Федеральный список школьных учебников стал главной темой нынешнего выпуска электронной газеты «Вести образования». Во вступительной статье ректор Института образовательной политики «Эврика» Александр Адамский размышляет о перьевых ручках, штуцерах и о том, как сила руководит знанием.
Я помню, как в середине семидесятых нас, учителей, заставляли отбирать у детей шариковые ручки, чтобы мы, в свою очередь, заставляли их писать перьевыми ручками.
Если бы это было при капитализме, можно было бы подумать, что существует картельный сговор компаний, выпускающих чернила.
Фантазия могла быть такая: чтобы распродать залежалый товар, они продавили решение педагогического начальства, Министерства народного просвещения, например. После этого правительство, ЦК партии и ВЦСПС приняли совместное постановление о бесплатном, т.е. за счет бюджета, обеспечении каждого школьника перьями и чернилами.
Конечно, отдельные умники, для которых абстрактный гуманизм дороже классовых ценностей, объявили, что учение с увлечением дороже хорошей каллиграфии, а педагогика сотрудничества предполагает иные пути развития функциональной грамотности, но передовой отряд сельских учителей и классных руководителей коллективно ответил отщепенцам! Пригвоздили к позорному столбу низкопоклонников!
И что самое важное: учителя боролись с шариковыми ручками со всей страстностью, искренне, свято веря в то, что в этом их миссия и состоит!
«Нам солнца не надо – нам партия светит,
Нам хлеба не нужно – работу давай!»
Какое это имеет отношение к сегодняшнему дню?
Ответ довольно странный. Ярость, с которой мы боролись за перьевое торжество, а фактически за привычный уклад школьной жизни, осталась нормой. Остервенение, с которым система привыкла цепляться и даже сражаться за укорененные способы обучения, – родовое свойство системы образования.
А кто играет на этом вечном инструменте – зависит от времени. Цари, большевики, капиталисты – кто умеет, у кого есть такое право, тот и играет.
А система подыгрывает, заглатывая наживку с первого заброса.
Какие дискуссии вокруг включения того или иного учебника в федеральный список!
Четыре экспертизы или две? Линейки и системы или разнородные учебники?
«Допущено» или «рекомендовано»?
Господа, вы всерьез полагаете, что свои знания любознательные подростки будут формировать по учебнику? Ну, в таком случае вы очень похожи на моего завуча, который нас инструктировал по поводу отбора шариковых ручек!
И дело не только в интернете, а в том, что вы не сможете цензурировать фильмы, дискуссии на ТВ, появление нового Пастернака или Солженицына. Или думаете, что сможете?
И снова – запреты на книги, фильмы и дискуссии?
Или на все подобные явления поставим знак «+70» и запрет смотреть, читать и слушать людям моложе 70?
Мобилизационная роль образования была основой образовательной политики в прошлом. Самой известной формулой, иллюстрировавшей этот подход, было: «...Народное образование играет решающую роль в войне... когда пруссаки побили австрийцев, то это была победа прусского учителя над австрийским школьным учителем». Это написал профессор географии из Лейпцига Оскар Пешель (кстати, его газета называлась «Заграница»), до нас формула дошла в виде фразы «Австрию победил прусский учитель», а со временем авторство стали приписывать Отто Бисмарку, в еще одной интерпретации: «Битву при Садове выиграл прусский школьный учитель». Истинная причина победы пруссаков над австрийцами в этом сражении многим историкам видится в том, что казнозарядные винтовки пруссаков были гораздо эффективнее дульнозарядных штуцеров австрийцев. Но разве это фраза: «Войну при Садове выиграли казнозарядные винтовки!»? А вот школьные личностные, предметные и метапредметные результаты учеников прусских учителей, к тому же вооруженных игольчатыми винтовками, оказались гораздо выше личностных и т.д. результатов учеников австрийских учителей, да и стреляли они, заряжая свои ружья через дуло.
Но главная идея: «...Народное образование играет решающую роль в войне...»!
Еще одна широко известная максима относительно воинствующего значения образования была выдвинута за два с половиной века до сражения при Садове одним из основателей эмпиризма Фрэнсисом Бэконом: «Знание – сила!», этот его афоризм стал одним из «идолов» мышления политиков.
И хотя основатель экспериментальной науки хотел избавить сознание людей от заблуждений-«идолов», обратить мышление к опыту и к эксперименту как основному способу проверки опыта, в политике его тезисом воспользовались диктаторы.
Многие из них (Ленин, Сталин, Гитлер) решили, что сила у того, кто определяет, что граждане могут (должны) знать, а чего они знать не могут (не должны).
И в этом смысле знание – власть!
Это стало основой образовательной политики диктаторских режимов и остается до сих пор главным механизмом промывки мозгов, особенно в условиях ограничения СМИ, ТВ, интернета и поездок за границу.
Собственно, отсюда и механизмы отбора книг для библиотек, отбора материала для программ, произведений для уроков, научных открытий и теорий для преподавания.
Вместо того чтобы установить общие принципы написания учебников и образовательных программ – натуральное описание учебных материалов и список учебников. Просто и надежно!
Если в общественном сознании доминируют единые смыслы, установки и даже ценности – управлять таким сознанием не трудно. А если эти смыслы, установки и ценности еще и специально, целенаправленно формируются правящим политическим классом – совсем хорошо! Знание – сила!
Проблема такой политики только в том, что для ее реализации не только система образования должна быть замкнутой, закрытой, но и вся система жизни людей должна быть сильно ограниченной. Нужен «железный занавес», чтобы внешние сигналы не мешали целенаправленному формированию заданных установок.
А если мир прозрачен и «продуваем» всеми информационными и интеллектуальными ветрами, то выстраивать жесткую структуру знания, конечно, можно, только реализовать ее трудно.
Нужен жесткий и тотальный репрессивный механизм: «Шаг вправо-влево – считается побегом и карается расстрелом». А как вы хотели? «Знание – сила!»
Другой проблемой мобилизационного подхода к образованию, на мой взгляд, является то, что основной задачей такой школы все-таки остается «битва при Садове».
А если битвы не будет, то для мирного созидательного труда, в условиях мировой конкурентности и мобильности рынка труда, такое образование малоэффективно.
Потому что развитие экономики и социально-политическое развитие сегодня требует максимальной открытости для самореализации разных способностей и талантов, иногда даже непредсказуемо эффективных.
Я помню, как в середине семидесятых нас, учителей, заставляли отбирать у детей шариковые ручки, чтобы мы, в свою очередь, заставляли их писать перьевыми ручками.
Если бы это было при капитализме, можно было бы подумать, что существует картельный сговор компаний, выпускающих чернила.
Фантазия могла быть такая: чтобы распродать залежалый товар, они продавили решение педагогического начальства, Министерства народного просвещения, например. После этого правительство, ЦК партии и ВЦСПС приняли совместное постановление о бесплатном, т.е. за счет бюджета, обеспечении каждого школьника перьями и чернилами.
Конечно, отдельные умники, для которых абстрактный гуманизм дороже классовых ценностей, объявили, что учение с увлечением дороже хорошей каллиграфии, а педагогика сотрудничества предполагает иные пути развития функциональной грамотности, но передовой отряд сельских учителей и классных руководителей коллективно ответил отщепенцам! Пригвоздили к позорному столбу низкопоклонников!
И что самое важное: учителя боролись с шариковыми ручками со всей страстностью, искренне, свято веря в то, что в этом их миссия и состоит!
«Нам солнца не надо – нам партия светит,
Нам хлеба не нужно – работу давай!»
Какое это имеет отношение к сегодняшнему дню?
Ответ довольно странный. Ярость, с которой мы боролись за перьевое торжество, а фактически за привычный уклад школьной жизни, осталась нормой. Остервенение, с которым система привыкла цепляться и даже сражаться за укорененные способы обучения, – родовое свойство системы образования.
А кто играет на этом вечном инструменте – зависит от времени. Цари, большевики, капиталисты – кто умеет, у кого есть такое право, тот и играет.
А система подыгрывает, заглатывая наживку с первого заброса.
Какие дискуссии вокруг включения того или иного учебника в федеральный список!
Четыре экспертизы или две? Линейки и системы или разнородные учебники?
«Допущено» или «рекомендовано»?
Господа, вы всерьез полагаете, что свои знания любознательные подростки будут формировать по учебнику? Ну, в таком случае вы очень похожи на моего завуча, который нас инструктировал по поводу отбора шариковых ручек!
И дело не только в интернете, а в том, что вы не сможете цензурировать фильмы, дискуссии на ТВ, появление нового Пастернака или Солженицына. Или думаете, что сможете?
И снова – запреты на книги, фильмы и дискуссии?
Или на все подобные явления поставим знак «+70» и запрет смотреть, читать и слушать людям моложе 70?
Мобилизационная роль образования была основой образовательной политики в прошлом. Самой известной формулой, иллюстрировавшей этот подход, было: «...Народное образование играет решающую роль в войне... когда пруссаки побили австрийцев, то это была победа прусского учителя над австрийским школьным учителем». Это написал профессор географии из Лейпцига Оскар Пешель (кстати, его газета называлась «Заграница»), до нас формула дошла в виде фразы «Австрию победил прусский учитель», а со временем авторство стали приписывать Отто Бисмарку, в еще одной интерпретации: «Битву при Садове выиграл прусский школьный учитель». Истинная причина победы пруссаков над австрийцами в этом сражении многим историкам видится в том, что казнозарядные винтовки пруссаков были гораздо эффективнее дульнозарядных штуцеров австрийцев. Но разве это фраза: «Войну при Садове выиграли казнозарядные винтовки!»? А вот школьные личностные, предметные и метапредметные результаты учеников прусских учителей, к тому же вооруженных игольчатыми винтовками, оказались гораздо выше личностных и т.д. результатов учеников австрийских учителей, да и стреляли они, заряжая свои ружья через дуло.
Но главная идея: «...Народное образование играет решающую роль в войне...»!
Еще одна широко известная максима относительно воинствующего значения образования была выдвинута за два с половиной века до сражения при Садове одним из основателей эмпиризма Фрэнсисом Бэконом: «Знание – сила!», этот его афоризм стал одним из «идолов» мышления политиков.
И хотя основатель экспериментальной науки хотел избавить сознание людей от заблуждений-«идолов», обратить мышление к опыту и к эксперименту как основному способу проверки опыта, в политике его тезисом воспользовались диктаторы.
Многие из них (Ленин, Сталин, Гитлер) решили, что сила у того, кто определяет, что граждане могут (должны) знать, а чего они знать не могут (не должны).
И в этом смысле знание – власть!
Это стало основой образовательной политики диктаторских режимов и остается до сих пор главным механизмом промывки мозгов, особенно в условиях ограничения СМИ, ТВ, интернета и поездок за границу.
Собственно, отсюда и механизмы отбора книг для библиотек, отбора материала для программ, произведений для уроков, научных открытий и теорий для преподавания.
Вместо того чтобы установить общие принципы написания учебников и образовательных программ – натуральное описание учебных материалов и список учебников. Просто и надежно!
Если в общественном сознании доминируют единые смыслы, установки и даже ценности – управлять таким сознанием не трудно. А если эти смыслы, установки и ценности еще и специально, целенаправленно формируются правящим политическим классом – совсем хорошо! Знание – сила!
Проблема такой политики только в том, что для ее реализации не только система образования должна быть замкнутой, закрытой, но и вся система жизни людей должна быть сильно ограниченной. Нужен «железный занавес», чтобы внешние сигналы не мешали целенаправленному формированию заданных установок.
А если мир прозрачен и «продуваем» всеми информационными и интеллектуальными ветрами, то выстраивать жесткую структуру знания, конечно, можно, только реализовать ее трудно.
Нужен жесткий и тотальный репрессивный механизм: «Шаг вправо-влево – считается побегом и карается расстрелом». А как вы хотели? «Знание – сила!»
Другой проблемой мобилизационного подхода к образованию, на мой взгляд, является то, что основной задачей такой школы все-таки остается «битва при Садове».
А если битвы не будет, то для мирного созидательного труда, в условиях мировой конкурентности и мобильности рынка труда, такое образование малоэффективно.
Потому что развитие экономики и социально-политическое развитие сегодня требует максимальной открытости для самореализации разных способностей и талантов, иногда даже непредсказуемо эффективных.
