Анна Качкаева: Массовая культура, музыкальное телевидение, популярное телевидение и протест – как все это связано. Так случилось, что на минувшей неделе образ женщин, и протестующих, и наоборот, «на вывоз», как экспортный вариант «бабушек», оказался в центре внимания телевидения. Ну и скандалы, связанные и с музыкальными премиями телевизионными, и с тем, что уже теперь мы знаем сегодня – светский обозреватель «Коммерсанта» Божена Рынска получила уведомление о том, что открыто уголовное дело за оскорбление представителей власти. Так вот, бабушки спели, сыграли, выиграли даже 800 тысяч. Я имею в виду «Бурановских бабушек», в «Миллионера» они поиграли на минувшей неделе. Телевидение воспользовалось «бабушками», и теперь это «лицо на вывоз». Они представляют теперь «экспортное лицо России», по сути дела, и всю неделю нам об этом сообщали, и вдохновлялись, и все поп-дивы на «больших» каналах пели им осанну. Ксению Собчак отлучили от ведения музыкальной премии. А музыкальному критику Артемию Троицкому не дали вручить на церемонии «МУЗ ТВ» премию в номинации «Прорыв года». И Артемий Троицкий сегодня с нами на связи. А со мной в студии – мой коллега Юрий Богомолов.
Артемий, все уже слышали в эфире соседней радиостанции ваш рассказ о том, как это происходило. Потом организаторы премии как-нибудь объяснились с вами? Люди в VIP-партерах рассказали ли вам, почему это все-таки произошло, и как случилось, что вместо вас уже успели вывести другого человека?
Артемий Троицкий: Вся эта история мелкая, выеденного яйца не стоит. У меня не было ни малейшего желания выяснять отношения или принимать извинения от организаторов этой премии – «МУЗ-ТВ». Все, что мне надо было с ними перетереть, я и перетер непосредственно в VIP-партере. Я им сказал, что если я выйду на сцену, как было запланировано и обговорено, то я скажу то, что я считаю нужным.
Анна Качкаева: То есть скажете о «Pussy Riot» и о Ксении Собчак?
Артемий Троицкий: Про «Pussy Riot» они тогда вообще ничего не знали, поскольку о «Pussy Riot» я благоразумно промолчал. Они знали только о Ксении Собчак, потому что мы с означенной Ксенией Собчак вели телефонные беседы и обменивались эсэмэсками. В результате чего это и стало достоянием оперативной общественности. О «Pussy Riot» они ничего не знали. Так что, я думаю, у них отлегло от сердца, когда они узнали, что я еще и про «Pussy Riot» что-то хотел сообщить. Так вот, у меня к организаторам этой премии никаких формальных претензий нет. Единственная претензия чисто морального свойства – они трусы, вот и все. Они испугались последствий, скандала. Хотя, на мой взгляд, скандал получился бы совершенно невинным, по крайней мере, без послевкусия, как вышла вся эта история с недопущением меня на сцену. В результате получилось хуже. А могло бы получиться лучше. То есть прозвучали бы, естественно, какие-то, может быть, не слишком политически благонадежные речи из моих уст и про «Pussy Riot», и про Ксению Собчак, и я бы зачитал обращение Ксении Собчак, кстати, абсолютно невинное, типа: ребята, ничего не бойтесь, всегда говорите правду, свобода и честность – это главные ценности нашего поколения. Ну, кто бы под этим не подписался?.. Думаю, что и Путин, и Медведев сказали бы: да, именно так и надо, как Мальчиш-Кибальчиш. Ну, такой вот гнусноватый скандальчик.
Анна Качкаева: Гнусноватый скандальчик действительно неприятен. Давайте, может быть, выведем эту тему чуть пошире. Когда Шевчука не узнавал господин Путин, и было понятно, почему Шевчук на трибунах, это никого не удивляло. То, что произошло вокруг музыкальной премии, и вычищение Собчак из «большого» эфира, поддержка ее Малаховым – тоже, кстати, поступок для человека из этой среды, и вот теперь Божена Рынска. Что это за протест людей, от которых этого не ожидали? Это какое-то новое состояние сферы поп-музыки, музыкального шоу-бизнеса? Или это просто люди приличные?
Артемий Троицкий: Я хотел бы обратить ваше внимание на то, что все то, что происходит сейчас с Ксенией Собчак, - это история абсолютно возмутительная. Это то, что называется на международном языке профессиональном, дипломатическом, политическом и так далее «запрет на профессию». То есть основная профессия Ксении Собчак и основной ее заработок – это быть телеведущей и быть ведущей всевозможных церемоний, презентаций, «корпоративов» и прочее, прочее. Это ее не то что главный, а практически единственный легальный, по крайней мере, заработок. И когда человека отстраняют практически от всех эфиров, когда ее снимают последовательно со всех церемоний и «корпоративов», то это невозможно квалифицировать иначе, как «запрет на профессию». И вот это, как мне представляется, такая штука, по поводу которой Ксения Собчак вполне может подать в суд. Потому что, насколько мне известно, запреты на профессию в нашей квазидемократической стране, в общем-то, не практикуются.
Анна Качкаева: Но не очень понятно на кого, Артемий. Вопрос контрактов в этом смысле всегда существует, какими они были.
Артемий Троицкий: Я думаю, что это дело юристов. Я могу сказать, по поводу чего – по поводу запрета.
Что касается людей. В принципе, абсолютно все нормальные люди, имеющие нормальное количество извилин, отдают себе отчет в том, что происходит в нашей стране. И считать, что даже некоторое количество людей из числа доверенных лиц В.В.Путина на прошедших выборах, что они действительно считают, что В.В.Путин – это наша надежда, свет в окошке, великий политический деятель и спаситель России, думаю, вряд ли большинство из них на самом деле в это верят. А уж по поводу людей, которые не являются доверенными лицами, думаю, что не верит и вовсе никто. Водораздел проходит по линии, скорее, не «верный путинец» и «антипутинец», а по линии гораздо более человеческой, а именно, трус или не трус – это главное.
Юрий Богомолов: По этической.
Артемий Троицкий: Абсолютно верно, моральная и этическая.
Анна Качкаева: И эстетическая теперь.
Артемий Троицкий: Или ты тварь дрожащая, или ты тварь не дрожащая. Поэтому, я боюсь, огромное количество всяких известных деятелей, особенно меня в этом смысле грустно удивило большое количество всяких славных театральных деятелей... Или ты трус, или ты не трус. Я прекрасно понимаю, что все эти ребята - Табаков, Машков, Миронов – экономически очень зависят от власти. То есть это госзаказы, субсидирование кинофильмов, ремонт театра, кинокартина и так далее. Зависят очень сильно. С другой стороны, надо все-таки понимать, что сейчас у нас на дворе не то что не сталинские времена, но даже и не брежневский Советский Союз, когда можно было за откровенно фрондерское поведение лишиться абсолютно всего. Выбор: эмигрировать или жить в нищете и под почти домашним арестом. Сейчас-то этого нет.
Анна Качкаева: Но все-таки и запрет на профессию, и открытие уголовных дел против барышень – это ведь знак и показатель: имейте в виду, и с этими все равно можем разбираться.
Артемий Троицкий: На меня в прошлом году было заведено 6 дел, из них 2 – уголовных. В общем-то, с этими делами я справился. Полагаю, что у Божены Рынски с ее уголовным делом тоже проблем особых не будет. Конечно, это напрягает, это слегка деморализует, но насколько я могу себе представить, будучи уже человеком слегка искушенным в этих делах, сущность предъявляемых ей обвинений, это анекдотично. И любой нормальный адвокат сможет вывести это дело в такую плоскость, что невозможно будет принять даже нашему суду, самому гуманному в мире, какое-то решение, которое станет суровым. Я думаю, что это просто запугивание, это попытки взять на испуг. А браться не надо, вот и все.
Анна Качкаева: Сейчас мы отреагировали на актуальное, а говорить собрались о том, как выглядели разные женщины в минувшую неделю на экране. И образ становится все объемнее и благодаря нашим дивам массовой культуры, и бабушкам, которых вписали теперь в массовую культуру. Бабушки у нас все теперь «на вывоз», «на экспорт», а девушки становятся все больше невыездными. С Божены Рынски как раз взята, как я понимаю, подписка о невыезде. Как соседствуют массовая культура, музыкальное телевидение и протест? Может быть, мы успеем поговорить о фильме Леонида Парфенова «Глаз божий». Кстати, он тоже вписывается в разговор о культуре, как ни странно, и отражает какие-то вещи.
Юрий Богомолов: Я должен согласиться с Артемием по поводу этой истории. Действительно, все более и более отчетливо проступает граница этическая. Задето достоинство людей, а не просто какие-то их политические права и так далее. Кто это чувствует, тот находит форму выражения для этого. Кто к этому привык, тот находит какие-то возможности для себя оправдывать самого себя. А что касается того, что в последнее время происходит, не прямо связанное с политикой, а связанное с тем реальным репертуаром, который мы имеем, то мы можем заметить, что все наши именитые шоу-бизнесмены сильно стали давить на жалость либо по отношению к детям брошенным, изнасилованным, убитым, самоубийцам и так далее. Но это не борьба с этим явлением, что самое поразительное. Когда я смотрю эти программы, то я вижу, что это спекуляция, зарабатывание рейтингов. Ну, что это такое – программа «Прямой эфир» Михаила Зеленского, когда он рассказывает о том, как мать убивает новорожденного ребенка?! Мало того, что об этом рассказывают, он устраивает в студии следственный эксперимент. И мать должна рассказать, как она разбила стекло, как она его забивала. Это изощренная форма садизма. И меня поражает лицемерие нашего телевидения. В программе «Постскриптум» Алексей Пушков атакует спектакль в Театре Станиславского. И опять взывание: куда смотрит министр культуры, куда смотрит общественность.
Анна Качкаева: Это история про якобы распространение и пропаганду темы педофилии.
Юрий Богомолов: И этот человек вторгается в область искусства, где все по-другому. Могут быть те или иные события, но все по-другому. И не видит совершенно того, что происходит на соседней кнопке.
Анна Качкаева: А на соседней кнопке, по НТВ, в это же время идет программа, во что поверить невозможно. Товарищ слесарь из небольшого городка, у которого, извините, очень серьезное мужское достоинство в длину, о чем нам в 20.30 в воскресенье с удовольствием сообщают. Дважды расстегивают ширинку, ну, хорошо, что не демонстрируют...
Юрий Богомолов: Еще не вечер.
Анна Качкаева: Вот именно! И после этого товарищи аналитики будут говорить о том, что в театре что-то?! В театр 200 человек пришли, помимо того, что это - театр.
Юрий Богомолов: А на «Первом» канале «Минута славы» (международный проект стартовал) началась с того, что вышла представительница славной Чехии с размером бюста «12» и демонстрировала, как она может одной правой грудью превращать в лепешки железные банки из-под пива. А потом расколола арбуз этой же грудью и угощала Хазанова осколками этого арбуза.
Анна Качкаева: А Наташу Королеву вы видели? Где маленькую девочку Наташа Королева с хохляцким акцентом переспрашивала: «Девочка, а тебе мальчики нравятся?», - «Нравятся». «А какие мальчики?», - «Разные». «А больше какой?». «Путин», - сказала девочка 6 лет. Ну, это не телевизор...
Юрий Богомолов: А я еще видел Королеву, которая вместе с Волочковой состязались амбициями относительно бюста. Я думаю, «краса и гордость отечественного телевидения» бюст Семенович уже как-то померк.
Анна Качкаева: И при этом с этого телевидения отжимают максимально тех людей, которые, казалось бы, еще совсем недавно были вполне вписаны в эту веселую тусовку.
Юрий Богомолов: Да, отжимают. Другое дело, с каким успехом. Вы уже говорили, как Собчак отжали от разных программ. Самое смешное, буквально вымыли ее образ из «Мульта личности».
Анна Качкаева: Я уж не говорю о «Доме-2» - просто забыли.
Юрий Богомолов: Там царствует Волочкова, даже Познер. С другой стороны, мы видим, что гражданский активист Леонид Парфенов все-таки допущен в эфир «Первого» канала.
Анна Качкаева: А что разрешают делать «гражданскому активисту»? Про вечное рассказывать.
Юрий Богомолов: Я думаю, что и Собчак могли бы разрешить.
Анна Качкаева: Про вечное рассказывать?
Юрий Богомолов: Или про сиюминутное – про высоту каблука и так далее.
Анна Качкаева: Юрий, вы все время обходите «бабушек». Вам «бабушки» уже надоели? Которые тоже не бабушки, конечно, в большинстве своем.
Юрий Богомолов: Я не очень смотрел «Евровидение».
Анна Качкаева: Но это экспортный вариант России. Выходит, лицо-то у нас теперь – бабушки.
Юрий Богомолов: Ждем их теперь на футбольном чемпионате. Наверное, они так или иначе появятся. Но вы упомянули «Как стать миллионером»...
Анна Качкаева: 800 тысяч они выиграли. Правда, были не все, а только две из них. Руководитель – это молодая женщина, ей 45-и еще нет, по-моему. Ну, это все ряженые. Вполне они толковые, получившие образование. Это все не из дремучих деревень. Это проект такой. Но сыграли удачно – 800 тысяч получили. Вот только как «Второй» канал не подсуетился?
Юрий Богомолов: Да, здесь «Первый» канал захватил - в стиле рейдерского захвата – образы, которые раскрутил российский канал. И менеджеры российского канала могут быть в некоторой обиде на своих коллег с «Первого» канала. Ну, сами виноваты.
Анна Качкаева: Напомню историю со светским обозревателем Боженой Рынски, которая словесно в блоге была пассионарна, пыталась предположить, что если она выйдет на следующее действо, то не захватить ли ей шило, поскольку полицейские ее сильно крутили в декабре, засовывая в автозак. Но вот теперь ей предъявлено обвинение в том, что она оскорбила представителей власти. И она получила подписку о невыезде. И если завершить тему запугивания, как нам сказал Артемий Троицкий. С одной стороны, даже таким благополучным барышням, у которых такие «крестные», всегда можно перекрыть вход в телевизор. Наверное, с голода не умрет, но славы экранной можно быстренько лишиться. А вторую барышню – совершенно конкретно: имейте в виду те, кто выходит на митинг, в контексте сумм, которые теперь можно умудриться заплатить за это, еще есть у вас теперь напряг по поводу того, что вы пишите в социальных сетях. То есть тема регионов – было у нас несколько дел, в том числе Ирека Муртазина, в регионах, - дошла до федерального уровня. И все, кто пишет в «Facebook» или в «ЖЖ», должны иметь в виду, что они пишут. Тоже вполне, по-моему, показательная история. Но любопытно, что это касается именно девушек светских. Артемий не захотел эту тему развивать, а мне интересно. Понятно, что это человеческий и этический протест. Кстати, Андрей Малахов, который солидаризировался с Ксенией Собчак. Но можно ли говорить о том, что все-таки здесь тоже некоторая подвижка началась? Или это всего лишь частности?
Юрий Богомолов: Что касается Ксении Собчак, она достаточно в данном случае последовательна. Один раз ее занесло с точки зрения этической, когда она на церемонии «Ники» влезла с вопросом. А вообще она достаточно последовательно и осмысленно говорит. Что касается Малахова или Ольги Шелест, то здесь, я думаю, скорее, чисто внутрикорпоративная солидарность срабатывает. Мне кажется, если они связаны какими-то корпоративными узами, то они себе не могут позволить. В этом отношении примечателен случай, который произошел с Серебренниковым на «МУЗ-ТВ»...
Анна Качкаева: Он вручал премию группе. Там были приличные номинанты – «Noize MC», «Баста» - это группы, которые, скорее, неактивны в «большом» телевидении.
Юрий Богомолов: Но почувствовал себя некомфортно именно этически.
Анна Качкаева: Сказал правильные слова о том, что «я вручаю тем, кто все-таки на этом попсовом фоне создает смыслы и пишет слова», - что-то в этом роде. А потом с большой печалью высказался в «ЖЖ», что «простите меня, что я там вообще участвовал».
Юрий Богомолов: Мне любопытно во всем этом, что вдруг начинают работать какие-то факторы, связанные с репутационными моментами. Вот неудобно. Уж, казалось бы, Якеменко – проб негде ставить, но когда он поставил перед собой элементарную политическую задачу завоевать каких-то людей, вдруг выяснилось, что его «скелеты в шкафу» стали вылезать из шкафа, выпадать. И даже у Марианны Максимовской, когда он сказал «давайте мириться», это звучало как «простите меня».
Анна Качкаева: Правда, слова «простите меня» не сказал.
Юрий Богомолов: Но смысл такой вычитывался. Он не стал объясняться, и не только ведь по поводу его предпринимательских...
Анна Качкаева: Это еще и политический цинизм, я думаю. Но понимающий, что теперь это котируется.
Юрий Богомолов: Он никого не завоюет, если он свой прежний шлейф не обрежет, не совершит экзекуцию над собой. Поэтому, кстати, и полез во все либеральные СМИ, и на «Дождь» пришел, и к Максимовской пришел, и в «Центральном телевидении» появился. И с Серебренниковым показательно, со всем почтением к его творчеству и к его позиции, что он, не чувствуя вины за свои высказывания, слегка извинился за то, что было рядом, с кем он оказался.
Анна Качкаева: Бабушек так же, как и господина Холманских... притом, что «Евровидение» и вообще массово-политизировано-телевизионная история всегда имеет шлейф политический, идеологический, как бы голосование ни происходило. А здесь уж надували, конечно, по полной программе. Но такое ощущение, что их противопоставляли всей, условно, протестно-гламурной светскости...
Юрий Богомолов: Но по ходу противопоставления произошла полная «гламуризация» этих бабушек. Это заколдованный круг, оказывается.
Анна Качкаева: Вроде бы, ты их пытаешься практически к гимну довести, сказать, что «наше народное, настоящее», но только на исковерканном полу-английском...
Юрий Богомолов: Ведь «Бурановские бабушки» - это чистый аттракцион, как говорят.
Анна Качкаева: Это же продюсерский проект.
Юрий Богомолов: Как и аттракцион на «Минуте славы» со славной женщиной. То есть аттракционами подменяется некий реальный процесс, связанный с патриотическими эмоциями.
Анна Качкаева: Потому что нечем уже заместить, выходит.
Юрий Богомолов: Вообще патриотизм – это последнее убежище для негодяев. Но я думаю, что патриотизм еще стал последним фактором...
Анна Качкаева: Слушатель прислал: «Вчера услышал свежий анекдот. После того, как «Бурановские бабушки» заняли второе место на «Евровидении», решено послать бурановских дедушек на европейский чемпионат по футболу».
Юрий Богомолов: Вчера острили «прожектористы» на эту же тему.
Анна Качкаева: Из Брянской области пишут: «Собчак надо отправить в дворники, как раз полезно им в общественных работах поучаствовать». Как раз расчет на то, что такая реакция будет.
Раиса Николаевна из Москвы нам пишет: «Троицкий нашел, кого жалеть в материальном плане – Ксению Собчак! Он что, не знает, что у нее сеть ресторанов? Так что с голода не помрет». Но дело же не в этом. Он не жалеет. Знаем, что и рестораны...
Юрий Богомолов: У нее есть два проекта, по-моему.
Анна Качкаева: «Госдеп». И на «Дожде» она работает. Но дело в том, что с «большого» телевидения ее постепенно отжимают, давая понять, где будет ее место.
Юрий Богомолов: В отношении Собчак показательно, а в отношении самой атмосферы...
Анна Качкаева: Собчак в этом смысле никто даже и не жалеет. Хотя дело не в жалости, а в том, что за позицию даже в этой сфере, если есть политическая позиция и этическая позиция, можно поплатиться.
Геннадий Сергеевич, Смоленская область, здравствуйте.
Слушатель: Здравствуйте. Бабушки получили второе место, видимо, за то, что они выжили в чудовищных условиях – без света, без дров, без воды, без теплоснабжения. Вот дожила наша культура – опустилась до того, что и посылать некого.
Анна Качкаева: Завершая тему бабушек, ужас в том, что только благодаря тому, что они выступили, в это село теперь проведут все, что полагается, от газа до прочих вещей. И даже Владимир Владимирович туда собирается. Но бабушек-то выпустили не с тем, о чем, вероятно, на удмуртском поют обычно в своей нетопленой деревне, а выпустили как раз с эрзацем этого всего. Это разница между масскультом и тем, что мы называем народным творчеством.
Юрий Богомолов: В пандан этой теме - тема фильма «Глаз божий». Претензий к этому сериалу у меня, как и у многих других, достаточно много. Мне кажется, что здесь перебор с реконструкциями игровыми. И я даже могу понять, что, видимо, Парфенову уже тесно в рамках чисто документальной истории. Но опасность и неверность ситуации связана с тем, что как только ты делаешь того персонажа, которого реконструируешь, полнокровным более-менее, то есть выводишь хорошего артиста, даешь ему какие-то реплики, то сразу неполноценность видна. Ни художественная, ни документальная...
Анна Качкаева: Разрушение традиционного парфеновского стиля.
Юрий Богомолов: Хорошая реконструкция дает персоналии исторические силуэтно, контурно. Как только психология вылезает или характерность...
Анна Качкаева: ...или лицо медийное, которое ты воспринимаешь иначе, это мешает немножко.
Юрий Богомолов: Там бьется интрига другая. А именно, интрига, связанная с тем, как Россия и российская культура европеизировались. Ведь фильм Парфенова в пандан к фильму Сокурова «Русский ковчег», только там Эрмитаж европеизированный и Питер как столица Евразии, когда Москва была столицей Азиопы. И эти купцы из старообрядцев, то есть из самой густой православной Руси...
Анна Качкаева: Кстати, и протестной изначально, и этически протестной.
Юрий Богомолов: ...увидели Запад, как они в чем-то его смогли опередить. И московский музей, который тоже ковчег, и уже ковчег очень сложный. Да, скифы мы, как говорится. Кстати, Сергей Щукин, который посмотрел на портрет, который ему нарисовал Модильяни, узнал в себе монгола, который заинтересовался Западом. И процесс развития культуры с видом на Запад, с тягой к Западу, с интересом к Западу, он был неуклонен. А большевики попытались опять вернуть... И этот мотив есть в фильме Парфенова. И надо быть ему благодарным за это.
Анна Качкаева: Вообще надо быть благодарным за то, что так нам предъявили этот музей, про который все, вроде бы, знают, но на самом деле не знают.
Юрий Богомолов: Другое дело, что это погребено под ненужной хроникой, какими-то очень заезженными...
Анна Качкаева: Но все равно рассказы и история о том, как в разное время туда приходили люди, как они открывали для себя копии, как смотрели, и как это было связано с общим состоянием и нравственности, и культуры. Там несколько забавных историй, как барышни приходили, как рабочие приходили. Это тоже все дает объем, конечно, и рассказывает о том, что музей – это не лавка древностей, это чрезвычайно важная и очень драматическая институция, которая помогала и помогает.
Юрий Богомолов: А вопрос зависает все равно: выплывут ли ковчеги при той ситуации, в которой мы сейчас живем? Надо ли было культуре развиваться столько времени и доходить до таких высот, чтобы затем мы получили «Минуту славы» и «Королеву прайма»?..
Анна Качкаева: Но «Первый» канал это показал, и это вполне событие, конечно, эти две серии. И хотелось бы, чтобы это еще и обсудили. Мне не хватило, что это потом не обсудили. Ясно, что это не формат «Закрытого показа», но имело бы смысл.
Юрий Богомолов: Обсудили в Сетях. Кстати, сегодня начинается большой проект на «Культуре» под названием «Музеи в пространстве и во времени», но это будет чисто академическая...
Анна Качкаева: Это другого стиля и другого уровня разговор. А Парфенову спасибо в очередной раз за то, что он в большой стране «большому» телевидению дает продышаться иногда.
Юрий Богомолов: Другой вопрос, насколько это оказалось рейтинговым. Тем более, на второй день шел матч «Россия – Италия».
Анна Качкаева: И вот три мысли, которые вызвала наша тема, и все они вполне могут быть обсуждаемы. Сергей нам пишет: «Догадаться нетрудно, упакованный гламур, изображая оппозицию, дурит общество и прикидывается противником режима. А оппозиция, не имеющая ни одного внятного лозунга, дурит общество, желая хоть что-нибудь возглавить. Власть дурит и общество, и оппозицию, и гламур». Одна мысль.
Вторая: «Никто ничего не потеряет, и уж точно не будет нанесен ущерб культуре, если Артемий Троицкий и Собчак исчезнут с российского телевидения».
И третья, вполне философская: «У нас реального времени сейчас нет на телевидении, а только все квази, как оказывается и сказал Троицкий, потому что ему сказали, что трансляция все равно идет с 10-минутной задержкой, и все крамольное успеют вырезать». Вот эти 10-минутые задержки становятся некоторым символом времени, хотя это абсолютно технологическая история.
Юрий Богомолов: Надо еще добавить, что существует телеканал «Дождь»...
Анна Качкаева: ...где задержек 10-минутных нет.
Юрий Богомолов: И один из «гвоздей» «Дождя» - это видеопамфлет Павла Лобкова о тополином пухе.
Анна Качкаева: Посмотрите, если кто не видел.
Юрий Богомолов: Это вселяет долю оптимизма.
Анна Качкаева: Я сегодня в Сети написала: посмотрите, поскольку Дмитрий Анатольевич вот-вот должен прийти к Владимиру Владимировичу, и что нам скажет Марсель Пруст, тоже будет очень любопытно.
Юрий Богомолов: Что скажет Дмитрий Анатольевич Марселю Прусту.
Анна Качкаева: Посмотрим и обсудим.
Артемий, все уже слышали в эфире соседней радиостанции ваш рассказ о том, как это происходило. Потом организаторы премии как-нибудь объяснились с вами? Люди в VIP-партерах рассказали ли вам, почему это все-таки произошло, и как случилось, что вместо вас уже успели вывести другого человека?
Артемий Троицкий: Вся эта история мелкая, выеденного яйца не стоит. У меня не было ни малейшего желания выяснять отношения или принимать извинения от организаторов этой премии – «МУЗ-ТВ». Все, что мне надо было с ними перетереть, я и перетер непосредственно в VIP-партере. Я им сказал, что если я выйду на сцену, как было запланировано и обговорено, то я скажу то, что я считаю нужным.
Анна Качкаева: То есть скажете о «Pussy Riot» и о Ксении Собчак?
Артемий Троицкий: Про «Pussy Riot» они тогда вообще ничего не знали, поскольку о «Pussy Riot» я благоразумно промолчал. Они знали только о Ксении Собчак, потому что мы с означенной Ксенией Собчак вели телефонные беседы и обменивались эсэмэсками. В результате чего это и стало достоянием оперативной общественности. О «Pussy Riot» они ничего не знали. Так что, я думаю, у них отлегло от сердца, когда они узнали, что я еще и про «Pussy Riot» что-то хотел сообщить. Так вот, у меня к организаторам этой премии никаких формальных претензий нет. Единственная претензия чисто морального свойства – они трусы, вот и все. Они испугались последствий, скандала. Хотя, на мой взгляд, скандал получился бы совершенно невинным, по крайней мере, без послевкусия, как вышла вся эта история с недопущением меня на сцену. В результате получилось хуже. А могло бы получиться лучше. То есть прозвучали бы, естественно, какие-то, может быть, не слишком политически благонадежные речи из моих уст и про «Pussy Riot», и про Ксению Собчак, и я бы зачитал обращение Ксении Собчак, кстати, абсолютно невинное, типа: ребята, ничего не бойтесь, всегда говорите правду, свобода и честность – это главные ценности нашего поколения. Ну, кто бы под этим не подписался?.. Думаю, что и Путин, и Медведев сказали бы: да, именно так и надо, как Мальчиш-Кибальчиш. Ну, такой вот гнусноватый скандальчик.
Анна Качкаева: Гнусноватый скандальчик действительно неприятен. Давайте, может быть, выведем эту тему чуть пошире. Когда Шевчука не узнавал господин Путин, и было понятно, почему Шевчук на трибунах, это никого не удивляло. То, что произошло вокруг музыкальной премии, и вычищение Собчак из «большого» эфира, поддержка ее Малаховым – тоже, кстати, поступок для человека из этой среды, и вот теперь Божена Рынска. Что это за протест людей, от которых этого не ожидали? Это какое-то новое состояние сферы поп-музыки, музыкального шоу-бизнеса? Или это просто люди приличные?
Артемий Троицкий: Я хотел бы обратить ваше внимание на то, что все то, что происходит сейчас с Ксенией Собчак, - это история абсолютно возмутительная. Это то, что называется на международном языке профессиональном, дипломатическом, политическом и так далее «запрет на профессию». То есть основная профессия Ксении Собчак и основной ее заработок – это быть телеведущей и быть ведущей всевозможных церемоний, презентаций, «корпоративов» и прочее, прочее. Это ее не то что главный, а практически единственный легальный, по крайней мере, заработок. И когда человека отстраняют практически от всех эфиров, когда ее снимают последовательно со всех церемоний и «корпоративов», то это невозможно квалифицировать иначе, как «запрет на профессию». И вот это, как мне представляется, такая штука, по поводу которой Ксения Собчак вполне может подать в суд. Потому что, насколько мне известно, запреты на профессию в нашей квазидемократической стране, в общем-то, не практикуются.
Анна Качкаева: Но не очень понятно на кого, Артемий. Вопрос контрактов в этом смысле всегда существует, какими они были.
Артемий Троицкий: Я думаю, что это дело юристов. Я могу сказать, по поводу чего – по поводу запрета.
Что касается людей. В принципе, абсолютно все нормальные люди, имеющие нормальное количество извилин, отдают себе отчет в том, что происходит в нашей стране. И считать, что даже некоторое количество людей из числа доверенных лиц В.В.Путина на прошедших выборах, что они действительно считают, что В.В.Путин – это наша надежда, свет в окошке, великий политический деятель и спаситель России, думаю, вряд ли большинство из них на самом деле в это верят. А уж по поводу людей, которые не являются доверенными лицами, думаю, что не верит и вовсе никто. Водораздел проходит по линии, скорее, не «верный путинец» и «антипутинец», а по линии гораздо более человеческой, а именно, трус или не трус – это главное.
Юрий Богомолов: По этической.
Артемий Троицкий: Абсолютно верно, моральная и этическая.
Анна Качкаева: И эстетическая теперь.
Артемий Троицкий: Или ты тварь дрожащая, или ты тварь не дрожащая. Поэтому, я боюсь, огромное количество всяких известных деятелей, особенно меня в этом смысле грустно удивило большое количество всяких славных театральных деятелей... Или ты трус, или ты не трус. Я прекрасно понимаю, что все эти ребята - Табаков, Машков, Миронов – экономически очень зависят от власти. То есть это госзаказы, субсидирование кинофильмов, ремонт театра, кинокартина и так далее. Зависят очень сильно. С другой стороны, надо все-таки понимать, что сейчас у нас на дворе не то что не сталинские времена, но даже и не брежневский Советский Союз, когда можно было за откровенно фрондерское поведение лишиться абсолютно всего. Выбор: эмигрировать или жить в нищете и под почти домашним арестом. Сейчас-то этого нет.
Анна Качкаева: Но все-таки и запрет на профессию, и открытие уголовных дел против барышень – это ведь знак и показатель: имейте в виду, и с этими все равно можем разбираться.
Артемий Троицкий: На меня в прошлом году было заведено 6 дел, из них 2 – уголовных. В общем-то, с этими делами я справился. Полагаю, что у Божены Рынски с ее уголовным делом тоже проблем особых не будет. Конечно, это напрягает, это слегка деморализует, но насколько я могу себе представить, будучи уже человеком слегка искушенным в этих делах, сущность предъявляемых ей обвинений, это анекдотично. И любой нормальный адвокат сможет вывести это дело в такую плоскость, что невозможно будет принять даже нашему суду, самому гуманному в мире, какое-то решение, которое станет суровым. Я думаю, что это просто запугивание, это попытки взять на испуг. А браться не надо, вот и все.
Анна Качкаева: Сейчас мы отреагировали на актуальное, а говорить собрались о том, как выглядели разные женщины в минувшую неделю на экране. И образ становится все объемнее и благодаря нашим дивам массовой культуры, и бабушкам, которых вписали теперь в массовую культуру. Бабушки у нас все теперь «на вывоз», «на экспорт», а девушки становятся все больше невыездными. С Божены Рынски как раз взята, как я понимаю, подписка о невыезде. Как соседствуют массовая культура, музыкальное телевидение и протест? Может быть, мы успеем поговорить о фильме Леонида Парфенова «Глаз божий». Кстати, он тоже вписывается в разговор о культуре, как ни странно, и отражает какие-то вещи.
Юрий Богомолов: Я должен согласиться с Артемием по поводу этой истории. Действительно, все более и более отчетливо проступает граница этическая. Задето достоинство людей, а не просто какие-то их политические права и так далее. Кто это чувствует, тот находит форму выражения для этого. Кто к этому привык, тот находит какие-то возможности для себя оправдывать самого себя. А что касается того, что в последнее время происходит, не прямо связанное с политикой, а связанное с тем реальным репертуаром, который мы имеем, то мы можем заметить, что все наши именитые шоу-бизнесмены сильно стали давить на жалость либо по отношению к детям брошенным, изнасилованным, убитым, самоубийцам и так далее. Но это не борьба с этим явлением, что самое поразительное. Когда я смотрю эти программы, то я вижу, что это спекуляция, зарабатывание рейтингов. Ну, что это такое – программа «Прямой эфир» Михаила Зеленского, когда он рассказывает о том, как мать убивает новорожденного ребенка?! Мало того, что об этом рассказывают, он устраивает в студии следственный эксперимент. И мать должна рассказать, как она разбила стекло, как она его забивала. Это изощренная форма садизма. И меня поражает лицемерие нашего телевидения. В программе «Постскриптум» Алексей Пушков атакует спектакль в Театре Станиславского. И опять взывание: куда смотрит министр культуры, куда смотрит общественность.
Анна Качкаева: Это история про якобы распространение и пропаганду темы педофилии.
Юрий Богомолов: И этот человек вторгается в область искусства, где все по-другому. Могут быть те или иные события, но все по-другому. И не видит совершенно того, что происходит на соседней кнопке.
Анна Качкаева: А на соседней кнопке, по НТВ, в это же время идет программа, во что поверить невозможно. Товарищ слесарь из небольшого городка, у которого, извините, очень серьезное мужское достоинство в длину, о чем нам в 20.30 в воскресенье с удовольствием сообщают. Дважды расстегивают ширинку, ну, хорошо, что не демонстрируют...
Юрий Богомолов: Еще не вечер.
Анна Качкаева: Вот именно! И после этого товарищи аналитики будут говорить о том, что в театре что-то?! В театр 200 человек пришли, помимо того, что это - театр.
Юрий Богомолов: А на «Первом» канале «Минута славы» (международный проект стартовал) началась с того, что вышла представительница славной Чехии с размером бюста «12» и демонстрировала, как она может одной правой грудью превращать в лепешки железные банки из-под пива. А потом расколола арбуз этой же грудью и угощала Хазанова осколками этого арбуза.
Анна Качкаева: А Наташу Королеву вы видели? Где маленькую девочку Наташа Королева с хохляцким акцентом переспрашивала: «Девочка, а тебе мальчики нравятся?», - «Нравятся». «А какие мальчики?», - «Разные». «А больше какой?». «Путин», - сказала девочка 6 лет. Ну, это не телевизор...
Юрий Богомолов: А я еще видел Королеву, которая вместе с Волочковой состязались амбициями относительно бюста. Я думаю, «краса и гордость отечественного телевидения» бюст Семенович уже как-то померк.
Анна Качкаева: И при этом с этого телевидения отжимают максимально тех людей, которые, казалось бы, еще совсем недавно были вполне вписаны в эту веселую тусовку.
Юрий Богомолов: Да, отжимают. Другое дело, с каким успехом. Вы уже говорили, как Собчак отжали от разных программ. Самое смешное, буквально вымыли ее образ из «Мульта личности».
Анна Качкаева: Я уж не говорю о «Доме-2» - просто забыли.
Юрий Богомолов: Там царствует Волочкова, даже Познер. С другой стороны, мы видим, что гражданский активист Леонид Парфенов все-таки допущен в эфир «Первого» канала.
Анна Качкаева: А что разрешают делать «гражданскому активисту»? Про вечное рассказывать.
Юрий Богомолов: Я думаю, что и Собчак могли бы разрешить.
Анна Качкаева: Про вечное рассказывать?
Юрий Богомолов: Или про сиюминутное – про высоту каблука и так далее.
Анна Качкаева: Юрий, вы все время обходите «бабушек». Вам «бабушки» уже надоели? Которые тоже не бабушки, конечно, в большинстве своем.
Юрий Богомолов: Я не очень смотрел «Евровидение».
Анна Качкаева: Но это экспортный вариант России. Выходит, лицо-то у нас теперь – бабушки.
Юрий Богомолов: Ждем их теперь на футбольном чемпионате. Наверное, они так или иначе появятся. Но вы упомянули «Как стать миллионером»...
Анна Качкаева: 800 тысяч они выиграли. Правда, были не все, а только две из них. Руководитель – это молодая женщина, ей 45-и еще нет, по-моему. Ну, это все ряженые. Вполне они толковые, получившие образование. Это все не из дремучих деревень. Это проект такой. Но сыграли удачно – 800 тысяч получили. Вот только как «Второй» канал не подсуетился?
Юрий Богомолов: Да, здесь «Первый» канал захватил - в стиле рейдерского захвата – образы, которые раскрутил российский канал. И менеджеры российского канала могут быть в некоторой обиде на своих коллег с «Первого» канала. Ну, сами виноваты.
Анна Качкаева: Напомню историю со светским обозревателем Боженой Рынски, которая словесно в блоге была пассионарна, пыталась предположить, что если она выйдет на следующее действо, то не захватить ли ей шило, поскольку полицейские ее сильно крутили в декабре, засовывая в автозак. Но вот теперь ей предъявлено обвинение в том, что она оскорбила представителей власти. И она получила подписку о невыезде. И если завершить тему запугивания, как нам сказал Артемий Троицкий. С одной стороны, даже таким благополучным барышням, у которых такие «крестные», всегда можно перекрыть вход в телевизор. Наверное, с голода не умрет, но славы экранной можно быстренько лишиться. А вторую барышню – совершенно конкретно: имейте в виду те, кто выходит на митинг, в контексте сумм, которые теперь можно умудриться заплатить за это, еще есть у вас теперь напряг по поводу того, что вы пишите в социальных сетях. То есть тема регионов – было у нас несколько дел, в том числе Ирека Муртазина, в регионах, - дошла до федерального уровня. И все, кто пишет в «Facebook» или в «ЖЖ», должны иметь в виду, что они пишут. Тоже вполне, по-моему, показательная история. Но любопытно, что это касается именно девушек светских. Артемий не захотел эту тему развивать, а мне интересно. Понятно, что это человеческий и этический протест. Кстати, Андрей Малахов, который солидаризировался с Ксенией Собчак. Но можно ли говорить о том, что все-таки здесь тоже некоторая подвижка началась? Или это всего лишь частности?
Юрий Богомолов: Что касается Ксении Собчак, она достаточно в данном случае последовательна. Один раз ее занесло с точки зрения этической, когда она на церемонии «Ники» влезла с вопросом. А вообще она достаточно последовательно и осмысленно говорит. Что касается Малахова или Ольги Шелест, то здесь, я думаю, скорее, чисто внутрикорпоративная солидарность срабатывает. Мне кажется, если они связаны какими-то корпоративными узами, то они себе не могут позволить. В этом отношении примечателен случай, который произошел с Серебренниковым на «МУЗ-ТВ»...
Анна Качкаева: Он вручал премию группе. Там были приличные номинанты – «Noize MC», «Баста» - это группы, которые, скорее, неактивны в «большом» телевидении.
Юрий Богомолов: Но почувствовал себя некомфортно именно этически.
Анна Качкаева: Сказал правильные слова о том, что «я вручаю тем, кто все-таки на этом попсовом фоне создает смыслы и пишет слова», - что-то в этом роде. А потом с большой печалью высказался в «ЖЖ», что «простите меня, что я там вообще участвовал».
Юрий Богомолов: Мне любопытно во всем этом, что вдруг начинают работать какие-то факторы, связанные с репутационными моментами. Вот неудобно. Уж, казалось бы, Якеменко – проб негде ставить, но когда он поставил перед собой элементарную политическую задачу завоевать каких-то людей, вдруг выяснилось, что его «скелеты в шкафу» стали вылезать из шкафа, выпадать. И даже у Марианны Максимовской, когда он сказал «давайте мириться», это звучало как «простите меня».
Анна Качкаева: Правда, слова «простите меня» не сказал.
Юрий Богомолов: Но смысл такой вычитывался. Он не стал объясняться, и не только ведь по поводу его предпринимательских...
Анна Качкаева: Это еще и политический цинизм, я думаю. Но понимающий, что теперь это котируется.
Юрий Богомолов: Он никого не завоюет, если он свой прежний шлейф не обрежет, не совершит экзекуцию над собой. Поэтому, кстати, и полез во все либеральные СМИ, и на «Дождь» пришел, и к Максимовской пришел, и в «Центральном телевидении» появился. И с Серебренниковым показательно, со всем почтением к его творчеству и к его позиции, что он, не чувствуя вины за свои высказывания, слегка извинился за то, что было рядом, с кем он оказался.
Анна Качкаева: Бабушек так же, как и господина Холманских... притом, что «Евровидение» и вообще массово-политизировано-телевизионная история всегда имеет шлейф политический, идеологический, как бы голосование ни происходило. А здесь уж надували, конечно, по полной программе. Но такое ощущение, что их противопоставляли всей, условно, протестно-гламурной светскости...
Юрий Богомолов: Но по ходу противопоставления произошла полная «гламуризация» этих бабушек. Это заколдованный круг, оказывается.
Анна Качкаева: Вроде бы, ты их пытаешься практически к гимну довести, сказать, что «наше народное, настоящее», но только на исковерканном полу-английском...
Юрий Богомолов: Ведь «Бурановские бабушки» - это чистый аттракцион, как говорят.
Анна Качкаева: Это же продюсерский проект.
Юрий Богомолов: Как и аттракцион на «Минуте славы» со славной женщиной. То есть аттракционами подменяется некий реальный процесс, связанный с патриотическими эмоциями.
Анна Качкаева: Потому что нечем уже заместить, выходит.
Юрий Богомолов: Вообще патриотизм – это последнее убежище для негодяев. Но я думаю, что патриотизм еще стал последним фактором...
Анна Качкаева: Слушатель прислал: «Вчера услышал свежий анекдот. После того, как «Бурановские бабушки» заняли второе место на «Евровидении», решено послать бурановских дедушек на европейский чемпионат по футболу».
Юрий Богомолов: Вчера острили «прожектористы» на эту же тему.
Анна Качкаева: Из Брянской области пишут: «Собчак надо отправить в дворники, как раз полезно им в общественных работах поучаствовать». Как раз расчет на то, что такая реакция будет.
Раиса Николаевна из Москвы нам пишет: «Троицкий нашел, кого жалеть в материальном плане – Ксению Собчак! Он что, не знает, что у нее сеть ресторанов? Так что с голода не помрет». Но дело же не в этом. Он не жалеет. Знаем, что и рестораны...
Юрий Богомолов: У нее есть два проекта, по-моему.
Анна Качкаева: «Госдеп». И на «Дожде» она работает. Но дело в том, что с «большого» телевидения ее постепенно отжимают, давая понять, где будет ее место.
Юрий Богомолов: В отношении Собчак показательно, а в отношении самой атмосферы...
Анна Качкаева: Собчак в этом смысле никто даже и не жалеет. Хотя дело не в жалости, а в том, что за позицию даже в этой сфере, если есть политическая позиция и этическая позиция, можно поплатиться.
Геннадий Сергеевич, Смоленская область, здравствуйте.
Слушатель: Здравствуйте. Бабушки получили второе место, видимо, за то, что они выжили в чудовищных условиях – без света, без дров, без воды, без теплоснабжения. Вот дожила наша культура – опустилась до того, что и посылать некого.
Анна Качкаева: Завершая тему бабушек, ужас в том, что только благодаря тому, что они выступили, в это село теперь проведут все, что полагается, от газа до прочих вещей. И даже Владимир Владимирович туда собирается. Но бабушек-то выпустили не с тем, о чем, вероятно, на удмуртском поют обычно в своей нетопленой деревне, а выпустили как раз с эрзацем этого всего. Это разница между масскультом и тем, что мы называем народным творчеством.
Юрий Богомолов: В пандан этой теме - тема фильма «Глаз божий». Претензий к этому сериалу у меня, как и у многих других, достаточно много. Мне кажется, что здесь перебор с реконструкциями игровыми. И я даже могу понять, что, видимо, Парфенову уже тесно в рамках чисто документальной истории. Но опасность и неверность ситуации связана с тем, что как только ты делаешь того персонажа, которого реконструируешь, полнокровным более-менее, то есть выводишь хорошего артиста, даешь ему какие-то реплики, то сразу неполноценность видна. Ни художественная, ни документальная...
Анна Качкаева: Разрушение традиционного парфеновского стиля.
Юрий Богомолов: Хорошая реконструкция дает персоналии исторические силуэтно, контурно. Как только психология вылезает или характерность...
Анна Качкаева: ...или лицо медийное, которое ты воспринимаешь иначе, это мешает немножко.
Юрий Богомолов: Там бьется интрига другая. А именно, интрига, связанная с тем, как Россия и российская культура европеизировались. Ведь фильм Парфенова в пандан к фильму Сокурова «Русский ковчег», только там Эрмитаж европеизированный и Питер как столица Евразии, когда Москва была столицей Азиопы. И эти купцы из старообрядцев, то есть из самой густой православной Руси...
Анна Качкаева: Кстати, и протестной изначально, и этически протестной.
Юрий Богомолов: ...увидели Запад, как они в чем-то его смогли опередить. И московский музей, который тоже ковчег, и уже ковчег очень сложный. Да, скифы мы, как говорится. Кстати, Сергей Щукин, который посмотрел на портрет, который ему нарисовал Модильяни, узнал в себе монгола, который заинтересовался Западом. И процесс развития культуры с видом на Запад, с тягой к Западу, с интересом к Западу, он был неуклонен. А большевики попытались опять вернуть... И этот мотив есть в фильме Парфенова. И надо быть ему благодарным за это.
Анна Качкаева: Вообще надо быть благодарным за то, что так нам предъявили этот музей, про который все, вроде бы, знают, но на самом деле не знают.
Юрий Богомолов: Другое дело, что это погребено под ненужной хроникой, какими-то очень заезженными...
Анна Качкаева: Но все равно рассказы и история о том, как в разное время туда приходили люди, как они открывали для себя копии, как смотрели, и как это было связано с общим состоянием и нравственности, и культуры. Там несколько забавных историй, как барышни приходили, как рабочие приходили. Это тоже все дает объем, конечно, и рассказывает о том, что музей – это не лавка древностей, это чрезвычайно важная и очень драматическая институция, которая помогала и помогает.
Юрий Богомолов: А вопрос зависает все равно: выплывут ли ковчеги при той ситуации, в которой мы сейчас живем? Надо ли было культуре развиваться столько времени и доходить до таких высот, чтобы затем мы получили «Минуту славы» и «Королеву прайма»?..
Анна Качкаева: Но «Первый» канал это показал, и это вполне событие, конечно, эти две серии. И хотелось бы, чтобы это еще и обсудили. Мне не хватило, что это потом не обсудили. Ясно, что это не формат «Закрытого показа», но имело бы смысл.
Юрий Богомолов: Обсудили в Сетях. Кстати, сегодня начинается большой проект на «Культуре» под названием «Музеи в пространстве и во времени», но это будет чисто академическая...
Анна Качкаева: Это другого стиля и другого уровня разговор. А Парфенову спасибо в очередной раз за то, что он в большой стране «большому» телевидению дает продышаться иногда.
Юрий Богомолов: Другой вопрос, насколько это оказалось рейтинговым. Тем более, на второй день шел матч «Россия – Италия».
Анна Качкаева: И вот три мысли, которые вызвала наша тема, и все они вполне могут быть обсуждаемы. Сергей нам пишет: «Догадаться нетрудно, упакованный гламур, изображая оппозицию, дурит общество и прикидывается противником режима. А оппозиция, не имеющая ни одного внятного лозунга, дурит общество, желая хоть что-нибудь возглавить. Власть дурит и общество, и оппозицию, и гламур». Одна мысль.
Вторая: «Никто ничего не потеряет, и уж точно не будет нанесен ущерб культуре, если Артемий Троицкий и Собчак исчезнут с российского телевидения».
И третья, вполне философская: «У нас реального времени сейчас нет на телевидении, а только все квази, как оказывается и сказал Троицкий, потому что ему сказали, что трансляция все равно идет с 10-минутной задержкой, и все крамольное успеют вырезать». Вот эти 10-минутые задержки становятся некоторым символом времени, хотя это абсолютно технологическая история.
Юрий Богомолов: Надо еще добавить, что существует телеканал «Дождь»...
Анна Качкаева: ...где задержек 10-минутных нет.
Юрий Богомолов: И один из «гвоздей» «Дождя» - это видеопамфлет Павла Лобкова о тополином пухе.
Анна Качкаева: Посмотрите, если кто не видел.
Юрий Богомолов: Это вселяет долю оптимизма.
Анна Качкаева: Я сегодня в Сети написала: посмотрите, поскольку Дмитрий Анатольевич вот-вот должен прийти к Владимиру Владимировичу, и что нам скажет Марсель Пруст, тоже будет очень любопытно.
Юрий Богомолов: Что скажет Дмитрий Анатольевич Марселю Прусту.
Анна Качкаева: Посмотрим и обсудим.
