30-летие вспышки ярости

Операция Urgent Fury, "Вспышка ярости", проведенная 25-27 октября 1983 года, была первой со времен войны во Вьетнаме крупномасштабной вооруженной акцией США. Что вынудило Вашингтон всей мощью вторгнуться в маленькое островное государство, расположенное в восточной части Карибского моря?

Бывшая британская колония Гренада получила внутреннее самоуправление в 1967 году, а в 1974-м обрела полную независимость в составе Британского Содружества. На выборах 1976 года к власти в стране пришел социалист Эрик Гейри, соперником которого было тоже левое, но более радикальное, откровенно прокоммунистическое движение New Jewel Movement. Спустя три года оно осуществило бескровный государственный переворот, возглавленный 35-летним марксистом Морисом Бишопом.

Морис Бишоп был очень популярным на острове общественным лидером с ранней молодости, особенно среди молодых гренадийцев, восторгавшихся в середине ХХ века идеями кубинской революции и "черного карибского национализма", подвигами еще молодых Фиделя Кастро, Че Гевары и Камило Сьенфуэгоса – или, по крайней мере, их плакатно-мифическими образами. В 60-х годах Бишоп долго учился в Лондонском университете на факультете права, одновременно несколько раз съездив в ГДР и ЧССР. По словам друзей и знакомых, будущий лидер социалистического движения Гренады зачитывался книгами Ленина, Сталина и Мао Цзедуна, но более всего – трудами автора концепции африканского социализма и первого президента Танзании Джулиуса Ньерере, тогда также считавшегося одним из идеологов мирового революционного движения.

После возвращения на Гренаду Бишоп увлекся правозащитной юридической практикой и потом вместе с соратниками основал движение JEWEL ("Объединенный подход за благосостояние, образование и освобождение"), аббревиатура которого в переводе с английского означает "драгоценный камень". Бишоп, которого неоднократно арестовывали за уличные протестные акции, иногда связанные с насилием, открыто признавал, что он хочет взять власть в стране и "делать революцию". За год до обретения Гренадой независимости он опубликовал манифест "За власть народа!", в котором, например, написал:

"Когда власть перестает служить народу и начинает его грабить, народ имеет право сменить это правительство любыми средствами, которые потребуются!"

В конце 1973 года Бишопа и нескольких его коллег из руководства JEWEL накануне встречи со сторонниками в кинотеатре схватила полиция, причем революционеры оказали сопротивление. Бишопу сломали челюсть, и потом, после скорого освобождения (под давлением общественности) ему еще пришлось долго лечиться на соседнем Барбадосе. За сутки до объявления независимости Гренады его вновь арестовали – на этот раз по обвинению в подготовке государственного переворота с помощью Кубы и убийства президента Эрика Гейри. И вновь вскоре выпустили на свободу.

13 марта 1979 года движение JEWEL сумело взять власть вооруженным путем. Сам переворот носил название "Операция Яблоко". Морис Бишоп занял пост главы Народно-революционного правительства, а также разом кресла министра обороны, внутренних и иностранных дел, безопасности, информации и культуры. Кроме того, его движение было преобразовано в партию, в которой Бишоп, разумеется, стал Председателем Политбюро ЦК.

Новая власть резко взяла курс на сближение с Кубой и Советским Союзом и всего через несколько лет обладала вооруженными силами, превосходящими по своей численности и вооружению армии всех соседей в районе Малой Антильской гряды. Более того, кубинцы начали строить на острове крупный аэродром Point-Selians, который по всем признакам походил на военный, хотя правительство всячески силилось представить его как объект туристской инфраструктуры. Морис Бишоп развернул программу "народного туризма", которая предусматривала привлечение на Гренаду малоимущих иностранцев, в первую очередь – из государств мирового социалистического лагеря. Партия JEWEL утверждала, что аэропорт со взлетно-посадочной полосой длиной в 2 километра 700 метров строится именно с этой одной целью. На Бишопа начали совершаться покушения, в которых он обвинял мировой империализм, "боящийся примера великой гренадской революции".

В свете победы сандинистов в гражданской войне в Никарагуа и вспыхнувшей вслед за ней гражданской войны в соседнем Сальвадоре военные приготовления на Гренаде выглядели угрожающе. По крайней мере, в глазах островных государств региона. Если администрация президента США Джимми Картера отвергала мысль о том, что Гренада превращается в еще один форпост СССР в Западном полушарии, то сменивший Картера Рональд Рейган питал в отношении правительства Гренады очень сильные подозрения. Встревоженный резкими высказываниями Рейгана, подкрепленными учениями американского военно-морского флота, премьер-министр Бишоп отправился в Вашингтон и на встрече с людьми из ближайшего окружения президента обещал дистанцироваться от Кубы.

Заместитель председателя гренадского правительства Бернард Корд истолковал слова Бишопа как капитуляцию перед американским империализмом и 14 октября 1983 года произвел переворот, отстранив "капитулянта" от должности. После этого ситуация вышла из-под контроля: народные массы освободили Бишопа, тот, тем не менее, добровольно сдался заговорщикам, которые зверски убили его вместе с группой соратников и беременной женой, по совместительству бывшей на тот момент министром культуры Гренады.

Затем совершенно фанатичный гренадский коммунист, генерал Хадсон Остин расстрелял толпу сторонников свергнутого лидера, одновременно избавившись и от устроившего переворот вице-премьера Корда, посаженного в тюрьму, ввел во всей стране комендантский час и сформировал Революционный военный совет. В руки к Остину попал британский наместник Пол Скун (формально правительницей Гренады оставалась королева Елизавета Вторая), а также несколько сотен граждан США – студентов местного медицинского института. Организация Восточно-карибских государств призвала Соединенные Штаты действовать, и их призывы пали на благодатную почву: Рейган не мог допустить и мысли о повторении иранского сценария, в котором революционеры в Тегеране захватили посольство США и почти полтора года продержали американских дипломатов заложниками.

25 октября наспех сколоченное оперативное соединение вооруженных сил США начало интервенцию на Гренаду. Операции было присвоено кодовое название "Вспышка ярости". Социалистический лагерь и неприсоединившиеся страны осудили эту акцию в ООН, но это были обычные для той эпохи политические игры, считает военный аналитик Эдвард Люттвак, который в начале 80-х годов входил в число ближайших советников министра обороны США Каспара Уайнбергера. А вот Латинская Америка, вспоминает Люттвак, реагировала вполне сдержанно, поскольку Соединенные Штаты вели себя подчеркнуто дипломатично, избегали великодержавного диктата и консультировались с государствами региона:

– Интервенция, на мой взгляд, была оправдана и с гуманитарной, и с военно-политической точки зрения. Во-первых, жизнь американских студентов-медиков находилась в опасности. Во-вторых, на Гренаде произошел кровавый переворот, было убито множество местных жителей, власть захватили абсолютно фанатичные люди. Тишайшие государства восточной части Карибского бассейна, в первую очередь Доминика и Барбадос, были напуганы кровопролитием, а также общей милитаризацией соседней страны и присутствием в ней кубинских военных советников. Они попросили Соединенные Штаты защитить их и предотвратить эскалацию насилия на Гренаде".

Строительство гражданского аэродрома на Гренаде осуществляла не коммерческая фирма, а армейские инженеры и военнослужащие строительных частей с Кубы, имевшие при себе оружие. И это не могло не беспокоить Соединенные Штаты, убежден Эдвард Люттвак. По его словам, следует также помнить, что за два дня до высадки на Гренаду Соединенным Штатам был нанесен очень болезненный удар на другом конце света, в Ливане:

– Смертник-исламист направил заминированный грузовик на казарму американских морских пехотинцев, которые находились в Бейруте в качестве миротворцев. Погибли двести сорок солдат и офицеров. Последний раз столь крупные единовременные потери Соединенные Штаты понесли во время войны во Вьетнаме, на пике операции "Тет", предпринятой Вьетконгом в январе 1968 года. Не было бы ничего удивительного в том, если бы сразу по следам этого фиаско американский президент отказался санкционировать еще одну опасную военную акцию. Но Рейгану, помимо всего прочего, было очень важно восстановить престиж Америки – и он пошел на риск.

– Что можно сказать о собственно военной стороне операции "Вспышка ярости"?

– То, что тогда произошло, очень хорошо передает поговорка "У семи нянек дитя без глазу". То же самое, кстати, случилось за четыре года до того, при попытке освободить американских заложников в Иране. Но если ту миссию пришлось свернуть, то операция на Гренаде была, так сказать, обречена на успех, пусть далеко не блестящий: уж слишком неравны были силы сторон. Беда заключалась в том, что спецоперация, которую в идеале следовало поручить одному виду войск, скорее всего десантно-штурмовым частям, планировалась и осуществлялась всеми видами войск – сухопутными, флотом, ВВС, морской пехотой. Всем хотелось славы, никто не хотел отдавать ее целиком "конкуренту". Импровизированные спецоперации – а высадка на Гренаду была экспромтом – основываются на внезапности и на стремительном захвате всех ключевых пунктов за счет подавляющей огневой мощи и создания численного превосходства над силами неприятеля, их защищающими. Войсковые группировки действуют параллельно и независимо друг от друга. Сложная координация тут абсолютно губительна: она сбивает темп выполнения боевого задания. Иное дело, если бы у министерства обороны США было время все тщательно спланировать и согласовать. А согласование "на живую нитку" привело на Гренаде к страшной неразберихе".

В ходе операции "Вспышка ярости" погибли 18 американских военнослужащих, в том числе четверо бойцов морского спецназа, которые утонули после того, как перевернулась их надувная лодка, а также несколько солдат пехотной роты – при столкновении двух транспортных вертолетов. Ранения получили 116 военнослужащих, из них 14 – в результате "дружественного огня", который из-за проблем в координации периодически велся с воздуха. Более 20 местных жителей стали жертвами ошибок бомбометания. Кубинцы потеряли убитыми 24 человека, гренадская армия – 45.

Десант, который высадился на Гренаде 25 октября в половине шестого утра, включал в себя 1250 тяжеловооруженных морских пехотинцев и два легких отдельных батальона "рейнджеров" из состава сухопутных войск, которых прикрывали истребители-бомбардировщики со стоявшего у острова авианосного соединения, и ударные вертолеты ВВС США. Им противостояли 636 кубинцев и все боеспособные подразделения гренадской армии неустановленной численности, около 1000 человек. У защищающейся стороны не было на вооружении ни одного самолета или танка. Тем не менее, уже на следующей день американское командование потребовало подкреплений, которые и были ему предоставлены – в виде двух батальонов легендарной 82-й воздушно-десантной дивизии. Как заявил тогдашний начальник генштаба Джон Вейси, "мы столкнулись с неожиданно сильным сопротивлением". Впрочем, и этих двух батальонов оказалось недостаточно, и еще через день на остров были доставлены дополнительные подразделения 82-й дивизии, продолжает Эдвард Люттвак:

– То, что задумывалось как молниеносное действие по занятию острова, быстро выродилось в затяжную, изнурительную "молотиловку". В результате выполнение одной из самых приоритетных задач, вызволение американских студентов-медиков, блокированных в столице Сент-Джорджес, произошло лишь под вечер 26 октября. Понятно, что они могли быть легко пленены или даже расстреляны кубинцами либо их гренадскими союзниками, если те захотели это сделать".

Американские морские пехотинцы и "рейнджеры" были высажены на противоположных концах острова, в то время как все объекты первостепенной важности находились в центре страны, в районе столицы, напоминает Эдвард Люттвак. Это тюрьма, в которой содержались политзаключенные, радиостанция, подлежавшая выводу из строя, и резиденция британского генерал-губернатора Пола Скуна, которого надлежало освободить, чтобы он, ярый противник экстремистов, захвативших власть на Гренаде, открыто благословил операцию "Вспышка ярости". Два из трех этих спецзаданий могли вполне закончиться крахом, если бы на выручку подразделениям, направленным на их выполнение, не пришли морпехи, хотя и это случилось с большой задержкой:

– Мало того что "Вспышку ярости" замышляли и проводили "семь нянек". В данном случае наличествовала еще и "старшая нянька", военно-морской флот США, несмотря на то что его участие в боевых действиях было сугубо номинальным. Чисто формально, однако, театр военных действий находился в Атлантике, а это – епархия флота. У флотского командования, прекрасно знакомого с противолодочной войной или конвойным сопровождением судов, были, однако, весьма туманные представления о сухопутной войне и, в частности, о ее особой разновидности, именуемой спецоперациями. Так, с точки зрения адмиралов, тяжеловооруженные штурмовые части и легковооруженные разведывательно-диверсионные группы мало чем отличались друг от друга, коль скоро и те и другие десантировались в пункты назначения и были обучены приемам рукопашного боя. И эти-то легкие группы и были брошены на выполнение наиболее приоритетных заданий в столице, пока тяжеловооруженные части закреплялись на северной и южной оконечностях острова, как бы имитируя высадку в Нормандии в 1944 году. Нет ничего удивительного в том, что горстки спецназовцев-"рейнджеров", не имевшие серьезных противотанковых средств, не смогли сразу уничтожить преградившие им путь несколько БТР и БМП советского производства".

Территория острова Гренада – это всего триста сорок квадратных километров. Гренадская армия и кубинские военнослужащие не имели возможности получить подкрепления, так что для американской стороны не было смысла концентрировать усилия на захвате далеко отстоящих друг от друга аэродромов. У противника также отсутствовало тяжелое оружие. Политические реалии в Вашингтоне не допускали продолжительных боев и сколь-либо значительных потерь. Все указывало на то, что боевую задачу можно выполнить одним молниеносным ударом. Такое на практике удается редко, но ситуация, сложившаяся на Гренаде, была идеальной, говорит Эдвард Люттвак:

– Для этого, однако, требовалось с ходу нейтрализовать штабы кубинцев и гренадцев, размещавшихся в районе столицы, чтобы в зародыше задушить возможность сопротивления. Сосредоточив же основные силы на других целях – аэродромах и пунктах базирования кубинских военных и формирований гренадской армии – Пентагон фактически затянул операцию, позволив неприятелю спокойной начать контратаки".

Говоря об операции на Гренаде, Эдвард Люттвак отмечает, что наибольшее удивление в Белом доме вызвала отрицательная реакция на действия США одного из самых верных их союзников – британского премьера Маргарет Тэтчер:

– Британия, некогда владычица морей, имела на тот момент в Карибском бассейне всего один сторожевой корабль. Она не могла уберечь гренадцев от кровавых репрессий, не могла нейтрализовать кубинцев, не могла прийти на помощь американским студентам. Но Гренада же входила в Британское Содружество наций, то есть находилась официально в сфере особых интересов Соединенного Королевства, в которую американцы, с точки зрения английских тори, бесцеремонно вторглись, не испросив их согласия. Даром что призыв вмешаться был адресован Организацией Восточно-карибских государств США, а не Великобритании. Тогда также поговаривали, что Тэтчер обижена на Вашингтон за нежелание поддержать Англию в войне за Фолклендские острова. Верно, делегация США в ООН, в стремлении ослабить антиамериканизм латиноамериканских государств, заняла вполне проаргентинскую позицию. Государственный департамент колебался, но зато Пентагон (а это было для Тэтчер главным) получил от Рейгана приказ оказать Британии всяческое содействие. Без этого содействия, а также без дипломатической помощи Чили и Бразилии, которая обеспечила Лондону закулисное заступничество Вашингтона, она бы никогда не отвоевала Фолклендов – и Тэтчер, естественно, была об этом осведомлена!"

Отказ от односторонних действий, продемонстрированный Вашингтоном во время гренадской операции (вместе с американцами на остров высадились и части армий Барбадоса и Ямайки) и стратегическая установка на создание коалиций сохранились в следующем десятилетии – что, напоминает Эдвард Люттвак, видно на примере 1-й войны в зоне Персидского залива или же воздушной кампании НАТО против Сербии:

– Гренадская операция также показала готовность Рейгана дать отпор советским планам в Западном полушарии, вследствие чего Москва несколько уменьшила поддержку леворадикальных движений в Латинской Америке, включая никарагуанских сандинистов, а те, в свою очередь, стали куда более осмотрительными в оказании помощи сальвадорским повстанцам".

Вскоре после завершения боевых действий на Гренаде Сенат США провел открытые слушания, резко раскритиковавшие Пентагон. Они заложили основу для глубокого реформирования всей системы командования вооруженных сил США. Трудно сейчас представить себе сценарий, в котором сухопутные войска, авиация и морская пехота США при планировании спецоперации отдадут пальму первенства ВМФ только потому, что задействованный в ней персонал должен десантироваться с моря. Еще одним последствием операции можно, наверное, считать то, что с 1983 года население Гренады голосует стабильно за правоцентристские партии. Уже 29 октября, два дня спустя после победы, США отменили все экономические санкции против Гренады и выделили ей 110 миллионов долларов компенсации за нанесенный ущерб.

В ноябре 1983 года 90 процентов населения страны на вопрос телекомпании CBS ответили, что рады приходу американской армии, которая почти в полном составе покинула остров к 15 декабря того же года. В 1986 году схваченный американцами бывший вице-премьер Бернард Корд, устроивший переворот против Мориса Бишопа, был осужден гренадским судом и приговорен к смерти, которую заменили пожизненным заключением. В 2009 году его выпустили на свободу. В том же году злополучному международному аэропорту Гренады, который все-таки достроили в последующие годы, было присвоено имя покойного лидера гренадской революции Мориса Бишопа.