Суровое советское здание краевой типографии в Хабаровске находится между СИЗО и психбольницей. В нем «сидят» несколько газет, информационных агентств и сама типография. Продуктовый магазинчик в пяти минутах от офиса нашего информагентства, расположенного в этом здании, мы в обиходе называем «тюремным». Наши окна выходят на внутренний двор типографии – там стоят несколько заброшенных "жигули", с которых прошлой зимой кто-то снял колеса, ютятся запыленные праворульные "тойоты", а рядом блестят BMW и «лексусы» местных начальников.
В офисе помимо компьютеров и замученной кофеварки стоит факс: на недавних выборах мы – молодые журналисты– наконец-то научились им пользоваться, когда голос из избиркома сообщил, что электронной рассылки делать не собирается. Но в основном старичок-факс работает в качестве телефона.
Звонят возмущенные очередной ЖКХ-обдираловкой жители. Звонят рекламные агенты. Звонят чиновники с просьбой – перерастающей в требование – убрать с сайта заметку о каком-нибудь нелицеприятном деле. Звонят другие участники нелициприятных дел – с предложением "договориться". Звонят из столичных СМИ: дружелюбные и медленные голоса "федералов" просят информации о каком-либо местном событии. Чаще всего их интересуют cтихийные бедствия и вопрос о том, не поглотил ли еще нас Китай.
Удержаться на плаву непросто – стандартный "винегрет" финансирования местных негосударственных СМИ состоит из постоянного поиска рекламы и правительственных субсидий. Появляются и более оригинальные варианты – в последний год в адрес одного местного информагентства звучали обвинения в том, что оно поливает избранную "жертву" грязью до того момента, пока та не подписывает дорогостоящий договор об "информационном сотрудничестве".
Когда кто-нибудь из местных журналистов, уставший от мизерной зарплаты и якобы недостаточного масштаба местных новостей, "срывается" в Москву или Питер, его хвалят, желают удачи – ну что тут, на периферии, на расстоянии целого континента от столиц, "ловить"?
А мы возвращаемся на работу, пишем новости: в горах упал вертолет, медведи атакуют глухой таежный поселок, полицейские "охотятся" на браконьеров, заготовивших тонны красной икры, в Комсомольске раскрыли очередную финансовую махинацию, жители затопленных летом сел встречают зиму в заплесневевших домах... Для кого-то огромный и дикий дальневосточный регион – периферия, для кого-то – родная земля.
В офисе помимо компьютеров и замученной кофеварки стоит факс: на недавних выборах мы – молодые журналисты– наконец-то научились им пользоваться, когда голос из избиркома сообщил, что электронной рассылки делать не собирается. Но в основном старичок-факс работает в качестве телефона.
Звонят возмущенные очередной ЖКХ-обдираловкой жители. Звонят рекламные агенты. Звонят чиновники с просьбой – перерастающей в требование – убрать с сайта заметку о каком-нибудь нелицеприятном деле. Звонят другие участники нелициприятных дел – с предложением "договориться". Звонят из столичных СМИ: дружелюбные и медленные голоса "федералов" просят информации о каком-либо местном событии. Чаще всего их интересуют cтихийные бедствия и вопрос о том, не поглотил ли еще нас Китай.
Удержаться на плаву непросто – стандартный "винегрет" финансирования местных негосударственных СМИ состоит из постоянного поиска рекламы и правительственных субсидий. Появляются и более оригинальные варианты – в последний год в адрес одного местного информагентства звучали обвинения в том, что оно поливает избранную "жертву" грязью до того момента, пока та не подписывает дорогостоящий договор об "информационном сотрудничестве".
Когда кто-нибудь из местных журналистов, уставший от мизерной зарплаты и якобы недостаточного масштаба местных новостей, "срывается" в Москву или Питер, его хвалят, желают удачи – ну что тут, на периферии, на расстоянии целого континента от столиц, "ловить"?
А мы возвращаемся на работу, пишем новости: в горах упал вертолет, медведи атакуют глухой таежный поселок, полицейские "охотятся" на браконьеров, заготовивших тонны красной икры, в Комсомольске раскрыли очередную финансовую махинацию, жители затопленных летом сел встречают зиму в заплесневевших домах... Для кого-то огромный и дикий дальневосточный регион – периферия, для кого-то – родная земля.
