«Уважаемый Анатолий Иванович! Вы работаете на Вашингтонский обком, а он всё знает. Не могли бы ли вы попросить разрешения выдать нам одну тайну: как американцам удалось найти в Кремле такого идиота, который после убийства мусульманского религиозного деятеля в Казани отправил туда в срочную командировку целый полк следователей из Москвы? Неужели Штаты приняли окончательное решение развалить Россию?», - пишет Николай Пономарёв из Москвы, подписался так: «адвокат и волонтёр». Да, Николай, не нашли ничего лучшего. Только не полк, а около батальонов, если не ошибаюсь. Большинство в этом батальоне, естественно, не мусульмане, не татары… Прибыли заниматься казанской религиозно-политической междоусобицей. Поистине, если Бог хочет кого-нибудь наказать, то Его изобретательность не знает пределов. Что скажут политизированные татары об этом нашествии? Месть, скажут, за татаро-монгольское нашествие - понятно, хотя ничего не понятно, но сколько, дескать, можно?! Кремль словно специально делает всё, чтобы обижать нерусских, дразнить их, вызывать на дерзости – то, что называется провоцировать. Можно ли не знать, не догадываться, как унижают коренных жителей Чечни, Татарии, Мордовии каждые выборы, когда люди, прекрасно зная, что не ходили голосовать, а если кто и пошёл, то голосовал совсем не так, как нужно Москве, - и вот они узнают, что проголосовали за неё, златоглавую, и не как-нибудь, а дружнее всех в России. А с другой стороны… С другой стороны, на первых же свободных выборах… ну, явка в той же Чечне, возможно, и будет под сто процентов, но придут-то люди только затем, чтобы проголосовать совсем-совсем не так, как нужно будет Москве. И так будет и в Татарии, не говоря уже о самой Москве.
Следующее письмо: «Не так давно я эмигрировал в Канаду и испытываю такую зависть и ненависть к тем, кто живёт дома. Потому и хочу научить вас жить, чтобы скрыть свою зависть и раздражение. Тут, в Северной Америке, не так свободно, как на широких берегах Днепра, всё покупается и продаётся. Вместо вкусного украинского сала и экологических вареников приходится жрать макдональдсы и пить мерзкую колу. Но даже кола не каждый день, а только по праздникам, ибо денег, которые дают по велферу, - то есть, на бедность, - не хватает. Изредка, когда повезёт, можно немного заработать мойкой туалетов, но даже за такую работу нужно бороться, потому что очень большая конкуренция со стороны негров и цыган. В Украине невозможно представить себе, что здесь за слово "негр" белый человек может оказаться за решёткой. Кстати, канадцы тупые – не знают, что Шевченко не только играл в соккер, но и писал неплохие стихи о барчуках и «Завещание». Я, кстати, руки свои всегда мою, иногда даже с мылом (когда денег хватает). Работа такая. К унитазу нельзя подходить, не помыв руки. Тут за этим следят. Выгонят с работы или не заплатят, а на твоё место уже очередь стоит», - здесь я обрываю это письмо, написанное по-украински. Буду рад, если автор найдёт себе лучшую работу, а заодно кое-что потеряет: например, немного той наивной спеси, которая мешает ему, прежде чем назвать канадцев тупыми, поскольку они не знают Тараса Шевченко, спросить себя, кого из их классиков знает он. Интересная история со словом «негр». На Западе оно сегодня действительно запретно. Но в украинском и русском языках оно звучит как обыкновенное назывное. Из-за этого иногда возникают недоразумения. Слишком подчас придирчивая, мнительная западная политкорректность неохотно считается с духом, да и строем языков. Даже, между прочим, своих, но это особый разговор.
Пишет господин Чудов: «Анатолий Иванович! Чекисты усвоили, что
конкуренция - угроза. Уничтожают её в экономике,
политике, информации. Берутся и за спасателей: "Равняйсь! Грудь четвёртого...." Волонтёры в Крымске больше недели пыхтели почти в одиночку, за свои деньги купили МЧСникам резиновые сапоги, рукавицы и прочее - те приехали, как к теще на блины. Тут президент, как всегда, соврал, обвинил в безделье именно волонтёров и пригнал на девятый день, к шапочному разбору, тысячи солдат. Раньше было недосуг задуматься - готовил законопроект о волонтёрах. Как оригинально: управляемое волонтерство! Апофеоз ручного управленчества - социализм, антипод самоуправления, демократии. Чем бы ещё поуправлять? Сексом, что ли?», - пишет господин Чудов. Он человек старый, и лучше меня знает, сколько правды в этой его шутке. Может дойти и до управления этим делом, тем более, что опыт есть. В администрации президента России на видных местах появилось несколько новых людей. Это странные люди: вроде и не совсем дремучие, а выглядят так. Они-то и диктуют несчастным думцам такие законы, об одном из которых написал нам господин Чудов. А Путин эти законы подписывает. Сначала велит их сочинять, а потом подписывает. Таким образом, это его законы. Он издаёт их в порядке самозащиты, в состоянии далеко не штатном, так сказать, но всё равно они могли бы не быть такими несуразными. Недемократический закон не обязательно должен быть малограмотным. То, что Путин заканчивает свою политическую жизнь такими законами, – плохой знак. Очень плохой, хотя и очень интересный.
Об этом пишет Григорий Поляк: «Российская Дума до отправки на Лазурный Берег рассмотрела и одобрила целый ряд откровенно репрессивных законов, заказанных ей российским же неоднократным до бесконечности президентом. Законы эти искренне пугают как иностранных граждан, так и собственное население России, хотя оно к ним исторически привычно и достаточно знакомо со стремление власти держать подданных в родных нашему политическому ландшафту рамках. Власть, конечно же, любит использовать нашу историю и нетленную о ней нашу же память, но делать это ей следует более умело. Для реализации духа времен тридцатых-пятидесятых годов прошлого века, нужно не казаться, а быть “добрейшим дядюшкой Джо” со всеми вытекающими из этого для самой власти и ее родственников бытовыми последствиями. Жить размеренной жизнью в Каннах, пилить бюджет и одновременно править в России – возможно. А вот жить размеренной жизнью в Каннах, пилить бюджет и одновременно быть “добрейшим дядюшкой Джо” только в России - невозможно. Чтобы последнее стало возможным, нужно стать “добрейшим дядюшкой Джо” не только в России, а еще и в Каннах, но тогда для размеренной сытой и спокойной жизни нужно будет искать уже другое место. Пока же этого всего еще нет, то лучше никого не пугать, чтобы не доводить до самозамены текущей властной вертикали чем-то более отвечающим реалиям жизни», - говорится в письме. Немножко мудрёно, но, на мой взгляд, по делу. Думцы озлились на москвичей, вздумавших, было, бузить, перепугались и хотят репрессий, это – раз. Хотят, чтобы для начала эти репрессии не были слишком жестокими - два. Хотят (это главное), чтобы репрессии не коснулись их самих, вообще – всякого начальства, не мешали им жить, как они привыкли. Автор прав: не выйдет. Сталинизм есть такая штука, которая не обходит и не жалеет никого, в том числе самого Сталина. Сталинизм – это когда за любую незадачу, будь то провал плана по настригу шерсти или наводнение в Крымске, отвечает, в первую очередь, начальство, и не как-нибудь, а головой. Начальников Крымска посадили не за халатность, не за враньё, а потому что нельзя было не посадить. В России за последние месяцы установился новый политический режим. Населению дают понять, что теперь можно посадить кого угодно – посадить ни за что и вроде по закону. Не попросите разрешения на празднование дня рождения – и можете оказаться за решёткой. Такой закон приняли, под диктовку Кремля, думцы. В ряду других, не менее странных законов. Жулики и воры сделали это на свою голову. Так создаётся настрой, при котором они могут начать сажать друг друга. Да, одна часть думы может в любой момент посадить другую. Одна часть правительства – другую. Кто первый сообразит и окажется сильнее… После того, как были посажены начальники Крымска, представляете себе, о чём думает, просыпаясь в холодном поту среди ночи, начальник каждого города и городка в России? Каждого! Об этом и пишет наш слушатель своими словами. По его мнению, если напуганный Путин не перестанет пугать страну и свой командный состав, то страна, может быть, и не взбунтуется, а вот он, этот командный состав, обязательно приступит к самообороне, но уже не от страны, а от её президента.
Пишет строительный рабочий, мастер на все руки, зарабатывает, в основном, в Чехии: «В 2004 году мой прораб сказал мне, что вся система жизни в долг накроется медным тазом в Америке и повсюду, где к ней привыкли, но я ему не поверил. Где-то в 2007 году уже несколько человек сказали, что этой системе будет писец. Я ещё сомневался. Но в 2008 году один мужик эту самую информацию довёл до меня с цифрами в руках. Ну, тогда я начал личную программу спасения… Любой прораб умеет сделать смету. Это значит, что он немножко смотрит в будущее, дано ему это. Жалею, что я не принял всерьёз слова самого первого прораба, в 2004 году. Думал, что я страшно вумный. Много раз наступаю на одни и те же грабли. Но вот напела мне одна знакомая женщина в письме на ту же тему что-то от Маркса, чтобы я знал только его науку. Мадам, я не сомневаюсь, что Маркса вы читали больше, чем я. Согласен, что моего формата не хватит, чтобы с вами о Марксе беседовать. Моего формата хватает только на то, чтобы ни я, ни моя семья не интересовались, почём сегодня яйца в магазине и на базаре», - вот такое замечательное письмо пришло. Оно мне на целый день сделало хорошее настроение. Скажу вам, друзья, по секрету: очень люблю людей, которые работают и зарабатывают, и любят это дело – работать и зарабатывать, будь то плотник или компьютерщик. Когда они делают что-то для меня, то плачу им с большим удовольствием, просто с огромным, и накидываю против того, что они скажут, и не забываю, что наказывает писание: не задерживай плату, которую заработал у тебя человек, до завтра утра. В каждом таком человеке бросается в глаза чувство собственного достоинства – то чувство, с которым написаны замечательные слова: «Моего формата хватает только на то, чтобы ни я, ни моя семья не интересовались, сколько стоят яйца в магазине и на базаре». Жалко, что он не написал о той программе личного спасения, которую начал выполнять, когда, наконец, поверил умным людям, что кризис неминуем. Да, будь моя воля, я бы устроил так, чтобы в парламентах всех стран заседали одни прорабы.
Прислали выдержки из книги: "Освидетельствование сумасшедших в особом присутствии губернского правления" Санкт-Петербург, 1898 год.
Читаю: "В большой комнате, украшенной обычными официальными портретами, за красным столом с зерцалом, сидят члены присутствия в мундирах и орденах и перед ними ставится испытуемый... Помимо врачей, принимают участие губернатор, вице-губернатор, председатель окружного суда, окружной прокурор и сословные депутаты". Вот почему сейчас не так? – пишет современный читатель этой книги. - Я, может, тоже хочу обомлеть от внимания со стороны губернатора и вице-губернатора, я тоже хочу нежно посмотреть на прокурора и областного судью, приседая и разводя руки, я хочу привлечь внимание наших сословных депутатов. Когда мне ещё доведётся?». Прочитаю пару историй. Описывается случай направления на освидетельствование мужем своей жены. В его заявлении говорилось, что она "любит нравиться и кокетничать, довольно ленива, имеет привычку плакать, а став на молитву, молится беспорядочно и суетливо". Дело рассматривалось очень тщательно на протяжении трёх заседаний. Женщина была признана душевнобольной. Поручик в отставке Витковский побил извозчика, громко пел и дрался в Зимнем саду. Перед комиссией произнёс следующую речь: "Я, господа, малый решительный, и просто не знаю, куда мне девать силы и голос: хоть я и дурак, потому что ничего не брал по службе, когда все воруют, но не могу позволить оскорблять себя. Поэтому люблю треснуть...Извозчик мне загрубил - вот я и ткнул его носом лошади под хвост. Если это неправильно, то пусть меня мировой судит, а только за что же меня в больницу отправлять?! Я - буян, а не сумасшедший! Голова у меня на месте, да и в голове всё на месте, а вот сил - девать некуда!" Это я читал присланный на радио «Свобода» отрывок из книги об освидетельствовании сумасшедших в конце девятнадцатого века в Санкт-Петербурге. Вам никого не напомнил этот поручик? Для меня это Дмитрий Карамазов, да, буйный братец блаженного послушника Алёши из романа, если кто не знает, Достоевского «Братья Карамазовы».
«Уважаемый Анатолий Иванович! – следующее письмо. - В связи с очередным Днём Воздушно-десантных войск хотелось бы напомнить вашим слушателям некоторые факты и поделиться парой соображений. Единственной успешной крупной парашютно-десантной операцией в истории человечества был захват острова Крит немцами в сорок первом году. Да и то из-за больших потерь Гитлер запретил повторять подобные акции. СССР провел две десантные операции: Вяземскую в сорок втором и Днепровскую – в сорок третьем. Первая мало что дала, вторая просто провалилась, обе привели к большим бессмысленным потерям, и Сталин также отказался от высадки крупных десантов. Полным провалом закончилась и англо-американская десантная операция «Маркет Гарден» в сентябре сорок четвёртого (до сих пор - крупнейшая в истории). После Второй мировой войны парашютные десанты использовались всего несколько раз: Израилем - на Синае, американцами - во Вьетнаме, французским Иностранным легионом в Заире, ЮАР И Анголе. В последних случаях французские и южноафриканские парашютисты громили африканских боевиков очень успешно и с минимальными собственными потерями. Дело в том, что в войне с серьезным противником парашютно-десантные войска бесполезны: десант обречен на уничтожение обладающими тяжелой техникой наземными силами. Парашютисты могут побивать лишь заведомо более слабого противника. Впрочем, и в «асимметричных» войнах сейчас, как правило, применяется высадка не с парашютов, а с вертолетов, да и вообще, те же американцы предпочитают поменьше высаживать своих и побольше убивать чужих – тех же моджахедов с их женами и детьми «умными бомбами». Таким образом, при всем уважении к десантникам, парашютная подготовка крупных частей – пустая трата денег. Столь же бессмысленным следует считать и популярное в народе обучение десантников рукопашному бою и разбиванию кирпичей головой. В реальной современной войне без головы не обойтись, но она должна использоваться по прямому своему назначению. С другой стороны, может, все-таки ВДВ существуют не зря: они привносят в скучный стерильный мир романтику, нужную и детям, и взрослым. Так что пусть каждый год второго августа бухие русские ребята в тельняшках напоминают миру: есть еще настоящие мужики!», - начал этот слушатель за здравие, а закончил своё письмо, как видим, за упокой. Да, дорогой, скажу ему со всей принципиальной прямотой, да, только настоящие мужики не напиваются, как свиньи, ни в будни, ни в праздники, хоть и самые большие, и не считают своей главной, если не единственной, заслугой именно то, что они мужики, а не бабы, самцы, а не самки. Кичиться своей половой принадлежностью – наивернейший признак дикости – дикости в буквальном смысле слова. У каждого, конечно, свой вкус. Я, со своей стороны, разделяю чувства тех людей, у кого эти игры бицепсами на народе вызывают скуку. Это – отсталость. Бухие парни в тельняшках представляют самую отсталую часть населения России, ещё, правда, очень немалую. А отсталых бьют, даже если они в тельняшках. В наше время – не обязательно в буквальном смысле бьют, но бьют обязательно: в хозяйственном, научном, техническом соревновании.
«Уважаемый Анатолий Иванович!- следующее письмо. - На постсоветском пространстве есть провидцы нашего «завтра», которые всё пытаются поднять знамя какой-то империи и проклинают либералов. А ведь советская империя рухнула под тяжестью столь ими любимой военной промышленности. Вся советская промышленность была военной и страна этого просто не выдержала. В рядовом городке было пять военных заводов с численностью работающих по пять – шесть и более тысяч. А масла сливочного не было, я его в семидесятые – восьмидесятые годы возил из Москвы и Ленинграда. Молокозавод обратился с просьбой изготовить для него сбивалку для масла. Несколько военных заводов рассмотрели чертежи и назвали стоимость заказа с включением шестисот процентов накладных расходов. Естественно никакого масла не хватит, чтобы окупить такие затраты. Для военных заводов шестьсот процентов накладных расходов было нормой, а рынка этих маслобоек не было. Вообще рынка оборудования не было. Всё, что нужно было военным заводам, включалось в государственный план, а старое оборудование продавалось ими в «народное хозяйство». Я хочу подчеркнуть этот термин «народное хозяйство». Это убогое «народное хозяйство» и не выдержало конкуренции с государственным военным хозяйством. Народу просто нечего стало есть. В тоже время партийные перестройщики всё большее и большее внимание стали уделять машиностроению. Но невоенного машиностроения просто не было. Поэтому средства пошли опять в эти же военные заводы. Стали создавать совершенно безумные ГАПы – гибкие автоматизированные производства. Но эти системы опять же были предназначены для производства вооружений. На них всё и кончилось.
Оборудование для этих ГАПов без импортных комплектующих собрать было невозможно, а валюты уже и на продовольствие не хватало. Этим и закончилась великая индустриализация, начатая в тридцатые годы. Создание военной индустрии было завершено. Все арсеналы были забиты оружием, а маслобоек не было. Конфликт пушки - масло обострился до предела. Стали рассуждать о конверсии. Но советская экономика была настолько военной, что как только из неё вынули военный заказ, она стала умирать.
И она умерла своей смертью, что бы ни рассказывали и как бы её не старались воскресить уважаемые прорицатели нашего имперского «завтра». Александр».
Спасибо за письмо, Александр! Вы один из очень немногих… Вас, таких, по пальцам пересчитать в России, что понимают всю эту механику. В Москве есть писатель (когда-то его назвали соловьём Генштаба), так он всё повторяет вот какие слова: России, говорит, ничего не нужно – пусть будут только православные церкви и оборонные заводы. Да, и больше ничего. Тогда, говорит, возродится великая империя. Косит под сумасшедшего. Так вырождается российское имперство. Но оно небезобидно даже чисто практически. Оборонные-то заводы видятся не иначе, как в государственной собственности. Так остатки имперства в общественном сознании тормозят капитализм. Году в восемьдесят седьмом автору случилось побывать на большом военном заводе в Подмосковье. Со страстью человека, который только что перестал верить в какой бы то ни было социализм, я доказывал там, что спасение – в частнике. В зале было человек пятьсот. И встал один, и вкрадчиво спросил, знает ли докладчик (это я), какую продукцию выпускает данное предприятие, и как себе представляет его в частных руках, и что тогда будет с обороной страны. В свою очередь, я спросил его, считает ли он достаточной обороноспособность США, и, не дожидаясь ответа, заметил: «Так вот, вся военная промышленность там – частная». Раздались аплодисменты, но - жидкие. И жидкими аплодисменты в таких случаях остаются до сих пор. Они-то, видимо, и вынуждают Путина не особенно распространяться о своей капиталистической вере - разве что иногда проговорится, как недавно, в День России. В тот день он вручал госпремии. Среди награждённых была группа инженеров, создавших новый зенитный комплекс. Путин воскликнул: «Это же фантастика! Это всё сделано полностью частным капиталом!». Обычно он высказывается плоско, нуден даже в злости. Здесь же он был явно увлечён. И заметьте: не сказал «частная фирма», а - «частный капитал». Почтительность примечательная. Нам хорошо знаком этот тип службиста-государственника. Однажды он открыл, что коммунизм – фуфло, что будущее всё-таки за капитализмом, – и уверовал в него до стеснительного восторга, что не мешает ему исправно служить и шкурному интересу. Русский человек, как известно, широк.
Следующее письмо: «Не так давно я эмигрировал в Канаду и испытываю такую зависть и ненависть к тем, кто живёт дома. Потому и хочу научить вас жить, чтобы скрыть свою зависть и раздражение. Тут, в Северной Америке, не так свободно, как на широких берегах Днепра, всё покупается и продаётся. Вместо вкусного украинского сала и экологических вареников приходится жрать макдональдсы и пить мерзкую колу. Но даже кола не каждый день, а только по праздникам, ибо денег, которые дают по велферу, - то есть, на бедность, - не хватает. Изредка, когда повезёт, можно немного заработать мойкой туалетов, но даже за такую работу нужно бороться, потому что очень большая конкуренция со стороны негров и цыган. В Украине невозможно представить себе, что здесь за слово "негр" белый человек может оказаться за решёткой. Кстати, канадцы тупые – не знают, что Шевченко не только играл в соккер, но и писал неплохие стихи о барчуках и «Завещание». Я, кстати, руки свои всегда мою, иногда даже с мылом (когда денег хватает). Работа такая. К унитазу нельзя подходить, не помыв руки. Тут за этим следят. Выгонят с работы или не заплатят, а на твоё место уже очередь стоит», - здесь я обрываю это письмо, написанное по-украински. Буду рад, если автор найдёт себе лучшую работу, а заодно кое-что потеряет: например, немного той наивной спеси, которая мешает ему, прежде чем назвать канадцев тупыми, поскольку они не знают Тараса Шевченко, спросить себя, кого из их классиков знает он. Интересная история со словом «негр». На Западе оно сегодня действительно запретно. Но в украинском и русском языках оно звучит как обыкновенное назывное. Из-за этого иногда возникают недоразумения. Слишком подчас придирчивая, мнительная западная политкорректность неохотно считается с духом, да и строем языков. Даже, между прочим, своих, но это особый разговор.
Пишет господин Чудов: «Анатолий Иванович! Чекисты усвоили, что
конкуренция - угроза. Уничтожают её в экономике,
политике, информации. Берутся и за спасателей: "Равняйсь! Грудь четвёртого...." Волонтёры в Крымске больше недели пыхтели почти в одиночку, за свои деньги купили МЧСникам резиновые сапоги, рукавицы и прочее - те приехали, как к теще на блины. Тут президент, как всегда, соврал, обвинил в безделье именно волонтёров и пригнал на девятый день, к шапочному разбору, тысячи солдат. Раньше было недосуг задуматься - готовил законопроект о волонтёрах. Как оригинально: управляемое волонтерство! Апофеоз ручного управленчества - социализм, антипод самоуправления, демократии. Чем бы ещё поуправлять? Сексом, что ли?», - пишет господин Чудов. Он человек старый, и лучше меня знает, сколько правды в этой его шутке. Может дойти и до управления этим делом, тем более, что опыт есть. В администрации президента России на видных местах появилось несколько новых людей. Это странные люди: вроде и не совсем дремучие, а выглядят так. Они-то и диктуют несчастным думцам такие законы, об одном из которых написал нам господин Чудов. А Путин эти законы подписывает. Сначала велит их сочинять, а потом подписывает. Таким образом, это его законы. Он издаёт их в порядке самозащиты, в состоянии далеко не штатном, так сказать, но всё равно они могли бы не быть такими несуразными. Недемократический закон не обязательно должен быть малограмотным. То, что Путин заканчивает свою политическую жизнь такими законами, – плохой знак. Очень плохой, хотя и очень интересный.
Об этом пишет Григорий Поляк: «Российская Дума до отправки на Лазурный Берег рассмотрела и одобрила целый ряд откровенно репрессивных законов, заказанных ей российским же неоднократным до бесконечности президентом. Законы эти искренне пугают как иностранных граждан, так и собственное население России, хотя оно к ним исторически привычно и достаточно знакомо со стремление власти держать подданных в родных нашему политическому ландшафту рамках. Власть, конечно же, любит использовать нашу историю и нетленную о ней нашу же память, но делать это ей следует более умело. Для реализации духа времен тридцатых-пятидесятых годов прошлого века, нужно не казаться, а быть “добрейшим дядюшкой Джо” со всеми вытекающими из этого для самой власти и ее родственников бытовыми последствиями. Жить размеренной жизнью в Каннах, пилить бюджет и одновременно править в России – возможно. А вот жить размеренной жизнью в Каннах, пилить бюджет и одновременно быть “добрейшим дядюшкой Джо” только в России - невозможно. Чтобы последнее стало возможным, нужно стать “добрейшим дядюшкой Джо” не только в России, а еще и в Каннах, но тогда для размеренной сытой и спокойной жизни нужно будет искать уже другое место. Пока же этого всего еще нет, то лучше никого не пугать, чтобы не доводить до самозамены текущей властной вертикали чем-то более отвечающим реалиям жизни», - говорится в письме. Немножко мудрёно, но, на мой взгляд, по делу. Думцы озлились на москвичей, вздумавших, было, бузить, перепугались и хотят репрессий, это – раз. Хотят, чтобы для начала эти репрессии не были слишком жестокими - два. Хотят (это главное), чтобы репрессии не коснулись их самих, вообще – всякого начальства, не мешали им жить, как они привыкли. Автор прав: не выйдет. Сталинизм есть такая штука, которая не обходит и не жалеет никого, в том числе самого Сталина. Сталинизм – это когда за любую незадачу, будь то провал плана по настригу шерсти или наводнение в Крымске, отвечает, в первую очередь, начальство, и не как-нибудь, а головой. Начальников Крымска посадили не за халатность, не за враньё, а потому что нельзя было не посадить. В России за последние месяцы установился новый политический режим. Населению дают понять, что теперь можно посадить кого угодно – посадить ни за что и вроде по закону. Не попросите разрешения на празднование дня рождения – и можете оказаться за решёткой. Такой закон приняли, под диктовку Кремля, думцы. В ряду других, не менее странных законов. Жулики и воры сделали это на свою голову. Так создаётся настрой, при котором они могут начать сажать друг друга. Да, одна часть думы может в любой момент посадить другую. Одна часть правительства – другую. Кто первый сообразит и окажется сильнее… После того, как были посажены начальники Крымска, представляете себе, о чём думает, просыпаясь в холодном поту среди ночи, начальник каждого города и городка в России? Каждого! Об этом и пишет наш слушатель своими словами. По его мнению, если напуганный Путин не перестанет пугать страну и свой командный состав, то страна, может быть, и не взбунтуется, а вот он, этот командный состав, обязательно приступит к самообороне, но уже не от страны, а от её президента.
Пишет строительный рабочий, мастер на все руки, зарабатывает, в основном, в Чехии: «В 2004 году мой прораб сказал мне, что вся система жизни в долг накроется медным тазом в Америке и повсюду, где к ней привыкли, но я ему не поверил. Где-то в 2007 году уже несколько человек сказали, что этой системе будет писец. Я ещё сомневался. Но в 2008 году один мужик эту самую информацию довёл до меня с цифрами в руках. Ну, тогда я начал личную программу спасения… Любой прораб умеет сделать смету. Это значит, что он немножко смотрит в будущее, дано ему это. Жалею, что я не принял всерьёз слова самого первого прораба, в 2004 году. Думал, что я страшно вумный. Много раз наступаю на одни и те же грабли. Но вот напела мне одна знакомая женщина в письме на ту же тему что-то от Маркса, чтобы я знал только его науку. Мадам, я не сомневаюсь, что Маркса вы читали больше, чем я. Согласен, что моего формата не хватит, чтобы с вами о Марксе беседовать. Моего формата хватает только на то, чтобы ни я, ни моя семья не интересовались, почём сегодня яйца в магазине и на базаре», - вот такое замечательное письмо пришло. Оно мне на целый день сделало хорошее настроение. Скажу вам, друзья, по секрету: очень люблю людей, которые работают и зарабатывают, и любят это дело – работать и зарабатывать, будь то плотник или компьютерщик. Когда они делают что-то для меня, то плачу им с большим удовольствием, просто с огромным, и накидываю против того, что они скажут, и не забываю, что наказывает писание: не задерживай плату, которую заработал у тебя человек, до завтра утра. В каждом таком человеке бросается в глаза чувство собственного достоинства – то чувство, с которым написаны замечательные слова: «Моего формата хватает только на то, чтобы ни я, ни моя семья не интересовались, сколько стоят яйца в магазине и на базаре». Жалко, что он не написал о той программе личного спасения, которую начал выполнять, когда, наконец, поверил умным людям, что кризис неминуем. Да, будь моя воля, я бы устроил так, чтобы в парламентах всех стран заседали одни прорабы.
Прислали выдержки из книги: "Освидетельствование сумасшедших в особом присутствии губернского правления" Санкт-Петербург, 1898 год.
Читаю: "В большой комнате, украшенной обычными официальными портретами, за красным столом с зерцалом, сидят члены присутствия в мундирах и орденах и перед ними ставится испытуемый... Помимо врачей, принимают участие губернатор, вице-губернатор, председатель окружного суда, окружной прокурор и сословные депутаты". Вот почему сейчас не так? – пишет современный читатель этой книги. - Я, может, тоже хочу обомлеть от внимания со стороны губернатора и вице-губернатора, я тоже хочу нежно посмотреть на прокурора и областного судью, приседая и разводя руки, я хочу привлечь внимание наших сословных депутатов. Когда мне ещё доведётся?». Прочитаю пару историй. Описывается случай направления на освидетельствование мужем своей жены. В его заявлении говорилось, что она "любит нравиться и кокетничать, довольно ленива, имеет привычку плакать, а став на молитву, молится беспорядочно и суетливо". Дело рассматривалось очень тщательно на протяжении трёх заседаний. Женщина была признана душевнобольной. Поручик в отставке Витковский побил извозчика, громко пел и дрался в Зимнем саду. Перед комиссией произнёс следующую речь: "Я, господа, малый решительный, и просто не знаю, куда мне девать силы и голос: хоть я и дурак, потому что ничего не брал по службе, когда все воруют, но не могу позволить оскорблять себя. Поэтому люблю треснуть...Извозчик мне загрубил - вот я и ткнул его носом лошади под хвост. Если это неправильно, то пусть меня мировой судит, а только за что же меня в больницу отправлять?! Я - буян, а не сумасшедший! Голова у меня на месте, да и в голове всё на месте, а вот сил - девать некуда!" Это я читал присланный на радио «Свобода» отрывок из книги об освидетельствовании сумасшедших в конце девятнадцатого века в Санкт-Петербурге. Вам никого не напомнил этот поручик? Для меня это Дмитрий Карамазов, да, буйный братец блаженного послушника Алёши из романа, если кто не знает, Достоевского «Братья Карамазовы».
«Уважаемый Анатолий Иванович! – следующее письмо. - В связи с очередным Днём Воздушно-десантных войск хотелось бы напомнить вашим слушателям некоторые факты и поделиться парой соображений. Единственной успешной крупной парашютно-десантной операцией в истории человечества был захват острова Крит немцами в сорок первом году. Да и то из-за больших потерь Гитлер запретил повторять подобные акции. СССР провел две десантные операции: Вяземскую в сорок втором и Днепровскую – в сорок третьем. Первая мало что дала, вторая просто провалилась, обе привели к большим бессмысленным потерям, и Сталин также отказался от высадки крупных десантов. Полным провалом закончилась и англо-американская десантная операция «Маркет Гарден» в сентябре сорок четвёртого (до сих пор - крупнейшая в истории). После Второй мировой войны парашютные десанты использовались всего несколько раз: Израилем - на Синае, американцами - во Вьетнаме, французским Иностранным легионом в Заире, ЮАР И Анголе. В последних случаях французские и южноафриканские парашютисты громили африканских боевиков очень успешно и с минимальными собственными потерями. Дело в том, что в войне с серьезным противником парашютно-десантные войска бесполезны: десант обречен на уничтожение обладающими тяжелой техникой наземными силами. Парашютисты могут побивать лишь заведомо более слабого противника. Впрочем, и в «асимметричных» войнах сейчас, как правило, применяется высадка не с парашютов, а с вертолетов, да и вообще, те же американцы предпочитают поменьше высаживать своих и побольше убивать чужих – тех же моджахедов с их женами и детьми «умными бомбами». Таким образом, при всем уважении к десантникам, парашютная подготовка крупных частей – пустая трата денег. Столь же бессмысленным следует считать и популярное в народе обучение десантников рукопашному бою и разбиванию кирпичей головой. В реальной современной войне без головы не обойтись, но она должна использоваться по прямому своему назначению. С другой стороны, может, все-таки ВДВ существуют не зря: они привносят в скучный стерильный мир романтику, нужную и детям, и взрослым. Так что пусть каждый год второго августа бухие русские ребята в тельняшках напоминают миру: есть еще настоящие мужики!», - начал этот слушатель за здравие, а закончил своё письмо, как видим, за упокой. Да, дорогой, скажу ему со всей принципиальной прямотой, да, только настоящие мужики не напиваются, как свиньи, ни в будни, ни в праздники, хоть и самые большие, и не считают своей главной, если не единственной, заслугой именно то, что они мужики, а не бабы, самцы, а не самки. Кичиться своей половой принадлежностью – наивернейший признак дикости – дикости в буквальном смысле слова. У каждого, конечно, свой вкус. Я, со своей стороны, разделяю чувства тех людей, у кого эти игры бицепсами на народе вызывают скуку. Это – отсталость. Бухие парни в тельняшках представляют самую отсталую часть населения России, ещё, правда, очень немалую. А отсталых бьют, даже если они в тельняшках. В наше время – не обязательно в буквальном смысле бьют, но бьют обязательно: в хозяйственном, научном, техническом соревновании.
«Уважаемый Анатолий Иванович!- следующее письмо. - На постсоветском пространстве есть провидцы нашего «завтра», которые всё пытаются поднять знамя какой-то империи и проклинают либералов. А ведь советская империя рухнула под тяжестью столь ими любимой военной промышленности. Вся советская промышленность была военной и страна этого просто не выдержала. В рядовом городке было пять военных заводов с численностью работающих по пять – шесть и более тысяч. А масла сливочного не было, я его в семидесятые – восьмидесятые годы возил из Москвы и Ленинграда. Молокозавод обратился с просьбой изготовить для него сбивалку для масла. Несколько военных заводов рассмотрели чертежи и назвали стоимость заказа с включением шестисот процентов накладных расходов. Естественно никакого масла не хватит, чтобы окупить такие затраты. Для военных заводов шестьсот процентов накладных расходов было нормой, а рынка этих маслобоек не было. Вообще рынка оборудования не было. Всё, что нужно было военным заводам, включалось в государственный план, а старое оборудование продавалось ими в «народное хозяйство». Я хочу подчеркнуть этот термин «народное хозяйство». Это убогое «народное хозяйство» и не выдержало конкуренции с государственным военным хозяйством. Народу просто нечего стало есть. В тоже время партийные перестройщики всё большее и большее внимание стали уделять машиностроению. Но невоенного машиностроения просто не было. Поэтому средства пошли опять в эти же военные заводы. Стали создавать совершенно безумные ГАПы – гибкие автоматизированные производства. Но эти системы опять же были предназначены для производства вооружений. На них всё и кончилось.
Оборудование для этих ГАПов без импортных комплектующих собрать было невозможно, а валюты уже и на продовольствие не хватало. Этим и закончилась великая индустриализация, начатая в тридцатые годы. Создание военной индустрии было завершено. Все арсеналы были забиты оружием, а маслобоек не было. Конфликт пушки - масло обострился до предела. Стали рассуждать о конверсии. Но советская экономика была настолько военной, что как только из неё вынули военный заказ, она стала умирать.
И она умерла своей смертью, что бы ни рассказывали и как бы её не старались воскресить уважаемые прорицатели нашего имперского «завтра». Александр».
Спасибо за письмо, Александр! Вы один из очень немногих… Вас, таких, по пальцам пересчитать в России, что понимают всю эту механику. В Москве есть писатель (когда-то его назвали соловьём Генштаба), так он всё повторяет вот какие слова: России, говорит, ничего не нужно – пусть будут только православные церкви и оборонные заводы. Да, и больше ничего. Тогда, говорит, возродится великая империя. Косит под сумасшедшего. Так вырождается российское имперство. Но оно небезобидно даже чисто практически. Оборонные-то заводы видятся не иначе, как в государственной собственности. Так остатки имперства в общественном сознании тормозят капитализм. Году в восемьдесят седьмом автору случилось побывать на большом военном заводе в Подмосковье. Со страстью человека, который только что перестал верить в какой бы то ни было социализм, я доказывал там, что спасение – в частнике. В зале было человек пятьсот. И встал один, и вкрадчиво спросил, знает ли докладчик (это я), какую продукцию выпускает данное предприятие, и как себе представляет его в частных руках, и что тогда будет с обороной страны. В свою очередь, я спросил его, считает ли он достаточной обороноспособность США, и, не дожидаясь ответа, заметил: «Так вот, вся военная промышленность там – частная». Раздались аплодисменты, но - жидкие. И жидкими аплодисменты в таких случаях остаются до сих пор. Они-то, видимо, и вынуждают Путина не особенно распространяться о своей капиталистической вере - разве что иногда проговорится, как недавно, в День России. В тот день он вручал госпремии. Среди награждённых была группа инженеров, создавших новый зенитный комплекс. Путин воскликнул: «Это же фантастика! Это всё сделано полностью частным капиталом!». Обычно он высказывается плоско, нуден даже в злости. Здесь же он был явно увлечён. И заметьте: не сказал «частная фирма», а - «частный капитал». Почтительность примечательная. Нам хорошо знаком этот тип службиста-государственника. Однажды он открыл, что коммунизм – фуфло, что будущее всё-таки за капитализмом, – и уверовал в него до стеснительного восторга, что не мешает ему исправно служить и шкурному интересу. Русский человек, как известно, широк.
