24 сентября на съезде "Единой России" Дмитрий Медведев – с благословения Владимира Путина – объявляет о своем намерении баллотироваться на второй президентский срок. Путин, в свою очередь, говорит, что покинет премьерский пост после выборов 2011–2012 годов, загадочно добавив, что останется в политике в качестве пока еще не определенном.
Всего через полтора месяца по итогам выборов в Госдуму "Единая Россия" с трудом получает большинство в парламенте. Только что переформированное "Правое Дело" во главе с миллиардером Михаилом Прохоровым внезапно становится третьей партией в стране, расположившись сразу после коммунистов. Новая Дума имеет "Единую Россию" в центре, справа от нее – "Правое Дело", по соседству слева – "Справедливую Россию", а по крайним флангам – КПРФ и ЛДПР. Прохоров, получивший поддержку растущего среднего класса, считается наиболее вероятным кандидатом на пост премьера.
Медведев с легкостью выигрывает президентские выборы 4 марта с 70% голосов – и , как ожидалось, назначает Прохорова премьер-министром. Министр финансов Алексей Кудрин приветствует выбор президента. Но тут происходит нечто странное: неожиданно для всех Медведев назначает Путина секретарем обновленного и усиленного Совета Безопасности. В процессе "реставрации" Медведев объявляет, что главы силовых ведомств (ФСБ и МВД), а также МИД будут напрямую подчиняться секретарю Совбеза.
Впрочем, хватит экспериментов. Вернемся в реальность лета 2012 года. Но прежде зададим вопрос: если встать на точку зрения российских правящих элит, пытающихся любыми способами сохранить власть, что для них лучше – сегодняшний расклад или вышеизложенный воображаемый ретроспективный вариант?
В одном из выпусков моего подкаста "Вертикаль Власти" (Power Vertical) профессор Нью-Йоркского университета, автор блога "В тени Москвы", Марк Галеотти предполагает, что правящий круг – так называемый "коллективный Путин" – гораздо лучше чувствовал бы себя, останься формально Медведев на высшем государственном посту: "Сложно поверить в то, что позволь Путин Медведеву остаться, то положение дел Путина и его окружения ухудшилось бы. Скорее всего, мы наблюдали бы относительно-стабильное продолжение функционирования тандема ... И понятно, что здесь Путин допустил грубейшую ошибку. Что бы там ни было, он просто не хотел никому позволить занять этот пост. Возможно, он опасался, что Медведев мог взять ситуацию в свои руки. Мы ничего не знаем наверняка. Когда-нибудь, вероятно, все проясниться".
Я представляю себе расстановку политических сил в России как своего рода "глубокий уровень" – комбинацию усилий суперэлиты, управляющей из тени, устанавливающей параметры "дозволенного" и "недопустимого" для государственных институтов. Я использую термин, который был придуман для анализа ситуации в Турции, где военные де-факто руководили (и отчасти руководят) страной именно таким образом.
Однако для беспрепятственного функционирования на "глубоком уровне", он должен оставаться "глубоким", – отметил Марк Галеотти. Каждый знает, что он, уровень, существует, но все ведут себя так, будто его вовсе нет. Ошибка Путина в том, что он "вывел ситуацию на всеобщее обозрение" – шаг, который разрушил колдовские чары и спровоцировал общественный резонанс.
Но вернемся к моему "параллельному прошлому". Второй срок Медведева вместе с Путиным, удерживающим силовиков, тоже не бесспорный вариант. Проблемы все равно оставались бы: разногласия по поводу модернизации экономики (и ее диверсификации), из-за необходимой приватизации энергетического сектора и тому подобное. На всем этом настаивали бы правительственные "технократы", ратующие за преобразования, а им противостояли бы "силовики", контролирующие важнейшие экономические сферы. Никуда не исчезли бы конфликты в элитах между так называемыми "акционерами" и так называемыми "менеджерами". Но при этом варианте, при относительном социальном и политическом спокойствии, Путин, опираясь на спецслужбы, выступал бы в роли главного закулисного арбитра. Его влияние и авторитет ни у кого не вызывали бы возражений.
Сегодня же он выглядит истощенным, а "глубокий уровень" элит – уязвимым.
Так почему же Путин выбрал иной путь? Сказать сложно, но кое-какие правдоподобные объяснения все же есть.
В недавнем интервью журналу The New Times Глеб Павловский предположил, что путинское окружение попросту не могло доверить Медведеву свои богатства и власть: "Было, как я думаю, несколько когорт, обязанных Путину своим положением и благосостоянием, которые толкали его. Они задавали себе простой вопрос: если не Путин, то их капиталы гарантированы или нет? Я поэтому, как маньяк, находясь тогда около администрации, в диалоге с администрацией, все время говорил: Медведев должен найти способ дать гарантии коллективному Путину. Но Медведев считал, что президент выше этих пустяков".
В общем, "акционеры", любой ценой стремившиеся вернуть Путина обратно в Кремль, все-таки переиграли "менеджеров". Сентябрьский съезд "Единой России", по моему мнению, – поворотный пункт, он завершил одну эпоху российской политики и начал другую. То, что мы видим сейчас, – последствия этого некоторым образом "исторического съезда партии".
Всего через полтора месяца по итогам выборов в Госдуму "Единая Россия" с трудом получает большинство в парламенте. Только что переформированное "Правое Дело" во главе с миллиардером Михаилом Прохоровым внезапно становится третьей партией в стране, расположившись сразу после коммунистов. Новая Дума имеет "Единую Россию" в центре, справа от нее – "Правое Дело", по соседству слева – "Справедливую Россию", а по крайним флангам – КПРФ и ЛДПР. Прохоров, получивший поддержку растущего среднего класса, считается наиболее вероятным кандидатом на пост премьера.
Медведев с легкостью выигрывает президентские выборы 4 марта с 70% голосов – и , как ожидалось, назначает Прохорова премьер-министром. Министр финансов Алексей Кудрин приветствует выбор президента. Но тут происходит нечто странное: неожиданно для всех Медведев назначает Путина секретарем обновленного и усиленного Совета Безопасности. В процессе "реставрации" Медведев объявляет, что главы силовых ведомств (ФСБ и МВД), а также МИД будут напрямую подчиняться секретарю Совбеза.
Впрочем, хватит экспериментов. Вернемся в реальность лета 2012 года. Но прежде зададим вопрос: если встать на точку зрения российских правящих элит, пытающихся любыми способами сохранить власть, что для них лучше – сегодняшний расклад или вышеизложенный воображаемый ретроспективный вариант?
В одном из выпусков моего подкаста "Вертикаль Власти" (Power Vertical) профессор Нью-Йоркского университета, автор блога "В тени Москвы", Марк Галеотти предполагает, что правящий круг – так называемый "коллективный Путин" – гораздо лучше чувствовал бы себя, останься формально Медведев на высшем государственном посту: "Сложно поверить в то, что позволь Путин Медведеву остаться, то положение дел Путина и его окружения ухудшилось бы. Скорее всего, мы наблюдали бы относительно-стабильное продолжение функционирования тандема ... И понятно, что здесь Путин допустил грубейшую ошибку. Что бы там ни было, он просто не хотел никому позволить занять этот пост. Возможно, он опасался, что Медведев мог взять ситуацию в свои руки. Мы ничего не знаем наверняка. Когда-нибудь, вероятно, все проясниться".
Я представляю себе расстановку политических сил в России как своего рода "глубокий уровень" – комбинацию усилий суперэлиты, управляющей из тени, устанавливающей параметры "дозволенного" и "недопустимого" для государственных институтов. Я использую термин, который был придуман для анализа ситуации в Турции, где военные де-факто руководили (и отчасти руководят) страной именно таким образом.
Однако для беспрепятственного функционирования на "глубоком уровне", он должен оставаться "глубоким", – отметил Марк Галеотти. Каждый знает, что он, уровень, существует, но все ведут себя так, будто его вовсе нет. Ошибка Путина в том, что он "вывел ситуацию на всеобщее обозрение" – шаг, который разрушил колдовские чары и спровоцировал общественный резонанс.
Но вернемся к моему "параллельному прошлому". Второй срок Медведева вместе с Путиным, удерживающим силовиков, тоже не бесспорный вариант. Проблемы все равно оставались бы: разногласия по поводу модернизации экономики (и ее диверсификации), из-за необходимой приватизации энергетического сектора и тому подобное. На всем этом настаивали бы правительственные "технократы", ратующие за преобразования, а им противостояли бы "силовики", контролирующие важнейшие экономические сферы. Никуда не исчезли бы конфликты в элитах между так называемыми "акционерами" и так называемыми "менеджерами". Но при этом варианте, при относительном социальном и политическом спокойствии, Путин, опираясь на спецслужбы, выступал бы в роли главного закулисного арбитра. Его влияние и авторитет ни у кого не вызывали бы возражений.
Сегодня же он выглядит истощенным, а "глубокий уровень" элит – уязвимым.
Так почему же Путин выбрал иной путь? Сказать сложно, но кое-какие правдоподобные объяснения все же есть.
В недавнем интервью журналу The New Times Глеб Павловский предположил, что путинское окружение попросту не могло доверить Медведеву свои богатства и власть: "Было, как я думаю, несколько когорт, обязанных Путину своим положением и благосостоянием, которые толкали его. Они задавали себе простой вопрос: если не Путин, то их капиталы гарантированы или нет? Я поэтому, как маньяк, находясь тогда около администрации, в диалоге с администрацией, все время говорил: Медведев должен найти способ дать гарантии коллективному Путину. Но Медведев считал, что президент выше этих пустяков".
В общем, "акционеры", любой ценой стремившиеся вернуть Путина обратно в Кремль, все-таки переиграли "менеджеров". Сентябрьский съезд "Единой России", по моему мнению, – поворотный пункт, он завершил одну эпоху российской политики и начал другую. То, что мы видим сейчас, – последствия этого некоторым образом "исторического съезда партии".
