Комитет Сената по делам разведки в четверг одобрил законопроект, который подтверждает законность масштабных специальных мероприятий по сбору так называемых метаданных о телефонных переговорах американцев и их важность для безопасности США. Однако этот документ вводит и некоторые ограничения полномочий Агентства национальной безопасности.

К метаданным относятся телефонные номера участвующих в разговоре абонентов, код доступа к телефонной платформе оператора, если звонок производится с помощью телефонной карточки, время, когда был сделан звонок, и его продолжительность.

Согласно новым предложениям, спецслужбы при извлечении из базы метаданных номера конкретного абонента для детального анализа будут обязаны подкреплять это весомыми доказательствами причастности абонента к террористической деятельности. В принятом в четверг законопроекте также указано, что метаданные могут храниться не более пяти лет, а поиск среди данных более чем трехлетней давности производится только с санкции генерального прокурора.

Агентство национальной безопасности, осуществляющее электронный перехват, впредь будет ежегодно отчитываться и обо всех случаях извлечения конкретных номеров из баз метаданных, и о том, была ли эта информация использована в следственных действиях ФБР. По словам председателя Комитета по делам разведки Дайан Файнстин, законопроект еще раз официально санкционирует подобную практику спецслужб и одновременно укрепляет ее правовую основу и транспарентность.

Во вторник, однако, ряд законодателей в верхней и нижней палатах Конгресса внесли резолюцию прямо противоположного содержания, предлагающую фактически упразднить практику сбора метаданных разведывательными учреждениями. У этой меры есть сторонники в обеих партиях, ее также поддерживают такие идейные антиподы, как Американский союз гражданских свобод и Национальная стрелковая ассоциация. Белый дом высказывается резко негативно по поводу этой резолюции.

Эти инициативы стали ответом американских законодателей на самый значительный за последние годы политический скандал, который может вызвать серьезные осложнения между западными союзниками. Поводом к нему стала информация о секретных операциях Агентства национальной безопасности США, в рамках которых оно якобы вело мониторинг сотен миллионов звонков европейцев и даже прослушивало телефоны глав 35 стран.

Европейская пресса и лидеры некоторых государств с негодованием обрушились на американские спецслужбы и их практику. Однако те ответили, что на самом деле данные о звонках европейцев они получили от коллег в Европе. Факт прослушивания глав иностранных государств ими не комментируется.

Неназванные источники в окружении президента Обамы сетуют в интервью газете The Washington Post на то, что европейские столицы, в частности, Париж могли бы нейтрализовать антиамериканскую кампанию в прессе, если бы честно объяснили своим гражданам действия собственных спецслужб. Как говорят американские специалисты, прослушивание глав государств – рутинная практика разведки любой крупной страны. Они упрекают европейских политиков в лицемерии, в ведении потенциально опасных политических игр.

Чего больше в реакции союзников на информацию о перехватах АНБ электронных сообщений их граждан – лицемерия или наивности? Следует ли друзьям заключать пакты об отказе от взаимного слежения? Вот что говорит в интервью Радио Свобода бывший сотрудник ЦРУ Фриц Эрмарт, возглавлявший при Буше-старшем Национальный совет разведки, самое элитное исследовательское подразделение Центрального разведывательного управления:

– Это сочетание ханжества и простодушия: ханжества – со стороны официальных инстанций, простодушия – со стороны европейских обывателей. Я не могу себе представить, что европейские руководители не знали о тесном сотрудничестве своих спецслужб с американскими коллегами по обмену потенциально полезной информацией, почерпнутой из безбрежного кибернетического пространства. Мне трудно поверить и в то, что европейские руководители пребывали в неведении о прослушивании, которое ведут их спецслужбы в отношении своих же граждан. Я по роду своей деятельности на протяжении многих лет поддерживал контакты с английской, канадской, австралийской, новозеландской разведками и имею представление о том, как они работают. Предполагаю, что германская и французская разведки мало чем от них отличаются.

И, прослушивая своих граждан, те же англичане или австралийцы неизбежно прослушивают и американцев, если их непосредственные объекты прослушивания переговариваются с американскими абонентами. Провести здесь какие-то четкие границы дозволенного и недозволенного очень сложно. Я не думаю, что в современном мире допустимо говорить об абсолютном праве на конфиденциальность. И не будем забывать, что перехватом занимаются не только государственные, но и неофициальные структуры, которые ставят добытую таким путем информацию на службу своим далеко не благородным целям.

Ценность частных сведений о руководителе даже дружественной державы, говорит Эрмарт, несомненна. Он припоминает такой случай: осенью 1996 года Борис Ельцин, у которого в тот момент существовали если и не союзнические, то очень добрые отношения с Соединенными Штатами, получил расшифровку телефонного разговора Билла Клинтона и Моники Левински откровенно сексуального характера. Перехват такого рода особой трудности для российской разведки не представлял, поскольку американский президент, пользуясь в этих разговорах радиотелефоном, пренебрегал элементарными правилами безопасности. Российская сторона – а Эрмарт считает, что это был тогдашний руководитель администрации Ельцина Анатолий Чубайс – решила не давить на Клинтона обретенным компроматом, а наоборот, посоветовала ему вести себя осторожнее.

Правда, где кончаются доброжелательные советы, и начинается легкий шантаж, сказать трудно, замечает бывший разведчик. Левински в какой-то момент сообщила следствию, что Клинтон при личной встрече рассказал ей о прослушивании их разговора, но сам президент, давая показания под присягой, факт такой встречи отрицал. Чуть позже, летом 1998 года, в Российской Федерации разразился дефолт, и Клинтон, – кто скажет с уверенностью, почему? – очень сильно давил на МВФ, добиваясь предоставления Фондом экстренной помощи России, чему категорически противились его ближайшие помощники министр финансов Ларри Саммерс и его заместитель Тимоти Гейтнер. Это история хорошо иллюстрирует, как важно порой иметь закрытую информацию о руководителях держав, нисколько тебе не враждебных, резюмирует Фриц Эрмарт.

Шпионаж шпионажу рознь, сказал Эрмарт в ответ на вопрос, способны ли дружественные державы теоретически договориться об отказе от обоюдного слежения:

– Одно дело установить антенны на государственных учреждениях в отечестве и за рубежом, и совсем другое – вербовать гражданина союзной страны. Можно договориться об отказе от вербовки агентов, но право на электронную разведку, я считаю, необходимо. Я понимаю, немцы могли обоснованно возмущаться, раскрой они в канцелярии Меркель американского агента, как в свое время был изобличен агент Штази, проникший в аппарат канцлера ФРГ Вилли Брандта. В принципе же, я не очень верю в постоянство дружбы во внешней политике; страна, сегодня к тебе расположенная, может завтра стать неприятельской. Я, разумеется, вовсе не ратую за то, чтобы Америка топорными действиями подталкивала союзника к смене курса. Но и дружба, следует помнить, не есть данность, ее надо постоянно перепроверять, и в этой перепроверке информация, полученная с помощью электронного перехвата, может быть весьма полезной.

Раньше полагали, что человек, идущий в политику, теряет право на частную жизнь. Сегодня беспрекословное право на частную жизнь утратил фактически и рядовой индивид, замечает собеседник Радио Свобода. Именно сочетание огромных возможностей вторжения в личную сферу вкупе с опасением, что это проникновение будет раскрыто бесчисленными Мэннингами и Сноуденами, вынуждает спецслужбы Запада пересматривать правила игры. Как внутри своей национальной юрисдикции, так и в контексте взаимного сотрудничества. Понятие верховенства закона для западных спецслужб – не пустой звук, подчеркивает Эрмарт.

Они понимают, что не могут нормально функционировать без веры парламентов и стоящих за ними избирателей в свое законопослушание. И те, и другие должны быть уверены, что спецслужбы не обратят против них те орудия, которые они используют в борьбе с исламскими фундаменталистами, наркодельцами и торговцами ядерными материалами. Это доверие к спецслужбам тем более важно, что западное общество, похоже, не горит желанием посылать армии на войну с исламистами, и, в общем, разуверилось в своей способности демократизировать страны третьего мира, подверженные влиянию радикальных идеологий. И коль скоро это так, то оно вынуждено полагаться на специфические методы разведки, говорит Фриц Эрмарт:

– Должно ли было АНБ получить "визу" на перехват телефонных разговоров Ангелы Меркель? Надо думать, что с того времени, когда я работал в разведке, какие-то правила изменились, но, по большому счету, у меня нет сомнений, что подобное спецмероприятие, чреватое риском осложнения отношений с важным союзником, получило одобрение и в Госдепартаменте, и в Пентагоне, и в Белом доме. Хотя и не обязательно лично президента. Поскольку речь не шла о подслушивании лидера неприятельского государства, напрямую угрожающего Америке, или о каких-то сенсационных сведениях, извлеченных из переговоров Меркель, то я не исключаю, что Обама мог и не поинтересоваться источником этой информации. Тем не менее никакое самоуправство или самовольство АНБ здесь немыслимо. Я припоминаю, с какой тщательностью в годы "холодной войны" в Вашингтоне утверждались технические методы воздушной и подводной разведки в отношении Советского Союза. Грубая ошибка могла обернуться непоправимыми последствиями и даже войной.

– Почему шеф американской разведки Джеймс Клеппер не покончит с домыслами и кривотолками и не объявит во всеуслышание о параметрах сотрудничества АНБ с коллегами в Европе, чтобы все могли уяснить, какую информацию о гражданах собирали американцы, и какую европейские спецслужбы?

– Потому что Клеппер понимает политический контекст, в котором приходится действовать его коллегам, и не желает создавать им дополнительные трудности. Делать это в одностороннем порядке, без их согласия, было бы под стать, не побоюсь этого сравнения, предательству, совершенному Сноуденом. В самое ближайшее время, я убежден, наши спецслужбы договорятся о том, какие параметры своего сотрудничества они коллективно предадут огласке. Мне также ясно, насколько болезненным этот процесс выработки консенсуса является для наших друзей в Европе. Кооперация с американской разведкой сегодня в старом свете не в чести.

Маловероятно, считает Эрмарт, что канцлер Германии не подозревала о возможности перехвата ее сообщений и переговоров по мобильному устройству не только американцами, но и русскими, китайцами и даже северокорейцами. Ведь прочесть текстовые сообщения, посланные с мобильного телефона, или подслушать ведущиеся по нему переговоры, премудрость в техническом смысле невеликая:

– Стоила ли вся эта игра свеч? Если говорить о прослушивании Меркель, то однозначно не стоила, тут понятно, что именно мы проиграли, и совсем не ясно, выиграли ли вообще что-нибудь. Если говорить в более широком плане о сборе информации в глобальном масштабе, которую совместно вели западные спецслужбы, то мы однозначно в плюсе. Не раскрою секрета, если скажу, что я целиком за то, чтобы свернуть спецмероприятия, приносящие больше вреда, чем пользы, и сохранить только те из них, которые приносят больше пользы, чем вреда. Но этим принципом легко пользоваться в простых случаях, как, например, в случае с Меркель. Мы не должны были ее прослушивать. Но если разговор зайдет о том, что не надо никогда прослушивать президента Мексики, то я поостерегусь делать однозначные выводы. Тут мы, что называется, попадаем в серую зону неопределенности.