Марина Тимашева: Новинка от издательства “Бином”: Донелла Медоуз, Йорген Рандерс, Деннис Медоуз. “Пределы роста: 30 лет спустя”. Интересно, к какой научной дисциплине наш рецензент Илья Смирнов отнесёт эту книгу? Экология?
Илья Смирнов: Я бы сказал: это в первую очередь экономика в нормальном значении слова, то есть наука о хозяйстве, о нашем с вами хозяйстве на планете Земля. Сколько у нас на всё, про всё воды, топлива, плодородной почвы, лесов, рыбы в водоёмах, чем мы дышим и при какой температуре едем по городу на работу. Именно эти вопросы и разбираются в книге, глава за главой - инвентаризация нашего хозяйства. Вот это – экономика. А не кредитные рейтинги и деривативные фьючерсы. И измеряется реальное хозяйство в реальных физических единицах. Тоннах, гектарах, кубометрах, рождаемости и смертности. А не в бессмысленных циферках на дисплее биржевого казино.
Давайте напомним уважаемым слушателям предысторию. В 1972 году был опубликован доклад “Пределы роста”, подготовленный в Массачусетском технологическом институте (департамент Джея Форрестера) для Римского клуба. Исследовательская группа Денниса Медоуза тогда включала, кроме него, еще 16 специалистов разного профиля из 6 стран (13). Компьютерная версия их работы – программа “World 3”. “Модель – упрощенное представление реальности. Если она до мельчайших подробностей отражает реальность, тогда в ней нет смысла… Городские пейзажи… - графические модели…, они не отвечают на вопросы … о теплоизоляции изображенных зданий. Чтобы узнать эти параметры, необходим другой тип модели – архитектурные и строительные чертежи, поэтажные планы” (175). “Модель “World-3” в чем-то подобна черновому наброску архитектора. Она показывает взаимосвязь основных параметров, помогает обдумывать разные варианты будущего, в котором мы хотели бы жить, но не дает никаких подробностей о сложных … проблемах, которые встретятся во время переходного периода” (310). В 1992 г. появилась книга “За пределами”, в которой “мы проанализировали развитие мира в период 1970- 1990 гг. и учли эту информацию в обновленной модели “World 3” (17). Теперь перед нами русская версия третьей книги, которая начинается таким “Посвящением”: “с сердечной болью и грустью мы посвящаем эту книгу ее основному автору, Донелле Медоуз… (5) Мы пообещали Дане Медоуз, незадолго до ее кончины в начале 2001 года, что обязательно опубликуем “30 лет спустя” - новое издание книги, которую она так любила” (21). Итак, третья книга, а “четвертой уже не будет. В 1972 году, когда вышло первое издание, мировая система еще не приблизилась к пределу самоподдержания. И теоретически можно было замедлить рост и асимптотически приблизиться к этому пределу, выйти на плато. Но сейчас мировая система находится далеко за пределами роста. Поэтому первоначальная идея о том, чтобы замедлиться и выйти на плато, больше не имеет смысла — нам нужно возвращаться вниз, в пределы устойчивости. Сейчас основная цель — обеспечить устойчивость самой системы, чтобы она не развалилась, и это требует совсем других моделей и других подходов. И какой смысл писать новую книгу, если больше нельзя предложить какие-то конструктивные решения?”
“До … сельского хозяйства на Земле было от 6 до 7 млрд. ге лесов. Сейчас 3,9 млрд”, включая 200 млн. искусственных посадок, причем “больше половины утраченных природных лесов сведены после 1950 г.” (110). “По данным отчетов получается, что с конца 1980-х гг. население планеты каждый год использует больше ресурсов, чем может быть восстановлено за тот же период. Иными словами, экологический след человечества превышает способность среды восстанавливаться” (31).
Марина Тимашева: То есть, общий итог неутешительный? Вроде сценария фильма – катастрофы?
Илья Смирнов: Ответ на этот вопрос содержится в самой книге. Есть там таблица: что верно, что неверно. “Предупреждение о будущем – это предсказание катастрофы”. Нет, неверно. Верно вот что: “Предсказание о будущем – это рекомендация пойти другим путём”.
Сейчас эти другие пути определяют студенты, работая с моделью World-3. И мне, благодаря любезному приглашению Владимира Семеновича Фридмана, представилась такая возможность – поучаствовать в его семинаре на биофаке МГУ. Даю ссылку на инструкцию И должен сказать, что “World-3” – одна из немногих компьютерных игр, на которую стоит тратить время.
Марина Тимашева: А почему Вы называете ученую модель компьютерной игрой?
Илья Смирнов: Прошу прощения за фамильярность, но есть сходство. Только управляете вы не суперменом, который должен перестрелять восьминогих шестичленов в подвалах Ангбанда, а всем человечеством в реальных обстоятельствах времени и места – Земля до 2100 года.
“При стандартном сценарии работы модели (где развитие идёт по схеме “Бизнес как всегда”) после быстрого подъёма происходит глубокий спад – коллапс, со сбрасыванием всей урбанистической и промышленной инфраструктуры… Причина коллапса – экологический кризис, связанный с тем, что загрязнения в системе накапливаются быстрее, чем моделируемая популяция их успевает очищать…”
Задача студентов – менять параметры таким образом, чтобы избежать обвала в антиутопию и найти такое сочетание, при котором наше глобальное хозяйство стабилизируется. Например, мы можем ограничить рождаемость. Или перебросить дополнительные ресурсы на очистку отходов. На повышение плодородия почв.
Рекомендация руководителя семинара: “Нащупывание” осуществляете так, как действует биологическая эволюция – мелкие изменения и отбор”. Первые попытки, как правило, неудачные. Возникает искушение решить проблемы за счет радикального изменения одного – двух параметров, но тогда беда подкрадывается откуда-то с неожиданной стороны. Но, в конце концов, большинству студентов удается выйти на “плато” без обвала.
Заметьте: работа на семинаре ГРУППОВАЯ. Люди с разными мнениями могут организовать работу так, чтобы помогать друг другу, но могут и мешать: в первом случае они сделают модель быстрее, чем в одиночку, во втором могут вообще не сделать.
Но, в общем, никакой безысходности. Наоборот. “Наш труд будет не напрасен, если граждане планеты научатся анализировать своё поведение, станут более информированными и начнут уважительнее относиться к глобальным физическим пределам” (25). Отдельная глава посвящена тому, как удалось мобилизовать человечество на борьбу с хлорфторуглеродами – разрушителями озонового слоя (231). Положительный пример. Хотя в начале тоже выступали, с позволения сказать, “специалисты” с текстами типа “гипотеза о связи хлора с истощением озонового слоя – чистой воды спекуляция” (240), производители бытовой химии разорятся, останетесь без холодильников и так далее.
Марина Тимашева: Как и сейчас по поводу воздействия атмосферных загрязнителей на климат.
Илья Смирнов: Да. И заметьте, никто не разорился. Быстро отыскались заменители.
Марина Тимашева: Вы же сами часто напоминаете, что под сферой мышления – сфера мотивации, человек не замечает даже очевидного, если ему невыгодно замечать.
Илья Смирнов: Прямо по книге: “Системы изо всех сил сопротивляются изменениям в информационных потоках, особенно в том, что касается правил и целей. Это неудивительно, ведь те, кто получает выгоду от системы в ее теперешнем виде, активно противостоят изменениям, которые могут уменьшить эту выгоду” (330).
Марина Тимашева: И экологам говорят: вы пугаете, а нам не страшно. Вы когда выпустили первую книжку? С 72 года прошло уже сколько лет, а никакого коллапса.
Илья Смирнов: Человек отличается от животных, в частности, тем, что способен улавливать не только простые, но и опосредованные причинно-следственные связи. Общество потому-то и трудно предсказуемо, что это система с обратными связями, где осознание ситуации автоматически ее изменяет (186). Если мы сообразим, что замечательный воздух в центре Москвы связан самым прямым образом с агрегатами на колёсах и с коттеджами на вырубках подмосковных лесов, то стратегический интерес заставит нас изменить приоритеты.
Марина Тимашева: Какая-то у Вас неакадемическая терминология для автотранспорта.
Илья Смирнов: Когда смотришь из окна стоящего в пробке троллейбуса на то, что мешает ему ехать, и видишь в 9 ёмкостях из 10-ти по одному человеку, понимаешь, что никакой это не транспорт. Иная социальная функция. Вот эту функцию нужно не стимулировать, а подавлять в интересах будущих поколений. Так же, как другие вредные привычки подавляются акцизами на алкоголь и табак.
Марина Тимашева: Здесь вспомнят про свободу. Кто может мне указывать, сколько покупать машин и коттеджей? И вообще вы хотите остановить наше развитие.
Илья Смирнов: Про развитие, позвольте, отвечу цитатой из книги в самом конце. А про покупку машин: да, написал недавно один, в кавычках, “революционер”, берите на “революционную” акцию “столько машин, сколько есть в вашей семье и приезжайте” Но на самом-то деле “запрет грабить банки ограничивает свободу…, чтобы все остальные могли пользоваться свободой… получать деньги” (317). Неужели свобода не умирать от рака намного раньше своего срока – менее важная? А насчет того, что нет коллапса – кому как. На швейцарском курорте нет. А если побывать на линии фронта опустынивания, где люди убивают другу за лишнюю каплю воды, то может создаться и другое впечатление. И с этим связана уже не демагогическая, а серьезная претензия к программе “World-3”. Она была высказана практически сразу же после выхода первой книги. То, что “мир рассматривают как монолитную целостность” , игнорируя региональные и социально-политические различия.
Марина Тимашева: Но биосфера-то едина. И экономика, как нас учат, всё более глобализируется.
Илья Смирнов: Правильно. Яд, вылитый в сибирскую речку, рано или поздно попадет на кожу отдыхающим модного курорта. Кстати, к т.н. “глобализации” отношение авторов непростое: с одной стороны, призыв “управлять миром грамотно”, и здесь мир выступает как целое, с другой стороны, в “устойчивом обществе… культурная самобытность, автономность… должны стать сильнее, чем сейчас” (318). Но в том-то и дело, что сейчас разрабатывается и уже внедряется принципиально иной подход к решению экологических проблем: именно через резкую дифференциацию. Когда для более ценных членов экипажа – парки и чистые речки, а всё грязное и опасное, вредные производства, лесосеки, пустыни, войны, фундаментализм и терроризм спихивается в те страны, которые не жалко. Именно в рамках “глобализации”.
Марина Тимашева: В конечном итоге всё равно не решение.
Илья Смирнов: “Умри ты сегодня, а я завтра”. Но это “завтра” для “золотого миллиарда” может быть достаточно отдалено во времени. И такой вариант, с жёстким разделением, переходящим в “антропологическое неравенство”, как у Уэллса (морлоки и элои) или у Ефремова в “Часе Быка” (джи и кжи), его, вроде бы, никто всерьез не просчитывал.
Для авторов книги он абсолютно неприемлем, во-первых, потому, что стратегически неверный: “Если управлять миром грамотно, то хватит на всех; если управлять неграмотно, то последствий не избежать никому, и тогда не спасут никакие богатства” (321). Но есть и другие аргументы. "Мы должны решать свои проблемы как человеческие существа, поэтому не стоит зацикливаться на одних только технологиях” (339). Стремление к умеренности можно увидеть практически в любой религии мира. Это изменение не на физическом или политическом уровне, а в головах и сердцах людей. Меняются цели деятельности, понимание смысла жизни" (300). И знаете, как называется последний параграф книги? В заголовок вынесено слово “любовь” (343).
Марина Тимашева: Таким образом, в сугубо научный контекст вводится моральный фактор.
Илья Смирнов: А как можно иначе? Любая человеческая деятельность имеет этическое измерение. Просто мораль бывает разная. Если бизнесмен внушает вам, что “бизнес вне этики”, значит, он торгует тухлым или краденым. Но что касается “альтернативного проекта” - через разделение человечества на “креативных” и “быдло” - тут, конечно, не только специфическая мораль, но и большая политика. Вопросы власти и собственности. Надо сказать, что на этом опасном поле авторы книги действуют довольно смело. Употребляют понятие “правящий класс” (208, 327). Показывают, насколько иллюзорна рекламная схема “постиндустриального общества” - что на самом деле нужно для “чистой” работы на компьютере (70). Издеваются над гг. “экономистами”, сообщая, в частности, такую историю: готовясь к войне с Японией, англичане собрали на огромном складе запасы каучука. Однако случился пожар, и склад сгорел. “Да ничего страшного…, - заявили некоторые британские экономисты, - Всё ведь было застраховано!” (65) Реклама рассматривается авторами книги как мусор (118), а в Китае, по их мнению, "продуманная программа планирования семьи" (64) - это крамола страшная. Всерьез предлагают “увеличить вдвое средний срок службы продукции” (165). Хотя с точки зрения “экономикс”, идеальная вещь, наоборот, должна ломаться на следующий день после истечения гарантии, так, чтобы починить ее было невозможно – и пришлось покупать новую. А “садоводам и ландшафтным архитекторам надо использовать растения, не требующие полива” (108). То есть, руководствовать в работе чем-то ещё, кроме капризиков платежеспособного клиента, у которого “всё застраховано”.
Марина Тимашева: Последние предложения достаточно наивны.
Илья Смирнов: А может быть, “наивное” отторжение вредной глупости – это как раз и есть самый практичный подход к жизни? “Чем больше лжи вы сумеете разоблачить, тем лучше станет управление обществом” (338). Но вот на что смелости не хватило. Глава про энергетику: "кто-нибудь обязательно скажет, что в списке решений мировой энергетической проблемы есть ещё один пункт - атомная энергия, но мы так не считаем, поскольку проблему ядерных отходов решить не удаётся" (135)
И всё! Даже никакой ссылки (против обыкновения). Видимо, для современного профессора оголтелые борцы с АЭС страшнее транснациональных корпораций.
Есть еще целый ряд высказываний, вызывающих недоумение, например, философско –лингвистический пассаж о том, как правильно понимать слово “реальность” (176), определение "роли денег в мире” (67), которое могло работать при Бреттон-Вудской системе, но не уверен, что применимо сейчас; некритическое использование понятие “услуги” (191), которое введено в экономическую статистику именно для того, чтобы замаскировать принципиальное различие между реальными и необходимыми услугами (например, здравоохранение) и деятельностью бесполезной (как вышеупомянутая реклама) или просто вредной (как ростовщичество), то есть чтобы включать в ВВП “липовый объем”
Но такие частные претензии неизбежно возникают к обширной (в данном случае просто глобальной) работе междисциплинарного характера. А авторам книги нужно низко поклониться за то, что они реально изменили мир в лучшую сторону. И как следует запомнить их мудрый совет:
“Устойчивое общество должно быть заинтересовано в качественном развитии, а не в физическом расширении” (314).
