Анна Качкаева: Нефть падает, рубль падает. Что дальше? Об этом сегодня мы будем говорить. Но, главным образом, еще и об экономике в контексте политики будем говорить с человеком, у которого сегодня медийный день, который обо всем этом знает не понаслышке, - экс-министром экономики, а ныне президентом Банка «Российская финансовая корпорация» Андреем Нечаевым.
Вы уже слышали, что сегодня и большой политический день. Все высказываются по разным поводам. Дмитрий Медведев дал большое интервью в программе «Познер», Владимир Владимирович тоже пообщался с журналистами. Михаил Прохоров сообщил о том, что он, наконец, создает техническую партию...
Андрей Нечаев: Но какую-то смешную.
Анна Качкаева: В которую сам вступать не собирается.
Андрей Нечаев: В которой будет 500 юристов, которые будут держать лицензию.
Анна Качкаева: Ну, об этом мы еще поговорим. Я знаю, что и вы думаете о партии.
Андрей Нечаев: Я не думаю, я ее просто создаю. Мы на прошлой неделе подали первое уведомление в Минюст. Так что, Прохоров меня волнует больше, чем два других названных вами мужчины, потому что про них я примерно все знаю, что они могут нам сказать.
Анна Качкаева: Я коротко скажу, потому что наши слушатели могли еще этого не знать. «Познер» прошел только на «Орбитах», его только в 22.30 вместе с Медведевым можно будет смотреть. Дмитрий Анатольевич сообщил, что считает административные аресты избыточными, штрафы должны быть разумными, посетовал на свою излишнюю жесткость, как он полагает, в смысле характера. Еще премьер заметил, что нужно воспитывать культуру партийного строительства. Привет тому, что партию создаете. А у Бога он бы попросил прощения за все, что совершил. А Владимир Владимирович поддержал закон об ужесточении ответственности за то, что происходит на митингах. И пошутил по поводу нар, сообщив о том, что Ходорковский, конечно, не политический, отвечая на вопрос журналистов, которые в отеле обнаружили листовку, в которой призывали Владимира Путина посадить на нары. И вот он пошутил в свойственной ему манере, что, мол, на нары нужно отправляться в хорошей компании.
Андрей Нечаев: А он собрал компанию?
Анна Качкаева: Об этом его журналисты, видимо, не переспрашивали.
Андрей Нечаев: Я думал, может быть, он сам назвал компанию.
Анна Качкаева: Нет, не стал этого делать.
А мы все-таки вернемся к тому, о чем сегодня утром все беспокоились, и пока не устали беспокоиться по поводу падения рубля и нефти. В чем причины? Почему так неожиданно и стремительно? Валютные трейдеры говорят, что спрос на доллары разогрела «Роснефть», которая скупила в течение недели 5 миллиардов, а экономисты указывают на другие причины – новый режим в проведении валютных интервенций ЦБ и более быстрое падение цен на нефть. Ваше объяснение, что это такое?
Андрей Нечаев: Вы правильно начали с этих двух мужчин, потому что глобально они имеют отношение к тем, вроде бы, частностям, которые сейчас происходят. Потому что, к большому сожалению, 10 последних лет были с социально-экономической точки зрения потрачены напрасно. Мы не диверсифицировали нашу экономику, мы не слезли с «нефтяной иглы», поэтому имеем все то, что имеем. Цена на нефть снизилась на 10%, максимум – на 20, и тут же наши фондовые рынки полетели в тартарары, мы тут абсолютные рекордсмены. Максимум 29%, а за май 21%. Следующая после нас, из стран БРИКС, Бразилия - 8% падение. В Европе – 2,5%. То есть мы опять в этом смысле, как и в кризисе 2008-2009 годов, демонстрируем гораздо более резкое падение основных макроэкономических показателей, в данном случае фондовых показателей, именно потому, что наша экономика чрезвычайно уязвима. Мы, если немножко утрировать, зависим от двух простых факторов – это цена на нефть и, производная от нее, цена на газ.
Анна Качкаева: Ведь люди смотрят телевизор - вдруг перед премьером, недавно только назначенным, высаживают всех банкиров. Совещания показывают в «Новостях». Сидят все банкиры, вдруг ЦБ что-то заявляет – и люди начинают по этому поводу беспокоиться, начинает в воздухе маячить слово «дефолт». Надо пугаться или еще рано?
Андрей Нечаев: Я сегодня уже пошутил на эту тему в «Честном понедельнике», который вечером будет. Это старая шутка преферансистов: если через полчаса после начала игры ты еще не понял, кто за столом лох, то лох – это ты. Кризис давно случился. Он вообще случился в 2008 году и никуда не исчезал. Но мы тут не одиноки, я должен сказать в защиту наших властей финансовых. Весь мир залил его деньгами. То очищающее воздействие кризиса, о котором так часто любят говорить, ему не дали случиться, его залили деньгами. И то, что мы имеем сейчас, - это превращение экономического (или финансового) кризиса в кризис долговой. То, что сейчас Европа переживает колоссальные долговые проблемы, - это следствие того, как гасили тот кризис. Вместо того, чтобы дать ему довершить свою грязную, черную, но оздоровительную работу... Как я говорю: в Европе слишком много социализма, а у нас слишком много людей открывают двери ногой в разные властные кабинеты, и никого нельзя обидеть. Поэтому никому не дали разориться. А как следствие – колоссальные долговые проблемы в Европе, и это, безусловно, аукается нам. Много было факторов. Греция, сегодня произошла очередная неприятность с Испанией – оказалось, что там банки с трудом держатся на плаву и второй крупнейший банк нуждается в срочной рекапитализации, а проще говоря, он уже банкрот, и ему надо быстро дать денег. Что и будет сделано, вне всякого сомнения.
Анна Качкаева: Или все-таки дать разориться? Или это невозможно, потому что это крупнейший банк, и иначе все тяжело?
Андрей Нечаев: Это же можно делать более цивилизованно или менее цивилизованно. Кстати, «Lehman Brothers» разорился, и это послужило... как говорят, снежную лавину можно запустить одним камушком, который в нужное время упадет в нужном месте. Таким камушком (или спусковым механизмом) для кризиса 2008 года послужило банкротство «Lehman Brothers». Но глобально вкладчики банка, клиенты банка не пострадали. Там со всеми рассчитались. Конечно, кто-то потерял проценты, кто-то, может быть, потерял чуть больше. Есть же вполне цивилизованные инструменты банкротства, в том числе и крупных финансовых институтов, хотя это всегда потрясение, всегда имеет какие-то политические последствия. Поэтому банки предпочитают банкротить в последнюю очередь. Даже «General Motors» еще можно обанкротить, а какую-нибудь «City Group», наверное, у Обамы даже рука не поднимется.
Анна Качкаева: А Греция, про которую все говорят. Это все-таки произойдет на этом фоне? Или все-таки будут спасать?
Андрей Нечаев: Выход из еврозоны? Тут есть много факторов «за» и много факторов «против». Я настроен пессимистично. Я пока не знаю, какую конструкцию они применят. Ведь ситуация очень трагикомическая. Когда создавалась зона евро, есть очень четко прописанные правила приема туда. Потом выяснилось, что они не соблюдаются, что показывает пример Греции, и туда берут «приготовишек», которые были к этому совершенно не готовы, кстати, отчасти по политическим соображениям. Но нет правил выхода. Никто пока не понимает, как это произойдет: как должен поменяться Европейский центральный банк, где все участники, куда девать купюры, которые были напечатаны для каждой страны, и так далее. И какая будет конструкция в конечном итоге, не знают даже сами авторы идеи единой европейской валюты. Но то, что зона евро не сохранится в том виде, в котором она существует сейчас, лично мне кажется, вероятность больше 50%. Кстати, у Кипра большие проблемы, который, как известно, крупнейший инвестор в российскую экономику, по статистике. Потому что все крупнейшие оффшоры, которые являются владельцами крупнейших российских компаний, зарегистрированы на Кипре, те, которые не зарегистрированы на Британских Виргинских островах. Но не в обиду грекам и киприотам будет сказано, в общем, они, конечно, мало влияют на европейскую экономику. А вот то, что зашаталась Испания...
Анна Качкаева: Есть проблемы у Португалии.
Андрей Нечаев: Португалия, Ирландия – тоже относительные европейские «слабаки». Но есть проблемы у Италии. Почему тратят деньги на Грецию? В своем недавнем выступлении госпожа Лагард, новый исполнительный директор Международного валютного фонда, довольно менторски, если не сказать, что хамски говорила о том, как греки должны жить. Они никого, конечно, не волнуют. Всех волнует «эффект домино». Вот если пойдут крупные страны по пути греков, то, конечно, еврозона не устоит, и это будет иметь очень серьезные последствия для всей Европы, даже для безусловного европейского лидера – ФРГ, потому что им-то евро нужен. Если они вернутся сейчас к марке, то притом, что германская экономика при определенных проблемах, конечно, на голову выше всех остальных, это означает, что марка будет фантастически укрепляться, что сейчас происходит со швейцарским франком. Швейцария уже всерьез рассматривает ограничение на проток капитала. Мы думаем, как нам отток капитала как-то загипнотизировать, а они сейчас всерьез рассматривают... создана рабочая группа по ограничению притока капитала.
Анна Качкаева: И британцам, похоже, хорошо?
Андрей Нечаев: Британцы недавно неплохо разместили свои обязательства. Поэтому марка сразу станет чрезвычайно сильной валютой, а это конец немецкого экспорта, на чем держится немецкая экономика. Ну, Бог с ним, это их проблемы, от которых мы далеки.
Анна Качкаева: Так все неожиданно и стремительно происходит в экономике, и люди немножко напугались. Хотя, с одной стороны, хорошо, это показатель того, что российская экономика, вроде бы, вписана в мировую экономику, с другой стороны, ровно все то, о чем вы сейчас рассказали, это касается, конечно, России, но как это отразится все на российской экономике. Чего людям ждать? Обычные люди начали спрашивать: куда бежать, покупать, сдавать, вкладываться? Как быть сейчас?
Андрей Нечаев: Действительно, мы стали частью мировой экономики и процессов глобализации, со всеми плюсами и минусами. Но мы, конечно, неравноправный игрок. Это никак не отменяет тему патриотизма, гордости за нашу страну вообще и за ее экономику в частности. Но мы «enfant terrible» пока европейской, да и мировой экономики, потому что нефть, газ, металлы, калийные удобрения и круглый лес – вот и все наше богатство, которым мы представлены как составная часть мировой экономики.
Анна Качкаева: А скупка «Роснефти» аж на 5 миллиардов – это все из этого же ряда. А почему они побежали скупать срочно?
Андрей Нечаев: А у них же долги огромные. Это моя гипотеза, но, мне кажется, она близка к действительности. Ведь плавная девальвация рубля в 2008-ом – в начале 2009 года, говорили, что она связана с заботой о гражданах, хотя отрубание хвоста по кускам еще ни одной собаке не нравилось. Реально это было связано с тем, что крупные компании, в частности «Роснефть», имели колоссальную корпоративную задолженность. «Роснефть» на тот момент была должна 18 миллиардов долларов. И конечно, отдавать по 23 рубля за доллар и по 36 рублей за доллар – это две разные задачки. Поэтому им давали возможность купить доллары относительно дешево. Я думаю, что сейчас что-то из этой же серии.
И я бы сказал, что нужно расслабиться и ничего особенного не предпринимать, потому что если вы хотели сыграть на курсе, то вы опоздали. Я не исключаю, что девальвация будет продолжаться. Я встречал довольно интересное исследование аналитическое. Ведь в Америке тоже выборы. И считается американскими экспертами, что для переизбрания президента Обамы, для экономической ситуации, которая бы способствовала его переизбранию, оптимальная цена на нефть – 80-90 долларов за баррель. Это тот уровень, который не позволяет быть бензину слишком дорогим, кстати, там бензин уже дешевле, чем у нас, и американцы это очень отслеживают. Но, с другой стороны, это же крупная нефтедобывающая страна, Техас имеет серьезное политическое влияние, и это комфортная цена для производителей. Мы знаем, что американцы умеют добиваться той цены, которую они считают для себя комфортной. А уж когда речь идет о выборах президента, я почти уверен, что они сумеют этого добиться. Я два часа назад смотрел – было 97 долларов, немного осталось, думаю, что еще долларов на 10 цена нефти упадет, с соответствующими последствиями для нашего платежного баланса...
Анна Качкаева: А в какой промежуток, по-вашему? В течение полугодия?
Андрей Нечаев: Выборы в ноябре. Но выборы, как известно, во второй вторник после первого понедельника, но это не значит, что они в первый понедельник будут иметь 80-90, им надо за какое-то время. Думаю, что это вопрос месяца, может быть, двух. Поэтому, конечно, потенциал дальнейшего ослабления рубля есть, но я не сторонник алармистских ожиданий. Все может в экономике произойти, но мне кажется, что это маловероятно. Я ведь предсказывал девальвацию рубля четко и аргументировал. Страшно оказываться хорошим пророком в своем Отечестве. Думаю, что потенциал не исчерпан, но вряд ли, если мы говорим о курсе доллар-рубль, это будет больше 36.
Анна Качкаева: То есть все страхи по поводу того, что нефть упадет и все грохнется, несмотря на то, что вы говорите о том, что экономика у нас жиденькая...
Андрей Нечаев: Давайте разберемся, что все и куда грохнется. Я неслучайно с преферансистской шутки начал. Кризис идет, он никуда не делся. Мы просто его немножко пригасили. Если сравнивать с прошлым годом, цифры более-менее приемлемые. Но если вы возьмете статистику по месяцам – май, апрель, март, у нас уже идет падение ВВП, инвестиций...
Анна Качкаева: Капитал уже просто побежал.
Андрей Нечаев: Отток капитала – это другая тема, но тоже очень важная. 42 миллиарда за первый квартал – безумная цифра. Остановился рост реальных доходов населения, нулевой. Внутренние драйверы экономического роста во всем мире – это инвестиции и потребление населения. Инвестиции падают, потребление населения стагнирует. То есть реально кризис уже на дворе. Другое дело, что, наверное, он все-таки будет более мягким, чем кризис 2008-2009 годов. Но я сейчас говорю только о курсе.
Анна Качкаева: То есть пока терпеть, не суетиться, смотреть?
Андрей Нечаев: Думаю, что потенциала падения до 45 нет. С учетом транзакционных издержек, так называемых, биржи, банки, комиссии за покупку и за продажу...
Анна Качкаева: Лежат и лежат, если у кого-то что-то лежит.
Андрей Нечаев: Распределить свои сбережения, если таковые у вас есть...
Анна Качкаева: ...в разные места.
Андрей Нечаев: Нет, исходя из того, как вы собираетесь эти деньги тратить. Если вы собирались ехать отдыхать, например, в Европу или хотели прикупить какую-то недвижимость, или послать детей учиться, конечно, надо было бы какую-то часть денег отложить в евро, потому что сейчас придется за евро заплатить дороже. Соответственно, если у вас какие-то расходы в долларовой зоне, надо было иметь доллары. Если вы живете в мире рублей, какая вам разница, в конце концов, какой курс доллара с евро.
Анна Качкаева: Короче говоря, если ничего вы со своими сбережениями еще не сделали, и они у вас в рублях, то уже ничего и не делайте, спокойно сидите, терпите, будем смотреть, что будет дальше со всем этим.
Андрей Нечаев: Я не сказал «терпите». Я сказал, что не пытайтесь заниматься валютными спекуляциями – для этого время уже упущено, а издержки могут оказаться слишком высокими.
Анна Качкаева: Все ли верно то, что делает сейчас ЦБ? Когда все эти слова произносятся с экрана, может быть, не все люди понимают, что глава ЦБ имеет в виду, говоря о том, что они делают. И поскольку экономисты говорят о новом режиме валютных интервенций, то, может быть, в этом есть тоже какая-то причина произошедшего столь стремительно?
Андрей Нечаев: Центробанк при тех золотовалютных резервах, которые он сейчас имеет, а это более 500 миллиардов долларов, безусловно, может обеспечить любой курс, который он захочет, ну, в пределах осмысленного. Дело в том, что девальвация рубля – не такой однозначный процесс, который надо рисовать одной краской. В нем есть, безусловно, свои очень серьезные негативные моменты, которые прежде всего ударят по населению, - это инфляционные риски. Поскольку у нас по отдельным потребительским товарам от 40, а иногда более 70% - это импортные товары. Если рубль стал на 15% дешевле, импортные товары автоматически должны стать, чтобы сохранить ту же прибыльность, на 15% дороже, и это, конечно, серьезный инфляционный шок. Он проявится не завтра, а с каким-то лагом. Первые признаки будут через несколько недель, какие-то – через несколько месяцев. Но с учетом того, что нам уже приготовили предвыборный «подарок», и повышение тарифов было отнесено на лето, то в сочетании шок инфляционный, связанный с девальвацией рубля, и шок инфляционный, связанный с ростом тарифов, в том числе на газ, на электроэнергию, на жилищно-коммунальные услуги и так далее...
Анна Качкаева: И цена на водку вырастет.
Андрей Нечаев: То есть все тарифы, регулируемые и контролируемые государством, повысятся, причем повысятся существенно, быстрее инфляции. Я уже устал говорить: если вы хотите побороть инфляцию, то начните с регулируемых государством тарифов. И когда два этих фактора сольются, я думаю, что где-то в сентябре население, вернувшись из отпуска...
Анна Качкаева: С повышенными ценами на сигареты и на водку.
Андрей Нечаев: Те, кто вернется, или те, кто сможет туда уехать, конечно, будут неприятно поражены. И я думаю, это станет серьезным фактором нового нарастания протестов, но связанного уже не только с политическими моментами, а и с социальными, когда людям очень конкретно, извините за выражение, треснут по карманам.
С другой стороны, это крайне негативно с точки зрения модернизации нашей экономики. Потому что импортные технологии, без которых мы не можем обойтись, импорт современного оборудования высокотехнологичного – все это станет дороже. А самое главное, что эти скачки делают менее предсказуемыми, гораздо труднее просчитываемыми все хоть сколько-нибудь долгосрочные проекты инвестиционные. Это серьезный негатив.
Но есть и позитив. Конечно, девальвация национальной валюты – это очень мощный, причем универсальный защитный зонтик для отечественного товаропроизводителя. Что в свете нашего вступления в ВТО далеко не лишне. Поскольку мы сами лишаем себя возможности использования административных методов, вступая в ВТО, возможности манипулирования ставками импортных пошлин, чем мы активно занимались на подержанные автомобили, на ряд других товаров, то вот то, что наши товары при прочих равных условиях становятся гораздо более конкурентоспособными с импортом, - это, конечно, фактор положительный. Мы это наблюдали более ярко в 98-99 годах. Тогда, правда, была 5-кратная девальвация, начался просто рост бурный нашей отечественной промышленности. Сейчас бурного роста не будет, но это станет фактором в плюс. И с точки зрения безработицы, скажем, при прочих равных условиях, может быть, это позволит ее немножко сдержать.
И есть еще третий момент. Нефть-то падает, но если рубль при этом тоже падает, то дальше не надо быть большим математиком, чтобы понять, что умножение одного падающего на увеличивающийся второй дает тот же результат. То есть вы подешевевшую нефть умножаете на большее количество рублей. И это, конечно, имеет ключевое значение с точки зрения бюджета. Бюджет трещит по швам, роздано предвыборных обещаний, есть разные оценки, до 8% валового внутреннего продукта. Это накладывается на ранее принятые обязательства. Они очень разные по весу. Скажем, доведение стипендий студентов до уровня прожиточного минимума. В масштабах государства это копейки, и можно только двумя руками поддержать. А 23 триллиона рублей на оборонные расходы – это уже не копейки. А постоянно растущие, иногда на десятки процентов в год, расходы на правоохранительную деятельность органов государственной безопасности, - не считая Сочи, самая быстрорастущая статья нашего бюджета в последние годы в среднем, там тоже не копейки, там триллион с лишним. И новые предвыборные обязательства в сочетании с уже ранее анонсированными, конечно, ставят бюджет в крайне тяжелое положение. Потому что без дефицита он свертывается при 115 долларах за баррель, а сегодня мы имели 97.
Анна Качкаева: А если 87, то вообще проблема.
Андрей Нечаев: Большая проблема. А если 77, то... И главное, если надолго. В этом смысле для бюджета девальвация, конечно, выгодна, потому что он за ту же нефть получает гораздо больше рублей. А зарплаты учителя, врачи, военные и все прочие получают в рублях. В долларах она будет немножко поменьше, но кого это должно беспокоить. Пенсии и так далее... Мы же все-таки в рублевом мире живем. Я не говорил с председателем ЦБ, хотя мы однокашники, но думаю, что этот фактор подспудно на политику интервенции Центрального банка, конечно, влиял.
Анна Качкаева: То есть они внутренне опасаются...
Андрей Нечаев: Нет, бюджет надо спасать. А для бюджета дешевеющий рубль – конечно, благо.
Анна Качкаева: Если говорить о политических перспективах. Вы уже нарисовали все сценарии, которые могут быть, если экономика будет такой, какой все это сбудется.
Андрей Нечаев: Нет, я пока нарисовал только один сценарий, который будет абсолютно конкретно. Это вопрос выбора граждан, как они отреагируют. Но то, что они получат новые, на 15% увеличенные счета за коммунальные услуги, - это факт.
Анна Качкаева: Да, это с 1 июля начнется.
Андрей Нечаев: То, что девальвация рубля, если завтра Центральный банк ее не задавит, в чем я очень сомневаюсь, и не сделает рубль опять 28, и поклянется на крови, что 28 и ни копейки больше, то этот эффект тоже будет. То есть мы, безусловно, столкнемся со скачком цен осенью, особенно когда – что всегда положительный фактор – дешевеющие овощи, фрукты и так далее. Они влияют в плюс – июль, август, сентябрь. А в октябре они перестают – и тут все то, о чем я сказал. Поэтому, думаю, у граждан будет повод выразить свой «восторг» власти за подобную экономическую политику и ее результаты. А вот если произойдет знаковое падение цены на нефть и продержится достаточно долго... У нас есть Резервный фонд, Фонд благосостояния, пока есть что тратить. То есть катастрофы сразу не будет. Пока чем заткнуть «дыру» есть. Но если нефть упадет всерьез и надолго, то это может привести, в конце концов, к бюджетной катастрофе.
В любом случае, сейчас правительству надо будет определяться с приоритетами. Уже совершенно ясно, что все, что анонсировано – повышение зарплаты врачам и учителям, сначала средней по регионам, а потом удвоение, «оборонка», всякие мегапроекты – Сочи... Остров Русский не построили, слава Богу, но деньги-то списали. Как бы еще скандалом не закончилось, может быть, даже посадками какими-нибудь, потому что там просто скандальная ситуация. То есть надо будет определяться в приоритетах. 30 миллиардов, например, субсидии центральным телерадиоканалам, которые нам показывают «Анатомию протеста» и другие «высокохудожественные» произведения. «Промывание мозгов» - это тоже дорогая вещь. 30 миллиардов – не Бог весть какая сумма для нашего бюджета, но надо же понимать, на что. То есть с приоритетами надо будет определяться, и где-то снижать затраты и расходы бюджета, где-то их, может быть, растягивать во времени. Это тоже политически непростые решения. Безумная «дыра» в Пенсионном фонде – более триллиона рублей.
Анна Качкаева: Может быть, тогда все понятно и с политикой, и с пиаром? Молодой премьер с молодым правительством, на него в результате и спишут, и еще немножечко подышим, всегда найдем, кто виноват.
Андрей Нечаев: То, что враги найдутся, в этом ни тени сомнения нет. И Госдеп не дает нам жить спокойно – это совершенно очевидно. И либералы, и проклятые 90-ые, никак не можем избавиться от этого.
Анна Качкаева: Но жертву-то надо будет какую-то принести.
Андрей Нечаев: Для пиара всегда поводы найдутся. Но сейчас современные люди при наличии Интернета, социальных сетей имеют больше возможностей получать объективную информацию, а те люди, которые смотрят «Дом-2», они очень внимательно прислушиваются к собственному карману. И если там становится пусто, как они до этого восторженно и вполне искренне любили того или иного «национального лидера», ровно так же после того, как водка становится дороже на 100 рублей, они начинают его ненавидеть. Эти «качели» проскакивают точку равновесия очень быстро.
И вернемся к политическим новостям. Именно поэтому я сейчас работаю над партийным проектом «Гражданская инициатива»...
Анна Качкаева: Я вам всем очень симпатизирую, кто пытается через 10 лет на этой абсолютно заледеневшей площадке чего-то прорастить, но вас опять так много получается – Рыжков, Явлинский пойдет, очевидно... По социологическим замерам, коммунисты сильной оппозицией выглядят. Теперь еще Прохоров и вы.
Андрей Нечаев: Это как раз не страшно. Когда в стране не создаются ни политические, ни общественные организации, а если и создаются, то только в подполье, это гораздо хуже, чем когда они растут, как грибы после дождя. Я совершенно искренне убежден, что тому протестному движению... не только то, которое выходило на Болотную, те 100-120 тысяч человек, и в других городах. Я много езжу по регионам – недовольство ощущается, оно висит в воздухе. Общество, безусловно, бурлит. И это принимает разные формы: борьбы с точечной застройкой, с экологическими преступлениями, по каким-то, вроде бы, частным поводам. Огромное количество дискуссионных площадок, клубов. Посмотрите, как бурлит Интернет, обсуждая серьезные проблемы. Совершенно очевидно, что этих людей существующие традиционные партии не устраивают, при всем моем уважении к моим боевым товарищам Немцову и Рыжкову, с одной стороны, и вечному Геннадию Андреевичу и Владимиру Вольфовичу, с другой стороны. Совершенно очевидно, что этим, условно, рассерженным гражданам нужна другая партия.
Анна Качкаева: Прохоров, Кудрин...
Андрей Нечаев: Алексей Леонидович пока ничего не создает.
Анна Качкаева: «Гражданскую инициативу».
Андрей Нечаев: «Гражданскую инициативу» я придумал.
Анна Качкаева: То есть идея вам принадлежит?
Андрей Нечаев: Название «Гражданская инициатива» родилось несколько месяцев назад...
Анна Качкаева: То есть для Кудрина придумал и свою партию еще делает.
Андрей Нечаев: Мы обсуждали с ним партийное строительство. Я ему всегда говорю: если вдруг, то мы для тебя всегда открыты. Но у него точка зрения, что сейчас пока немножко рановато создавать партию. Ну, это вопрос не стратегии, а тактики.
Анна Качкаева: А какова ваша партийная идея? Чем она будет отличаться...
Андрей Нечаев: Первое. Есть некоторые довольно простые истины, которые людям созвучны, и их надо избавить от «-измов», начиная от коммунизма и заканчивая либерализмом. Если вы спросите человека на улице более-менее трезвого: «Ты за частную собственность?», - 99% вам ответят «да». «Ты против вмешательства государства в твою личную жизнь?», - «Да». «Ты за свободу информации?», - «Да». «Ты за повышение социальной ответственности бизнеса?», - «Да». «Ты за низкие налоги?», - «Да». И так далее. «Так ты же либерал!», - «Да что вы...». Могут и по лицу стукнуть. Есть некий набор достаточно очевидных, но очень важных идеологических ценностей, которые разделяет огромное количество людей.
Анна Качкаева: Но не хочет никаких ярлыков.
Андрей Нечаев: Да. Второе. Всем надоели вождистские партии, когда одно лицо олицетворяет и лицо партии, одно человеческое лицо олицетворяет одно политическое лицо и принимает все решения, и все это несменяемо. И мы выступаем за сменяемость высшей власти в стране реальную. А при этом у нас некоторых граждан уже скоро в кресле будут катать, сзади подбирать песок на очередном пленуме очередного «ЦК КПСС», неважно как это называется. Это должна быть партия, построенная по реальным демократическим принципам...
Анна Качкаева: Тогда чем это отличается от того, что заявляет Прохоров?
Андрей Нечаев: Использованием социальных сетей не просто как средства коммуникации, а как средства реального обеспечения внутрипартийной демократии. Я пока, к сожалению, не знаю, что делает Михаил Дмитриевич.
Анна Качкаева: Говорит, что будет не партия, а будет площадка...
Андрей Нечаев: Нет, последняя его версия была, что он не создает партию, а создает движение. А вот сегодняшняя версия была, что он создает партию из 500 юристов, которые будут держать лицензию.
Анна Качкаева: Партия как площадка.
Андрей Нечаев: А вот этого я не понимаю. Партия – это некое общественное движение, обладающее одним правом – участие в выборах и борьба за власть на региональном уровне, на муниципальном уровне. Обратите внимание, абсолютно новое явление. Ведь кто раньше смотрел на муниципальные выборы...
Анна Качкаева: Это мы заметили. Здесь герои муниципальных выборов уже были не один раз. И они тоже все крайне не хотят никаких «-измов», потому что они не хотят институализироваться даже.
Андрей Нечаев: Огромный интерес, особенно в регионах. И единственный инструмент в этом смысле, другого человечество пока не придумало – это партия. Я не знаю, что создаст в итоге Михаил Дмитриевич, и создаст ли. Но если окажется, что в ходе партийного строительства будут абсолютно близкие по всем параметрам партии, которые действительно будут представлять интересы - ту задачу, которую я перед собой ставлю – условно, рассерженных граждан и обеспечат реальную, абсолютно другую систему организации партийной жизни... Не региональные столоначальники, профессиональные революционеры и партийные работники, которые по 20 лет сидят. Я знаю это по СПС... Я их очень всех уважаю. Это люди, которые много лет несли этот крест. Но это уже профессиональные оппозиционеры. Другие люди, новые.
Анна Качкаева: А как вы партию собираетесь назвать?
Андрей Нечаев: «Гражданская инициатива». Мы уже подали уведомление в Минюст. Но если окажется, что таких партий, которые все эти идеи реализуют, будет две или три, ну, будем объединяться. И я надеюсь, что все люди вменяемые...
Анна Качкаева: Сумеете договориться? Ох, что-то эти годы показывают, что трудно на этом фланге договариваются.
Борис, Калуга, здравствуйте.
Слушатель: Добрый день. Вы говорили о том, что вы ожидаете дальнейшего ослабления курса рубля. Я вижу, как в нашем городе и в области в основном умирает местное производство, а растет иностранное. Мне кажется, что у концерна «Volkswagen», «Volvo», «Siemens» и так далее возникнут серьезные разногласия с правящим кабинетом правительства в связи с существенным ослаблением рубля. Или не возникнут?
Андрей Нечаев: Я вижу огромное количество поводов для разногласий с политикой нынешнего, а также предыдущего кабинета. Но в данном случае мне кажется, что девальвация для тех компаний... Кстати, Калужская область считается просто маяком с точки зрения привлечения иностранных инвестиций. Честь и хвала в этом смысле Артамонову, если это его заслуга. Они же продают продукцию на внутреннем рынке за рубли. Я уж не говорю о рабочих местах и налогах здесь. Единственная проблема, с которой они, конечно, могут столкнуться, и это серьезная проблема – это то, что комплектующие станут дороже. А дальше будет серьезная проблема выбора. Либо наращивать производство внутри страны составляющих, что предусмотрено всеми инвестиционными соглашениями. И для страны это как раз неплохо. А для инвесторов, может быть, не очень хорошо. Либо повышать цены на «иномарки», которые они делают, в той мере, в которой рынок это готов проглотить. Если с этой точки зрения, что у них объективно вырастут издержки за счет импортных комплектующих, я с вами согласен, это неприятный сюрприз для них.
Анна Качкаева: И все-таки ваш прогноз... Уже понятно, что будет неприятная осень. А какого типа будут протесты в связи с теми превентивными мерами, которые уже сейчас приняты, по поводу митингов, по поводу уголовных дел против барышень, которые в блогах пишут, светские обозреватели, не самые приятные вещи для полицейских, и подписках о невыезде, и так далее? Как вам кажется, что это будет за осень в этом смысле?
Андрей Нечаев: Один из мотивов, почему я создаю партию, я все-таки не сторонник революций. Я считаю, что на какое-то время свой лимит революций Россия выбрала. Поэтому хочется, чтобы, с одной стороны, протест рос, с другой стороны, чтобы он был в каких-то цивилизованных рамках. То, что делает сейчас власть, безусловно, будет способствовать радикализации публичного протеста, это неизбежно и это очень опасно. Думаю, что этот процесс уже не остановить. В этом смысле задача всех ответственных оппозиционных политиков, в том числе и лидеров оппозиционного движения, сделать так, чтобы тот протест, который, как я убежден, будет осенью нарастать по социальным соображениям... Недавно был очень интересный опрос, я читал результаты, что число людей, которых волнует рост цен, в 4 раза превышает число людей, которых волнует фальсификация выборов. Но те, кого волнует фальсификация выборов, слава Богу, никуда не делись, а вот те, кого волнует повышение цен, теперь, безусловно, появятся. И очень важно, чтобы стихийный процесс шел в цивилизованных рамках, но это вопрос не только оппозиционных лидеров и оппозиционных политиков, это и вопрос власти.
Вы уже слышали, что сегодня и большой политический день. Все высказываются по разным поводам. Дмитрий Медведев дал большое интервью в программе «Познер», Владимир Владимирович тоже пообщался с журналистами. Михаил Прохоров сообщил о том, что он, наконец, создает техническую партию...
Андрей Нечаев: Но какую-то смешную.
Анна Качкаева: В которую сам вступать не собирается.
Андрей Нечаев: В которой будет 500 юристов, которые будут держать лицензию.
Анна Качкаева: Ну, об этом мы еще поговорим. Я знаю, что и вы думаете о партии.
Андрей Нечаев: Я не думаю, я ее просто создаю. Мы на прошлой неделе подали первое уведомление в Минюст. Так что, Прохоров меня волнует больше, чем два других названных вами мужчины, потому что про них я примерно все знаю, что они могут нам сказать.
Анна Качкаева: Я коротко скажу, потому что наши слушатели могли еще этого не знать. «Познер» прошел только на «Орбитах», его только в 22.30 вместе с Медведевым можно будет смотреть. Дмитрий Анатольевич сообщил, что считает административные аресты избыточными, штрафы должны быть разумными, посетовал на свою излишнюю жесткость, как он полагает, в смысле характера. Еще премьер заметил, что нужно воспитывать культуру партийного строительства. Привет тому, что партию создаете. А у Бога он бы попросил прощения за все, что совершил. А Владимир Владимирович поддержал закон об ужесточении ответственности за то, что происходит на митингах. И пошутил по поводу нар, сообщив о том, что Ходорковский, конечно, не политический, отвечая на вопрос журналистов, которые в отеле обнаружили листовку, в которой призывали Владимира Путина посадить на нары. И вот он пошутил в свойственной ему манере, что, мол, на нары нужно отправляться в хорошей компании.
Андрей Нечаев: А он собрал компанию?
Анна Качкаева: Об этом его журналисты, видимо, не переспрашивали.
Андрей Нечаев: Я думал, может быть, он сам назвал компанию.
Анна Качкаева: Нет, не стал этого делать.
А мы все-таки вернемся к тому, о чем сегодня утром все беспокоились, и пока не устали беспокоиться по поводу падения рубля и нефти. В чем причины? Почему так неожиданно и стремительно? Валютные трейдеры говорят, что спрос на доллары разогрела «Роснефть», которая скупила в течение недели 5 миллиардов, а экономисты указывают на другие причины – новый режим в проведении валютных интервенций ЦБ и более быстрое падение цен на нефть. Ваше объяснение, что это такое?
Андрей Нечаев: Вы правильно начали с этих двух мужчин, потому что глобально они имеют отношение к тем, вроде бы, частностям, которые сейчас происходят. Потому что, к большому сожалению, 10 последних лет были с социально-экономической точки зрения потрачены напрасно. Мы не диверсифицировали нашу экономику, мы не слезли с «нефтяной иглы», поэтому имеем все то, что имеем. Цена на нефть снизилась на 10%, максимум – на 20, и тут же наши фондовые рынки полетели в тартарары, мы тут абсолютные рекордсмены. Максимум 29%, а за май 21%. Следующая после нас, из стран БРИКС, Бразилия - 8% падение. В Европе – 2,5%. То есть мы опять в этом смысле, как и в кризисе 2008-2009 годов, демонстрируем гораздо более резкое падение основных макроэкономических показателей, в данном случае фондовых показателей, именно потому, что наша экономика чрезвычайно уязвима. Мы, если немножко утрировать, зависим от двух простых факторов – это цена на нефть и, производная от нее, цена на газ.
Анна Качкаева: Ведь люди смотрят телевизор - вдруг перед премьером, недавно только назначенным, высаживают всех банкиров. Совещания показывают в «Новостях». Сидят все банкиры, вдруг ЦБ что-то заявляет – и люди начинают по этому поводу беспокоиться, начинает в воздухе маячить слово «дефолт». Надо пугаться или еще рано?
Андрей Нечаев: Я сегодня уже пошутил на эту тему в «Честном понедельнике», который вечером будет. Это старая шутка преферансистов: если через полчаса после начала игры ты еще не понял, кто за столом лох, то лох – это ты. Кризис давно случился. Он вообще случился в 2008 году и никуда не исчезал. Но мы тут не одиноки, я должен сказать в защиту наших властей финансовых. Весь мир залил его деньгами. То очищающее воздействие кризиса, о котором так часто любят говорить, ему не дали случиться, его залили деньгами. И то, что мы имеем сейчас, - это превращение экономического (или финансового) кризиса в кризис долговой. То, что сейчас Европа переживает колоссальные долговые проблемы, - это следствие того, как гасили тот кризис. Вместо того, чтобы дать ему довершить свою грязную, черную, но оздоровительную работу... Как я говорю: в Европе слишком много социализма, а у нас слишком много людей открывают двери ногой в разные властные кабинеты, и никого нельзя обидеть. Поэтому никому не дали разориться. А как следствие – колоссальные долговые проблемы в Европе, и это, безусловно, аукается нам. Много было факторов. Греция, сегодня произошла очередная неприятность с Испанией – оказалось, что там банки с трудом держатся на плаву и второй крупнейший банк нуждается в срочной рекапитализации, а проще говоря, он уже банкрот, и ему надо быстро дать денег. Что и будет сделано, вне всякого сомнения.
Анна Качкаева: Или все-таки дать разориться? Или это невозможно, потому что это крупнейший банк, и иначе все тяжело?
Андрей Нечаев: Это же можно делать более цивилизованно или менее цивилизованно. Кстати, «Lehman Brothers» разорился, и это послужило... как говорят, снежную лавину можно запустить одним камушком, который в нужное время упадет в нужном месте. Таким камушком (или спусковым механизмом) для кризиса 2008 года послужило банкротство «Lehman Brothers». Но глобально вкладчики банка, клиенты банка не пострадали. Там со всеми рассчитались. Конечно, кто-то потерял проценты, кто-то, может быть, потерял чуть больше. Есть же вполне цивилизованные инструменты банкротства, в том числе и крупных финансовых институтов, хотя это всегда потрясение, всегда имеет какие-то политические последствия. Поэтому банки предпочитают банкротить в последнюю очередь. Даже «General Motors» еще можно обанкротить, а какую-нибудь «City Group», наверное, у Обамы даже рука не поднимется.
Анна Качкаева: А Греция, про которую все говорят. Это все-таки произойдет на этом фоне? Или все-таки будут спасать?
Андрей Нечаев: Выход из еврозоны? Тут есть много факторов «за» и много факторов «против». Я настроен пессимистично. Я пока не знаю, какую конструкцию они применят. Ведь ситуация очень трагикомическая. Когда создавалась зона евро, есть очень четко прописанные правила приема туда. Потом выяснилось, что они не соблюдаются, что показывает пример Греции, и туда берут «приготовишек», которые были к этому совершенно не готовы, кстати, отчасти по политическим соображениям. Но нет правил выхода. Никто пока не понимает, как это произойдет: как должен поменяться Европейский центральный банк, где все участники, куда девать купюры, которые были напечатаны для каждой страны, и так далее. И какая будет конструкция в конечном итоге, не знают даже сами авторы идеи единой европейской валюты. Но то, что зона евро не сохранится в том виде, в котором она существует сейчас, лично мне кажется, вероятность больше 50%. Кстати, у Кипра большие проблемы, который, как известно, крупнейший инвестор в российскую экономику, по статистике. Потому что все крупнейшие оффшоры, которые являются владельцами крупнейших российских компаний, зарегистрированы на Кипре, те, которые не зарегистрированы на Британских Виргинских островах. Но не в обиду грекам и киприотам будет сказано, в общем, они, конечно, мало влияют на европейскую экономику. А вот то, что зашаталась Испания...
Анна Качкаева: Есть проблемы у Португалии.
Андрей Нечаев: Португалия, Ирландия – тоже относительные европейские «слабаки». Но есть проблемы у Италии. Почему тратят деньги на Грецию? В своем недавнем выступлении госпожа Лагард, новый исполнительный директор Международного валютного фонда, довольно менторски, если не сказать, что хамски говорила о том, как греки должны жить. Они никого, конечно, не волнуют. Всех волнует «эффект домино». Вот если пойдут крупные страны по пути греков, то, конечно, еврозона не устоит, и это будет иметь очень серьезные последствия для всей Европы, даже для безусловного европейского лидера – ФРГ, потому что им-то евро нужен. Если они вернутся сейчас к марке, то притом, что германская экономика при определенных проблемах, конечно, на голову выше всех остальных, это означает, что марка будет фантастически укрепляться, что сейчас происходит со швейцарским франком. Швейцария уже всерьез рассматривает ограничение на проток капитала. Мы думаем, как нам отток капитала как-то загипнотизировать, а они сейчас всерьез рассматривают... создана рабочая группа по ограничению притока капитала.
Анна Качкаева: И британцам, похоже, хорошо?
Андрей Нечаев: Британцы недавно неплохо разместили свои обязательства. Поэтому марка сразу станет чрезвычайно сильной валютой, а это конец немецкого экспорта, на чем держится немецкая экономика. Ну, Бог с ним, это их проблемы, от которых мы далеки.
Анна Качкаева: Так все неожиданно и стремительно происходит в экономике, и люди немножко напугались. Хотя, с одной стороны, хорошо, это показатель того, что российская экономика, вроде бы, вписана в мировую экономику, с другой стороны, ровно все то, о чем вы сейчас рассказали, это касается, конечно, России, но как это отразится все на российской экономике. Чего людям ждать? Обычные люди начали спрашивать: куда бежать, покупать, сдавать, вкладываться? Как быть сейчас?
Андрей Нечаев: Действительно, мы стали частью мировой экономики и процессов глобализации, со всеми плюсами и минусами. Но мы, конечно, неравноправный игрок. Это никак не отменяет тему патриотизма, гордости за нашу страну вообще и за ее экономику в частности. Но мы «enfant terrible» пока европейской, да и мировой экономики, потому что нефть, газ, металлы, калийные удобрения и круглый лес – вот и все наше богатство, которым мы представлены как составная часть мировой экономики.
Анна Качкаева: А скупка «Роснефти» аж на 5 миллиардов – это все из этого же ряда. А почему они побежали скупать срочно?
Андрей Нечаев: А у них же долги огромные. Это моя гипотеза, но, мне кажется, она близка к действительности. Ведь плавная девальвация рубля в 2008-ом – в начале 2009 года, говорили, что она связана с заботой о гражданах, хотя отрубание хвоста по кускам еще ни одной собаке не нравилось. Реально это было связано с тем, что крупные компании, в частности «Роснефть», имели колоссальную корпоративную задолженность. «Роснефть» на тот момент была должна 18 миллиардов долларов. И конечно, отдавать по 23 рубля за доллар и по 36 рублей за доллар – это две разные задачки. Поэтому им давали возможность купить доллары относительно дешево. Я думаю, что сейчас что-то из этой же серии.
И я бы сказал, что нужно расслабиться и ничего особенного не предпринимать, потому что если вы хотели сыграть на курсе, то вы опоздали. Я не исключаю, что девальвация будет продолжаться. Я встречал довольно интересное исследование аналитическое. Ведь в Америке тоже выборы. И считается американскими экспертами, что для переизбрания президента Обамы, для экономической ситуации, которая бы способствовала его переизбранию, оптимальная цена на нефть – 80-90 долларов за баррель. Это тот уровень, который не позволяет быть бензину слишком дорогим, кстати, там бензин уже дешевле, чем у нас, и американцы это очень отслеживают. Но, с другой стороны, это же крупная нефтедобывающая страна, Техас имеет серьезное политическое влияние, и это комфортная цена для производителей. Мы знаем, что американцы умеют добиваться той цены, которую они считают для себя комфортной. А уж когда речь идет о выборах президента, я почти уверен, что они сумеют этого добиться. Я два часа назад смотрел – было 97 долларов, немного осталось, думаю, что еще долларов на 10 цена нефти упадет, с соответствующими последствиями для нашего платежного баланса...
Анна Качкаева: А в какой промежуток, по-вашему? В течение полугодия?
Андрей Нечаев: Выборы в ноябре. Но выборы, как известно, во второй вторник после первого понедельника, но это не значит, что они в первый понедельник будут иметь 80-90, им надо за какое-то время. Думаю, что это вопрос месяца, может быть, двух. Поэтому, конечно, потенциал дальнейшего ослабления рубля есть, но я не сторонник алармистских ожиданий. Все может в экономике произойти, но мне кажется, что это маловероятно. Я ведь предсказывал девальвацию рубля четко и аргументировал. Страшно оказываться хорошим пророком в своем Отечестве. Думаю, что потенциал не исчерпан, но вряд ли, если мы говорим о курсе доллар-рубль, это будет больше 36.
Анна Качкаева: То есть все страхи по поводу того, что нефть упадет и все грохнется, несмотря на то, что вы говорите о том, что экономика у нас жиденькая...
Андрей Нечаев: Давайте разберемся, что все и куда грохнется. Я неслучайно с преферансистской шутки начал. Кризис идет, он никуда не делся. Мы просто его немножко пригасили. Если сравнивать с прошлым годом, цифры более-менее приемлемые. Но если вы возьмете статистику по месяцам – май, апрель, март, у нас уже идет падение ВВП, инвестиций...
Анна Качкаева: Капитал уже просто побежал.
Андрей Нечаев: Отток капитала – это другая тема, но тоже очень важная. 42 миллиарда за первый квартал – безумная цифра. Остановился рост реальных доходов населения, нулевой. Внутренние драйверы экономического роста во всем мире – это инвестиции и потребление населения. Инвестиции падают, потребление населения стагнирует. То есть реально кризис уже на дворе. Другое дело, что, наверное, он все-таки будет более мягким, чем кризис 2008-2009 годов. Но я сейчас говорю только о курсе.
Анна Качкаева: То есть пока терпеть, не суетиться, смотреть?
Андрей Нечаев: Думаю, что потенциала падения до 45 нет. С учетом транзакционных издержек, так называемых, биржи, банки, комиссии за покупку и за продажу...
Анна Качкаева: Лежат и лежат, если у кого-то что-то лежит.
Андрей Нечаев: Распределить свои сбережения, если таковые у вас есть...
Анна Качкаева: ...в разные места.
Андрей Нечаев: Нет, исходя из того, как вы собираетесь эти деньги тратить. Если вы собирались ехать отдыхать, например, в Европу или хотели прикупить какую-то недвижимость, или послать детей учиться, конечно, надо было бы какую-то часть денег отложить в евро, потому что сейчас придется за евро заплатить дороже. Соответственно, если у вас какие-то расходы в долларовой зоне, надо было иметь доллары. Если вы живете в мире рублей, какая вам разница, в конце концов, какой курс доллара с евро.
Анна Качкаева: Короче говоря, если ничего вы со своими сбережениями еще не сделали, и они у вас в рублях, то уже ничего и не делайте, спокойно сидите, терпите, будем смотреть, что будет дальше со всем этим.
Андрей Нечаев: Я не сказал «терпите». Я сказал, что не пытайтесь заниматься валютными спекуляциями – для этого время уже упущено, а издержки могут оказаться слишком высокими.
Анна Качкаева: Все ли верно то, что делает сейчас ЦБ? Когда все эти слова произносятся с экрана, может быть, не все люди понимают, что глава ЦБ имеет в виду, говоря о том, что они делают. И поскольку экономисты говорят о новом режиме валютных интервенций, то, может быть, в этом есть тоже какая-то причина произошедшего столь стремительно?
Андрей Нечаев: Центробанк при тех золотовалютных резервах, которые он сейчас имеет, а это более 500 миллиардов долларов, безусловно, может обеспечить любой курс, который он захочет, ну, в пределах осмысленного. Дело в том, что девальвация рубля – не такой однозначный процесс, который надо рисовать одной краской. В нем есть, безусловно, свои очень серьезные негативные моменты, которые прежде всего ударят по населению, - это инфляционные риски. Поскольку у нас по отдельным потребительским товарам от 40, а иногда более 70% - это импортные товары. Если рубль стал на 15% дешевле, импортные товары автоматически должны стать, чтобы сохранить ту же прибыльность, на 15% дороже, и это, конечно, серьезный инфляционный шок. Он проявится не завтра, а с каким-то лагом. Первые признаки будут через несколько недель, какие-то – через несколько месяцев. Но с учетом того, что нам уже приготовили предвыборный «подарок», и повышение тарифов было отнесено на лето, то в сочетании шок инфляционный, связанный с девальвацией рубля, и шок инфляционный, связанный с ростом тарифов, в том числе на газ, на электроэнергию, на жилищно-коммунальные услуги и так далее...
Анна Качкаева: И цена на водку вырастет.
Андрей Нечаев: То есть все тарифы, регулируемые и контролируемые государством, повысятся, причем повысятся существенно, быстрее инфляции. Я уже устал говорить: если вы хотите побороть инфляцию, то начните с регулируемых государством тарифов. И когда два этих фактора сольются, я думаю, что где-то в сентябре население, вернувшись из отпуска...
Анна Качкаева: С повышенными ценами на сигареты и на водку.
Андрей Нечаев: Те, кто вернется, или те, кто сможет туда уехать, конечно, будут неприятно поражены. И я думаю, это станет серьезным фактором нового нарастания протестов, но связанного уже не только с политическими моментами, а и с социальными, когда людям очень конкретно, извините за выражение, треснут по карманам.
С другой стороны, это крайне негативно с точки зрения модернизации нашей экономики. Потому что импортные технологии, без которых мы не можем обойтись, импорт современного оборудования высокотехнологичного – все это станет дороже. А самое главное, что эти скачки делают менее предсказуемыми, гораздо труднее просчитываемыми все хоть сколько-нибудь долгосрочные проекты инвестиционные. Это серьезный негатив.
Но есть и позитив. Конечно, девальвация национальной валюты – это очень мощный, причем универсальный защитный зонтик для отечественного товаропроизводителя. Что в свете нашего вступления в ВТО далеко не лишне. Поскольку мы сами лишаем себя возможности использования административных методов, вступая в ВТО, возможности манипулирования ставками импортных пошлин, чем мы активно занимались на подержанные автомобили, на ряд других товаров, то вот то, что наши товары при прочих равных условиях становятся гораздо более конкурентоспособными с импортом, - это, конечно, фактор положительный. Мы это наблюдали более ярко в 98-99 годах. Тогда, правда, была 5-кратная девальвация, начался просто рост бурный нашей отечественной промышленности. Сейчас бурного роста не будет, но это станет фактором в плюс. И с точки зрения безработицы, скажем, при прочих равных условиях, может быть, это позволит ее немножко сдержать.
И есть еще третий момент. Нефть-то падает, но если рубль при этом тоже падает, то дальше не надо быть большим математиком, чтобы понять, что умножение одного падающего на увеличивающийся второй дает тот же результат. То есть вы подешевевшую нефть умножаете на большее количество рублей. И это, конечно, имеет ключевое значение с точки зрения бюджета. Бюджет трещит по швам, роздано предвыборных обещаний, есть разные оценки, до 8% валового внутреннего продукта. Это накладывается на ранее принятые обязательства. Они очень разные по весу. Скажем, доведение стипендий студентов до уровня прожиточного минимума. В масштабах государства это копейки, и можно только двумя руками поддержать. А 23 триллиона рублей на оборонные расходы – это уже не копейки. А постоянно растущие, иногда на десятки процентов в год, расходы на правоохранительную деятельность органов государственной безопасности, - не считая Сочи, самая быстрорастущая статья нашего бюджета в последние годы в среднем, там тоже не копейки, там триллион с лишним. И новые предвыборные обязательства в сочетании с уже ранее анонсированными, конечно, ставят бюджет в крайне тяжелое положение. Потому что без дефицита он свертывается при 115 долларах за баррель, а сегодня мы имели 97.
Анна Качкаева: А если 87, то вообще проблема.
Андрей Нечаев: Большая проблема. А если 77, то... И главное, если надолго. В этом смысле для бюджета девальвация, конечно, выгодна, потому что он за ту же нефть получает гораздо больше рублей. А зарплаты учителя, врачи, военные и все прочие получают в рублях. В долларах она будет немножко поменьше, но кого это должно беспокоить. Пенсии и так далее... Мы же все-таки в рублевом мире живем. Я не говорил с председателем ЦБ, хотя мы однокашники, но думаю, что этот фактор подспудно на политику интервенции Центрального банка, конечно, влиял.
Анна Качкаева: То есть они внутренне опасаются...
Андрей Нечаев: Нет, бюджет надо спасать. А для бюджета дешевеющий рубль – конечно, благо.
Анна Качкаева: Если говорить о политических перспективах. Вы уже нарисовали все сценарии, которые могут быть, если экономика будет такой, какой все это сбудется.
Андрей Нечаев: Нет, я пока нарисовал только один сценарий, который будет абсолютно конкретно. Это вопрос выбора граждан, как они отреагируют. Но то, что они получат новые, на 15% увеличенные счета за коммунальные услуги, - это факт.
Анна Качкаева: Да, это с 1 июля начнется.
Андрей Нечаев: То, что девальвация рубля, если завтра Центральный банк ее не задавит, в чем я очень сомневаюсь, и не сделает рубль опять 28, и поклянется на крови, что 28 и ни копейки больше, то этот эффект тоже будет. То есть мы, безусловно, столкнемся со скачком цен осенью, особенно когда – что всегда положительный фактор – дешевеющие овощи, фрукты и так далее. Они влияют в плюс – июль, август, сентябрь. А в октябре они перестают – и тут все то, о чем я сказал. Поэтому, думаю, у граждан будет повод выразить свой «восторг» власти за подобную экономическую политику и ее результаты. А вот если произойдет знаковое падение цены на нефть и продержится достаточно долго... У нас есть Резервный фонд, Фонд благосостояния, пока есть что тратить. То есть катастрофы сразу не будет. Пока чем заткнуть «дыру» есть. Но если нефть упадет всерьез и надолго, то это может привести, в конце концов, к бюджетной катастрофе.
В любом случае, сейчас правительству надо будет определяться с приоритетами. Уже совершенно ясно, что все, что анонсировано – повышение зарплаты врачам и учителям, сначала средней по регионам, а потом удвоение, «оборонка», всякие мегапроекты – Сочи... Остров Русский не построили, слава Богу, но деньги-то списали. Как бы еще скандалом не закончилось, может быть, даже посадками какими-нибудь, потому что там просто скандальная ситуация. То есть надо будет определяться в приоритетах. 30 миллиардов, например, субсидии центральным телерадиоканалам, которые нам показывают «Анатомию протеста» и другие «высокохудожественные» произведения. «Промывание мозгов» - это тоже дорогая вещь. 30 миллиардов – не Бог весть какая сумма для нашего бюджета, но надо же понимать, на что. То есть с приоритетами надо будет определяться, и где-то снижать затраты и расходы бюджета, где-то их, может быть, растягивать во времени. Это тоже политически непростые решения. Безумная «дыра» в Пенсионном фонде – более триллиона рублей.
Анна Качкаева: Может быть, тогда все понятно и с политикой, и с пиаром? Молодой премьер с молодым правительством, на него в результате и спишут, и еще немножечко подышим, всегда найдем, кто виноват.
Андрей Нечаев: То, что враги найдутся, в этом ни тени сомнения нет. И Госдеп не дает нам жить спокойно – это совершенно очевидно. И либералы, и проклятые 90-ые, никак не можем избавиться от этого.
Анна Качкаева: Но жертву-то надо будет какую-то принести.
Андрей Нечаев: Для пиара всегда поводы найдутся. Но сейчас современные люди при наличии Интернета, социальных сетей имеют больше возможностей получать объективную информацию, а те люди, которые смотрят «Дом-2», они очень внимательно прислушиваются к собственному карману. И если там становится пусто, как они до этого восторженно и вполне искренне любили того или иного «национального лидера», ровно так же после того, как водка становится дороже на 100 рублей, они начинают его ненавидеть. Эти «качели» проскакивают точку равновесия очень быстро.
И вернемся к политическим новостям. Именно поэтому я сейчас работаю над партийным проектом «Гражданская инициатива»...
Анна Качкаева: Я вам всем очень симпатизирую, кто пытается через 10 лет на этой абсолютно заледеневшей площадке чего-то прорастить, но вас опять так много получается – Рыжков, Явлинский пойдет, очевидно... По социологическим замерам, коммунисты сильной оппозицией выглядят. Теперь еще Прохоров и вы.
Андрей Нечаев: Это как раз не страшно. Когда в стране не создаются ни политические, ни общественные организации, а если и создаются, то только в подполье, это гораздо хуже, чем когда они растут, как грибы после дождя. Я совершенно искренне убежден, что тому протестному движению... не только то, которое выходило на Болотную, те 100-120 тысяч человек, и в других городах. Я много езжу по регионам – недовольство ощущается, оно висит в воздухе. Общество, безусловно, бурлит. И это принимает разные формы: борьбы с точечной застройкой, с экологическими преступлениями, по каким-то, вроде бы, частным поводам. Огромное количество дискуссионных площадок, клубов. Посмотрите, как бурлит Интернет, обсуждая серьезные проблемы. Совершенно очевидно, что этих людей существующие традиционные партии не устраивают, при всем моем уважении к моим боевым товарищам Немцову и Рыжкову, с одной стороны, и вечному Геннадию Андреевичу и Владимиру Вольфовичу, с другой стороны. Совершенно очевидно, что этим, условно, рассерженным гражданам нужна другая партия.
Анна Качкаева: Прохоров, Кудрин...
Андрей Нечаев: Алексей Леонидович пока ничего не создает.
Анна Качкаева: «Гражданскую инициативу».
Андрей Нечаев: «Гражданскую инициативу» я придумал.
Анна Качкаева: То есть идея вам принадлежит?
Андрей Нечаев: Название «Гражданская инициатива» родилось несколько месяцев назад...
Анна Качкаева: То есть для Кудрина придумал и свою партию еще делает.
Андрей Нечаев: Мы обсуждали с ним партийное строительство. Я ему всегда говорю: если вдруг, то мы для тебя всегда открыты. Но у него точка зрения, что сейчас пока немножко рановато создавать партию. Ну, это вопрос не стратегии, а тактики.
Анна Качкаева: А какова ваша партийная идея? Чем она будет отличаться...
Андрей Нечаев: Первое. Есть некоторые довольно простые истины, которые людям созвучны, и их надо избавить от «-измов», начиная от коммунизма и заканчивая либерализмом. Если вы спросите человека на улице более-менее трезвого: «Ты за частную собственность?», - 99% вам ответят «да». «Ты против вмешательства государства в твою личную жизнь?», - «Да». «Ты за свободу информации?», - «Да». «Ты за повышение социальной ответственности бизнеса?», - «Да». «Ты за низкие налоги?», - «Да». И так далее. «Так ты же либерал!», - «Да что вы...». Могут и по лицу стукнуть. Есть некий набор достаточно очевидных, но очень важных идеологических ценностей, которые разделяет огромное количество людей.
Анна Качкаева: Но не хочет никаких ярлыков.
Андрей Нечаев: Да. Второе. Всем надоели вождистские партии, когда одно лицо олицетворяет и лицо партии, одно человеческое лицо олицетворяет одно политическое лицо и принимает все решения, и все это несменяемо. И мы выступаем за сменяемость высшей власти в стране реальную. А при этом у нас некоторых граждан уже скоро в кресле будут катать, сзади подбирать песок на очередном пленуме очередного «ЦК КПСС», неважно как это называется. Это должна быть партия, построенная по реальным демократическим принципам...
Анна Качкаева: Тогда чем это отличается от того, что заявляет Прохоров?
Андрей Нечаев: Использованием социальных сетей не просто как средства коммуникации, а как средства реального обеспечения внутрипартийной демократии. Я пока, к сожалению, не знаю, что делает Михаил Дмитриевич.
Анна Качкаева: Говорит, что будет не партия, а будет площадка...
Андрей Нечаев: Нет, последняя его версия была, что он не создает партию, а создает движение. А вот сегодняшняя версия была, что он создает партию из 500 юристов, которые будут держать лицензию.
Анна Качкаева: Партия как площадка.
Андрей Нечаев: А вот этого я не понимаю. Партия – это некое общественное движение, обладающее одним правом – участие в выборах и борьба за власть на региональном уровне, на муниципальном уровне. Обратите внимание, абсолютно новое явление. Ведь кто раньше смотрел на муниципальные выборы...
Анна Качкаева: Это мы заметили. Здесь герои муниципальных выборов уже были не один раз. И они тоже все крайне не хотят никаких «-измов», потому что они не хотят институализироваться даже.
Андрей Нечаев: Огромный интерес, особенно в регионах. И единственный инструмент в этом смысле, другого человечество пока не придумало – это партия. Я не знаю, что создаст в итоге Михаил Дмитриевич, и создаст ли. Но если окажется, что в ходе партийного строительства будут абсолютно близкие по всем параметрам партии, которые действительно будут представлять интересы - ту задачу, которую я перед собой ставлю – условно, рассерженных граждан и обеспечат реальную, абсолютно другую систему организации партийной жизни... Не региональные столоначальники, профессиональные революционеры и партийные работники, которые по 20 лет сидят. Я знаю это по СПС... Я их очень всех уважаю. Это люди, которые много лет несли этот крест. Но это уже профессиональные оппозиционеры. Другие люди, новые.
Анна Качкаева: А как вы партию собираетесь назвать?
Андрей Нечаев: «Гражданская инициатива». Мы уже подали уведомление в Минюст. Но если окажется, что таких партий, которые все эти идеи реализуют, будет две или три, ну, будем объединяться. И я надеюсь, что все люди вменяемые...
Анна Качкаева: Сумеете договориться? Ох, что-то эти годы показывают, что трудно на этом фланге договариваются.
Борис, Калуга, здравствуйте.
Слушатель: Добрый день. Вы говорили о том, что вы ожидаете дальнейшего ослабления курса рубля. Я вижу, как в нашем городе и в области в основном умирает местное производство, а растет иностранное. Мне кажется, что у концерна «Volkswagen», «Volvo», «Siemens» и так далее возникнут серьезные разногласия с правящим кабинетом правительства в связи с существенным ослаблением рубля. Или не возникнут?
Андрей Нечаев: Я вижу огромное количество поводов для разногласий с политикой нынешнего, а также предыдущего кабинета. Но в данном случае мне кажется, что девальвация для тех компаний... Кстати, Калужская область считается просто маяком с точки зрения привлечения иностранных инвестиций. Честь и хвала в этом смысле Артамонову, если это его заслуга. Они же продают продукцию на внутреннем рынке за рубли. Я уж не говорю о рабочих местах и налогах здесь. Единственная проблема, с которой они, конечно, могут столкнуться, и это серьезная проблема – это то, что комплектующие станут дороже. А дальше будет серьезная проблема выбора. Либо наращивать производство внутри страны составляющих, что предусмотрено всеми инвестиционными соглашениями. И для страны это как раз неплохо. А для инвесторов, может быть, не очень хорошо. Либо повышать цены на «иномарки», которые они делают, в той мере, в которой рынок это готов проглотить. Если с этой точки зрения, что у них объективно вырастут издержки за счет импортных комплектующих, я с вами согласен, это неприятный сюрприз для них.
Анна Качкаева: И все-таки ваш прогноз... Уже понятно, что будет неприятная осень. А какого типа будут протесты в связи с теми превентивными мерами, которые уже сейчас приняты, по поводу митингов, по поводу уголовных дел против барышень, которые в блогах пишут, светские обозреватели, не самые приятные вещи для полицейских, и подписках о невыезде, и так далее? Как вам кажется, что это будет за осень в этом смысле?
Андрей Нечаев: Один из мотивов, почему я создаю партию, я все-таки не сторонник революций. Я считаю, что на какое-то время свой лимит революций Россия выбрала. Поэтому хочется, чтобы, с одной стороны, протест рос, с другой стороны, чтобы он был в каких-то цивилизованных рамках. То, что делает сейчас власть, безусловно, будет способствовать радикализации публичного протеста, это неизбежно и это очень опасно. Думаю, что этот процесс уже не остановить. В этом смысле задача всех ответственных оппозиционных политиков, в том числе и лидеров оппозиционного движения, сделать так, чтобы тот протест, который, как я убежден, будет осенью нарастать по социальным соображениям... Недавно был очень интересный опрос, я читал результаты, что число людей, которых волнует рост цен, в 4 раза превышает число людей, которых волнует фальсификация выборов. Но те, кого волнует фальсификация выборов, слава Богу, никуда не делись, а вот те, кого волнует повышение цен, теперь, безусловно, появятся. И очень важно, чтобы стихийный процесс шел в цивилизованных рамках, но это вопрос не только оппозиционных лидеров и оппозиционных политиков, это и вопрос власти.
