Кто победит гомофобию в России

Теплый прием, который оказали президенту России жители Амстердама, очень порадовал. Можно, конечно, сетовать, что никакого влияния на российскую внутреннюю политику этот радужный эпатаж не окажет, а можно восхититься активностью людей, посчитавших нужным настаивать на своих принципах в ситуации, которая их лично никак не касается. Собственно, именно благодаря такого рода активизму они и живут в атмосфере, не противоречащей их принципам. Более того, гражданская активность в том или ином виде возможна в любых условиях, и внутренняя российская задача – найти для нее эффективные формы.

Радужные флаги, которые были вывешены в понедельник по всему Амстердаму стараниями организаций и граждан, – вещь отличная. Акция протеста, организованная движением COC, тоже. Но мне больше всего понравилась идея Amnesty International опутать центр города желтыми заградительными ленточками с призывом не пугать Путина панк-группами, гей-пропагандой и критически настроенными журналистами. "Сохраните эту зону свободной от прав человека", – умоляли ленточки. О том же просили плакаты, разъезжавшие по каналам на лодках. Без кампании Amnesty International год России в Нидерландах, в церемонии открытия которого поучаствовал Путин, был бы неполон. Все-таки "запрет пропаганды гомосексуализма и педофилии среди несовершеннолетних" – едва ли не ярчайшее достижение российской культуры последних лет.

Эту самую "культуру" Путин определил как народную. По его словам, гомофобные законы были инициативой с мест, и федеральный центр никак не способствовал их принятию. А "на местах" народ такой, что "до жертв бы дошло", если бы вдруг разрешили однополые браки. Заботливый отец народа поэтому вынужден ущемлять права некоторых граждан, дабы их не убили другие граждане. И ничего не поделать: менталитет такой.

Мне стало слегка обидно, что президент России сетовал на особый российский менталитет именно в Амстердаме – городе, где за триста с лишним лет до него другой российский самодержец занимался ровно противоположным. Петр I учился здесь судостроению, то есть тому, чего в России тогда совсем не умели, с тем чтобы вернуться домой и обучить остальных. Признаться, мне больше нравится петровское отношение к национальному менталитету. Представьте, как было бы хорошо, если бы Путин, научившись в Амстердаме толерантности, приехал бы потом насаждать ее среди вверенного ему народа. Плодотворный бы получился обмен в рамках года Голландии в России.

Этот мой контрпример даже анекдотическим назвать сложно: слишком многие в России действительно склонны думать, что если плохого Путина заменить условным Петром I, то дела моментально пойдут на лад. Из круга мифологических рассуждений о народе можно выбраться, только осознав, что законодательство – это не утверждение "духа народа", а система принципов, фиксирующих права, свободы и обязанности отдельных граждан. Которые перед этим законом должны быть равны. А когда на сцену выступают отдельные граждане, обнаруживается, что они вполне способны взаимодействовать с другими отдельными гражданами. Причем не только в условиях сверхтолерантного Амстердама.

​В минувшие выходные в Москве и Петербурге прошла акция "День молчания". В Петербурге участники стояли в одиночных пикетах на Невском. В руках они держали плакаты, доходчиво объясняющие, в чем проблема, а рты у них были заклеены ярким скотчем. Прохожие читали плакаты, получали листовки и особой агрессии по отношению к пикетирующим не проявляли. То есть активно опровергали постулат о глубинно гомофобном российском менталитете. В Москве флешмоб, в котором участвовали около сорока человек, тоже прошел без Энтео и полицейского вмешательства.

"День молчания" – ежегодная международная акция, которую придумали в 1996 году в США, а впоследствии стали проводить по всему миру. Смысл простой: символически промолчать – значит громко указать на то, что проблемы ЛГБТ замалчиваются. В России этот сценарий оказался, как видим, вполне рабочим. Мгновенных перемен он, конечно, не принесет, но с задачей информирования и разъяснения справится лучше, чем справился бы просвещенный диктатор. Ровно потому, что адресован отдельным людям, а не мифическим общностям.

С другой невероятно успешной международной инициативой – проектом It Gets Better – дело обстоит сложнее. Этот проект адресован ЛГБТ-подросткам, испытывающим сложности в связи с осознанием своей непохожести на других, в связи с издевательствами в школе и непониманием в семье. Его основной посыл в том, чтобы предотвратить самоубийства, убедив молодых людей, что со временем жизнь станет лучше, какие бы трудности они в данный момент ни испытывали. Я долго не верила, что этот гражданский проект имеет смысл пересаживать на российскую почву – на том основании, что обещать лучшую жизнь ЛГБТ-подросткам в российской реальности как-то безответственно. Потому что лучше в течение ближайших лет, кажется, не станет.

Но получилось так, что проект It Gets Better обратил внимание на Россию раньше, чем российские активисты попытались самостоятельно его адаптировать. Как рассказал мне член совета директоров этой некоммерческой организации Сет Леви, они ищут способы продвижения проекта в странах бывшего СССР. Сделать простую копию американской версии в России, очевидно, не удастся: видеоролики, специально адресованные подросткам, сразу же подпадут под действие закона о пропаганде, а зарегистрированный в России филиал It Gets Better сразу же окажется НКО с иностранным финансированием. Как выкрутиться из этой сложной ситуации, Сет Леви пока не знает, но тем не менее уверен, что это сделать можно:



Я поделилась с Сетом Леви своими сомнениями касательно честности проекта в российских условиях и получила в ответ удовлетворивший меня аргумент. Ролики, составляющие It Gets Better, адресованы не стране и не народу – в них конкретный человек обращается к конкретному подростку и говорит, что его жизнь может стать лучше. Речь идет не о предоставлении гарантий, а об утверждении индивидуального шанса, о том, что альтернативы самоубийству имеются всегда:



В общем, Леви убедил меня, что создавать русскую версию It Gets Better нужно. Гражданская активность, меняющая общественные настроения, возможна, только если активисты ощущают себя сильными. А ощущение внутренней силы можно вырастить даже и под сенью запрета на пропаганду гомосексуализма и педофилии среди несовершеннолетних.

весь блог