Стивен Фрай призвал МОК к отказу от проведения сочинской Олимпиады. Министр юстиции ФРГ допустила возможность ее бойкота. Один российский чиновник заявил, что в Сочи не будут действовать законы "против геев", а другой возвысил свой голос против этих беззаконных заявлений. Обама и Кэмерон с оговорками, но – уклонились от бойкота. Прыгунья Исинбаева поддержала российский гомофобный закон. Прыгунья Исинбаева взяла свои слова назад, сообщив, что ее англоязычная речь была неправильно понята.

Все эти новости, позавчерашние, вчерашние и свежие, теперь идут сплошным потоком. Теперь это фон, на котором разыгрывается скандал. Такие предолимпийские баталии.

Упоминаются олимпиады в Германии – в Берлине и Гармиш-Партенкирхене – вокруг которых тоже велись дискуссии. Причем столь яростные, что фюреру пришлось временно поступиться своими принципами, то есть отказаться от гласной юдофобии и гомофобной пропаганды. Еще чаще, как бы по причинам чисто географическим, вспоминается московская Олимпиада-80, которую как раз бойкотировал западный мир.

Однако если мы хотим понять время, в котором стоим, то имеет смысл сравнивать именно эти эпохи: брежневскую и путинскую. Отмечая редкие черты сходства и постоянные несовпадения. На контрасте.

Бойкот Олимпийских игр в Москве явился ответом на афганскую войну. Война была настоящей, со всеми признаками неспровоцированной агрессии и грубейшего нарушения международных законов. Одновременно пополнялся список политзаключенных внутри страны, и эти беззакония тоже послужили поводом для бойкота, о котором заговорил президент Картер в своем ежегодном послании к нации.

О бойкоте сочинской Олимпиады в мире тоже заговорили после войны. Правда, война эта была совсем другой, ибо российско-грузинский конфликт продолжался считаные дни, а насчет того, как распределять ответственность за него между Москвой и Тбилиси, до сих пор существуют разные мнения. Что же касается политических процессов, происходящих в России, то они живо напоминают о маразматических застойных временах, но на свой лад. Если угодно, речь идет о пародии на авторитарный строй – при всем желании путинских силовиков подражать их советским предшественникам.

Тогда власти знали, кого надо хватать. Тогда список политзаключенных насчитывал сотни человек, и практически каждый из них "сидел за дело". То есть, разумеется, по приговорам шемякиных судов, попиравших конституционные права граждан, но клеймо антисоветчиков эти граждане заслужили. Сегодня политзеки – это Ходорковский, Лебедев, Пичугин, Pussy Riot, "узники Болотной", и этими людьми список практически исчерпывается. Главное же отличие состоит в том, что нынешние жертвы беззаконий пострадали почти случайно. По той лишь причине, что на их примерах государству зачем-то понадобилось продемонстрировать свою крутость.

Ходорковскому мстит лично президент РФ. Девушки в балаклавах потерпели от средневековья, воцарившегося по приказу начальства в одном отдельно взятом российском суде, где главным нормативным актом стало постановление Трулльского собора. Случайно выхваченных из толпы демонстрантов судят потому, что власть насмерть испугалась народа после протестных акций, вызванных известной рокировочкой. Все это имитация авторитарных расправ, от чего, конечно же, не легче людям, которые отбывают свои срока в лагерях или томятся в СИЗО. Но это не брежневщина. Это пародия на брежневскую эпоху, не говоря о временах Гитлера или Сталина.

Нечто подобное мы наблюдаем и в связи с буйством законотворческой фантазии, охватившей некоторое время назад российских парламентариев. Про "закон Димы Яковлева" все уже давно забыли – и в Кремле, и в Охотном ряду. Закон об оскорблении чувств верующих не действует. И никого еще до сих пор не осудили по закону, карающему за пропаганду гомосексуализма среди несовершеннолетних или там поцелуй в пупок. То есть могут еще, конечно, осудить, с них станется, но это уже будет позор, пародирующий самые позорные процессы 70-80-х годов. Позор в квадрате.

Другое время, понимаете. Небывалое, трагикомическое, с элементами произвола, застоя и средневековья, но – другое. Поэтому столь противоречивы новости, посвященные олимпийскому скандалу. Так разнообразны мнения по поводу участия или неучастия спортсменов в грядущих играх. Так бестолковы речи российских чиновников, готовых по берлинскому образцу даже отменить на территории Сочи действие изуверского закона. Применительно к российской истории это можно назвать прогрессом. Впрочем, если вспомнить, что через пять лет после московской Олимпиады в стране началась перестройка, то возникает неожиданная, но сильно обнадеживающая мысль. О том, что прогресс в России можно ускорить. К чему, собственно, и призывает Стивен Фрай.

Илья Мильштейн – публицист и политический комментатор.

Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции РС.