Александр Генис: 90-летие Воннегута, до которого он не дожил всего пять лет, отметили в Америке выходом обстоятельной биографии, которую российские читатели ждали не меньше американских. Ведь и для нас он был своим, вроде “Битлз”. Мое поколение находило у них много общего — свежесть чувств, интенсивность эмоций, напор переживания, духовный голод, а главное — анархический порыв со смутным адресом. Другими словами - свободу. Как ей и положено, она не обладала содержанием, только — формой. Ею-то, свободной от потуг дубоватого реализма, Воннегут нас и взял, когда стал фактом русской литературы. В ее еще не написанном учебнике он станет рядом с другими иностранцами, экспроприированными отечественной словесностью. Я бы сказал — между Хемингуэем и Борхесом.
В отличие от американцев, прославивших Воннегута за его антивоенную “Бойню №5”, резонировавшую с Вьетнамской эпохой, мы влюбились в другую книгу, написанную за шесть лет до этого, — “Колыбель для кошки”. На русском она вышла в 1970-м. Я тщательно храню эту рассыпающуюся книжку со все еще хулиганской обложкой Селиверстова. На ней ядерный гриб, но если перевернуть — вздымленный фаллос: смерть и жизнь, причем в шахматном порядке.
Еще более знаменит перевод Райт-Ковалевой. Довлатов считал, что по-русски она пишет лучше всех. Он же приписал знакомому американцу ядовитую фразу: «Романы Курта сильно проигрывают в оригинале». Воннегут знал о своей русской славе и был безмерно благодарен переводчице. Он даже просил Конгресс официально пригласить ее в Америку. “Райт-Ковалева, — писал Воннегут, — сделала для взаимопонимания русского и американского народов больше, чем оба наши правительства вместе взятые”.
Мы искали у Воннегута плоды комического скрещения высокой научной фантастики с философией скептика и желчью сатирика. В Америке Воннегут был апостолом контркультуры, в России в нем видели своего, вроде Венички Ерофеева. Тем более что и Воннегут умел выпить. Особенно, как говорят сплетни, когда не получил Нобелевскую премию. Я не виноват: в Нью-Йорке про него все всё знают — Воннегут слишком долго был незаменимой достопримечательностью. Частый гость литературных дискуссий и телевизионных перепалок, он даже в художественных фильмах играл самого себя. Но видел я его только на экране. Однажды, правда, напал на след.
Дело было на небольшом экскурсионном судне, курсирующем по Галапагосам. В дорогу я взял одноименный роман Воннегута. Расчет оказался верным: капитан рассказал мне, что книга написана на борту.
— Правда, на сушу, — признался шкипер без сожаления, — мы с ним так ни разу и не выбрались, предпочитая экзотике хорошо снаряженный бар.
Не удивительно, что этот капитан оказался самым ярким персонажем в книге. Воннегут изобразил его кретином, не умеющим пользоваться компасом. Но это и не важно, потому что, как всегда у Воннегута, герои все равно погибают. “У нас, — объясняет в романе автор, — слишком большая голова, а выживают лишь те, у кого мозг с орех”.
“Такие дела”, — любят повторять знаменитую фразу из “Бойни” поклонники Воннегута. В сущности, эти грустные слова, как дзенские рефрены, ничего не значат: смиренная констатация нашей беспомощности перед сложностью жизни. “Не делать ее хуже, чем она есть, — всеми своими книгами говорил Воннегут, — единственная задача человека на земле, но как раз с этим мы никак не справляемся”. Воннегут так и не смог с этим примириться. Он вел себя, как придуманный им пророк Боконон, который “где только возможно становился на космическую точку зрения”. Последнюю книгу Воннегута, сборник эссе “Человек без страны”, завершает “Реквием”, написанный от лица Земли, окончательно опустошенной людьми: “Видимо, — говорит планета, — им тут не понравилось”.
Новую биографию американского классика нашим слушателям и читателям представит ведущая «Книжного обозрения» «Американского часа» Марина Ефимова.
Charles J. Shields. «AND SO IT GOES. Kurt Vonnegut: A Life». Henry Holt & Company, 2012;
Чарльз Шилдс. «ТАКИЕ ДЕЛА. Жизнь Курта Воннегута»
Марина Ефимова: Курт Воннегут, которого одни называют сатириком, другие ироническим трагиком, - автор знаменитых романов «Бойня №5» и «Колыбель для Кошки», а также 12-ти других - умер в 2007 году, в возрасте 85-ти лет, хотя пытался покинуть эту «обитель слез» на 23 года раньше - с помощью алкоголя и снотворного. Во всяком случае, на это намекает его биограф Чарльз Шилдс в новой книге «ТАКИЕ ДЕЛА. Жизнь Курта Воннегута». Выражение такие дела - so it goes взято из романа «Бойня №5». Ставшее символическим для двух поколений американских читателей (начиная с «хиппи» 60-х), оно отражало заразительную беспечную пассивность героев Воннегута, остававшихся всегда лишь остроумными сторонними наблюдателями ужасов, которые выпали на их долю. (В «Бойне №5» это уничтожение Дрездена авиацией союзников в феврале 1945 года).
Диктор: «Сюжет романа «Бойня №5» - отражение собственного опыта Воннегута, которому удалось, вместе с несколькими другими американскими военнопленными, выжить во время убийственной бомбардировки Дрездена, спрятавшись в подземном складе городской скотобойни. Когда он, наподобие Лазаря, поднялся через несколько дней на свет Божий, Дрезден, вместе с множеством его жителей, превратился в кучи золы. В мае то, что осталось от города, взяли советские войска, и американцы вернулись к своим. Воннегут словно проспал разрушение Трои и проснулся как раз к тому времени, когда греки погружались на корабли, идущие домой».
Марина Ефимова: «Это прописная истина, - пишет рецензент «Нью-Йорк Таймс» Кристофер Бакли, – что комики и юмористы вылупляются из трагических обстоятельств - как из чужого яйца». И далее:
Диктор: «Попытка кликнуть Харона и переправиться на другую сторону Стикса, предпринятая Воннегутом в 1984 году, не удалась. Его вернули к жизни и к браку с фотографом (и писательницей) Джил Кременц – к браку, который, если верить биографу, был для Воннегута вариантом ада на Земле. Но надо заметить, что отношения Воннегута с женщинами были обречены с самого начала его жизни. Вскоре после разорения отца, мать, не мыслившая жизни в бедности, покончила с собой - в День Матери. Умерла от рака сестра – кажется, единственная женщина, которую писатель, действительно, любил. А потом пошли одна за другой серии браков – все несчастливые. Как сказал бы Воннегут - такие дела».
Марина Ефимова: Курт Воннегут родился 11 ноября 1922 года в Индианаполисе. Несмотря на то, что отец был архитектором, в семье бытовало такое пренебрежение к искусству, что Курта убедили учиться на химика. Но своё истинное призвание он обнаружил рано и, начав со школьной и университетской газет, посвящал всё свободное время сперва опытам в эссеистике, а потом и в прозе. В 1951 году он бросил постоянную, хорошо оплачиваемую работу на фирме «Дженерал Моторс» и ушел на вольные хлеба. Правда, будучи уже женатым человеком и отцом, он подрабатывал – то школьным учителем, то инструктором на курсах по изучению литературного ремесла, то продавцом автомобилей, то автором газетных заголовков.
Диктор: «Работа в местных газетах научила Воннегута писать ясно, кратко, эффектно и смешно. Он писал предложениями, которые хотелось скандировать. Они-то и стали главной внешней приметой его произведений. Много позже Воннегут, огрызаясь на критику, писал: “Многие критики считают меня глупым, потому что у меня короткие фразы и прямолинейный метод изложения. Они считают это дефектом. Нет. Идея - в том, чтобы сказать как можно больше, потратив на это как можно меньше времени“.
Марина Ефимова: Этот стиль Воннегута, его ироничные, остроумные, «беспечно-пассивные» герои с либеральными взглядами, плюс то обстоятельство, что все его вещи написаны с позиции так называемого «маленького человека», принесли писателю невероятную популярность. Для молодежи периода Вьетнамской войны – т.е., 60-х – 70-х годов - он стал культовым писателем, идолом контр-культуры, «голосом поколения». Но любопытно, что в жизни Воннегут имел мало общего с молодыми американскими читателями, особенно с «хиппи». Более того:
Диктор: «Будучи в литературе возбудителем бурных политических мнений, в жизни Воннегут мало интересовался политикой, хотя понимал и учитывал, что читатель ждёт от него морализаторства. Являясь на бумаге демонстративным противником Вьетнамской войны и миротворцем, он, разбогатев на романе «Бойня №5», скупал акции «Доу Кемикал» - фирмы, изготовлявшей напалм. Писатель либеральных взглядов, он помогал жене в организации предвыборной кампании Джозефа МакКарти. Живописатель и защитник «маленького человека», он покупал акции компаний и корпораций, не признававших профсоюзов. Такие дела».
Марина Ефимова: Это только естественно, что талантливого писателя нельзя втиснуть в узкие рамки ни идеологических направлений (а именно этого от него требовали либералы), ни жанров (а именно этого от него ждали критики, считавшие его автором научной фантастики). Воннегут ненавидел ярлыки и боялся, что его книги будут запихнуты, как он говорил, в «жанровое гетто». Его непоследовательность, его вызывающие поступки часто разочаровывали поклонников. Например, он был в оппозиции к космической эпопее, считая, что лучше тратить средства на земные дела. 20 июля 1969 года, когда к восторгу всего мира американцы высадились на Луне, Воннегут в теле-интервью с Уолтером Кронкайтом насмешливо заявил:
Диктор: «Этот космический проект обошелся стране в 33 миллиарда долларов. На такие деньги агентство НАСА должно было, по крайней мере, открыть Бога».
Марина Ефимова: Биограф Чарльз Шилдс раскапывает и неприглядные черты характера Воннегута. Он был нелоялен к друзьям - например, порвал с двумя людьми, выведшими его на писательскую орбиту: лит-агентом Бюргером и издателем Лоуренсом. Дети жаловались на его дурной характер, на частую смену настроений (хотя нельзя не принять во внимание, что после почти одновременной смерти сестры и ее мужа, Воннегут с женой взяли на воспитание трёх племянников-сирот).
Воннегут знал о своих недостатках и не любил себя:
Диктор: «В 70-х годах он начал делать под своей подписью на книгах неразборчивый росчерк – слово asshole – говнюк. И тем, кто спрашивал, пояснял: «Я – говнюк. Впрочем, то обстоятельство, что я - человеческое существо, уже само по себе обрекает меня на это состояние».
Марина Ефимова: Но, похоже, главным его страданием было разочарование в результатах собственного творчества. В первые полгода после выхода в свет «Колыбели для кошки» было продано 34 тысячи экземпляров этой книги, в случае «Бойни №5» это число достигло 66-ти тысяч. Тем не менее, критика, и представители литературного истеблишмента часто называли его книги литературой для юношества и даже «бульварной» литературой. А Воннегут, при всём его цинизме и ироничности, к творчеству относился серьезно. Всю жизнь он ежедневно вставал в 5 утра и писал.
В 1982 году журнал «Нью-Йоркер» опубликовал рассказ Сергея Довлатова «По прямой», и Воннегут послал автору поздравление, в котором, в частности, писал:
Диктор: «Дорогой Сергей Довлатов! Я вас тоже люблю, но вы разбили мне сердце. Я родился в этой стране, бесстрашно служил ей во время войны, и, тем не менее, мне ни разу не удалось продать свой рассказ «Нью-Йоркеру»... А у вас – раз!.. и тут же покупают рассказ. Что-то здесь нечисто, на мой взгляд. Если же говорить серьезно, я поздравляю Вас с прекрасным рассказом, а «Нью-Йоркер» - с тем, что они наконец-то напечатали по-настоящему глубокое и общезначимое произведение...»
Марина Ефимова: Горечь заметно просвечивает сквозь шутливость, особенно если вспомнить, что через два года была попытка самоубийства. В старости депрессия почти не отпускала его. «Воннегут писал о себе, - отмечает рецензент Бакли, - что был «жертвой нескольких случайностей – как все мы». Однако, скорее, он был жертвой своей ненасытной, неутоленной жажды признания. Такие дела».
