В Гаагском трибунале ведутся судебные процессы против троих очень важных обвиняемых, которые были арестованы в Сербии последними.
Кроме Радована Караджича, арестованного три года назад, перед международным судом предстали также генерал боснийских сербов Ратко Младич, выданный в Гаагу в мае 2011 года и лидер сербов из Хорватии Горан Хаджич, которому удалось скрываться на два месяца дольше, чем Младичу.
По окончании этих трех последних судебных процессов Международный трибунал по бывшей Югославии должен прекратить свое существование. Предположительно это произойдет в конце 2014 года. Но уже сейчас в Сербии задают вопрос: выполнил ли он свою миссию? В самом начале, в 1993 году, когда Гаагский трибуналу был основан, ему предписывалось выполнить несколько миссий. Сообщалось, что главные миссии - три. Кроме выяснения правды, которая так важна для жертв конфликтов в бывшей Югославии, Международный трибунал должен был в определенном смысле заменить национальные суды воюющих сторон, которые не хотели или не были в состоянии, обеспечить правосудие в делах своих военных преступников. Однако в статуте трибунала ставилась и еще одна цель - с помощью судебных решений в Гааге достичь примирения народов бывшей Югославии. О том, удалось ли это, в интервью Радио Свобода рассуждает профессор юридических наук, правозащитница из Белграда Весна Ракич-Водинелич.
- С самого начала я весьма сдержанно относилась к тому, могут ли в принципе судебные органы ставить в качестве одной из своих главных целей примирение между бывшими враждующими народами или государствами. Такого примирения невозможно достичь с помощью одних только судебных процессов. Я уверена, что определенного примирения можно было достичь лишь в том случае, если бы работа Гаагского трибунала сопровождалась и региональным процессом примирения, с помощью комиссий, созданных из представителей всех народов. Ничего подобного до сих пор сделано не было. Гаагский трибунал не способствовал примирению в бывшей Югославии, и об этом надо говорить откровенно. Правда, как это ни парадоксально, процессы в трибунале способствовали примирению обвиняемых в военных преступлениях разных национальностей, находящихся в следственном изоляторе Гаагского суда! Помню, что когда в изоляторе умер Слободан Милошевич, многонациональная “команда” заключенных, во главе с обвиняемыми из Хорватии, публично выступила с соболезнованиями, заявив, что они глубоко потрясены смертью своего товарища. Это парадоксальный и иронический факт, что Гаагский трибунал способствовал сближению и примирению лишь обвиняемых в военных преступлениях противоборствующих сторон.
- Сербская пресса не раз писала, что политические и военные лидеры всех ранее противоборствующих сторон в следственном изоляторе Гаагского трибунала даже дружат, вместе отмечают государственные и религиозные праздники каждого народа, свои дни рождения, проводят время в воспоминаниях, даже распевая, как говорят, общие песни. Но многие люди в бывшей Югославии недовольны работой Международного трибунала, это чувствуется всякий раз, когда заходит речь об этом органе международной юстиции. Боснийские мусульмане – бошняки - считают, что Гаагский трибунал выносит настолько мягкие приговоры, что это даже оскорбляет жертвы. Сербы жалуются, что они провозглашены единственными виновниками, хотя, на их взгляд, веских доказательств совершения военных преступлений нет. Кажется, что большинство обвиняемых, в особенности хорваты, защищались тезисом, что они и их народ были втянуты в войну, в которой потом им пришлось лишь оборонялся.
- Уголовный кодекс Социалистической федеративной республики Югославии, общий для всех нас, содержал в себе одинаковые описания уголовных дел, как и Гаагская конвенция, на которую опирается статут трибунала. Это означает, что те, кто совершал военные преступления, полностью отдавали себе отчет в том, что нарушают не только международное уголовное право, но и то уголовное право, которое было в силе в бывшей Югославии – это бесспорно. Однако, нельзя говорить о том, что трибунал преследовал больше лиц одной какой-то национальности и меньше - другой. Для начала надо ставить вопрос, какой из народов в этих югославских войнах понес больше всего жертв. По числу жертв - их больше всего в Боснии и Герцеговине - сильнее всех пострадали мусульмане-бошняки. А следовательно, надо ставить и противоположный вопрос: а кто породил эти жертвы?
Таким образом, тот факт, что трибунал вынес больше всего приговоров против сербов, объясняется тем, что было больше всего сербов, которые совершили военные преступления, – как со стороны войск боснийских сербов, так и со стороны сербов из Сербии - несмотря на то, что Милошевич постоянно утверждал, что мы не принимаем участия в войне.
- С течением лет в Сербии, в Боснии и Герцеговине и в Хорватии уже сформировались и начали работать национальные суды, занимающиеся военными преступлениями, часто и граждан своей страны, своей этнической группы.
- До формирования международного трибунала ни один из национальных судов не сделал ничего по этому вопросу. В лучшем случае были какие-то символические попытки - главным образом, с целью успокоить международное сообщество. Однако по окончании войн все-таки ряд судебных процессов прошли. Один из самых положительных результатов был достигнут в Сербии, где была создана специальная прокуратура по военным преступлениям и специальный отдел при одном белградском суде, который мы теперь называем Специальным судом, несмотря на то, что он лишь отдел по военным преступлениям. В этом суде задействованы прокуроры и судья, которые больше остальных подготовлены для расследования, обоснования и представления перед судом военных преступлений. Мне кажется, что в Сербии, вероятно, благодаря этой специализации прокуратуры и суда, сделано больше всего. На второе место я бы поставила национальные суды в Боснии и Герцеговине. Им как-то удалось сохранить относительно хорошую репутацию по поводу национальности обвиняемых – перед судом предстали люди разных этнических групп. По-моему, меньше всего сделано в Хорватии. Там проводились такие судебные процессы, которым нельзя давать высокую оценку.
- Последними перед трибуналом в Гааге предстали долго скрывавшиеся от правосудия лидеры сербов из Боснии и Хорватии – Радован Караджич, Ратко Младич и Горан Хаджич. Но такое впечатление, что эти судебные процессы в каком-то смысле потеряли свою остроту и актуальность – слишком долго пришлось их дожидаться.
- Это запоздалые процессы. Они опоздали, потому что с момента совершения преступлений прошло слишком много времени. С течением времени некоторые обвиняемые, прежде всего Ратко Младич, состарились, и на самом деле можно ставить вопрос: в состоянии ли они теперь иметь реальное отношение к событиям прошлого. А с другой стороны, это запоздалые судебные процессы и для жертв. За это упущенное время ответственность, к сожалению, несут власти Сербии, у которых, судя по всему, намного раньше была определенная информация о передвижениях этих людей, и власти могли бы выяснить, где они находятся и отправить их в Гаагский трибунал. Эти трое были арестованы лишь в последний момент, и то из-за очень сильного нажима международного сообщества. Они долго не были доступны трибуналу, а правила таковы, что трибунал в их отсутствии не может проводить судебный процесс. Поэтому все это выглядит как какая-то подогретая, “компенсированная” правда, которую жертвы или их родственники не воспримут как качественное международное правосудие.
- Годами мы являемся свидетелями того факта, что лидеры бывшей Югославии военных времен в ходе судебных процессов в Гааге, перед телекамерами разыгрывают из себя национальных героев, которых судят, якобы, лишь за то, что они защищали собственный народ от истребления.
- Это в каком-то смысле эстрадные судебные процессы. Я считаю, что характерной чертой всех процессов в Гаагском трибунале, и особенно тех обвиняемых, которые ранее занимали высокие позиции в государстве или в армии, является именно злоупотребление судом как политической трибуны. Ведь каждый суд дает возможность и достаточно времени обвиняемому защищаться по своему усмотрению. А в Гааге многие из этих выступлений в собственную защиту превращались в политические выступления с лозунгами, которые должны были подействовать на общественность у себя дома, а не столько на суд. Это еще одна из причин, из-за которой судебные процессы в Гааге, их собственная внутренняя структура, не благоприятствует достижению примирения между народами, особенно в случае таких войн, какие были в бывшей Югославии.
- Недавно бывший лидер боснийских сербов Радован Караджич заявил перед трибуналом о том, что он во время войны не совершал никаких военных преступлений, а наоборот - был миротворцем.
- Могу сказать лишь то, что это либо его способ защиты, либо его воображение. У меня много родственников в Боснии и Герцеговине, чтобы я могла лично знать, что там происходило. Я хорошо помню, что Караджич произносил в годы войны. И каждый из нас в любой газете мог увидеть результат его речи, то, что вытворялось в соответствии с его лозунгами. Я не утверждаю, что все он один сотворил, однако его слова в трибунале я воспринимаю как крайне неадекватные.
Во время войны в начале 90-х годов в Боснии и Герцеговине погибли около ста тысяч человек. Большинство – около 65% - боснийские мусульмане, 25% сербов, и 8% хорватов. Гаагский трибунал, созданный в 1993 году, выдвинул обвинения в совершении военных преступлений в бывшей Югославии против 161 человека. В данный момент не окончено еще 35 судебных процессов.
Кроме Радована Караджича, арестованного три года назад, перед международным судом предстали также генерал боснийских сербов Ратко Младич, выданный в Гаагу в мае 2011 года и лидер сербов из Хорватии Горан Хаджич, которому удалось скрываться на два месяца дольше, чем Младичу.
По окончании этих трех последних судебных процессов Международный трибунал по бывшей Югославии должен прекратить свое существование. Предположительно это произойдет в конце 2014 года. Но уже сейчас в Сербии задают вопрос: выполнил ли он свою миссию? В самом начале, в 1993 году, когда Гаагский трибуналу был основан, ему предписывалось выполнить несколько миссий. Сообщалось, что главные миссии - три. Кроме выяснения правды, которая так важна для жертв конфликтов в бывшей Югославии, Международный трибунал должен был в определенном смысле заменить национальные суды воюющих сторон, которые не хотели или не были в состоянии, обеспечить правосудие в делах своих военных преступников. Однако в статуте трибунала ставилась и еще одна цель - с помощью судебных решений в Гааге достичь примирения народов бывшей Югославии. О том, удалось ли это, в интервью Радио Свобода рассуждает профессор юридических наук, правозащитница из Белграда Весна Ракич-Водинелич.
- С самого начала я весьма сдержанно относилась к тому, могут ли в принципе судебные органы ставить в качестве одной из своих главных целей примирение между бывшими враждующими народами или государствами. Такого примирения невозможно достичь с помощью одних только судебных процессов. Я уверена, что определенного примирения можно было достичь лишь в том случае, если бы работа Гаагского трибунала сопровождалась и региональным процессом примирения, с помощью комиссий, созданных из представителей всех народов. Ничего подобного до сих пор сделано не было. Гаагский трибунал не способствовал примирению в бывшей Югославии, и об этом надо говорить откровенно. Правда, как это ни парадоксально, процессы в трибунале способствовали примирению обвиняемых в военных преступлениях разных национальностей, находящихся в следственном изоляторе Гаагского суда! Помню, что когда в изоляторе умер Слободан Милошевич, многонациональная “команда” заключенных, во главе с обвиняемыми из Хорватии, публично выступила с соболезнованиями, заявив, что они глубоко потрясены смертью своего товарища. Это парадоксальный и иронический факт, что Гаагский трибунал способствовал сближению и примирению лишь обвиняемых в военных преступлениях противоборствующих сторон.
- Сербская пресса не раз писала, что политические и военные лидеры всех ранее противоборствующих сторон в следственном изоляторе Гаагского трибунала даже дружат, вместе отмечают государственные и религиозные праздники каждого народа, свои дни рождения, проводят время в воспоминаниях, даже распевая, как говорят, общие песни. Но многие люди в бывшей Югославии недовольны работой Международного трибунала, это чувствуется всякий раз, когда заходит речь об этом органе международной юстиции. Боснийские мусульмане – бошняки - считают, что Гаагский трибунал выносит настолько мягкие приговоры, что это даже оскорбляет жертвы. Сербы жалуются, что они провозглашены единственными виновниками, хотя, на их взгляд, веских доказательств совершения военных преступлений нет. Кажется, что большинство обвиняемых, в особенности хорваты, защищались тезисом, что они и их народ были втянуты в войну, в которой потом им пришлось лишь оборонялся.
- Уголовный кодекс Социалистической федеративной республики Югославии, общий для всех нас, содержал в себе одинаковые описания уголовных дел, как и Гаагская конвенция, на которую опирается статут трибунала. Это означает, что те, кто совершал военные преступления, полностью отдавали себе отчет в том, что нарушают не только международное уголовное право, но и то уголовное право, которое было в силе в бывшей Югославии – это бесспорно. Однако, нельзя говорить о том, что трибунал преследовал больше лиц одной какой-то национальности и меньше - другой. Для начала надо ставить вопрос, какой из народов в этих югославских войнах понес больше всего жертв. По числу жертв - их больше всего в Боснии и Герцеговине - сильнее всех пострадали мусульмане-бошняки. А следовательно, надо ставить и противоположный вопрос: а кто породил эти жертвы?
Таким образом, тот факт, что трибунал вынес больше всего приговоров против сербов, объясняется тем, что было больше всего сербов, которые совершили военные преступления, – как со стороны войск боснийских сербов, так и со стороны сербов из Сербии - несмотря на то, что Милошевич постоянно утверждал, что мы не принимаем участия в войне.
- С течением лет в Сербии, в Боснии и Герцеговине и в Хорватии уже сформировались и начали работать национальные суды, занимающиеся военными преступлениями, часто и граждан своей страны, своей этнической группы.
- До формирования международного трибунала ни один из национальных судов не сделал ничего по этому вопросу. В лучшем случае были какие-то символические попытки - главным образом, с целью успокоить международное сообщество. Однако по окончании войн все-таки ряд судебных процессов прошли. Один из самых положительных результатов был достигнут в Сербии, где была создана специальная прокуратура по военным преступлениям и специальный отдел при одном белградском суде, который мы теперь называем Специальным судом, несмотря на то, что он лишь отдел по военным преступлениям. В этом суде задействованы прокуроры и судья, которые больше остальных подготовлены для расследования, обоснования и представления перед судом военных преступлений. Мне кажется, что в Сербии, вероятно, благодаря этой специализации прокуратуры и суда, сделано больше всего. На второе место я бы поставила национальные суды в Боснии и Герцеговине. Им как-то удалось сохранить относительно хорошую репутацию по поводу национальности обвиняемых – перед судом предстали люди разных этнических групп. По-моему, меньше всего сделано в Хорватии. Там проводились такие судебные процессы, которым нельзя давать высокую оценку.
- Последними перед трибуналом в Гааге предстали долго скрывавшиеся от правосудия лидеры сербов из Боснии и Хорватии – Радован Караджич, Ратко Младич и Горан Хаджич. Но такое впечатление, что эти судебные процессы в каком-то смысле потеряли свою остроту и актуальность – слишком долго пришлось их дожидаться.
- Это запоздалые процессы. Они опоздали, потому что с момента совершения преступлений прошло слишком много времени. С течением времени некоторые обвиняемые, прежде всего Ратко Младич, состарились, и на самом деле можно ставить вопрос: в состоянии ли они теперь иметь реальное отношение к событиям прошлого. А с другой стороны, это запоздалые судебные процессы и для жертв. За это упущенное время ответственность, к сожалению, несут власти Сербии, у которых, судя по всему, намного раньше была определенная информация о передвижениях этих людей, и власти могли бы выяснить, где они находятся и отправить их в Гаагский трибунал. Эти трое были арестованы лишь в последний момент, и то из-за очень сильного нажима международного сообщества. Они долго не были доступны трибуналу, а правила таковы, что трибунал в их отсутствии не может проводить судебный процесс. Поэтому все это выглядит как какая-то подогретая, “компенсированная” правда, которую жертвы или их родственники не воспримут как качественное международное правосудие.
- Годами мы являемся свидетелями того факта, что лидеры бывшей Югославии военных времен в ходе судебных процессов в Гааге, перед телекамерами разыгрывают из себя национальных героев, которых судят, якобы, лишь за то, что они защищали собственный народ от истребления.
- Это в каком-то смысле эстрадные судебные процессы. Я считаю, что характерной чертой всех процессов в Гаагском трибунале, и особенно тех обвиняемых, которые ранее занимали высокие позиции в государстве или в армии, является именно злоупотребление судом как политической трибуны. Ведь каждый суд дает возможность и достаточно времени обвиняемому защищаться по своему усмотрению. А в Гааге многие из этих выступлений в собственную защиту превращались в политические выступления с лозунгами, которые должны были подействовать на общественность у себя дома, а не столько на суд. Это еще одна из причин, из-за которой судебные процессы в Гааге, их собственная внутренняя структура, не благоприятствует достижению примирения между народами, особенно в случае таких войн, какие были в бывшей Югославии.
- Недавно бывший лидер боснийских сербов Радован Караджич заявил перед трибуналом о том, что он во время войны не совершал никаких военных преступлений, а наоборот - был миротворцем.
- Могу сказать лишь то, что это либо его способ защиты, либо его воображение. У меня много родственников в Боснии и Герцеговине, чтобы я могла лично знать, что там происходило. Я хорошо помню, что Караджич произносил в годы войны. И каждый из нас в любой газете мог увидеть результат его речи, то, что вытворялось в соответствии с его лозунгами. Я не утверждаю, что все он один сотворил, однако его слова в трибунале я воспринимаю как крайне неадекватные.
Во время войны в начале 90-х годов в Боснии и Герцеговине погибли около ста тысяч человек. Большинство – около 65% - боснийские мусульмане, 25% сербов, и 8% хорватов. Гаагский трибунал, созданный в 1993 году, выдвинул обвинения в совершении военных преступлений в бывшей Югославии против 161 человека. В данный момент не окончено еще 35 судебных процессов.
