В Тегеране проходит саммит Движения неприсоединения, созданного в 1961 году и насчитывающего сейчас около 120 стран-участниц. На саммит прибыли лидеры более чем 30 государств, ожидается выступление Генерального секретаря ООН Пан Ги Муна - несмотря на резкие возражения со стороны Израиля. О нынешнем состоянии Движения неприсоединения и о значении тегеранского саммита рассказывает главный научный сотруднико Института мировой экономики и международных отношений РАН Георгий Мирский.
- Саммит Движения неприсоединения выглядит со стороны довольно представительным. На ваш взгляд, можно ли говорить о том, что Движение неприсоединения возрождается?
- Учитывая, что Иран сумел собрать такое огромное количество людей и с такой пышностью все организовать, то - да. Но это очень важно, прежде всего, для самого Ирана. В течение последних лет за попытки создания ядерной бомбы против него применяются санкции, несколько резолюций Совета Безопасности прямо направлены на то, чтобы ущемить его интересы. Израиль угрожает нанести по этой стране удар. Получается, что Иран становится государством-парией. В этих условиях для Тегерана было особенно важно показать - ничего подобного, мы великая держава, мы лидер Движения неприсоединения, мы продолжаем давние традиции, связанные с такими именами как Неру, Сукарно, Тито, Насер. В этом смысле саммит - это, конечно, большой пропагандистский успех Ирана.
- А за счет чего удалось достигнуть этого успеха?
- Прежде всего, государственным деятелям из самых разных стран, включая, к примеру, Кубу, приятна сама возможность приехать куда-то на большой форум, произнести речь, заявить о роли своего государства. Кроме того, Движение неприсоединения в свое время создавалось как внеблоковое движение, которое противостоит и западному блоку, и советскому. Тогда страны-участницы играли на этом, и много чего могли добиться. Но поскольку биполярного мира давно уже не существует, то возникает вопрос: к чему, собственно, Движение неприсоединения не присоединяется? Варшавского пакта, мировой социалистической системы нет. Значит, оно не присоединяется к НАТО. Но поскольку существует латентный, я бы сказал, пост-антиколониализм ( потому что антиколониализм как таковой уже ушел в прошлое, да и само понятие "колониализм" уже не так звучит, как в прежние времена) - инерция сохраняется. Считается, что нужно время от времени демонстрировать солидарность против американской гегемонии, против бывших колонизаторов, вчерашних империалистов и так далее. Мол, вот мы - бывшие угнетенные народы, завоевавшие независимость, народы Азии, Африки, Латинской Америки, - продолжаем держаться друг за друга, играем самостоятельную роль в мировой политике. Все это ни к чему не обязывает, практических результатов никаких не дает. Все это прекрасно понимают, но всем приятно. Потерять при этом ничего нельзя, а что-то такое высказать, выступить, продемонстрировать, утвердить какие-то документы, потом поднять большой шум – можно. Единственная страна, которая действительно выигрывает от этого по-настоящему - это именно Иран. Но я не сомневаюсь, что иранская пропаганда будет утверждать: речь идет о возрождении Движения неприсоединения, объединении множества стран, которые выступают против диктата, против одностороннего вмешательства во внутренние дела...Иран при этом демонстрирует, что он становится во главе этого движения.
- По-вашему, Москву хоть в какой-то степени интересует то, что происходит на саммите в Тегеране?
- Я не могу понять, что думают российские руководители о том, как будет дальше идти дело. Иран пытается продвигаться к созданию условий для производства ядерной бомбы. Израиль будет продолжать готовиться к тому, чтобы, если никакие санкции не подействуют, попытаться привлечь Америку на свою сторону и нанести удар. Как вести себя Москве? С одной стороны, не хочется, чтобы Иран стал ядерной державой, с другой - вроде как-то надо в чем-то проявлять солидарность с такими странами как Иран, как Сирия. Нужно противостоять Западу, нужно противостоять американской политике, нужно иметь друзей в Третьем мире и прочее. Что это может дать практически? Я не понимаю.
Этот и другие материалы читайте на странице информационной программы "Время Свободы".
- Саммит Движения неприсоединения выглядит со стороны довольно представительным. На ваш взгляд, можно ли говорить о том, что Движение неприсоединения возрождается?
- Учитывая, что Иран сумел собрать такое огромное количество людей и с такой пышностью все организовать, то - да. Но это очень важно, прежде всего, для самого Ирана. В течение последних лет за попытки создания ядерной бомбы против него применяются санкции, несколько резолюций Совета Безопасности прямо направлены на то, чтобы ущемить его интересы. Израиль угрожает нанести по этой стране удар. Получается, что Иран становится государством-парией. В этих условиях для Тегерана было особенно важно показать - ничего подобного, мы великая держава, мы лидер Движения неприсоединения, мы продолжаем давние традиции, связанные с такими именами как Неру, Сукарно, Тито, Насер. В этом смысле саммит - это, конечно, большой пропагандистский успех Ирана.
- А за счет чего удалось достигнуть этого успеха?
- Прежде всего, государственным деятелям из самых разных стран, включая, к примеру, Кубу, приятна сама возможность приехать куда-то на большой форум, произнести речь, заявить о роли своего государства. Кроме того, Движение неприсоединения в свое время создавалось как внеблоковое движение, которое противостоит и западному блоку, и советскому. Тогда страны-участницы играли на этом, и много чего могли добиться. Но поскольку биполярного мира давно уже не существует, то возникает вопрос: к чему, собственно, Движение неприсоединения не присоединяется? Варшавского пакта, мировой социалистической системы нет. Значит, оно не присоединяется к НАТО. Но поскольку существует латентный, я бы сказал, пост-антиколониализм ( потому что антиколониализм как таковой уже ушел в прошлое, да и само понятие "колониализм" уже не так звучит, как в прежние времена) - инерция сохраняется. Считается, что нужно время от времени демонстрировать солидарность против американской гегемонии, против бывших колонизаторов, вчерашних империалистов и так далее. Мол, вот мы - бывшие угнетенные народы, завоевавшие независимость, народы Азии, Африки, Латинской Америки, - продолжаем держаться друг за друга, играем самостоятельную роль в мировой политике. Все это ни к чему не обязывает, практических результатов никаких не дает. Все это прекрасно понимают, но всем приятно. Потерять при этом ничего нельзя, а что-то такое высказать, выступить, продемонстрировать, утвердить какие-то документы, потом поднять большой шум – можно. Единственная страна, которая действительно выигрывает от этого по-настоящему - это именно Иран. Но я не сомневаюсь, что иранская пропаганда будет утверждать: речь идет о возрождении Движения неприсоединения, объединении множества стран, которые выступают против диктата, против одностороннего вмешательства во внутренние дела...Иран при этом демонстрирует, что он становится во главе этого движения.
- По-вашему, Москву хоть в какой-то степени интересует то, что происходит на саммите в Тегеране?
- Я не могу понять, что думают российские руководители о том, как будет дальше идти дело. Иран пытается продвигаться к созданию условий для производства ядерной бомбы. Израиль будет продолжать готовиться к тому, чтобы, если никакие санкции не подействуют, попытаться привлечь Америку на свою сторону и нанести удар. Как вести себя Москве? С одной стороны, не хочется, чтобы Иран стал ядерной державой, с другой - вроде как-то надо в чем-то проявлять солидарность с такими странами как Иран, как Сирия. Нужно противостоять Западу, нужно противостоять американской политике, нужно иметь друзей в Третьем мире и прочее. Что это может дать практически? Я не понимаю.
Этот и другие материалы читайте на странице информационной программы "Время Свободы".
