К Евгению Евтушенко я проникся довольно поздно. В силу исключительно моего возраста. У Евгения Александровича была уже пятая или седьмая волна славы, когда я, недавно вернувшись с военно-морского флота и пытаясь поступить в какой-нибудь московский вуз, открыл газету "Труд" и прочитал: "Дай Бог быть богом хоть чуть-чуть, но быть нельзя чуть-чуть распятым". Это был 88-ой. Я был впечатлён. Потом, время от времени, я старался раздобыть что-нибудь написанное Евтушенко и прочесть это. Я делал это не в дань общим увлечениям. Я хотел понять этого человека и поэта, который больше, чем поэт.

Вот лишь некоторые вехи обращения к современному мыслителю и художнику. В 1995-ом в одной из провинциальных библиотек я случайно нашел его прозу о Пазолини. Это было интересно. В 1999-ом в магазине "Библио-глобус" я лично у него купил один из его недавних на тот момент сборников. Самое запомнившееся стихотворение из этого сборника - "Черные бандерильи". Метафора такова. Человек припёрт к стенке, ему все равно умирать. Так чего же тогда бояться, если ему всё равно умирать? Красивое стихотворение, мужественное. Стихотворение настоящего бойца со смертью. С этого стихотворения я глубоко уважаю Евгения Александровича. Его били на ринге, его били в жизни. Он выстоял.

Потом была "Общая газета" 2002-го, где Евтушенко обрисовал власть так: "с чулком путаны на небритой морде". Кто помнит те события, знает о чем речь.



И ранее, и после, я много где и когда встречался со стихами Евгения Александровича. Я был в Политехническом, я был в Переделкино. Я слушал его и там, и там. Мне что-то нравилось, а что-то нет. Но памятники не эмигрируют. Самим Евтушенко написаны тома. О Евтушенко написаны тома. Его книги можно ещё при его жизни встретить уже в букинистических магазинах и, например, прочесть из 50-60-ых монолог музыкального автомата из парижского кафе. Здорово, правда? Оксфордская энциклопедия написала о Евтушенко больше, чем обо всех остальных российских поэтах. Можете проверить.

В начале нулевых "МК-журнал" назвал Евтушенко солнцем современной российской поэзии. На что я отреагировал весёлой домашней эпиграммой:

***
Написал МК-журнал,
Что Евтушенко солнцем стал.
Всю редакцию затмило
Наше новое светило.

В 90-ые, мне, к сожалению, случилось поголодать. Я распродавал свое единственное и вечное богатство – книги. Среди них был и сборник Евгения Евтушенко. Даже таким образом Евтушенко однажды накормил меня завтраком.

Я могу вспоминать очень долго, где, когда и почему я тем или иным образом пересекался с творчеством Евгения Александровича и какой при этом случался эффект… Есть удивительная история, связанная с "Московскими новостями" и стихотворением памяти Папы Римского Кароля Войтылы. Да, да, Евгений Александрович, это я тогда косвенно поспособствовал тому, что Вы оказались на первой полосе вместо Андрея Вознесенского. Жизнь преподносит ещё те истории. Но речь сейчас не об этом.

Евгению Александровичу – 80! И я пожелаю ему то, что я желаю всем своим близким и всем своим друзьям. У меня есть моё любимое предложение – поздравление.

Рождайтесь снова, рождайтесь всегда! Евгений Александрович Евтушенко!