Слушайте письмо научного работника, доктора наук, взял я его в передачу по той причине, что меньше всего ожидал такого. Читаю: «Я не большой поклонник гэбисткой хунты, которая вертит Россией. Однако, в кои-то веки гэбня задумала дельную экономическую спецоперацию по ликвидации Российской академии наук. Они последовали рецепту грузинского департамента полиции, который столкнулся примерно с такой же задачей очистки структур государства от семидесятилетней кумовщины, семейных связей, взяток. Российская академия - этот нелепый атавизм времен СССР, его давно следовало бы распустить, снабдив волчьими билетами треть отпущенных. Но, увы, до самого последнего времени гэбня ничего не могла сделать. Российские академические ученые оказывались сильнее. Они успешно боролись за свое право на занятие, которое, по меткому замечанию Эрика Берна, называется "структуририванием времени". Впрочем, это все было лучше, чем очищать полоний-двести десять для нужд страны».
Среди слушателей «Свободы» есть, разумеется, люди, которые думают не так, как автор этого письма. Они употребляют такие слова, как «безумие», «бесчинство», «алчность клептократов». Но в глаза бросается вот что. Далеко не все из них читали документ о реформировании академий. Далеко не все читали вообще что-либо по существу дела. Не читал ни один человек – иногда даже так сдаётся. Людям достаточно, что это путинская реформа. Всё путинское в их глазах заведомо никуда не годится. Отметаем с ходу. Всё и вся - скопом. Таково настроение этой стихии. Полное, огульное, безоговорочное, беспощадное отрицание, потому что на повестке дня уже не реформы, а кое-что другое. Это должно вгонять в уныние людей, которые надеются на спокойное развитие событий, но это моё предположение.

Наш постоянный слушатель Михаил Кашлев огорчён, что – читаю – «совершенно незамеченной прошла новость о недавном раскрытии секретных архивов болгарского КГБ. Вот пара цитат из статьи в The New Times на эту тему. Статья содержит копии нескольких документов из этих архивов: "Перед майскими выборами в парламент комиссия стала проверять кандидатов в депутаты и обнаружила сто сорок две фамилии бывших штатных сотрудников ГБ и военной разведки (всего в болгарском парламенте двести сорок мест)… Дальше — больше: одиннадцать из пятнадцати митрополитов Болгарской православной церкви были агентами ГБ. Даже недавно избранный патриарх Неофит, оказывается, с восемьдесят третьего года служил органам, где был известен как "Симеонов". Учитывая тот факт, - пишет господин Кашлев, - что КГБ Болгарии было чем-то вроде филиала ГБ СССР, многое становится понятным в современной жизни Королевства Арканарского. Прямо навскидку, всмотритесь в лицо любого видного арканарского попа, крупного бизнесмена или политика. Будет каждый второй, как минимум», - пишет господин Кашлев. Спасибо, что напомнили нам о том, Михаил, о чём многие, очень многие, хотели бы забыть. Как всё-таки много их было, разного толка агентов гэбухи! Вот что удивительно. Зачем столько? Даже учесть такое количество сексотов, стукачей, штатных, полуштатных и внештатных агентов – большая была работа. Но я, например, не представляю себе, как можно было прочитывать всё, что они строчили. Это же миллионы и миллионы страниц! Не удивлюсь, если они так и сгниют, никем не прочитанные. Если ещё не сгнили или не уничтожены… Зачем столько? Ну, зачем?! А затем же, зачем во всех остальных делах старались брать «колицтвом», а не «кацтвом» - количеством, а не качеством, и количество это в гэбэшном случае, как и в большинстве остальных случаев, требовалось исключительно для отчета. Хорошо помню, как в одном секретном милицейском годовом отчёте (а гэбэшные отчёты в этом отношении были один к одному) впервые прочитал такое самохвальство: за истекший период завербовано столько-то осведомителей. Это значит, подумал я тогда, что за следующий период постараются завербовать на сколько-то единиц больше, - и так, что ли, до бесконечности?! Так закладывались фундаменты строек коммунизма. Больше, ещё больше! О стенах, крышах, о том, что поместить под эти крыши, подумаем как-нибудь потом, сейчас главное – фундаменты, в них вбить как можно больше всего, что можно вбить: бетона, камня, железа, труда, денег. Москва нас оценивает по сумме освоенных нами средств, а не по конечному результату наших усилий. Так создавались огромные объёмы того, что называлось незавершённым строительством, незавершёнкой.

А завершенка часто бывала такой, что лучше бы и её не было. Читаю письмо об этом.
«В восьмидесятые годы я работал в пищевой и рыбной промышленности, ездил на предприятия. Всё оборудование было импортное. Например, пресс для штамповки банок "Крупп" (тот самый, что пушки делал), поточная линия - японская, приборы - французские. Между тем, в СССР были свои НИИ и КБ, заводы, которые выпускали то же самое. Военные заводы тоже выпускали гражданскую продукцию. И где она лежала, эта продукция? Правильно: во дворе ржавела. Не с первого дня, конечно, сначала её устанавливали, но только время и средства теряли - она не работала, ломалась или гнала брак. А ведь тысячи дармоедов учились на казённые деньги, потом сидели в проектных конторах, грызлись за должности и оклады с премиями. Потом на реализацию их разработок тратили материалы, фонды, труды. И результат всех этих расходов и усилий лежал во дворе, на свалке. Честней было бы признать, что все эти инженеры - липовые, а рабочие - алкаши, не тратиться на них. Несомненно, были исключения и оазисы. Но я говорю в целом. А сейчас и тот советский уровень стал недосягаем. А хакеры в Расее да, самые изощрённые. Кулибины с Левшами находятся. На преступления и гнусности то есть. Чтобы далеко не отходить, заглянул в свой компьютер, у меня стоят сотни программ, скачанных из Интернета. И среди них ни одной русской! Украинская есть. Россияне только переводят и воруют программы, на что много ума не надо. Такой уж человеческий матерьялец. Задумаешься и хоть становись расистом. И чего с этим делать при всех режимах?», - для автора этого письма само собою разумеется: ничего. Мне как-то скучновато иметь дело с его пессимизмом, но сейчас я о другом. Вспомнилось кое-что из устного народного творчества. «Уходя с работы, унеси хоть гвоздь: на работе ты хозяин, а не гость». «Кто в колхозе не вор, тот дома не хозяин». Не о нас ли это сложено нами же? Или такая загадка. Тоже нами сочинена, и о нас. Жужжит, а в задницу не лезет – что это такое? Советский прибор для жужжания в заднице.

А теперь вот такое письмишко. Оно представляет собою сатирическое подражание пионерской клятве. Читаю.
«Я, такой-то, вступая в не стройные ряды Всероссийской пенсионерской организации имени не помню кого, перед скорбными лицами моих товарищей по несчастью торжественно обещаю: горячо любить свою единственную и неделимую Российскую федерацию и особенно её родной и щедрый Пенсионный фонд. Да живёт он вечно! Жить как можно короче, учиться существовать совсем без денег и бороться за жизнь самую чуточку, как завещал не помню кто, как учат родные партии любимой Российской федерации. Да здравствует она в веках и процветает! Свято соблюду не понятные мне законы пенсионерии любимой Российской федерации и приложу все остатки своих скромных сил, чтобы не заживаться на этом свете. Гадом буду! Аминь».
Не хотел бы я присутствовать при встрече этого сатирика с автором предыдущего письма – как один стал бы допрашивать другого, за какие заслуги он требует себе хорошего обеспечения в старости, а другой изнемогал бы в поиске убедительного ответа.

Я редко заглядываю на форумы, но за меня это делают слушатели «Свободы» и вводят меня в курс… На одном из форумов давно обсуждается заграница, заграничная жизнь, пишут те, что там живут или жили, да вернулись на родину. Вот пишет одна из таких: «В Швеции много хорошего: красивейшая природа, леса, гранит, белые грибы и озёра. Там удобно и безопасно. Чистая, вежливая, с офигительной природой и красивыми милыми городками страна… Как говорит мой муж, теперь уже бывший, который по-прежнему живет в Стокгольме, Швеция была бы прекрасной страной, если б в ней не было шведов… У шведов полностью атрофировано человеколюбие, сострадание, чувство семьи. Для них нормально отправить ребенка в детский дом, они даже не задумываются над тем, какую травму это нанесет ребенку. У большинства моих знакомых родители находились в доме престарелых, так как детям не приходит в голову им помогать. Естественно, там их не навещают. На Рождество им присылают открытку... Надо сказать, что это отношение к старикам логично. Ибо эти самые старики тридцать лет назад выкинули студента-сына или дочь из дома: живи как знаешь. И тоже были только открытки на Рождество. У меня была знакомая шведка, жила в Москве, потом вернулась в Стокгольм. Ей было двадцать два. У неё не было работы. На Рождество она пригласила меня поехать к её родителям. У них там был дворец в тридцать пять комнат, в гараже роллс-ройс и ягуар. А их дочке нечем было заплатить за комнату в общежитии… Так что семьи в Швеции нет. Разводы - самый большой процент в Европе. С друзьями еще хуже. В целом друзей нет. Есть коллеги и знакомые. Их приглашают на чашку кофе за две недели!!, - тут два восклицательных знака. - Зато лучшие друзья те, кто платит за выпивку… Выпивка - дело дорогое, поэтому за чужой счет надерётся любой… В гости иногда приходят не с тортом, а с бутылкой. Самое классное, это когда не до конца выпитую бутылку уносят с собой… Их чувства в благополучии атрофировались совсем», - пишет покинувшая Швецию русская на одном из интернетных форумов.
К чести посетителей этого форума, многие, на мой взгляд, правильно поняли и справедливо оценили эту женщину. Правда, слова могли бы быть и помягче – не обязательно говорить, например, о её совковости. Читаю из одного отклика: «Я одну такую дуру даже знаю, она после Италии нечто похожее лепетала. Италия, мол, классная страна, но итальянцы такие придурки, такие мелочные!». Спросила бы себя, пишут другие, а кто же сотворил страну, которую сама же называешь прекрасной? Кто её содержит в надлежащем виде – не шведы ли, которых ты за людей не считаешь? Во что бы превратила Швецию ты со своим мужем, которому в Швеции мешают шведы? Посмотри на свой русский подъезд, втяни в себя его запахи, вспомни, когда ты последний раз делала мокрую уборку в своей квартире! Вот в таком духе пишут… Дело не в том, дура или не дура, неряха или чистюля, или не только в этом. На дворе двадцать первый век, но это календарь так говорит. А на самом деле на дворе одновременно существуют, сосуществуют, и отнюдь не мирно, не спокойно, все века – и двадцатый со Сталиным и Гитлером, и восемнадцатый-девятнадцатый с крепостным правом, таким жестоким в России, что его называли настоящим рабством, и средние века, средние особенно – с их страшной религиозной нетерпимостью, со свирепыми, косматыми, тёмными, как муромская чаща, попами, с уверенностью тогдашних московитов, что они лучше всех на свете, что их вера, их образ жизни – единственно правильные. В Швеции эта женщина увидела то, что называется однопоколенной семьёй, а сама она из страны, где всё ещё распространена старинная многопоколенная семья, я бы сказал: всепоколенная. Все поколения - под одной крышей, даже если крыши уже раздельные. Это всего-навсего эпизод в истории, а для многих – вечная данность, они уверены, что так должно быть всегда и везде. Швеция ушла довольно далеко вперёд, там под одной крышей в прямом и переносном смысле живёт во многих случаях одно поколение – ни детей, ни родителей, ни бабок с дедками. Многопоколенная семья, она – от бедности. Люди не могли выжить, не помогая друг другу. Родители опекают, а если могут, то и содержат своих детей любого возраста, деды и бабки – внуков, а бывает, что и правнуков. Заботы каждого члена такой семьи – заботы всех. Жизнь в такой семье в большей или меньшей мере уютная (уют тёплого хлева, если позволите мне снова вспомнить прекрасное выражение французского знатока советской и русской жизни Безансона), но и неудобная, тягостная, нередко – страшная, но людям некуда деваться, и они как могут приспосабливаются к ней, и даже в порядке самообмана иногда воспевают её и ставят в пример другим народам.

Это всё не значит, что обязательно обожать быт шведов и чей бы то ни было. Не всё, что понимаешь, должно нравиться, как и не всё, что нравится, понимаешь. Читаю подходящее к нашему разговору письмо.
«Недавно в Англии местные археологи откопали скелет человека одиннадцатого века, у него был пробит череп. Поразились - этого покойника очень квалифицированно и тщательно лечили от травмы головы. А это был совершенно рядовой житель Англии, не богатый и не знатный. Такую умелую и старательную медицинскую помощь при такой ране и сейчас мало где окажут, удивились специалисты. На самом деле люди Средневековья были очень даже не глупые, но они жили в другой системе ценностных координат. Торговцы, ремесленники, крестьяне считались людьми второго и третьего сорта, не имели прав, были отстранены от политики. Они веками потрясающе смирялись со своим положением, никогда не восставали. Малолетний король Ричард II очень быстро успокоил лондонскую толпу словами: "Я ваш король!" во время едва ли не единственного бунта Уота Тайлера, который могут вспомнить марксисты. Просто люди не представляли себе жизни без короля и лордов. Житель Средневековья очень сильно бы удивился, если бы ему сказали, что простой народ должен выбрать администрацию. "Как, подлая чернь!"- воскликнул бы он. Эта кастовая система считалась идеалом. И была очень прочной полтыщи лет. У неё был тяжёлый порок - она лишала стимулов для развития. За редкими исключениями, чего бы ни делал человек, он не мог выйти из своей касты. И разбогатевшего купца всё равно презирали разорившиеся аристократы. И тогда вот началось "восстание масс", окончательно побеждающее только в наше время. Но его первоначальные лидеры лютеране сами его боялись... 0ни боялись человека свободного. "0н станет дьяволом" - сказал Кальвин. Но у этой цивилизации тоже есть свой страшный порок, Анатолий Иванович, она создаёт очень много материальных ценностей, даёт простор для достижений в технике и науке, обеспечивает правами и свободами, ликвидирует голод и нищету, даёт образование многим, но не даёт культуры и расшатывает мораль. И мы видим, во что часто превращаются люди, не бедные и образованные, в наше время изобилия товаров и чудес техники», - говорится в письме.
И всё-таки… Много ли благополучных семей видите вы вокруг себя в России, не избалованной изобилием и чудесами? Это я обращаюсь к той обличительнице шведов, потому что не считаю наш разговор законченным, а он кажется мне очень важным. Можете ли представить себе, чтобы в Швеции двадцатилетний лоботряс, живущий под одной крышей с матерью, бабкой, а то и прабабкой, избивал их по очереди, а то и всех сразу за то, что они не могут давать ему из своих пенсий столько денег, сколько ему требуется на водку, табак и девок? Поговорите с участковыми, судьями, врачами. Поинтересуйтесь делами о наследстве – что устраивают друг другу дети и родители, братья и сёстры… А дружбы, особенно, извините, женские? Послушаешь, как вы сплетничаете друг о друге после своих задушевных посиделок, невольно захочешь в Швецию, где дружеские встречи назначают за несколько недель и отбывают их с такой сухостью, что для сплетни ничего не вынесешь. Между прочим, русский народный здравый смысл всегда прекрасно понимал то, о чём мы здесь говорим. Он понимал, что патриархальная семья – это от большой нужды, что по-шведски жить удобнее, человечнее. Вот вам пословица: в дальнюю стежку лучше жить. И как только появляется возможность, патриархальная семья распадается, и распадается неудержимо, люди уходят в личное, из теплого переполненного хлева - в холод благоустроенного одиночества. В этом одиночестве есть свои минусы, своя тоска, но оно всё-таки больше отвечает душевной потребности нормального человека… Если говорить совершенно бесстрастно, по-научному, тогда надо сказать так: эта дама осуждает шведов и хвалит себя, свою страну, свою культуру с высоты своего идеала, а не с оглядкой на реальность, которая так далека от идеала, как небо от земли… Поинтересуйтесь статистикой членовредительства и убийств на бытовой почве – это когда всепоколенная семья собирается для изъявления друг другу тёплых родственных чувств. Всепоколенная семья определяет немало такого в русской жизни, о чём не все и догадываются. Например, такая семья в значительной степени формирует политические взгляды своего личного состава, понятия о том, что такое хорошо и что такое плохо, к чему нужно стремиться, как относиться к людям, к миру, к прошлому и к текущей действительности. Когда студент рассуждает, как замшелый ветеран коммунистического труда, вы легко угадаете, кто задаёт тон в его всепоколенной семье.

Один из наших слушателей приводит в разговоре о Русской православной церкви следующие – скажу сразу, чьи: Льва Толстого – слова: "Деятельность нашей русской, так называемой православной церкви на виду у всех. Это факт огромный, который скрыть нельзя и о котором спорить нельзя. В чем состоит деятельность этой русской церкви, этого огромного напряженно действующего учреждения, состоящего из полумиллионного полчища, стоящего народу десятки миллионов? Деятельность этой церкви состоит в том, чтобы всеми возможными мерами внушить 100-миллионной массе русского народа те отсталые, отжитые, не имеющие теперь никакого оправдания верования, которые когда-то исповедовали чуждые нашему народу люди и в которые почти никто уже не верит, часто даже и те, на обязанности которых лежит распространение этих ложных верований. Внушение народу этих чуждых ему, отжитых и не имеющих уже никакого смысла для людей нашего времени формул византийского духовенства о троице, о Божией матери, о таинствах, о благодати и т. п. составляет одну часть деятельности русской церкви; другую часть ее деятельности составляет деятельность поддержания идолопоклонства в самом прямом смысле этого слова: почитания святых мощей, икон, принесения им жертв и ожидания от них исполнения желаний». В ответ на эти толстовские слова другой слушатель «Свободы» пишет: «Примерно в то же время, что и Толстой, не менее обличительные вещи писал о христианстве сын лютеранского пастора Фридрих Ницше.
Еще раньше на этом поприще выступил воспитанник иезуитского колледжа Вольтер. Христианство выжило, причем трудно сказать – благодаря этому, вопреки или несмотря на. К сожалению, ислам в этом смысле значительно отстал: до сих пор в «коранических» социумах не нашлось достаточно авторитетных его критиков (Салман Рушди и более мелкие насмешники не в счет). Никто не задает исламу те вопросы, которые Толстой задает христианству, поэтому соответствующие модернизации катастрофически запаздывают. Подобно бесконкурентному производству типа совкового, идеология без критицизма со стороны собственных выдающихся адептов загнивает и деградирует. При этом внеидеологические меры защиты (типа фетвы Хомейни с приговором Рушди) играют роль внеэкономических протекционистских барьеров и железных занавесов. Остается еще вопрос: успеет ли ислам освободиться из золотой клетки идеологического протекционизма и модернизироваться - или погибнет, как советская экономика? Аминь». Вот такой обмен откликами слушателей произошёл на сайте радио «Свобода» под распечаткой предыдущей передачи «Ваши письма». По нынешним российским временам, за похожие высказывания вполне можно, при желании, отправить человека за колючую проволоку, обвинив его в оскорблении чувств верующих. Эту вспышку мракобесия будут изучать в рамках не одной научной дисциплины, да уже и изучают. Задумана она была в Кремле и патриархате людьми грамотными, знающими своё дело, растленными и жестокими. Но на пустом месте, без народной готовности бесноваться во мраке у них ничего не вышло бы. После коммунизма население по неким законам жизни незаметно для самого себя откатилось в ту старину, где слова «защищать веру» имели совершенно определённый людоедский смысл. Правители бесцеремонно опираются на самый дремучий слой, с тоской понимая, что и он с ними церемониться не будет. При этом уже почти не скрывается любопытный, надо признать, расчёт: продержимся сколько-то на православнутых и невежественной толпе, а там, даст их Бог, подоспеют современные способы успокоения продвинутых.
Ну, и под занавес сегодня такое письмо: «Если женщина против того, чтобы с вами спать не расписавшись, а вы за, - тут всё ясно: вы – подлец. А вот если наоборот, женщина хочет с вами спать не расписавшись, а против вы? Тут не совсем ясно, вы – дебил, идиот или просто джентльмен?». Вопрос в этом письме, конечно, риторический, по мнению автора, но я всё-таки отвечу. Думаю, такой мужчина хуже, чем дебил, идиот и хуже, чем даже джентльмен. Такой мужчина есть собственник в не лучшем смысле слова. Он не видит женщину иначе, как своей собственностью, вот и хочет – тут он, конечно, дурак – закрепить, закрепостить эту собственность ещё и штампом в паспорте. С каким удовольствием женщины изменяют таким! Кому надо объяснять, почему именно таким мужчинам охотнее всего наставляют рога, пусть не женится или, по крайней мере, не слушает нашу передачу.