Сегодня очень долго разговаривала с моей французской подругой-журналисткой о Pussy Riot.
У нас с ней давний проект – написать книгу о том, как мы с ней стали Pussy Riot. О том, что двигает тридцатилетних женщин, успешно живущих в Париже, натягивать на головы балаклавы и кричать на улицах Free Pussy Riot! Ну, конечно, то, что и я, и она, как люди, приближенные к искусству, сошлись во мнении, что после акции Pussy Riot современное искусство не может оставаться таким, как раньше. Да простят меня великие специалисты и модные творцы, но для меня акция девочек остается лучшим, что произошло за последние десять лет в искусстве. Для меня, человека, который профессионально занимается театром многие годы, теперь всегда будут времена до и после Pussy Riot.
Концепт группы, блестяще продуманный от а до я, выстроенный на контрастах и в названии, и в облике; тексты песен; площадки, которые они выбирали для перформансов; темы, которые они затрагивали в своих акциях; зрители, к которым они обращались, – это настоящая работа размышляющего художника, это не, как думают многие, бездарная провокация или необдуманное бесовское дрыганье ногами.
Для того чтобы понять, что же на самом деле произошло в храме Христа Спасителя, надо немного заинтересоваться политическим искусством, панк-роком, акционизмом, концептуальным искусством. Для этого нужно позволить себе сделать шаг в сторону от уже давно знакомого и понятного психологического искусства, которое стало нормой для всех. Это как обсуждать обэриутов, отказавшихся от традиционных форм искусства, с точки зрения классицизма, который предлагает принцип единства времени, места, действия.
Но понять гораздо сложнее, чем судить. А не понять – значит, согласиться с собственным невежеством, что сложно, никто с этим не спорит. Как же сложно
согласиться с тем, что не мужчины, а женщины придумали новую форму протеста. Невыносимо для российского патриархального общества, чтобы женщина осмелилась на подобное. Но размышления на эту тему – для другого поста. Скажу только, что с самого начала моей активной поддержки и раскручивания дела Pussy Riot во Франции я получаю комментарии и сообщения от многих фейсбук-френдов, мужчин из России: "Как ты можешь так говорить – ты же женщина, мать, актриса?" Феминистки в России до сих пор считаются неудовлетворенными горластыми бабами, а само понятие "феминизм" – бранное слово.
И вот уже год, как оскорбленные верующие обсуждают духовную свободу, тогда как девушки гниют в тюрьме. В ответ на леденящее кровь письмо Нади из ИК заявляют: и поделом, происходящее в мордовской колонии не уступает тому, что сделали девушки в храме Христа Спасителя.
Надю перевели в лагерную больницу на седьмой день голодовки. Умную, красивую и талантливую Надю медленно и усердно убивают: за то, что она занимается политикой; за поиски новых форм в искусстве; за громкое и нетрадиционное осуждение сращивания верхушки церкви и государства; за то, что позволила себе критиковать власть.
Ольга Кокорина – режиссер и театральный педагог, активистка движения Russie-Libertés (Париж)
У нас с ней давний проект – написать книгу о том, как мы с ней стали Pussy Riot. О том, что двигает тридцатилетних женщин, успешно живущих в Париже, натягивать на головы балаклавы и кричать на улицах Free Pussy Riot! Ну, конечно, то, что и я, и она, как люди, приближенные к искусству, сошлись во мнении, что после акции Pussy Riot современное искусство не может оставаться таким, как раньше. Да простят меня великие специалисты и модные творцы, но для меня акция девочек остается лучшим, что произошло за последние десять лет в искусстве. Для меня, человека, который профессионально занимается театром многие годы, теперь всегда будут времена до и после Pussy Riot.
Концепт группы, блестяще продуманный от а до я, выстроенный на контрастах и в названии, и в облике; тексты песен; площадки, которые они выбирали для перформансов; темы, которые они затрагивали в своих акциях; зрители, к которым они обращались, – это настоящая работа размышляющего художника, это не, как думают многие, бездарная провокация или необдуманное бесовское дрыганье ногами.
Для того чтобы понять, что же на самом деле произошло в храме Христа Спасителя, надо немного заинтересоваться политическим искусством, панк-роком, акционизмом, концептуальным искусством. Для этого нужно позволить себе сделать шаг в сторону от уже давно знакомого и понятного психологического искусства, которое стало нормой для всех. Это как обсуждать обэриутов, отказавшихся от традиционных форм искусства, с точки зрения классицизма, который предлагает принцип единства времени, места, действия.
Но понять гораздо сложнее, чем судить. А не понять – значит, согласиться с собственным невежеством, что сложно, никто с этим не спорит. Как же сложно
Понять гораздо сложнее, чем судить. А не понять – значит, согласиться с собственным невежеством, что сложно, никто с этим не спорит
И вот уже год, как оскорбленные верующие обсуждают духовную свободу, тогда как девушки гниют в тюрьме. В ответ на леденящее кровь письмо Нади из ИК заявляют: и поделом, происходящее в мордовской колонии не уступает тому, что сделали девушки в храме Христа Спасителя.
Надю перевели в лагерную больницу на седьмой день голодовки. Умную, красивую и талантливую Надю медленно и усердно убивают: за то, что она занимается политикой; за поиски новых форм в искусстве; за громкое и нетрадиционное осуждение сращивания верхушки церкви и государства; за то, что позволила себе критиковать власть.
Ольга Кокорина – режиссер и театральный педагог, активистка движения Russie-Libertés (Париж)
