В российских блогах продолжается обсуждение суда над участницами Pussy Riot. По мнению колумниста Ленты.ру Ивана Давыдова, абсурдность текста приговора была намеренной:
Мы фиксируем, удивительный, беспрецедентный, наверное, случай, когда приговор уничтожает саму возможность обсуждения проступка, который он трактует. Совершенно не важно, было ли какое преступление совершено в Храме Христа Спасителя или нет: судили-то и осудили живых людей за феминизм с отягчающими и расстройство личности в форме активной гражданской позиции.
Теперь можно судить за вегетарианство или коллекционирование марок. Ни то, ни другое, конечно (если следовать за мыслью судьи Сыровой), не религиозные учения, но всякий собиратель марок наверняка думает, что люди, марки не собирающие, - в чем-то не правы. А отсюда до религиозной и социальной розни меньше, чем полшага.
Иван Давыдов полагает, что абсурдность обвинения объясняется желанием властей показать, что посадить теперь можно кого угодно и за что угодно. Филологу Виктору Сонькину кажется, что подобные рассуждения противоречат так называемой "бритве Хэнлона" - принципу, гласящему: "никогда не приписывай злому умыслу то, что можно объяснить глупостью".
Обвинение в глупости может оказаться эффективной мерой борьбы с ней, считает актер и писатель Стивен Фрай в своем обращении к участницам Pussy Riot:
Быть может, вам станет легче, если вы узнаете, как много людей по всему миру думают о вас и делают все, что в их силах, чтобы вам сократили срок, заменили его на другое наказание или превратили в условный. Я прочитал Ваше последнее слово, Екатерина, и я знаю, что несмотря на панк-ауру Pussy Riot, которая многих выводит из себя, вы образованные и умные люди, которые ясно понимали, что делают, и имели на это серьезные основания. Вы предъявляли претензии не религии, церкви или христианству, а сложившейся при Путине системе кумовства в рядах РПЦ и особенно в этом конкретном здании, храме Христа Спасителя.
Циники (а моя страна ими переполнена) спросят, почему я не обращаюсь к заключенным в Иране или в Китае. Дело в том, что во мне теплится слабая надежда (которой, быть может, не суждено сбыться), что на Россию и ее лидера все-таки можно повлиять. Я знаю, что он и его последователи ненавидят «поучения» со стороны Запада, но я не могу молчать перед лицом этой чудовищной несправедливости и бессмысленной тирании. В этом вся суть. Путин выставил себя не монстром. Путин выставил себя дураком. Часто говорят, что Гитлер не стал бы Гитлером, если бы мир вовремя начал над ним смеяться. Я не называю Путина Гитлером. Пока. Но пора начать над ним смеяться, чтобы вызволить вас из заключения.
На письмо Фрай в Твиттере откликнулся некий Дмитрий Фадеев:
Стивен, а Вы понимаете, что высказываетесь о вещах, о которых не имеете ни малейшего представления? Сколько русских слов Вы знаете?
На что Фрай ответил кириллицей:
Свобода и справедливость, например?
***
Главный герой американской политической блогосферы – конгрессмен-республиканец Тодд Экин. Экин, баллотирующийся сейчас в Сенат, заявил в воскресенье, что женский организм самостоятельно предотвращает беременность в случаях так называемого "легитимного изнасилования" и поэтому гарантировать женщинам право на аборт в таких случаях излишне. В законе, в разработке которого участвует Экин, проводится различие между "принудительным" и "легитимным" изнасилованием. В чем оно состоит, многим не ясно – в том числе и президенту США Бараку Обаме, который заявил в понедельник, что "изнасилование есть изнасилование".
Слова Экина вызвали широкое общественное возмущение, и конгрессмену пришлось признать, что он "оговорился". Что именно он хотел сказать на самом деле, поясняет от его имени сатирический блог The Onion:
В воскресенье я неудачно выразился; кроме того, мои слова вырвали из контекста. Вот что мне следовало бы сказать на самом деле: я никакой не политик и не заслуживаю уважения; я, в сущности, недочеловек и монструозный болван – болван столь же бесчувственный, сколь и глупый во всех отношениях; ко мне следовало бы приставить человека, который каждое утро тщательно заклеивал бы мне рот скотчем, чтобы из него не вырывались женоненавистнические ремарки, достойные разве что имбецила. Я хотел сказать, что мир от моего присутствия становится только хуже, что я не знаю ровным счетом ничего из того, что обсуждалось в этом интервью – да и вообще ничего не знаю, на самом-то деле; я должен каждый божий день приносить извинения населяющим этот мир женщинам, но и это бессмысленно, потому что ничтожный до неразличимости уровень моего интеллекта и полное отсутствие порядочности превратят мои речи в их противоположность. Я должен недвусмысленно заявить, что не стою даже того времени, которое вы потратили, чтобы прочитать этот текст. Вот что я имел в виду сказать. Простите, что ввел вас в заблуждение.
Как бы смешно это ни звучало, Дэвид Фрум в блогах The Daily Beast показывает, что слова Экина отражают взгляды ультраконсервативной части республиканцев:
Убежденность в том, что аборт недопустим даже в тех случаях, когда беременность является результатом изнасилования или инцеста, разделяет не только Экин. Тех же взглядов придерживается и Рик Санторум, проигравший президентскую номинацию Митту Ромни, и губернатор Техаса Рик Перри. На этом настаивает значительная часть противников абортов. И здесь нет ничего удивительного. Если ты убежден, что зародыш становится человеком в момент зачатия, то какой смысл могут иметь все эти исключения? Если мы не применяем смертную казнь даже по отношению к насильникам, то почему невинный ребенок должен расплачиваться жизнью за его действия? Эта позиция может шокировать, но ее не назовешь глупой. Она выведена из первого принципа в строгом соответствии с логикой. Другими словами, дело здесь не в том, что Тодд Экин неудачно выразился. Беда в том, что он придерживается таких принципов.
Эми Дэвидсон в блогах "Нью-Йоркера" пытается понять, что стоит за желанием утверждать эти принципы, игнорируя факты и сложившиеся практики:
Консерваторы в последнее время демонстрируют убежденность в том, что отчаяние и безысходность случаются всегда где-то не здесь и что о критических ситуациях, которые могут сложиться в жизни, думать не стоит – по крайней мере, не стоит думать приличным людям. Все эти проблемы случаются редко; что-то идет не так; быть может, человек, который жалуется, просто лжет – а может, он сам и виноват. И это безразличие распространяется не только на вопросы изнасилования и допустимости абортов.
Этот и другие материалы читайте на странице информационной программы "Время Свободы".
Мы фиксируем, удивительный, беспрецедентный, наверное, случай, когда приговор уничтожает саму возможность обсуждения проступка, который он трактует. Совершенно не важно, было ли какое преступление совершено в Храме Христа Спасителя или нет: судили-то и осудили живых людей за феминизм с отягчающими и расстройство личности в форме активной гражданской позиции.
Теперь можно судить за вегетарианство или коллекционирование марок. Ни то, ни другое, конечно (если следовать за мыслью судьи Сыровой), не религиозные учения, но всякий собиратель марок наверняка думает, что люди, марки не собирающие, - в чем-то не правы. А отсюда до религиозной и социальной розни меньше, чем полшага.
Иван Давыдов полагает, что абсурдность обвинения объясняется желанием властей показать, что посадить теперь можно кого угодно и за что угодно. Филологу Виктору Сонькину кажется, что подобные рассуждения противоречат так называемой "бритве Хэнлона" - принципу, гласящему: "никогда не приписывай злому умыслу то, что можно объяснить глупостью".
Обвинение в глупости может оказаться эффективной мерой борьбы с ней, считает актер и писатель Стивен Фрай в своем обращении к участницам Pussy Riot:
Быть может, вам станет легче, если вы узнаете, как много людей по всему миру думают о вас и делают все, что в их силах, чтобы вам сократили срок, заменили его на другое наказание или превратили в условный. Я прочитал Ваше последнее слово, Екатерина, и я знаю, что несмотря на панк-ауру Pussy Riot, которая многих выводит из себя, вы образованные и умные люди, которые ясно понимали, что делают, и имели на это серьезные основания. Вы предъявляли претензии не религии, церкви или христианству, а сложившейся при Путине системе кумовства в рядах РПЦ и особенно в этом конкретном здании, храме Христа Спасителя.
Циники (а моя страна ими переполнена) спросят, почему я не обращаюсь к заключенным в Иране или в Китае. Дело в том, что во мне теплится слабая надежда (которой, быть может, не суждено сбыться), что на Россию и ее лидера все-таки можно повлиять. Я знаю, что он и его последователи ненавидят «поучения» со стороны Запада, но я не могу молчать перед лицом этой чудовищной несправедливости и бессмысленной тирании. В этом вся суть. Путин выставил себя не монстром. Путин выставил себя дураком. Часто говорят, что Гитлер не стал бы Гитлером, если бы мир вовремя начал над ним смеяться. Я не называю Путина Гитлером. Пока. Но пора начать над ним смеяться, чтобы вызволить вас из заключения.
На письмо Фрай в Твиттере откликнулся некий Дмитрий Фадеев:
Стивен, а Вы понимаете, что высказываетесь о вещах, о которых не имеете ни малейшего представления? Сколько русских слов Вы знаете?
На что Фрай ответил кириллицей:
Свобода и справедливость, например?
***
Главный герой американской политической блогосферы – конгрессмен-республиканец Тодд Экин. Экин, баллотирующийся сейчас в Сенат, заявил в воскресенье, что женский организм самостоятельно предотвращает беременность в случаях так называемого "легитимного изнасилования" и поэтому гарантировать женщинам право на аборт в таких случаях излишне. В законе, в разработке которого участвует Экин, проводится различие между "принудительным" и "легитимным" изнасилованием. В чем оно состоит, многим не ясно – в том числе и президенту США Бараку Обаме, который заявил в понедельник, что "изнасилование есть изнасилование".
Слова Экина вызвали широкое общественное возмущение, и конгрессмену пришлось признать, что он "оговорился". Что именно он хотел сказать на самом деле, поясняет от его имени сатирический блог The Onion:
В воскресенье я неудачно выразился; кроме того, мои слова вырвали из контекста. Вот что мне следовало бы сказать на самом деле: я никакой не политик и не заслуживаю уважения; я, в сущности, недочеловек и монструозный болван – болван столь же бесчувственный, сколь и глупый во всех отношениях; ко мне следовало бы приставить человека, который каждое утро тщательно заклеивал бы мне рот скотчем, чтобы из него не вырывались женоненавистнические ремарки, достойные разве что имбецила. Я хотел сказать, что мир от моего присутствия становится только хуже, что я не знаю ровным счетом ничего из того, что обсуждалось в этом интервью – да и вообще ничего не знаю, на самом-то деле; я должен каждый божий день приносить извинения населяющим этот мир женщинам, но и это бессмысленно, потому что ничтожный до неразличимости уровень моего интеллекта и полное отсутствие порядочности превратят мои речи в их противоположность. Я должен недвусмысленно заявить, что не стою даже того времени, которое вы потратили, чтобы прочитать этот текст. Вот что я имел в виду сказать. Простите, что ввел вас в заблуждение.
Как бы смешно это ни звучало, Дэвид Фрум в блогах The Daily Beast показывает, что слова Экина отражают взгляды ультраконсервативной части республиканцев:
Убежденность в том, что аборт недопустим даже в тех случаях, когда беременность является результатом изнасилования или инцеста, разделяет не только Экин. Тех же взглядов придерживается и Рик Санторум, проигравший президентскую номинацию Митту Ромни, и губернатор Техаса Рик Перри. На этом настаивает значительная часть противников абортов. И здесь нет ничего удивительного. Если ты убежден, что зародыш становится человеком в момент зачатия, то какой смысл могут иметь все эти исключения? Если мы не применяем смертную казнь даже по отношению к насильникам, то почему невинный ребенок должен расплачиваться жизнью за его действия? Эта позиция может шокировать, но ее не назовешь глупой. Она выведена из первого принципа в строгом соответствии с логикой. Другими словами, дело здесь не в том, что Тодд Экин неудачно выразился. Беда в том, что он придерживается таких принципов.
Эми Дэвидсон в блогах "Нью-Йоркера" пытается понять, что стоит за желанием утверждать эти принципы, игнорируя факты и сложившиеся практики:
Консерваторы в последнее время демонстрируют убежденность в том, что отчаяние и безысходность случаются всегда где-то не здесь и что о критических ситуациях, которые могут сложиться в жизни, думать не стоит – по крайней мере, не стоит думать приличным людям. Все эти проблемы случаются редко; что-то идет не так; быть может, человек, который жалуется, просто лжет – а может, он сам и виноват. И это безразличие распространяется не только на вопросы изнасилования и допустимости абортов.
Этот и другие материалы читайте на странице информационной программы "Время Свободы".
