Ключевое слово последних дней – «жлоб». Напомним, недавний проезд кортежа с Дмитрием Медведевым по Петербургу заставил весь город так замереть в автомобильных пробках, что местное население взъярилось. Мало того, что сигналили клаксоны – в едином порыве премьер-министра встречали пришедшим с Запада неприличным жестом, поднятым вверх пальцем.
Вскоре петербургский губернатор Георгий Полтавченко решил публично пожурить горожан. Вот точная цитата:
"Мне как петербуржцу было стыдно. Этим отличаются жители и других городов. Но такого откровенного жлобства я не видел!"
Реакция последовала болезненная. Многие оскорбились. Апофеозом скандальной перебранки стало скандирование болельщиками «Зенита»: «Губернатор жлоб! Губернатор жлоб! Губернатор жлоб!». Слово "жлоб", конечно же, бранное. Но все же – литературное, хоть и принадлежит к пласту разговорной лексики. Кроме того, и это самое главное, Полтавченко ведь не назвал петербуржцев жлобами. Он только соответствующее поведение окрестил жлобством. Отчего же высказывание губернатора задело столь многих? С этим вопросом обратимся к известному лингвисту Гасану Гусейнову, в сфере многообразных научных интересов которого – язык политики и язык протеста:
– Вообще, есть люди, которые более обидчивы и менее обидчивы. А русское слово "обида" даже не переводится на другие языки, буквально не переводится. Русские или советские люди, россияне страшно обидчивы, почти как арабы.
Что такое обида? Это очень сложное комплексное многослойное чувство. С одной стороны, человек обижается на то, что его как бы несправедливо обидели, но тогда это просто оскорбление. А комплекс обиды – это реакция на то, что о тебе что-то сказали неприятное. Ты понимаешь, что тебе присуще это. Ты понимаешь, что ты не хотел бы, чтобы это при других было сказано. Поэтому обиженный взрывается именно так, именно в такой форме.
Я ничего не хочу сказать хорошего о губернаторе, но губернатор и его губерния стоят друг друга. Во-первых, политический деятель у нас произносит часто гораздо более грубые оскорбления, но невидимые и неслышимые никому. На эти оскорбления никакой реакции нет.
– Иными словами, нет точного адресата?
– Нет точного адресата. Эти оскорбления, просто висят в воздухе. Если бы губернаторов действительно избирали, если бы это были избранники, они бы очень выбирали слова. Но их назначают. Поэтому они могут говорить о людях все, что угодно. Люди же ведут себя так грубо, главным образом потому, что не могут ничего иного. Вот и выражают в такой форме свое отношение. Так что, в данном случае мы имеем дело с таким выражением обиды: «жлобства нет, мы не жлобы, а ты сам жлоб» или «да, мы жлобы, но и ты жлоб». Возможный вариант: «мы живем в атмосфере жлобства, но мы сами ни в коей мере не жлобы». Это состояние, я бы сказал, языковой слепоты на один глаз – я вижу, что другой плохой, только мы не жлобы.
– Стало быть, этот случай – проявление такого свойства русской брани, которое укладывается в известную модель "сам дурак", когда обязательно требуется ответ, причем ответ зеркальный. Если кого-то назвали дураком, он должен сказать "сам дурак". Если про кого-то обвинили в жлобстве, значит надо сказать "Полтавченко жлоб".
– Это так. Но когда в стране за политические высказывания нужно отвечать, тогда таких вещей не возникает. На следующих выборах мы бы тебе показали, кто у нас жлоб. Сейчас мы промолчим, потому что это твое дело, а мы ответим на выборах. Но люди не могут на выборах ответить, потому что выборов нет. И вот они ругаются.
– Вернемся к высказыванию Полтавченко. Он же не сказал, что горожане жлобы, он сказал, что такое поведение жлобское. Все-таки это было публичное высказывание высокопоставленного чиновника. Как вы полагаете, не следовало ли аккуратнее обращаться с русской лексикой? Если бы он употребил более мягкое слово, может быть, и не спровоцировал бы всего этого?
– Дело в том, что у них у всех общий учитель – их главный начальник, который слов не выбирает, или наоборот выбирает так, чтобы они были поязвительней, погрубее, попроще.
– Выбирает, сознательно выбирает.
– Вот они все и научились. Поэтому время от времени они себе позволяют что-то такое брякнуть, сказануть – начиная с Жириновского и кончая сегодняшними временами. Такая вот безнаказанность. Правда, временами кое-кто получает сдачу. Кстати, главный начальник тоже получил, когда были состязания по единоборствам, на который он пришел, – его освистали. В общем, это правильное и хорошее поведение – нужно хоть как-то отвечать, с использованием ресурсов русской речи. Других средств нет. Я сторонник мирного гражданского сопротивления безобразиям.
Вскоре петербургский губернатор Георгий Полтавченко решил публично пожурить горожан. Вот точная цитата:
"Мне как петербуржцу было стыдно. Этим отличаются жители и других городов. Но такого откровенного жлобства я не видел!"
Реакция последовала болезненная. Многие оскорбились. Апофеозом скандальной перебранки стало скандирование болельщиками «Зенита»: «Губернатор жлоб! Губернатор жлоб! Губернатор жлоб!». Слово "жлоб", конечно же, бранное. Но все же – литературное, хоть и принадлежит к пласту разговорной лексики. Кроме того, и это самое главное, Полтавченко ведь не назвал петербуржцев жлобами. Он только соответствующее поведение окрестил жлобством. Отчего же высказывание губернатора задело столь многих? С этим вопросом обратимся к известному лингвисту Гасану Гусейнову, в сфере многообразных научных интересов которого – язык политики и язык протеста:
– Вообще, есть люди, которые более обидчивы и менее обидчивы. А русское слово "обида" даже не переводится на другие языки, буквально не переводится. Русские или советские люди, россияне страшно обидчивы, почти как арабы.
Что такое обида? Это очень сложное комплексное многослойное чувство. С одной стороны, человек обижается на то, что его как бы несправедливо обидели, но тогда это просто оскорбление. А комплекс обиды – это реакция на то, что о тебе что-то сказали неприятное. Ты понимаешь, что тебе присуще это. Ты понимаешь, что ты не хотел бы, чтобы это при других было сказано. Поэтому обиженный взрывается именно так, именно в такой форме.
Я ничего не хочу сказать хорошего о губернаторе, но губернатор и его губерния стоят друг друга. Во-первых, политический деятель у нас произносит часто гораздо более грубые оскорбления, но невидимые и неслышимые никому. На эти оскорбления никакой реакции нет.
– Иными словами, нет точного адресата?
– Нет точного адресата. Эти оскорбления, просто висят в воздухе. Если бы губернаторов действительно избирали, если бы это были избранники, они бы очень выбирали слова. Но их назначают. Поэтому они могут говорить о людях все, что угодно. Люди же ведут себя так грубо, главным образом потому, что не могут ничего иного. Вот и выражают в такой форме свое отношение. Так что, в данном случае мы имеем дело с таким выражением обиды: «жлобства нет, мы не жлобы, а ты сам жлоб» или «да, мы жлобы, но и ты жлоб». Возможный вариант: «мы живем в атмосфере жлобства, но мы сами ни в коей мере не жлобы». Это состояние, я бы сказал, языковой слепоты на один глаз – я вижу, что другой плохой, только мы не жлобы.
– Стало быть, этот случай – проявление такого свойства русской брани, которое укладывается в известную модель "сам дурак", когда обязательно требуется ответ, причем ответ зеркальный. Если кого-то назвали дураком, он должен сказать "сам дурак". Если про кого-то обвинили в жлобстве, значит надо сказать "Полтавченко жлоб".
– Это так. Но когда в стране за политические высказывания нужно отвечать, тогда таких вещей не возникает. На следующих выборах мы бы тебе показали, кто у нас жлоб. Сейчас мы промолчим, потому что это твое дело, а мы ответим на выборах. Но люди не могут на выборах ответить, потому что выборов нет. И вот они ругаются.
– Вернемся к высказыванию Полтавченко. Он же не сказал, что горожане жлобы, он сказал, что такое поведение жлобское. Все-таки это было публичное высказывание высокопоставленного чиновника. Как вы полагаете, не следовало ли аккуратнее обращаться с русской лексикой? Если бы он употребил более мягкое слово, может быть, и не спровоцировал бы всего этого?
– Дело в том, что у них у всех общий учитель – их главный начальник, который слов не выбирает, или наоборот выбирает так, чтобы они были поязвительней, погрубее, попроще.
– Выбирает, сознательно выбирает.
– Вот они все и научились. Поэтому время от времени они себе позволяют что-то такое брякнуть, сказануть – начиная с Жириновского и кончая сегодняшними временами. Такая вот безнаказанность. Правда, временами кое-кто получает сдачу. Кстати, главный начальник тоже получил, когда были состязания по единоборствам, на который он пришел, – его освистали. В общем, это правильное и хорошее поведение – нужно хоть как-то отвечать, с использованием ресурсов русской речи. Других средств нет. Я сторонник мирного гражданского сопротивления безобразиям.
