Самые важные слова замминистра связи Алексей Волин произнес в конце своего нашумевшего выступления перед преподавателями на журфаке МГУ: «То, что я сказал, может нравиться, а может не нравиться, но это объективная реальность. Такова жизнь. И другой у нас не будет». Российские чиновники в принципе, как правило, лишены кругозора и воображения; они искренне верят, что жизнь везде устроена именно так, как в России, и иначе устроена быть точно не может.
А в России она, по мнению Волина, устроена так: «Нам четко надо учить студентов тому, что, выйдя за стены этой аудитории, они пойдут работать на дядю. И дядя будет говорить им, что писать, а что не писать. И как писать о тех или иных вещах. И дядя имеет на это право, потому что он им платит».
Это действительно похоже на правду. Вот, например, накануне выступления Волина стало известно о закрытии ресурса openspace.ru и, соответственно, очередном увольнении главного редактора Максима Ковальского, год назад бесцеремонно уволенного другим «дядей» из журнала «Коммерсант-Власть». Комментаторы разошлись во мнениях по поводу причин увольнения: сам Ковальский, среди прочих, считает их политическими, а кто-то пишет, что владельцу ресурса Вадиму Беляеву просто надоело вкладывать деньги в убыточное дело. Как будто тут есть очевидное противоречие и как будто у убыточности ресурса или у лопнувшего терпения владельца подоплека заведомо неполитическая.
Оппозиция и Волин, представляющий власть, тут практически сходятся в главном. Волин говорит: «Дядя имеет право на что угодно», оппозиция отвечает: «Но только в том случае, если в этом не было политики». Но давайте предположим, что на Беляева действительно никто не давил, убыточность ресурса никак не была связана с его политической ориентацией, и предприниматель даже не воспринимал его как рискованный с политической точки зрения проект: вот просто какое-то время финансировал, а потом передумал. Вместо Беляева тут можно подставить фамилию любого предпринимателя, уволившего в обозримом прошлом журналистов — «звенья гребаной цепи», по выражению Филиппа Дзядко, уволенного с поста главного редактора журнала «Большой город» в связи с его убыточностью. Все участники дискуссии как будто забыли обсудить, накладывает ли владение медиаресурсом какие-то обязанности. Разве может быть иначе?
Если обзавестись даже не воображением, а хотя бы некоторым кругозором, то можно узнать, что последние пару веков человечество, во всяком случае западная его часть, ведет постоянный спор о том, являются средства массовой информации таким же бизнесом, как любой другой, или нет. Как правило, приходит к выводу, что скорее нет. «Единственной гарантией безопасности является свободная пресса, — сказал Томас Джефферсон. — Силе общественного мнения невозможно противостоять, когда есть возможность выражать его свободно. Оно приводит к беспокойству, которому мы вынуждены подчиняться. Это необходимо, чтобы вода оставалась чистой».
Когда в США начали раздавать радио-, а потом и телевизионные частоты, держателей обязали включать в сетку вещания новости, потому что медиа — это не такой же бизнес, как все остальные, они имеют общественную функцию. Антимонопольные ведомства особенно пристально (хотя не всегда особенно эффективно) следят за сосредоточением медийных ресурсов в одних руках — например, у двух газет в одном городе не может быть один и тот же собственник. В Великобритании, Австралии и других странах существуют огромные медийные корпорации, финансируемые посредством специальных налогов буквально всем населением и при этом ведущие независимую от государства редакционную политику.
Впрочем, замминистра Алексей Волин вовсе и не считает, что медиа — это бизнес, как любой другой. Государство, которому он служит, вполне отдает себе отчет в особой роли медиа, считая эту роль стратегической. Недаром оно стремится контролировать и то, что ему принадлежит, и то, что номинально находится в частных руках. То есть оно и есть тот самый дядя. И именно так и следует понимать речь Волина, именно поэтому он и переходит непосредственно от высказывания «любой журналист должен свято помнить, что у него нет задачи сделать мир лучше» к следующему: «Для того чтобы пропаганда была эффективной, (…) она должна идти по коммерчески успешным каналам».
Даже так. Дядя — это сам Волин. В июне он был назначен вести политику государства в области СМИ. И он эту политику и ведет — в меру возможностей своего воображения и кругозора, сводящегося к советской карикатуре на людоедский западный капитализм.
А в России она, по мнению Волина, устроена так: «Нам четко надо учить студентов тому, что, выйдя за стены этой аудитории, они пойдут работать на дядю. И дядя будет говорить им, что писать, а что не писать. И как писать о тех или иных вещах. И дядя имеет на это право, потому что он им платит».
Это действительно похоже на правду. Вот, например, накануне выступления Волина стало известно о закрытии ресурса openspace.ru и, соответственно, очередном увольнении главного редактора Максима Ковальского, год назад бесцеремонно уволенного другим «дядей» из журнала «Коммерсант-Власть». Комментаторы разошлись во мнениях по поводу причин увольнения: сам Ковальский, среди прочих, считает их политическими, а кто-то пишет, что владельцу ресурса Вадиму Беляеву просто надоело вкладывать деньги в убыточное дело. Как будто тут есть очевидное противоречие и как будто у убыточности ресурса или у лопнувшего терпения владельца подоплека заведомо неполитическая.
Оппозиция и Волин, представляющий власть, тут практически сходятся в главном. Волин говорит: «Дядя имеет право на что угодно», оппозиция отвечает: «Но только в том случае, если в этом не было политики». Но давайте предположим, что на Беляева действительно никто не давил, убыточность ресурса никак не была связана с его политической ориентацией, и предприниматель даже не воспринимал его как рискованный с политической точки зрения проект: вот просто какое-то время финансировал, а потом передумал. Вместо Беляева тут можно подставить фамилию любого предпринимателя, уволившего в обозримом прошлом журналистов — «звенья гребаной цепи», по выражению Филиппа Дзядко, уволенного с поста главного редактора журнала «Большой город» в связи с его убыточностью. Все участники дискуссии как будто забыли обсудить, накладывает ли владение медиаресурсом какие-то обязанности. Разве может быть иначе?
Если обзавестись даже не воображением, а хотя бы некоторым кругозором, то можно узнать, что последние пару веков человечество, во всяком случае западная его часть, ведет постоянный спор о том, являются средства массовой информации таким же бизнесом, как любой другой, или нет. Как правило, приходит к выводу, что скорее нет. «Единственной гарантией безопасности является свободная пресса, — сказал Томас Джефферсон. — Силе общественного мнения невозможно противостоять, когда есть возможность выражать его свободно. Оно приводит к беспокойству, которому мы вынуждены подчиняться. Это необходимо, чтобы вода оставалась чистой».
Когда в США начали раздавать радио-, а потом и телевизионные частоты, держателей обязали включать в сетку вещания новости, потому что медиа — это не такой же бизнес, как все остальные, они имеют общественную функцию. Антимонопольные ведомства особенно пристально (хотя не всегда особенно эффективно) следят за сосредоточением медийных ресурсов в одних руках — например, у двух газет в одном городе не может быть один и тот же собственник. В Великобритании, Австралии и других странах существуют огромные медийные корпорации, финансируемые посредством специальных налогов буквально всем населением и при этом ведущие независимую от государства редакционную политику.
Впрочем, замминистра Алексей Волин вовсе и не считает, что медиа — это бизнес, как любой другой. Государство, которому он служит, вполне отдает себе отчет в особой роли медиа, считая эту роль стратегической. Недаром оно стремится контролировать и то, что ему принадлежит, и то, что номинально находится в частных руках. То есть оно и есть тот самый дядя. И именно так и следует понимать речь Волина, именно поэтому он и переходит непосредственно от высказывания «любой журналист должен свято помнить, что у него нет задачи сделать мир лучше» к следующему: «Для того чтобы пропаганда была эффективной, (…) она должна идти по коммерчески успешным каналам».
Даже так. Дядя — это сам Волин. В июне он был назначен вести политику государства в области СМИ. И он эту политику и ведет — в меру возможностей своего воображения и кругозора, сводящегося к советской карикатуре на людоедский западный капитализм.
