«Я провел свои юные годы в Палермо, и, наверное, поэтому без всякого труда улавливаю логику в поведении руководителей в Пхеньяне. И на Сицилии, и в Северной Корее широко практикуется рэкет, с той лишь, пожалуй, разницей, что сицилицы делают это несколько тоньше».
На страницах журнала Foreign Policy вашингтонский геостратег Эдвард Люттвак дезавуирует тех, кто, по его мнению, повинен в том, что политика вымогательства всех трех Кимов – Ир Сена, Чен Ира и Чен Ына – оказывалась до сих пор весьма прибыльной.
«Кимы должны были, с одной стороны держать в повиновении свое население, а с другой – покупать лояльность дворцовой свиты, партийной и военной», - пишет Люттвак. Контроль над гражданами обеспечивает аппарат подавления и пропаганды. Если же говорить о верности элиты, то как ее прикармливать при низкой эффективности экономики и огромных расходах на армию, которые требовал курс на конфронтацию с Сеулом, Токио и Вашингтоном? Ответ на это был один, считает аналитик, - международный рэкет.
Платили Пхеньяну отдельные сердобольные НКО за границей, чьи поставки продовольствия позволяли режиму снабжать армию продуктами отечественных сельхозпроизводителей. В ожидании уступок в ядерной сфере, так никогда не реализовавшихся, предоставляли помощь также США и Япония. Но главным пособником Севера, считает Люттвак, остаются его братья и сестры на Юге. Так, южно-корейский президент Ким Дэ Чжун, удостоившийся в 2000 г. Нобелевской премии мира, заплатил за «наградной», так сказать, саммит с Ким Чен Иром сто миллионов долларов наличными, но спокойствия его страна в результате все равно не обрела.
Сеул, по словам эксперта, из раза в раз пасует перед провокациями Пхеньяна, не желая силовыми контрдействиями «отравлять» деловой климат на Юге. Потопление корабля с сорока шестью матросами; обстрел острова, в ходе которого погибают четыре человека; испытания ракет и ядерных устройств, все это сходит с рук Кимам. Дань южане платят энергоресурсами и едой, или же в форме высоких окладов восьмидесяти тысяч северокорейцев, работающих на южнокорейских предприятиях, открывшихся в промышленной зоне Кэсон.
Энергично реагировать на шантаж Севера, продолжает Эдвард Люттвак, Сеулу мешает и нехватка соответствующего оружия, являющаяся следствием нерациональной военной доктрины, которая выдвигает на роль основного противника не Северную Корею, а никому ничем не угрожающую Японию.
Вашингтон не в состоянии принудить Ким Чен Ына вести себя менее агрессивно, но он может потребовать от Юга за предоставляемые ему гарантии безопасности рационализировать оборонную стратегию и прекратить делать подачки Северу. Есть надежда, что таким образом удастся отбить у Пхеньяна охоту предаваться шантажу, подытоживает эксперт.
Билл Келлер, в прошлом главный редактор «Нью-Йорк Таймс», а ныне ее блогер, размышляет о книге коллеги по газете Марка Маццети под названием «Обоюдоострый скальпель»:
«Книга Маццети, пишет Келлер, повествует о том, как ЦРУ превращается из разведывательной организации в военизированную, которая заказывает или сама выполняет в разных регионах ликвидацию главарей террора, в основном, с помощью беспилотников с их точечным, как скальпель, оружием». Рейды дронов требуют оперативных данных, и одно это подтолкнуло ЦРУ на санкционирование пыток. Впрочем, по словам Келлера, Маццети не интересно вновь доказывать, что война – это грязное дело. Его цель – напомнить, что в ЦРУ всегда были оперативники и аналитики и что происходящее ныне подчинение приоритетов «яйцеголовых» тактическим нуждам «ковбоев» чревато тем, что руководство страны останется в неведении об опасностях, надвигающихся на страну из-за горизонта.
«Смысл работы ЦРУ состоит в том, чтобы оградить руководство от неприятных стратегических сюрпризов, а не в том, чтобы охотиться на третьесортных террористов среди обломков несостоявшихся государств», - приводит Маццети слова одного из экспертов. «Вся творческая энергия организации», - рассказал автору другой специалист, - «направлена сейчас на то, чтобы выявить, обнаружить и уничтожить нехороших людей. Но если мы при этом не спрашиваем, откуда эти нехорошие люди появляются и что ими движет, то боремся мы с симптомами, а не с болезнью».
В Америке, где трудовая деятельность является добродетелью, хроническая безработица – это не просто экономическая проблема, но еще и тяжелая нравственная катастрофа.
В стране сейчас существуют как бы два рынка труда, рассуждает комментатор журнала The Atlantic Мэтью О’Брайн. На одном – люди, не имеющие работу менее полугода. Этот рынок ведет себя абсолютно рационально по всем отраслям экономики, возрастным группам, уровню образования. Рационально значит: чем больше вакансий, тем ниже показатель безработицы. Второй рынок охватывает людей, не занятых более полугода, и он функционирует иррационально: появление вакансий не ведет к сокращению безработицы безотносительно возраста, специальности или квалификации ищущего работу.
Исследования показывают, констатирует О’Брайн, что из трех факторов – опыт, частота смены места работы и продолжительность профессионального бездействия, работодатели при рассмотрении кандидатов ставят во главу последний – срок безработицы. Иными словами, малоопытный летун, бездействующий менее шести месяцев, имеет ощутимо лучшие шансы быть вызванным на собеседование, чем опытный и более лояльный работник, простаивающий больше шести месяцев. Курсы переподготовки не сулят таким людям большой выгоды, и даже резкое улучшение экономики поможет им совсем не быстро.
Дабы не допустить, чтобы эта болезнь стала хронической, грозящей ослабить производственный потенциал Америки, О’Брайн рекомендует государству как можно скорее начать дотировать работодателей, пожелавших нанять долгосрочного безработного.
На страницах журнала Foreign Policy вашингтонский геостратег Эдвард Люттвак дезавуирует тех, кто, по его мнению, повинен в том, что политика вымогательства всех трех Кимов – Ир Сена, Чен Ира и Чен Ына – оказывалась до сих пор весьма прибыльной.
«Кимы должны были, с одной стороны держать в повиновении свое население, а с другой – покупать лояльность дворцовой свиты, партийной и военной», - пишет Люттвак. Контроль над гражданами обеспечивает аппарат подавления и пропаганды. Если же говорить о верности элиты, то как ее прикармливать при низкой эффективности экономики и огромных расходах на армию, которые требовал курс на конфронтацию с Сеулом, Токио и Вашингтоном? Ответ на это был один, считает аналитик, - международный рэкет.
Платили Пхеньяну отдельные сердобольные НКО за границей, чьи поставки продовольствия позволяли режиму снабжать армию продуктами отечественных сельхозпроизводителей. В ожидании уступок в ядерной сфере, так никогда не реализовавшихся, предоставляли помощь также США и Япония. Но главным пособником Севера, считает Люттвак, остаются его братья и сестры на Юге. Так, южно-корейский президент Ким Дэ Чжун, удостоившийся в 2000 г. Нобелевской премии мира, заплатил за «наградной», так сказать, саммит с Ким Чен Иром сто миллионов долларов наличными, но спокойствия его страна в результате все равно не обрела.
Сеул, по словам эксперта, из раза в раз пасует перед провокациями Пхеньяна, не желая силовыми контрдействиями «отравлять» деловой климат на Юге. Потопление корабля с сорока шестью матросами; обстрел острова, в ходе которого погибают четыре человека; испытания ракет и ядерных устройств, все это сходит с рук Кимам. Дань южане платят энергоресурсами и едой, или же в форме высоких окладов восьмидесяти тысяч северокорейцев, работающих на южнокорейских предприятиях, открывшихся в промышленной зоне Кэсон.
Энергично реагировать на шантаж Севера, продолжает Эдвард Люттвак, Сеулу мешает и нехватка соответствующего оружия, являющаяся следствием нерациональной военной доктрины, которая выдвигает на роль основного противника не Северную Корею, а никому ничем не угрожающую Японию.
Вашингтон не в состоянии принудить Ким Чен Ына вести себя менее агрессивно, но он может потребовать от Юга за предоставляемые ему гарантии безопасности рационализировать оборонную стратегию и прекратить делать подачки Северу. Есть надежда, что таким образом удастся отбить у Пхеньяна охоту предаваться шантажу, подытоживает эксперт.
Билл Келлер, в прошлом главный редактор «Нью-Йорк Таймс», а ныне ее блогер, размышляет о книге коллеги по газете Марка Маццети под названием «Обоюдоострый скальпель»:
«Книга Маццети, пишет Келлер, повествует о том, как ЦРУ превращается из разведывательной организации в военизированную, которая заказывает или сама выполняет в разных регионах ликвидацию главарей террора, в основном, с помощью беспилотников с их точечным, как скальпель, оружием». Рейды дронов требуют оперативных данных, и одно это подтолкнуло ЦРУ на санкционирование пыток. Впрочем, по словам Келлера, Маццети не интересно вновь доказывать, что война – это грязное дело. Его цель – напомнить, что в ЦРУ всегда были оперативники и аналитики и что происходящее ныне подчинение приоритетов «яйцеголовых» тактическим нуждам «ковбоев» чревато тем, что руководство страны останется в неведении об опасностях, надвигающихся на страну из-за горизонта.
«Смысл работы ЦРУ состоит в том, чтобы оградить руководство от неприятных стратегических сюрпризов, а не в том, чтобы охотиться на третьесортных террористов среди обломков несостоявшихся государств», - приводит Маццети слова одного из экспертов. «Вся творческая энергия организации», - рассказал автору другой специалист, - «направлена сейчас на то, чтобы выявить, обнаружить и уничтожить нехороших людей. Но если мы при этом не спрашиваем, откуда эти нехорошие люди появляются и что ими движет, то боремся мы с симптомами, а не с болезнью».
В Америке, где трудовая деятельность является добродетелью, хроническая безработица – это не просто экономическая проблема, но еще и тяжелая нравственная катастрофа.
В стране сейчас существуют как бы два рынка труда, рассуждает комментатор журнала The Atlantic Мэтью О’Брайн. На одном – люди, не имеющие работу менее полугода. Этот рынок ведет себя абсолютно рационально по всем отраслям экономики, возрастным группам, уровню образования. Рационально значит: чем больше вакансий, тем ниже показатель безработицы. Второй рынок охватывает людей, не занятых более полугода, и он функционирует иррационально: появление вакансий не ведет к сокращению безработицы безотносительно возраста, специальности или квалификации ищущего работу.
Исследования показывают, констатирует О’Брайн, что из трех факторов – опыт, частота смены места работы и продолжительность профессионального бездействия, работодатели при рассмотрении кандидатов ставят во главу последний – срок безработицы. Иными словами, малоопытный летун, бездействующий менее шести месяцев, имеет ощутимо лучшие шансы быть вызванным на собеседование, чем опытный и более лояльный работник, простаивающий больше шести месяцев. Курсы переподготовки не сулят таким людям большой выгоды, и даже резкое улучшение экономики поможет им совсем не быстро.
Дабы не допустить, чтобы эта болезнь стала хронической, грозящей ослабить производственный потенциал Америки, О’Брайн рекомендует государству как можно скорее начать дотировать работодателей, пожелавших нанять долгосрочного безработного.
