Сегодня в здании британского парламента – презентация книги под названием "Почему Европе нужен "закон Магнитского": должен ли Евросоюз последовать за США?". Это сборник, в который вошли 54 очерка о деле Магнитского, написанные известными политиками, правозащитниками, журналистами и общественными деятелями из США, Канады, России, Белоруссии и европейских стран.
Эта книга открывается предисловием матери Сергея Магнитского, которая, в частности, пишет: "Жизнь моего сына была коротка... Он не пошел на компромисс и заплатил за это жизнью. Надеюсь, что страны Европейского союза найдут в себе мужество последовать за США".
Вслед за Натальей Магнитской все авторы вошедших в книгу эссе и интервью положительно отвечают на вынесенный в ее название вопрос: да, "закон Магнитского" нужно принять и в Евросоюзе. Как известно, американский вариант "закона Магнитского" запрещает въезд в США и замораживает активы российских граждан, прямо или косвенно виновных в гибели Сергея Магнитского или замеченных в других нарушениях прав человека. В британском парламенте принятие такого закона безуспешно пытался инициировать парламентарий Доминик Рааб – интервью с ним опубликовано в книге.
Инициатор принятия "закона Магнитского" в США – сенатор Бенджамин Кардин также написал очерк, вошедший в сборник. Среди участников этого литературного проекта еще два американских сенатора – Джон Маккейн и Роджер Уикер.
Девять членов национальных парламентов европейских стран и Европейского парламента призывают в этой книге Евросоюз принять "закон Магнитского".
Среди российских участников сборника – Людмила Алексеева, Алексей Навальный, Владимир Буковский, Александр Подрабинек, дочь Анны Политковской Вера, вдова Александра Литвиненко Марина; завершает книгу эссе вдовы Сергея Магнитского Натальи, которая пишет о своем нескончаемом ужасе перед произошедшим. "Я все еще не могу поверить, – пишет она, – что это случилось с моим мужем, что это случилось с нашей семьей и в наше время, в 21-м веке".
Редактор-составитель книги "Почему Европе нужен "закон Магнитского" и автор вошедших в нее интервью французская журналистка российского происхождения Елена Серветтаз объясняет, почему взялась за составление этой книги:
- Мне было важно понять, почему, например, Алексей Навальный, Евгения Чирикова или дочь Анны Политковской говорят об этом законе. Для меня эта книга – исследовательская работа. Главное было для меня отвечать на все вопросы не самой, а узнать мнения других людей. И они ответили на все вопросы гораздо громче и ярче, чем я смогла бы ответить сама. Вот такая у меня была цель при создании книги.
Елена Серветтаз отмечает, что российские власти активно препятствуют принятию «закона Магнитского» парламентами европейских стран:
- У меня в книге есть сенатор, которого зовут Джим Уолш. Он из Ирландии. Так вот он пытался инициировать в ирландском парламенте принятие закона Магнитского. Эта история закончилась довольно печально, потому что из российского посольства было отправлено письмо всем ирландским парламентариям, в котором говорилось, что, если закон Магнитского будет принят, то никакого усыновления ирландскими родителями российских детей не будет. И люди в других странах сейчас задаются вопросом, насколько адекватной будет реакция России на принятие закона Магнитского. Такие реакции мне часто встречались.
Представляя свой литературный проект читателям, Елена Серветтаз пишет, что и в Европе многие государственные деятели пассивно относятся к принятию "закона Магнитского" и крайне осторожно поднимают вопросы о правах человека в России. Она объясняет это их прагматизмом, нежеланием руководства Евросоюза и европейских стран портить отношения с российскими властями. В качестве примеров она приводит позиции главы внешнеполитического ведомства Евросоюза Кэтрин Эштон и президента Франции Франсуа Оланда:
- Мне трудно объяснить реакцию Кэтрин Эштон. Когда я слышу или читаю осторожные дипломатическуие реакции Евросоюза на дело Магнитского, вроде «мы обеспокоены» или что-то в этом роде, то эти фразы для меня мало что значат. Мне бы хотелось услышать что-то конкретное по этому поводу. А от Кэтрин Эштон никогда ничего подобного не исходило. Что касается президента Олланда, то мне вспоминается история в связи с его приездом в Москву и встречей с Владимиром Путиным. Тогда французскому президенту был задан вопрос по поводу прав человека в России ( а у него был специальный пункт на этот счет в его предвыборной программе), то он просто ответил, что наблюдает за этой проблемой, но никаких конкретных действий или замечаний от него не увидели и не услышали. Характерно, что Франсуа Олланд тогда приехал в Москву с группой французских бизнесменов, которые должны были заключать в России деловые контракты.
Практически на эту же тему говорит Владимир Буковский, интервью с которым опубликовано в книге: "Я поддерживаю кампанию за принятие "закона Магнитского" в Европе. Считаю этот закон очень важным и даже уникальным. Во времена Советского Союза такой закон никогда не мог бы быть принят, поскольку проблема с СССР была проблемой, касающейся всей советской системы, а не отдельного чиновника. В то время невозможно было заставить Запад бойкотировать советскую систему, поскольку это не было в интересах самого Запада. Запад хотел поддерживать отношения с Советским Союзом независимо от того, на сколь низком уровне эти отношения находятся. Посткоммунистический режим отличается от советского, поскольку он пытается создать впечатление, что во всем виноваты отдельные коррумпированные чиновники. Поэтому принятый против таких лиц закон вовсе не означает ухудшения отношений с российским государством. Наоборот, такой закон помог бы российским властям в борьбе коррупцией, поскольку он предоставил бы им информацию о находящихся на Западе банковских счетах и других активах российских коррупционеров".
Член британского парламента Доминик Рааб отмечает, что принятие "закона Магнитского" – в интересах самих европейских стран: "Мы должны попытаться, – говорит он, – защитить себя от эффекта российских преступлений, который перешел все границы в самом буквальном смысле слова". Елена Серветтаз сохраняет оптимизм и отказывается считать, что у закона Магнитского в Европе нет перспектив:
- Мне тяжело прогнозировать, но если вспомнить как этот закон принимался в Соединенных Штатах, то еще за несколько месяцев до его принятия все вокруг говорили, что такой закон никогда не будетв США принят. Но уже в прошлом декабре президент Обама такой закон подписал. Поэтому у меня нет пессимистичных прогнозов на этот счет. Предпочитаю пока наблюдать за тем, что будет происходить в Европе.
Эта книга открывается предисловием матери Сергея Магнитского, которая, в частности, пишет: "Жизнь моего сына была коротка... Он не пошел на компромисс и заплатил за это жизнью. Надеюсь, что страны Европейского союза найдут в себе мужество последовать за США".
Вслед за Натальей Магнитской все авторы вошедших в книгу эссе и интервью положительно отвечают на вынесенный в ее название вопрос: да, "закон Магнитского" нужно принять и в Евросоюзе. Как известно, американский вариант "закона Магнитского" запрещает въезд в США и замораживает активы российских граждан, прямо или косвенно виновных в гибели Сергея Магнитского или замеченных в других нарушениях прав человека. В британском парламенте принятие такого закона безуспешно пытался инициировать парламентарий Доминик Рааб – интервью с ним опубликовано в книге.
Инициатор принятия "закона Магнитского" в США – сенатор Бенджамин Кардин также написал очерк, вошедший в сборник. Среди участников этого литературного проекта еще два американских сенатора – Джон Маккейн и Роджер Уикер.
Девять членов национальных парламентов европейских стран и Европейского парламента призывают в этой книге Евросоюз принять "закон Магнитского".
Среди российских участников сборника – Людмила Алексеева, Алексей Навальный, Владимир Буковский, Александр Подрабинек, дочь Анны Политковской Вера, вдова Александра Литвиненко Марина; завершает книгу эссе вдовы Сергея Магнитского Натальи, которая пишет о своем нескончаемом ужасе перед произошедшим. "Я все еще не могу поверить, – пишет она, – что это случилось с моим мужем, что это случилось с нашей семьей и в наше время, в 21-м веке".
Редактор-составитель книги "Почему Европе нужен "закон Магнитского" и автор вошедших в нее интервью французская журналистка российского происхождения Елена Серветтаз объясняет, почему взялась за составление этой книги:
- Мне было важно понять, почему, например, Алексей Навальный, Евгения Чирикова или дочь Анны Политковской говорят об этом законе. Для меня эта книга – исследовательская работа. Главное было для меня отвечать на все вопросы не самой, а узнать мнения других людей. И они ответили на все вопросы гораздо громче и ярче, чем я смогла бы ответить сама. Вот такая у меня была цель при создании книги.
Елена Серветтаз отмечает, что российские власти активно препятствуют принятию «закона Магнитского» парламентами европейских стран:
- У меня в книге есть сенатор, которого зовут Джим Уолш. Он из Ирландии. Так вот он пытался инициировать в ирландском парламенте принятие закона Магнитского. Эта история закончилась довольно печально, потому что из российского посольства было отправлено письмо всем ирландским парламентариям, в котором говорилось, что, если закон Магнитского будет принят, то никакого усыновления ирландскими родителями российских детей не будет. И люди в других странах сейчас задаются вопросом, насколько адекватной будет реакция России на принятие закона Магнитского. Такие реакции мне часто встречались.
Представляя свой литературный проект читателям, Елена Серветтаз пишет, что и в Европе многие государственные деятели пассивно относятся к принятию "закона Магнитского" и крайне осторожно поднимают вопросы о правах человека в России. Она объясняет это их прагматизмом, нежеланием руководства Евросоюза и европейских стран портить отношения с российскими властями. В качестве примеров она приводит позиции главы внешнеполитического ведомства Евросоюза Кэтрин Эштон и президента Франции Франсуа Оланда:
- Мне трудно объяснить реакцию Кэтрин Эштон. Когда я слышу или читаю осторожные дипломатическуие реакции Евросоюза на дело Магнитского, вроде «мы обеспокоены» или что-то в этом роде, то эти фразы для меня мало что значат. Мне бы хотелось услышать что-то конкретное по этому поводу. А от Кэтрин Эштон никогда ничего подобного не исходило. Что касается президента Олланда, то мне вспоминается история в связи с его приездом в Москву и встречей с Владимиром Путиным. Тогда французскому президенту был задан вопрос по поводу прав человека в России ( а у него был специальный пункт на этот счет в его предвыборной программе), то он просто ответил, что наблюдает за этой проблемой, но никаких конкретных действий или замечаний от него не увидели и не услышали. Характерно, что Франсуа Олланд тогда приехал в Москву с группой французских бизнесменов, которые должны были заключать в России деловые контракты.
Практически на эту же тему говорит Владимир Буковский, интервью с которым опубликовано в книге: "Я поддерживаю кампанию за принятие "закона Магнитского" в Европе. Считаю этот закон очень важным и даже уникальным. Во времена Советского Союза такой закон никогда не мог бы быть принят, поскольку проблема с СССР была проблемой, касающейся всей советской системы, а не отдельного чиновника. В то время невозможно было заставить Запад бойкотировать советскую систему, поскольку это не было в интересах самого Запада. Запад хотел поддерживать отношения с Советским Союзом независимо от того, на сколь низком уровне эти отношения находятся. Посткоммунистический режим отличается от советского, поскольку он пытается создать впечатление, что во всем виноваты отдельные коррумпированные чиновники. Поэтому принятый против таких лиц закон вовсе не означает ухудшения отношений с российским государством. Наоборот, такой закон помог бы российским властям в борьбе коррупцией, поскольку он предоставил бы им информацию о находящихся на Западе банковских счетах и других активах российских коррупционеров".
Член британского парламента Доминик Рааб отмечает, что принятие "закона Магнитского" – в интересах самих европейских стран: "Мы должны попытаться, – говорит он, – защитить себя от эффекта российских преступлений, который перешел все границы в самом буквальном смысле слова". Елена Серветтаз сохраняет оптимизм и отказывается считать, что у закона Магнитского в Европе нет перспектив:
- Мне тяжело прогнозировать, но если вспомнить как этот закон принимался в Соединенных Штатах, то еще за несколько месяцев до его принятия все вокруг говорили, что такой закон никогда не будетв США принят. Но уже в прошлом декабре президент Обама такой закон подписал. Поэтому у меня нет пессимистичных прогнозов на этот счет. Предпочитаю пока наблюдать за тем, что будет происходить в Европе.
