Джон Фитцджеральд Кеннеди был убит в техасском городе Далласе 22 ноября 1963 года. Президентство JFK, как величают Кеннеди в Америке, продолжалось менее трех лет, но в анналах истории нации оно считается одним из самых ярких и незабываемых. Трагические обстоятельства гибели тридцать пятого президента США только усилили интерес к его личности и окружили ее множеством мифов.

В 1960 году Джон Кеннеди в свои сорок три года стал самым молодым избранным президентом Соединенных Штатов. И первым католиком, занявшим высший пост в стране, являвшейся на тот момент преимущественно протестантской и унаследовавшей от праматери Британии изрядное недоверие к последователям Ватикана. Возраст и вера, впрочем, не единственные области, в которых Кеннеди принадлежит первенство как президенту.

Во время Второй мировой войны Кеннеди служил командиром торпедного катера на Тихом океане и удостоился награды за отвагу. Спустя два года после окончания боевых действий – в определенной мере благодаря протекции отца, крупного бизнесмена и дипломата, – он уже представлял свой родной штат Массачусетс в нижней палате Конгресса, где прослужил шесть лет. После чего в 1953 году был с первой же попытки избран в Сенат. В ноябре 1960 года сенатор-демократ победил на главных выборах вице-президента республиканца Ричарда Никсона и стал тридцать пятым по счету хозяином Белого дома. Блестящая стремительная карьера оборвалась внезапно 22 ноября 1963 года. И эта кровавая драма многократно умножила в сознании рядовых американцев значимость достижений JFK как президента, считают многие историки. Среди них профессор университета штата Калифорния во Фресно Брюс Торнтон:

– Джон Кеннеди, согласно опросам общественного мнения, имеет один из самых высоких президентских рейтингов за всю историю страны. Я не хочу умалять его достижений, но эта оценка мне кажется сильно преувеличенной. Репутация Кеннеди как мудрого и прогрессивного стратега создавалась уже после его смерти. Бытует мнение, что до Кеннеди ни один глава нашего государства не был сам столь образован, чтобы окружить себя таким количеством интеллектуалов, каким окружил себя JFK. Это не совсем так: оба президента-реформатора из непосредственных его предшественников, Вудро Вильсон и Франклин Рузвельт, тоже в большой мере идейно опирались на ученых из элитных университетов. Как бы то ни было, беспримесно хвалебные, на мой взгляд, мнения профессоров из ближайшего круга Кеннеди в умы широкой публики занесли журналисты, которые были, с одной стороны, очарованы молодым, красивым, обаятельным президентом и его элегантной женой, сделавшими Вашингтон гламурной мировой столицей, а с другой – их приваживал Кеннеди, который посвящал их во многие тайны администрации и в свои личные, включавшие многочисленные адюльтеры. Сочетание гламура и трагедии, которое с помощью нового феномена телевидения увидела вся нация, было решающим в смысле наследия Кеннеди. Массово растиражированные телевидением образы выдвинули на передний план чисто имиджевые моменты в оценке JFK и сделали взвешенное обсуждение результатов его политики в контексте массовой культуры необязательным.

– Историки полагают, что если бы дебаты Кеннеди и Никсона избиратели слышали только по радио, а не смотрели бы также по ТВ, то победителем был бы назван Никсон. Это были, кстати, первые президентские дебаты, транслировавшиеся телевидением.

– Была еще одна причина, по которой пресса так любила Кеннеди: он был им классово близок. К началу 60-х сильно поменялся социальный состав журналистского корпуса в Вашингтоне. Журналистика стала профессией, в ней резко выросла доля детей из богатых семей, выпускников престижных вузов и уменьшился соответственно вес тех, кто был победнее и заканчивал вузы не столь элитные. Близких Кеннеди по духу журналистов и редакторов из пары-тройки ведущих газет и телекомпаний было достаточно, чтобы создать вокруг него плотную атмосферу почитания. Ничего подобного в наш антимонопольный век интернета и социальных сетей невозможно себе представить.

– Давайте теперь поговорим об инициативах Кеннеди в области как внутренней, так и внешней политики.

– Наверное, следует начать с того, что он поставил перед НАСА задачу осуществить пилотируемый полет на Луну. Это был важный целеполагательный внутри- и внешнеполитический проект, учитывая всемирное соревнование двух систем. Кеннеди продолжил курс Эйзенхауэра на устранение дискриминации расовых меньшинств. Симпатии, которые он снискал себе этим, усиленные его трагической смертью, в какой-то степени помогли следующему президенту Линдону Джонсону довести эту инициативу до завершения и значительно расширить ее за счет программ помощи малоимущим. Кеннеди также дал старт фундаментальной реформе иммиграционной политики, которая изменила географию переселения в США, перенеся акцент с Европы на Латинскую Америку и Азию и поставив во главу угла принцип воссоединения семей. В экономической сфере он пошел наперекор ортодоксии прогрессистов и сократил налоги на богатых в предположении, оказавшемся абсолютно правильным, что это подстегнет инвестиции. Что касается внешней политики, то он был, несомненно, убежденным противником тоталитаризма, о чем свидетельствует его конфронтация с СССР вокруг Западного Берлина и его знаменитая фраза Ich bin ein Berliner, произнесенная в знак солидарности с фактически осажденным городом. Антикоммунизм Кеннеди толкнул его на поддержку попытки свержения Кастро и на блокаду Кубы после того, как там были обнаружены советские ядерные ракеты. То, что он сумел дипломатически "разрулить" этот кризис, является его большой победой, а вот сам факт возникновения кризиса следует, видимо, отнести за счет слабости, проявленной им на встрече с Хрущевым годом ранее в Вене и внушившей советскому руководителю надежду, что его авантюра вблизи берегов Америки останется безнаказанной. Антикоммунизм Кеннеди также, видимо, вынудил бы его пойти на эскалацию военных действий во Вьетнаме. Была бы эта эскалация столь же массивной, как при Джонсоне, сказать сейчас с уверенностью невозможно. Следует отметить, что в то же время Кеннеди сумел договориться с Кремлем если и не о всеобъемлющем, то о частичном запрете ядерных испытаний, что было чуть ли не первым осязаемым результатом переговоров сверхдержав в области контроля над вооружениями.

– А чем объясняется изобилие конспирологических теорий, захлестнувших исследования обстоятельств убийства JFK?

– Этот конспирологический шквал по-прежнему силен. Достаточно вспомнить фильм Оливера Стоуна, стоивший десятки миллионов долларов и принесший его создателям сотни миллионов и два "Оскара"; посыл этого фильм сводится к тому, что к покушению в Далласе были причастны ЦРУ и вице-президент Джонсон. Конспирологам и из правого, и из левого лагеря трудно принять версию официальной комиссии Уоррена, которая была учреждена по горячим следам убийства Кеннеди и которая пришла к выводу, что президент пал жертвой одиночки, психически разбалансированного типа по имени Ли Гарви Освальд, бывшего снайпера-морпеха. Таков был дух эпохи холодной войны. Правым всюду чудились коммунистические заговоры и проникновение в американское общество чуждых элементов, диверсантов и шпионов, не исключая даже инопланетян, что подтверждает тогдашняя популярность в Голливуде кинофильмов соответствующего содержания. Нелегко жить с мыслью, что тебе противостоит идеологически непримиримый враг, способный уничтожить Америку в мгновение ока своим ядерным оружием. Левым, в свою очередь, было очень некомфортно мириться с тем, что убийца Кеннеди был коммунистом, который открыто солидаризовался с Кубой, покинул родину, жил в Советском Союзе, просил там политическое убежище и которому было разрешено вывезти в США русскую жену. Гораздо проще взвалить всю вину за убийство Кеннеди на мафию или на атмосферу ненависти, которую якобы раздували в Техасе фанатичные ультраправые, – считает профессор университета штата Калифорния во Фресно Брюс Торнтон.