. Точка эта находится над жизнью, над литературой, и достигается с помощью лесенки, у которой порой всего лишь шестнадцать (как в Вашем “Мне не там хорошо, где я есть”) ступенек. Ибо стихотворение складывается из других вещей, нежели жизнь; да и вариантов у стихосложения больше, чем у жизни. И чем ближе человек к этой точке, тем больший он — или она — поэт».

Зимняя тирада

Промерз ковчег, барак, глагол, рассудок.
Снеся яйцо, кукушка упорхнула
и кукушит в углах и ниоткуда.
Возможна разве цель среди разгула?
Возможен разве смысл? Невозможен.
Зима за край загнулась горизонта.
Повсюду плен, и мысль течет по коже,
поскольку древа нет в пределах фронта.
Всё брошено на ходики; коряво
ведет счета кукушка гегемонов,
а те, кто не, без права быть, без права
какой-нибудь стены, читай заслона.
Дверь хлопает, окно стучит, поджилки
трясутся, не выдерживает сердце.
Текут глаза, что выколоты вилкой,
крошится жизнь, как зубы иждивенца.
Давай кормить эмалью кукушонка,
давай в дыру забрасывать улыбки
сознанье потерявшего ребенка,
обобранного временем до нитки.


«Наши современники»
Рассказывает и поёт 86-летняя Александра Прокопьевна Хлебникова




«Мои любимые пластинки» с пианистом Андреем Коробейниковым