20 лет назад Россия впервые приняла участие в миссии под эгидой ООН в зоне Балканского кризиса. На территорию бывшей Югославии был отправлен первый российский отряд миротворцев для урегулирования межнациональных конфликтов. Офицеров внутренних войск в отряд из 42-х человек отбирали по всей стране. Задача не из легких, поскольку главное требование к сотруднику милиции - знание английского языка в совершенстве. Так в числе миротворцев оказался Борис Ракитин - майор Саратовского управления внутренних дел, а в прошлом выпускник романо-германского отделения филологического факультета университета. Соглашаясь на командировку в зону конфликта, Борис Ракитин в общем-то не представлял, что его ждет, но офицерская дисциплина не предполагала обсуждение приказа. То, что война реальная имеет мало общего с книжными представлениями о ней, стало ясно уже в Белграде: у штаба ООН стояли джипы, изрешеченные пулями. А потом был город Вуковар. Рассказывает Борис Ракитин:
Борис Ракитин: Целых домов не было. В развалинах пулеметы стоят, оборудованы огневые позиции. Тогда я понял, что такое гражданская война. Одно дело, что ты читаешь в книжках, другое дело, что ты видишь в кино, и третье - это твои ощущения, когда ты стоишь посередине небольшого городка и видишь вокруг себя одни развалины. Когда понимаешь, что два танка шли по центральной улице, один орудие развернул влево, второй вправо, и они все дома по обе стороны дорог просто сносили.
Ольга Бакуткина: Основная задача российских миротворцев - контроль за местной полицией, нельзя было допустить при расследовании преступлений нарушения прав человека по национальному признаку.
Борис Ракитин: В Южном секторе мы защищали хорватов, в Западном секторе мы защищали сербов. Когда совершается преступление, то нет человека с национальностью, есть потерпевший и преступник, если так - по большому счету. А когда моральный урод заходит, сидят старики около печки, и он их из автомата расстреливает, каким высоким смыслом можно это оправдать? Никаким! Нам приходилось все это расследовать. Доставать тела сброшенных солдат раненных, там такая была карстовая пещера, их в нее живыми побросали, мы это расследовали. Когда хорваты ударили вопреки всем резолюциям Совета Безопасности о том, что не должно быть боевых действий, опять появились беженцы. Мы давай работать с беженцами, давай их опрашивать, обеспечивать их быт.
Ольга Бакуткина: Комиссариат по делам беженцев не справлялся с потоком людей, выброшенных войной из привычной жизни.
Борис Ракитин:У меня был случай, когда за три дня на подконтрольную нам территорию пришло сорок тысяч беженцев. Все сорок тысяч надо было разместить, накормить, две операционные полевых развернули - раненых оперировали. А потом наши машины только успевали - недалеко был городок,- возить беременных женщин, чтобы они рожали.Гражданские - у них эмоциональное превалирует. Мы же должны эмоции зажать и сделать так, чтобы все эти сорок тысяч людей остались живы.
Ольга Бакуткина: Сейчас в это трудно поверить, но в те годы миротворцы не были вооружены. То, что все российские офицеры остались живы - чудо!
Борис Ракитин: Стоят две вооруженные группы, стреляют друг в друга, а мы посередине, и только силой логики мы должны были их убедить. Я бывал несколько раз в ситуации, когда пьяный солдат тычет в тебя автоматом и говорит: я тебя сейчас расстреляю. Мы счастливые люди погибших не было никого, ранен один у нас: машина попала на растяжки. Я сам лично часов 15 был в заложниках, заперт в комнатенке метров шесть квадратных, а вокруг толпа, только активных участников около двух тысяч, кто с ножами, топорами. Потом все наши ребята, кто был на Гаити, в Чаде, они уже были вооружены.
Ольга Бакуткина: Командировка Бориса Ракитина продолжалась год, за который он прошел путь от рядового миротворца до руководителя полиции ООН в Боснии и Герцеговине. От второй командировки, с 94-го по 95-й год, он мог отказаться, но вернулся на Балканы, поскольку понимал, его знания, опыт могут спасти сотни жизней. Сегодня подполковник в отставке Борис Ракитин не понимает одного, почему работа первых российских миротворцев, рисковавших жизнью, приравнена к обычной офисной службе.
Борис Ракитин: Ты не имеешь права никуда уйти, потому что за тобой люди мирные. И ты ложишься вместе с теми солдатами, которые обороняют их, да к тому же ты еще и не вооружен! Это же такой расход нервной энергии, я не знаю, что проще: встать в атаку, хотя это страшно, или понимать умом - у тебя за спиной люди, и ты за них в ответе. Когда нужно, мы были нужны. Мы сделали все честно. Конечно, нам пытались объяснить, что в стране тяжелое финансовое положение, то да се... Ладно, тогда было понятно. Но прошло двадцать лет!
Ольга Бакуткина: Для сравнения: коллеги по международной миротворческой миссии Бориса Ракитина из других стран получали вторую зарплату за время командировки, выслугу с учетом участия в боевых действиях, налоговые льготы и возможность бесплатного высшего образования для детей. Нынешние российские миротворцы в получении льгот приравнены участникам боевых действий. Почему в эту категорию не попали те, чей опыт лег в основу работы последующих поколений российских миротворцев? Те, кто не выбирал место службы, выполняя приказ и с честью справился с поставленными задачами! Борис Ракитин вспоминает, как в дни государственных праздников миротворцам других стран приходили с Родины посылки с национальными деликатесами для угощения коллег. Когда же наступил День независимости России, ответный банкет российские миротворцы устроили за свой счет - надо же было поддержать престиж Родины...
