Каннский международный кинофестиваль 2013 года открывается 15 мая премьерой фильма Бэза Лурмана "Великий Гэтсби". На пресс-показе фильма побывала обозреватель Радио Свобода Елена Фанайлова:

– Стоило ли заново экранизировать "Великого Гэтсби"? Есть что-то в фильме, ради чего нужно снова обращаться к роману Фицджеральда?

– Первые 15 минут я себе задавала тот же самый вопрос. Сначала фильм Бэза Лурмана меня немного раздражал. Прежняя стилистика режиссера лучше всего выражена в фильме "Мулен Руж". Это стилистика бурлеска, а поскольку в "Великом Гэтсби" речь идет о "веке джаза", о бурных двадцатых годах на Манхэттене, в первых ошеломительных сценах вечеринок в доме Гэтсби показаны чрезмерно разукрашенные, стилизованные под эпоху джаза бродвейские танцы, которые могли бы украсить индийское кино. Но затем зритель догадывается, что и легкий идиотизм "Великого Гэтсби", и легкая придурковатость остальных героев (кажется, все они фрики) объясняется тем, что Бэз Лурман смотрит из нынешнего времени, времени второго или третьего "золотого" американского века (если считать вторым – пятидесятые, а третьим – нулевые), на первый "золотой век". И наивность героев первого века не может не вызывать его – и зрительской – усмешки.

Выбор актера на главную роль, а Гэтсби играет Леонардо Ди Каприо, символ гламура для многих поколений зрительниц особенно, – в этом есть какая-то бесконечная ирония. К "Великому Гэтсби" во второй половине ХХ века читатели и зрители привыкли относиться как к прообразу всех романов, экранизаций и саг о "богатых и знаменитых" или о тех богатых, которые "тоже плачут", и воспринимают Джея Гэтсби как героя романтического. Но Бэз Лурман демонстрирует вместе с Леонардо Ди Каприо комические и даже патологические, истерические черты этого персонажа. Они вдвоем – режиссер и актер – показывают, что весь этот личный мужской миф о гламуре, о неоготическом замке, об огромных возможностях, машинах, деньгах, роскоши на грани дурного вкуса – это мечта маленького мальчика, который жил в бедности. Все это есть в романе, только не так проявлено, как в этом фильме.
И в смысле явной патологичности Гэтсби позиция рассказчика, будущего писателя, небогатого, но зачарованного модными и богатыми людьми Ника Каррауэя, который описывает жизнь Джея Гэтсби с удивлением и завороженностью, оказывается во многом более трогательной, чем точка зрения персонажа, описывающего историю Гэтсби непосредственно у Фрэнсиса Скотта Фицджеральда. Думаю, что для Фицджеральда в романе важно было и его скептическое отношение к богатым, приобретенное в годы учебы в Принстоне ("прочное недоверие, враждебность к классу бездельников"), и то, что во времена написания романа он сам становился "богатым и знаменитым". В некотором отношении автор романа одновременно и Гэтсби, и Ник Каррауэй. Последнего, как простофилю, неспособного вмешаться в трагедию, играет в фильме Лурмана известный по главной роли в фильме "Человек-паук" Тоби Магуаер.

– Предыдущая крупная роль Леонардо Ди Каприо – в фильме Квентина Тарантино "Джанго Освобожденный". Там он играл кровавого плантатора-рабовладельца и показал себя крупным современным американским актером. Можно ли сказать, что роль Гэтсби – новый успех Ди Каприо?

– Сначала он играет Гэтсби практически теми же красками, которыми играл упомянутого вами кровавого плантатора, это абсолютно циничный и холодный человек, игрок, управляющий людьми. Я бы добавила в список ролей, повлиявших на актерский рисунок Ди Каприо-Гэтсби, еще и "Авиатора", байопик Мартина Скорсезе о магнате Говарде Хьюзе, великом волевом сумасшедшем, миллионере, режиссере и изобретателе. Потом, в сцене встречи с возлюбленной, которую не видел пять лет, Ди Каприо-Гэтсби "ломается", он не может справиться с чувствами, пытается заместить их огромными безвкусными букетами, превращается в мальчишку с трясущимися руками. Вторую часть фильма он играет совершенно по-другому, как сломленный своей страстью, одновременно вдохновляемый и ведомый ею мужчина, может быть, с учетом своего юношеского актерского опыта. Пара сцен в "Великом Гэтсби" мне показались прямыми цитатами из "Титаника", он цитирует сам себя. Как и весь фильм Лурмана, это – эклектическая, постмодернистская игра.

– В этот фильм Лурмана вложены какие-то невероятные миллионы долларов. Что можно за 100 миллионов долларов снимать в "Великом Гэтсби"? Там нет ни космических гонок, ни динозавров... На что все эти деньги потрачены?

– На работу декораторов, на грандиозные декорации, которые были для фильма построены, на огромное количество копий картин европейских художников… У Джея Гэтсби в его неоготическом замке находится невероятное количество картин, мозаик, ковров, мебели. Фантастической красоты паркет, на котором герои под немыслимую, искаженную фриком-исполнителем органную музыку танцуют чарльстон.

Празднества в доме Гэтсби, которыми полна первая половина фильма, сделаны с настоящим визуальным шиком. Бэз Лурман остается верен себе, он обожает танцы, обожает мюзикл как жанр, он делает почти весь фильм мюзиклом. Как говорил Лурман, он задумал этот фильм после экономического кризиса конца нулевых, и это фильм, можно сказать, о предкризисных годах в Америке и о том, что человеческая душа не меняется, несмотря ни на какие деньги, усилия дизайнеров, смену технологий, в том числе, технологии 3D. А они превосходно работают: зритель оказывается в снегу на Манхэттене или на пристани вместе с грустным Гэтсби, когда он смотрит на зеленый огонек надежды, на дом возлюбленной на другой стороне залива.

– Вы в целом не жалеете о времени, которое провели в зрительном зале?

– Нет. Когда я смотрела этот фильм, вспоминала о нашем с вами разговоре трехгодичной давности. Мы вместе с философом и издателем Александром Ивановым разговаривали в программе "Свобода в клубах" о современной массовой культуре и пришли к выводу, что она держится по-прежнему, как и вся мировая высокая культура, на двух китах – это секс и смерть. Деньги и власть только инструмент этого союза. Не случайно роман занимает первые строки в списках лучших книг, написанных по-английски в ХХ веке. История Великого Гэтсби – это история великой любви и трагической гибели. Это очень привлекательный сюжет для женщин, но и для мужчин этот человек является ролевой моделью, потому что он – бедняк, который придумал свою историю жизни, заработал огромные деньги, выстроил свой Диснейленд, почти завоевал любимую женщину, бросил все к ее ногам. Это сказка, а сказки никогда не скучно смотреть, как любые вечные сюжеты, – рассказала Елена Фанайлова.



О тенденциях Каннского кинофестиваля-2013, о претендентах на главные призы и о российском фильме "Майор", представленном в фестивальной программе "Неделя критики", РC рассказал кинокритик Андрей Плахов.

– Человеку, не слишком углубленному в современное кино, сначала бросаются в глаза два имени – Бэз Лурман, режиссер открывающего фестиваль фильма "Великий Гэтсби", и Стивен Спилберг, председатель жюри. Оба, кажется, не очень вписываются в формат фестиваля?

– Что касается "Великого Гэтсби", то это – крупная премьера. Фильм тут же выходит в прокат во множестве стран, в том числе в России. Естественно, каннская премьера – это некий старт для него. Картина громкая, со звездами, не первая экранизация романа Фицджеральда, который сам по себе является культовым и породил много кинематографических интерпретаций. Естественно, все ждут, как сегодня по-новому, уже при помощи современных средств кинематографа будут воссозданы легендарная эпоха и легендарный сюжет Фицджеральда. Поэтому я думаю, что премьера эта носит, скорее, формальный характер.

Если же говорить про Стивена Спилберга как председателя жюри, то, действительно, мне кажется, это не совсем стандартное решение. Потому что все-таки, по моим наблюдениям, в последние годы жюри Каннского фестиваля предлагалось возглавить кинематографисту с несколько другой репутацией. Спилберг имеет репутацию очень успешного коммерческого режиссера, а Каннское жюри возглавляют чаще всего художники – авторы, режиссеры более такого "утилитарного" направления что ли. Хотя в последнее время фестиваль старается соединить элитарное с массовым и приглашать тех людей и пропагандировать те фигуры, которые уже достаточно популярны и имеют огромную аудиторию. И Спилберг из их числа.

На мой взгляд, это хорошая кандидатура, потому что, с одной стороны, действительно, это человек, которого знают и узнают в лицо миллионы зрителей во всем мире, даже далекие от кинематографа, а с другой – это все же человек интеллектуальный, который начинал, между прочим, со своего рода авторского кино. Его кинодебют – это абсолютно произведение авторского, независимого американского кинематографа. Есть очень интересная фраза, которая принадлежит Клоду Лелюшу, французскому режиссеру. Он сказал: "В Спилберге мне больше всего интересен Годар". Парадоксальное сопоставление фигур, когда в самом коммерческом режиссере мира ему видится отражение авторских поисков в стиле европейского кино. Потому что, действительно, Спилберг начинал под большим влиянием европейского кино и европейских "новых волн". Вот такая вот интересная комбинация. Я думаю, что это будет не самое плохое жюри в истории Каннского фестиваля.

– Поговорим теперь о конкурсных фильмах. Самые известные имена – это Коэн, Миике, Содерберг, Поланский, Джармуш. Однако это имена, которые не назовешь новыми, и от них, в общем-то, ничего нового не ждешь. В вашей статье говорится, что Канны находятся между двумя кинематографическими элитами, и это такая "более старая" элита. Что можно сказать о "более новой"? И чьих фильмов вы ждете?

– Да, такое ощущение, что приоритеты Каннского фестиваля несколько меняются. И каннская "номенклатура", которая здесь верховодила в течение многих лет, все-таки отходит на второй план, и ее место занимают другие режиссеры, другие авторы. Это естественно: не могут одни и те же быть вечными. Роман Поланский, к примеру, – абсолютно исключительная фигура, – человек, который сохранил достаточно молодое дыхание в своем весьма почтенном возрасте, и конечно, каждый его фильм вызывает интерес. Тем более "Венера в мехах" – это абсолютно тема Поланского. Тем не менее, ясно, что вряд ли этот фильм перевернет представление и о Поланском, и о мировом современном кинематографе.

Я думаю, что все же приходится больше ждать интересного от таких авторов, как, например, Абдулатип Кишиш – это человек, который имеет тунисские арабские корни, но считается одним из главных французских режиссеров. Не только формально, но и потому что он действительно передает дух современной французской культуры – демократической, многоэтнической. И в этом смысле он очень хороший культурный герой современной кинематографической Франции. Франсуа Озон, который режиссер теперь уже третьего поколения и представляет фильм "Молодая и красивая", показал своими последними работами, что все время продолжает экспериментировать, что-то искать. Он меняется, развивается, и от него можно ждать чего-то интересного.

Но есть такие режиссеры, участвующие в Каннском конкурсе, как иранец Асгар Фархади, получивший недавно "Оскар" за фильм "Развод", к которому приковано очень большое внимание. Что представляет собой его новый фильм, пока никто не знает. Насколько я понимаю, он снят на французском языке и не в Иране, а, кажется, во Франции. Но в любом случае от этого чего-то стоит ждать. И, наконец, Николас Виндинг Рефн, режиссер датского происхождения, снимающий на английском языке. Его предыдущая картина "Драйв" получила очень высокую оценку Каннского фестиваля, приз за режиссуру, по-моему, не совсем заслуженно. Его новый фильм "Только Бог простит" по мнению даже директора Каннского фестиваля, может считаться одним из потенциально главных событий и, может быть, самых радикальных фильмов конкурса этого года.

Вот так. Тут присутствуют разные очень персонажи – из разных сфер, из разных галактик даже кинематографических. И как сложится сюжет Каннского фестиваля, пока сказать невозможно. Но некая интрига есть. Хотя, разумеется, надо сказать и о том, что смена элит или смена вех не происходит безболезненно. Потому что очень крупные режиссеры уходят, стареют или вообще умирают, а новые, которые приходят им на смену, пока что не равновелики им. Им только предстоит доказать свой потенциал, свои возможности. Некоторые из них включаются в конкурс, я думаю, авансом – в надежде на то, что они поразят мир и займут место тех прежних великих. Но будет ли так на самом деле – пока неясно.

– В программе "Неделя критиков" – российский фильм "Майор" режиссера Юрия Быкова. Что можно сказать о нем?

– Это очень любопытный фильм. Вообще Юрий Быков – интересный режиссер, очень острый, очень крутой. Он показывает очень жесткие, жестокие ситуации. Его первая игровая картина "Жить" отличалась этим, а в "Майоре", мне кажется, он идет еще дальше по этому пути. Тема может показаться в каком-то смысле конъюнктурной или поверхностно-актуальной. Потому что речь идет о майоре полиции, сбившем ребенка и пытающемся всеми силами уйти от возмездия. Но мне кажется, что сила этого фильма не только в этой актуальности сюжета, но и прежде всего в том, что режиссер действительно умеет создать очень сильное психологическое напряжение и показать брутальный, жестокий мужской мир, современный. И умеет это сделать художественно, в этом есть какая-то своя эстетика. Думаю, что именно поэтому фильм попал в "Неделю критики" Каннского фестиваля, поскольку обычно в эту программу берут именно фильмы, обладающие неким авторским режиссерским почерком. Фильм "Майор" тоже к ним относится.



Этот и другие важные материалы итогового выпуска программы "Время Свободы" читайте на странице "Подводим итоги"