Есть дети шустрые, а есть неторопливые. Есть дети быстро думающие, а есть такие, кто соображает медленно, но верно. Собранные в одном классе в количестве больше двадцати, между собой они, как правило, успешно договариваются – кто тянет руку, а кто просится в туалет, чтобы отвлечь внимание учителя. Однако на учебные результаты каждого в отдельности такая успешная социализация сильно не влияет.
Другое дело, что ученики и учителя находятся по разные стороны парт. Увидеть спину учителя можно, только когда он пишет на доске, да и в этом случае обязательно что-то говорит, объясняет менторским тоном. Но если раньше дисциплина в школе поддерживалась авторитетом самой школы как первой ступени по социальной лестнице вверх, то сегодня таких лифтов существует значительно больше.
Кроме того, благодаря последним реформам в сфере образования, оценка ученика постепенно превращается в оценку учителя, а от успешности педагога начинает зависеть судьба школы, и все это, на первый взгляд, хорошо и справедливо, если бы не опыт российской высшей школы. А он показывает, что качество обучения неизбежно падает там, где растет финансовая зависимость от числа обучающихся. И если добавить к этому прописанное законом право на полное среднее образование, то становится очевидно, что инструментов влияния у современных учителей на учеников нет никаких.
Привычные для советской школы меры воздействия: вызов родителей к директору, письмо на работу или в партийную организацию, плюс социальная значимость образования, как правило, приносили желаемый результат – родители, тем или иным способом, убеждали своих детей учиться. Самые упрямые, правда, шли в ПТУ, где и добирали остатки школьного знания вперемежку с профессиональными навыками.
Но вот "пэтэушник" превратился в студента колледжа, оставлять на второй год в школе стало невыгодно по финансовым причинам, а поставить двойку за год означает то же самое, что признать педагогическое поражение, даже если обучение невозможно в силу индивидуальных особенностей, которые, кстати, медицинским образом при поступлении в школу теперь не диагностируются.
Тем не менее, решение есть. Его нашли в ходе обсуждения эксперты "Классного часа Свободы": заведующий кафедрой криминальной психологии факультета юридической психологии МГППУ Сергей Ениколопов, директор московской школы №261 Павел Карпов и руководитель "Центра социально-психологической адаптации и развития подростков "Перекресток" Кирилл Хломов.
Практические рекомендации по обучению и наказанию также дали сами московские школьники и директора школ Татьяна Зверева (Москва), Алексей Крошихин (Норильск), Вячеслав Малицкий (Канск, Красноярский край), Андрей Ефименко (Заречный, Пензенская область).
Другое дело, что ученики и учителя находятся по разные стороны парт. Увидеть спину учителя можно, только когда он пишет на доске, да и в этом случае обязательно что-то говорит, объясняет менторским тоном. Но если раньше дисциплина в школе поддерживалась авторитетом самой школы как первой ступени по социальной лестнице вверх, то сегодня таких лифтов существует значительно больше.
Кроме того, благодаря последним реформам в сфере образования, оценка ученика постепенно превращается в оценку учителя, а от успешности педагога начинает зависеть судьба школы, и все это, на первый взгляд, хорошо и справедливо, если бы не опыт российской высшей школы. А он показывает, что качество обучения неизбежно падает там, где растет финансовая зависимость от числа обучающихся. И если добавить к этому прописанное законом право на полное среднее образование, то становится очевидно, что инструментов влияния у современных учителей на учеников нет никаких.
Привычные для советской школы меры воздействия: вызов родителей к директору, письмо на работу или в партийную организацию, плюс социальная значимость образования, как правило, приносили желаемый результат – родители, тем или иным способом, убеждали своих детей учиться. Самые упрямые, правда, шли в ПТУ, где и добирали остатки школьного знания вперемежку с профессиональными навыками.
Но вот "пэтэушник" превратился в студента колледжа, оставлять на второй год в школе стало невыгодно по финансовым причинам, а поставить двойку за год означает то же самое, что признать педагогическое поражение, даже если обучение невозможно в силу индивидуальных особенностей, которые, кстати, медицинским образом при поступлении в школу теперь не диагностируются.
Тем не менее, решение есть. Его нашли в ходе обсуждения эксперты "Классного часа Свободы": заведующий кафедрой криминальной психологии факультета юридической психологии МГППУ Сергей Ениколопов, директор московской школы №261 Павел Карпов и руководитель "Центра социально-психологической адаптации и развития подростков "Перекресток" Кирилл Хломов.
Практические рекомендации по обучению и наказанию также дали сами московские школьники и директора школ Татьяна Зверева (Москва), Алексей Крошихин (Норильск), Вячеслав Малицкий (Канск, Красноярский край), Андрей Ефименко (Заречный, Пензенская область).
