На саммите Шанхайской организации сотрудничества в Киргизии лидеры девяти государств обсудили региональные и глобальные проблемы. Главной темой саммита было обеспечение региональной безопасности после вывода войск НАТО из Афганистана. Обсуждались также ситуация в Сирии и ядерная программа Ирана. Никаких ключевых решений на саммите ШОС принято не было.

Председатель КНР Си Цзиньпин, недавно избранный президент Ирана Хасан Рухани и другие участники саммита выразили поддержку Владимиру Путину, который считает, что вопросы, связанные с применением химического оружия в Сирии, необходимо решать в рамках ООН. Хасан Рухани сказал, что его страна выступает категорически против распространения ядерного оружия, но подчеркнул право каждого государства на развитие мирных ядерных программ.

Президент Ирана выбрал ШОС в качестве первой площадки для встреч с лидерами иностранных государств. По мнению эксперта аналитического центра "Полис Азия" Павла Дятленко, это говорит о приоритетах во внешней политике иранского лидера: "Иран таким образом подает сигнал Западу, что действующие в отношении этой страны санкции могут быть ослаблены развитием дипломатических отношений в восточном направлении". Дятленко также обращает внимание на визит председателя КНР Си Цзиньпина, который в Центральноазиатском регионе находится с начала сентября. Цзиньпин перед визитом в Бишкек посетил Туркменистан, Казахстан, Узбекистан, а потом прибыл с официальным визитом в Киргизию, накануне саммита. Во всех этих странах председатель КНР подписал многомиллиардные соглашения, связанные с транспортировкой нефти и газа или выдачей кредитов. Китай воспринимает Шанхайскую организацию сотрудничества в первую очередь как экономическую площадку, а потому активно продвигает идею создания Банка развития ШОС и других экономических проектов. В то время как Россия в ШОСе видит военную составляющую. "Позиции России и Китая по многим региональным вопросам достаточно близки, – считает Павел Дятленко. – Больших противоречий, как это было на саммите Большой двадцатки, не было, и, возможно, они нашли общий подход к сирийской, иранской и афганской проблемам. Обе страны входят в Совбез ООН, и им не раз придется возвращаться к этим темам".



По итогам саммита участники саммита ШОС подписали пять документов, главным из которых является Бишкекская декларация. Поскольку конкретных решений ни по обеспечению региональной безопасности, ни по защите региона от наркотрафика или религиозного экстремизма в этом документе не содержится, в очередной раз возникает вопрос об эффективности Шанхайской организации сотрудничества. ШОС чаще используется как возможность для двусторонних встреч и переговоров. Политолог Шерадил Бактыгулов считает, что в этом нет ничего отрицательного: "В решении конфликта в Сирии среди стран ШОС заинтересованы как минимум три страны: Россия, Китай и Иран. Для лидеров этих государств саммит – возможность обсудить свои позиции, выработать какие-то решения. Но о своих договоренностях они не будут сообщать всему миру", – считает Бактыгулов.

Своими впечатлениями от саммита поделился обозреватель газеты "Московские новости", специалист во Центральноазиатскому региону Аркадий Дубнов.

– Внешне Шанхайский саммит выглядит как такое вполне себе протокольное мероприятие. Есть какие-то важные подводные камни, о которых знают только люди в кулуарах этого совещания?

– Традиционно собрание глав государств ШОС выглядит всегда импозантно, гладко. Но было достаточно предпосылок, чтобы этот саммит кончился неудачно. Тем не менее, ничего не произошло.
На мой взгляд, главным содержанием саммита было несколько премьер, смотрин. Впервые здесь выступал президент Ирана. Это была его международная премьера. Впервые выступал новый Председатель КНР Си Цзиньпин. Это тоже была его премьера – во всяком случае, на саммите ШОС. Здесь прощался с ШОС президент Афганистана Карзай, которому в будущем году предстоит покинуть свой президентский пост.
Было важно прислушаться к тому, что говорил китайский лидер, поскольку он завершал свой визит в Евразию – начиная с Петербурга, заканчивая почти всеми странами Центральной Азии. Он привез совершенно фантастические суммы инвестиций, в общей сложности превышающие 50 миллиардов долларов. Это является самым главным контрапунктом всего мероприятия, поскольку вопрос возникает такой – а что может Россия противопоставить этой экономической экспансии Китая?

– И что же она может противопоставить?

– Россия избегает прямого столкновения с Китаем на экономическом поле, поскольку силы явно неравны. Россия пытается оперировать другими инструментами. Инструментами своего военного присутствия; культурного, гуманитарного присутствия; рынка, который предоставляет Россия огромному количеству трудовых мигрантов из Центральной Азии. Это очень значимый фактор, он может быть противопоставлен Москвой китайскому "вторжению".



– Каковы ваши впечатления от обсуждения сирийской проблемы?

– Наверное, то, что во главу угла президент России Путин в своем выступлении поставил успехи российской дипломатии на сирийском направлении, могут создать предпосылку для того, чтобы распространить удачный консенсус, который намечается в отношениях между Москвой и Вашингтоном, достичь каких-то договоренностей внутри региона. Здесь достаточно мирно прозвучал призыв президента Ирана к своим партнерам. Он пообещал быстрый прогресс на переговорах по ядерной программе Ирана в случае проявления политической воли. Естественно, он имел в виду партнеров, но, наверное, это воспринимали и как обещание и со стороны Тегерана идти по этому пути. В общем, в итоге "сирийский синдром" может сказаться благоприятно, в том числе и на таком подводном столкновении между Москвой и Пекином. Одной из таких "потаенных" проблем в отношениях между Россией и КНР, возглавляющими ШОС, был вопрос о создании Банка развития ШОС. Китайцы уже давно обещают вложить туда порядка 10 миллиардов долларов, на что Россия, естественно, ответить адекватно не может. Нет пока согласия Москвы на идею – создания Банка развития ШОС. Об этом говорят все лидеры ШОС, за исключением президента России на этом саммите.

– Какое впечатление на вас произвел президент Ирана Роухани?

– Мне кажется, Роухани здесь чувствует себя, может быть, еще не вполне комфортно. Во-первых, он выглядел гораздо более респектабельно, чем остальные. Он же все-таки носит духовный сан, он аятолла. Он сидел в традиционном обличье иранских аятолл – с большим белым тюрбаном, что достаточно импозантно смотрелось на общем фоне светских лидеров. Известно, что на протяжении всех саммитов ШОС, а я не пропустил ни одного саммита, не было случая, чтобы ушедший теперь в отставку президент Ахмадинежад не зажигал атмосферу своими антиизраильскими либо антиамериканскими спичами. Он всегда был самый скандальный на всех саммитах. Роухани этого избежал. Он только сказал, что против "международных сил, которые исповедуют старые колониальные способы правления". Он даже не называл ни одну страну, ни один режим. Так что эта иранская риторика кардинально отличалась от предыдущих саммитов. Что можно считать достижением.



– Как принимает Киргизия дорогих гостей? Что значит эта встреча для Бишкека?

– Для Бишкека встреча имеет большое значение, потому что одна из самых бедных стран региона сумела привлечь к себе внимание в силу ротации мест проведения саммита ШОС. Киргизия сумела привлечь внимание к себе в первую очередь Председателя КНР. Он здесь провел четыре дня. Само по себе присутствие Китая в Бишкеке в течение четырех суток уже говорит о признании Киргизии как одного из контрапунктов системы безопасности в регионе. Китайцы пообещали здесь вложить в ближайшее десятилетие порядка 6 миллиардов долларов. Естественно, они будут рады, когда узнают, что аэропорт Манас будет работать с участием китайцев. Китайцы станут одним из главных акционеров нового этого транспортного узла на месте бывшей американской базы.

– А как складываются отношения Путина с нынешним руководством Киргизии? Ему там обещана вечная дружба?

– Да. Во всяком случае, до 2018 года, когда президент Атанбаев уже точно покинет свой пост. Я думаю, что эти гарантии даны, поскольку и Путин, и Атанбаев будут находиться одновременно до этого времени во главе своих государств.

В следующем году председательство в ШОС переходит Таджикистану.