Андрей Трухан: Сегодня, по крайней мере, у одного россиянина знаменательный день: Дмитрий Медведев осуществил главную свою мечту – он избран премьер-министром России впервые. Почему я говорю "впервые" - потому что его предшественник Владимир Путин дважды был премьер-министром и, возможно, у Дмитрия Анатольевича Медведева тоже хорошее светлое будущее. О том, есть ли социально-экономическая программа у Дмитрия Медведева, об этом, я надеюсь, сегодня поспорят у нас в эфире люди с такими разными взглядами, как Максим Блант, экономический обозреватель интернет-издания Newsru.com, Анатолий Локоть, первый секретарь новосибирского обкома КПРФ, депутат Госдумы, и Сергей Марков, бывший депутат Госдумы от "Единой России", ныне проректор Российского экономического университета имени Плеханова. Я надеюсь, гости хорошо знакомы с этой тематикой. Есть ли социально-демократическая программа у Дмитрия Медведева?
Сергей Марков: Я думаю, что, конечно, у Дмитрия Медведева есть своя экономическая программа, она во многом совпадает с программой Владимира Путина, и эта программа ориентирована на несколько основных принципов. Прежде всего это акцент на экономический рост, российская экономика должна расти. Это главная задача политики правительства – обеспечить экономический рост и на этой основе рост уровня жизни населения, уменьшение бедности и увеличение среднего класса. Это вторая задача уже не экономическая, а социального плана. Затем инструменты, какими планируется решать. Во-первых, это повышение производительности труда, для этого стимулирование инвестиций, чтобы инвестиции были российские, чтобы не уходили капиталы за границу, и чтобы были иностранные инвестиции, но иностранные инвестиции не чисто портфельные инвестиции, ценные бумаги и так далее, желательно, чтобы иностранные инвестиции приходили вместе с технологиями, вместе с заводами. Как это почти в ручном управлении проходило, когда Путин помогает строиться автомобильному большому кластеру, когда один за другим создаются заводы, и нормально пойдет по другим отраслям тоже.
Кроме того в бюджетном отношении достаточно ясно, что часть бюджета должна уйти из федерального центра в регионы с тем, чтобы стимулировать регионы, иметь более активное экономическое развитие. То есть, чтобы более развитые, более богатые регионы имели возможность немножко больше оставлять денег, чем сейчас, для того, чтобы стимулировать рост, экономическое увеличение. Еще одна вещь, о которой Дмитрий Медведев неоднократно говорил – это модернизация экономики, то есть развитие более высокотехнологичных производств, уход от сырьевого характера экономики. Здесь несколько противоречий, с которым ему придется столкнуться при реализации экономической программы. Во-первых, есть достаточно сильное давление школы ультралиберальной о том, что необходима приватизация, сейчас волна большая, якобы только частные предприятия способны решать серьезные экономические задачи. Конечно, современный мир показывает, что это совсем не так, большая роль государства стимулирует развитие экономики. Именно те страны, где в экономике государство играет большую роль, Индия, Китай, Бразилия, они демонстрируют сильный экономический рост. Здесь две школы в России, одна - гайдаровская доминирующая заключается в том, что необходимо приватизация и институциональные реформы, другая школа активной промышленной политики, активной роли государства предлагает, что должна быть изменена эта политика. Дмитрию Медведеву придется выбирать между этими школами и пропорциями между ними. Сам он близок, как мне кажется, к либеральной гайдаровской школе, но с другой стороны, она сейчас не модная, во всем мире от нее отказываются. Нет практически стран, которые проводят эту политику в чистом виде.
Андрей Трухан: Сегодня ваша фракция отвергла кандидатуру Дмитрия Медведева. В чем причина? Не нравится сам Медведев или его программа?
Анатолий Локоть: С большим уважением отношусь к своему бывшему коллеге Сергею Маркову, в принципе он правильные вещи говорит, но только некоторые поправки в то, что он сказал, мне хотелось бы добавить, чтобы внести ясность. Он сказал о том, что во многом совпадают программы Медведева и Путина. Они не то, что во многом совпадают, если бы они чуть-чуть не совпадали, то, безусловно, Медведев не был бы кандидатом, сегодня рассматриваемым в премьеры, и не был бы утвержден премьером. То есть абсолютно одна программа, одни цели, одни задачи. Какие это цели и задачи? Вы говорили о социальном факторе, есть ли социальная программа у кандидата в премьеры, а сейчас уже премьера Российской Федерации. Вы знаете, основная задача не социальная программа, а основная задача, как следовало из выступления и премьера, и последовавшем в весьма раздраженном тоне президента Российской Федерации, который послесловие взял на себя озвучить, речь идет о дальнейшем освоении природных ресурсов Российской Федерации. Собственно говоря, не скрывали, говорили о том, что Западная Сибирь уже не дает в достаточной степени нефти и газа, что все это дорого, тяжело добывать, надо двигаться дальше на восток. Поэтому речь идет о создании новой корпорации. У нас на фракции Медведев сказал, что может быть даже и министерство создать по вопросам освоения природных ресурсов Сибири. Поэтому концепция сырьевого придатка Запада, эта концепция развития экономики не изменяется, несмотря на то, что говорятся слова о реальном секторе экономики, о дополнительных 20 миллионах рабочих мест, но все-таки основной упор делается на то, что давайте добывать ресурсы и за счет этого развивать сырьевую экономику.
Очень много слов о модернизации было сказано во всех выступлениях. И поэтому я, задавая вопрос от имени нашей фракции, спросил Дмитрия Анатольевича, напомнил ему, что, безусловно, в свое время он произвел фурор в обществе, когда в одном из своих посланий в качестве президента Российской Федерации сказал о том, что неэффективно работает правительство Российской Федерации, сырьевая модель экономики, технологическая отсталость и так далее, и предложил модернизацию. Модернизацию предложил, а почему модернизация не продвинулась, почему модернизация замерзла, стоит на месте? Не надо ловить меня за язык, он признает сам, что да, слишком мало здесь сделано, модернизация практически скользит на месте, она буксует. И ответ достаточно невразумительный, нечеткий и неясный. Причина только в одном - не заинтересовано руководство Российской Федерации в развитии реального сектора экономики, в освоении высоких технологий, речь идет о снятии этих пенок в виде природной ренты. В Западной Сибири самое простое сняли, а теперь давайте двигаться дальше на восток, на северо-восток, поэтому речь идет о создании новой корпорации. Хотя Медведев признает, что государственная корпорация - это совсем не рыночный механизм и там много трудностей, безусловно, за этим надо следить очень серьезно. Достаточно противоречивые сегодня выступления Дмитрия Анатольевича. Говорить о том, чтобы поддержать в этой связи, во-первых, Путина, давайте скажем прямо, во-вторых, Медведева, поскольку речь идет об одной и той же программе, просто немножко разными словами. Один, Путин, я имею в виду, в очень жестком режиме говорит об этом, даже сегодня на повышенных тонах звучало в отношении депутатов Государственной думы. Медведев более лояльно, более реалистично говорит с депутатами, но суть идет об одном и том же.
Максим Блант: Видимо, программа у Дмитрия Анатольевича Медведева есть. Я хотел бы сразу небольшую ремарку: во-первых, он был не избран премьер-министром, а назначен. Есть небольшая разница. Исходя из этого, можно говорить о том, что есть ли у Дмитрия Анатольевича программа или нет, не так уж важно, потому что за четыре года президентства он показал себя фигурой абсолютно несамостоятельной и последний год доказал это в гипертрофированной степени, человек, от которого ничего не зависит, и слово которого не весит абсолютно ничего. Поэтому говорить о том, есть ли у Медведева программа или нет, написали ему какую-то программу примерно такую же, как написали Путину, потому что писали одни и те же люди почти, с небольшими корректировками. У нас довольно ограниченный круг экспертов, которые с удовольствием или без удовольствия работают с властью. Вопрос в том, насколько эта программа реалистична.
Андрей Трухан: Насколько хороша, насколько подходит для России.
Максим Блант: Дело не в этом. Может быть она и хороша или плоха, но нужно судить по результатам деятельности. Слава богу, и Дмитрий Анатольевич, и Владимир Владимирович уже не первый год занимают высокие посты, поэтому по результатам можно судить. Дмитрий Анатольевич четыре года был у нас премьером и буквально на первый год пришелся кризис, он тут же озвучил, что нам нужно немедленно прекращать с сырьевой зависимостью экономики. И что мы получили через четыре года? Мы увидели, что экономика не просто в арифметической прогрессии стала больше зависеть от сырьевых цен, а в геометрической. То есть это видно и по бюджету, и по количеству государства в экономике, по его влиянию в экономике, по оттоку капитала.
В принципе, если объективно оценивать последние четыре года – это катастрофа, которая является прямым продуктом ручного управления и тех антикризисных мер, которые предпринимали правительство во главе с Владимиром Владимировичем Путиным с молчаливого или не очень молчаливого одобрения Дмитрия Анатольевича, который всегда одобрял то, что делает правительство. Поэтому сейчас гораздо меньше коридор возможностей у правительства, потому что от него мало зависит. Упадут цены на нефть, придется гораздо хуже, чем в 2008 году даже. Поэтому говорить сейчас о его программе довольно сложно. Тем не менее, она есть и она довольно противоречива, и она несколько отличается от того, что озвучивал Владимир Владимирович Путин. Если Медведев обычно делает акцент на улучшение инвестиционного климата, уход государства из экономики, на приватизации, на том, что государство должно исполнять роль арбитра, не должно вмешиваться в экономические процессы, то Владимир Владимирович прямо заявляет, что государство из экономики никуда не уйдет, мы будем развивать авиацию, то, се, пятое, десятое. Государство в экономике останется, хотя мы будем работать над инвестиционным климатом, будем проводить приватизацию и так далее.
Оба говорят про 25 миллионов качественно новых рабочих мест. Это особенно забавно звучит на фоне той демографической ситуации, которая сложилась сегодняшний день. Уже сейчас Всемирный банк, не только Всемирный банк, ряд экспертов сделали вывод о том, что Россия находится почти в состоянии перегрева. Что это значит? Новые инвестиции довольно сложно осуществлять, поскольку ресурсы исчерпаны, то есть для того, чтобы построить новое предприятие, нужны рабочие, не нужно денег, деньги – это последняя вещь, которая нужна. Нужны рабочие, нужен доступ к электричеству, к воде, нужен доступ к железной дороге, инфраструктура. Вот этого всего сейчас опять начинает не хватает ровно, как в конце 2007 - начале 2008 года. И кадровый голод уже начал ощущаться и, собственно, те слова, которые произносит регулярно президент и премьер, неважно, в какой конфигурации, кто из них кто, они постоянно говорят: у нас сейчас уровень безработицы ниже, чем перед кризисом. Но перед кризисом российская экономика находилась в состоянии жесткого перегрева. Большинство предприятий, которые не занимаются каким-то виртуальным бизнесом, а реально работают, испытывали кадровый голод. Сейчас то же самое.
Что имеем теперь? Либо министерство, либо госкорпорация по освоению Сибири и Дальнего Востока. Вот люди, которые будут рубить просеки – это те самые качественные рабочие места, которые с невероятной производительностью труда? Где возьмутся эти люди? Да, они вбабахают туда миллиарды, триллионы, сколько угодно денег, но эти деньги не будут рубить лес, на эти деньги нужно нанять рабочих, а рабочих этих где-то надо взять. То же самое, планов громадье, озвученное Владимиром Владимировичем Путиным: вот мы построим всем детские сады, 20 миллионов школ, столько-то миллионов гектар земли освоим. Если это все те самые качественно новые рабочие места, то мне это не совсем понятно. Поэтому Кудрин, когда услышал про госкорпорацию по освоению Восточной Сибири и Дальнего Востока, он пришел в ужас. Потому что если государство будет задействовать то количество ресурсов, которое требует эта госкорпорация, требует развитие оборонки, которая должна, но никак не может стать локомотивом инновационного развития, то для частного бизнеса просто места не останется в этой стране. И именно поэтому ручное управление через госкорпорации, через государственные предприятия, которые держатся на плаву, оно является отчасти тем самым кнутом, который гонит отсюда бизнес, гонит отток капиталов, бегство капиталов. Что бы они ни делали, если государство в той ипостаси, в которой действует сейчас, останется и если дальше будут вестись разговоры про ручное управление, про то, что построим это и вот это, то для частного бизнеса просто места не останется в стране. И ровно это сейчас происходит.
Поэтому говорить о программе, да, действительно нужно сделать выбор, Марков в этом прав, либо мы становимся таким Советским Союзом с Госпланом, с госкорпорациями, с министерством того, сего, пятого десятого и распределяем не деньги, не денежные потоки. Они привыкли, что сколько на этот проект нужно? Миллиардов 5-10. Нет, нужно не 5 миллиардов и не 10 миллиардов, а нужно 500 рабочих, нужно железную дорогу, нужно рельсы, шпалы, бетон, кирпич, иначе ничего не получается. Ровно эту ошибку, они постоянно на эти грабли наступают. Поэтому говорить о программе, этот выбор никак не сделан, во-первых, он и сейчас не сделан, и они не смогут сделать. Потому что действительно существуют две силы в правительстве. Одна говорит: нет, давайте мы эти деньги, которые на нас падают, мы их во что-нибудь вложим. Не понимая совершенно, что если государство начнет вкладывать, то больше никто сюда не придет. Вторые говорят: давайте, у нас с институтами плохо.
Это реальные проблемы, все реальные проблемы, которые существуют с пенсионной системой, с институтами, с инвестиционным климатом, с независимым судом, с правоохранительными органами, которые тоже являются экономическим субъектом, имеют свои интересы, фактически взяли на себя роль рэкетиров, которые бегали в 90-е. Достаточно посмотреть ужаснувшую бывшего президента, ныне премьер-министра статистику по количеству судов, уголовных судов по отношению к предпринимателям. Причем самое смешное, что эта статистика была озвучена два года назад Ольгой Романовой, она просто посмотрела материалы Верховного суда, и эти материалы она выложила. Каждый шестой предприниматель подвергался судебному преследованию и так далее. Причем основная масса, от 80 до 97% дел возбуждались без заявления пострадавшей стороны, то есть по инициативе правоохранительных органов. Эта статистика наконец буквально за месяц до истечения президентского срока как-то перепахала Дмитрия Анатольевича. Он даже позвонил в правоохранительные органы справиться, так ли это на самом деле. Судя по всему, ему ответили не очень вежливо, потому что он так ответа и не получил, по крайней мере, его не озвучил. И это доказывает, что даже, будучи президентом, он правоохранительными органами, которые в непосредственном подчинении, не через премьера, а в непосредственном подчинении, он не очень мог управлять и справляться с ними.
Поэтому первая проблема – абсолютно несамостоятельна фигура и, естественно, все будет зависеть от того, кто будет ключевыми министрами, министром экономики и министром финансов, которых назначит Путин фактически, и кто будет проводить. Будет ли такая же команда, как была у Кудрина и Грефа. Судя по тому, что во время первого срока Путина у него выбора не оставалось, кроме как жесткая бюджетная политика и либеральные реформы. Сейчас у него есть какой-то выбор. С Кудриным и Грефом, оба не очень рвутся работать в правительстве. Соответственно, все будет, похоже, продолжаться реактивно, то есть мы будем продолжать реагировать на внешние факторы, будут цены на нефть выше, значит мы будем увеличивать пенсии, будут цены на нефть ниже, значит мы будем зажимать оборонзаказ. Поэтому программа есть, но она абсолютно ничего не значит.
Андрей Трухан: Слушаем вопрос Анатолия из Москвы.
Слушатель: Будьте любезны, можно задать вопрос участникам, чтобы они ответили по очереди? Как они считают, есть ли объективно в России сегодня достаточный избыток рабочей силы квалифицированной, чтобы перестать быть тем, что называется условно сырьевым придатком?
Сергей Марков: У нас безработица действительно очень маленькая, достаточная рабочая силы есть, плохая демографическая ситуация. Мы принимаем много рабочей силы, неквалифицированной рабочей силы из стран СНГ. Но у нас структурная полубезработица, и об этом неоднократно говорили члены правительства, Путин говорил об этом. Дело в том, что у нас большинство людей заняты, но очень многие заняты не по специальности, условно говоря, инженер в области авиастроения не может работать на авиазаводах - они закрылись. И необходимо, чтобы люди работали по своей специальности, более квалифицированной. С высоким ростом производительности труда будет происходить освобождение рабочей силы, и эта рабочая сила будет возвращаться к своей специальности. Такая возможность есть, для этого нужно проводить экономическую политику, которая стимулировала бы высокопроизводительное производство. Здесь я добавлю, я думаю, что Дмитрий Медведев будет не техническим премьером, а скорее политическим премьером, поскольку у него есть амбиции. И мы видели, когда он в интервью телеканалам говорил. Но проблема в том, что есть расщепление общества, у них разные повестки дня. Активное большинство, рассерженные горожане, у них своя повестка дня. Очевидно, что технократический подход во многом оказывается исчерпан, будет реализован политический подход, вот этот выбор, который будет стоять перед Дмитрием Медведевым, который, я думаю, попытается реализовывать свои политические амбиции.
Андрей Трухан: Вашего тезку из Москвы интересует ответ на вопрос, достаточно ли квалифицированной силы в России, чтобы осуществить прорыв в будущее?
Анатолий Локоть: Нынешнюю команду, которая сумела остаться у власти, тем самым сохранила статус-кво, я подчеркиваю, на мой взгляд, это одна и та же команда, несмотря на то, что мое оппоненты пытаются представить, что в нюансах, во взглядах каких-то они отличаются друг от друга. На самом деле, мне кажется, речь идет о риторике разной, разной тональности риторики. Эта команда, отличает ее неумение распорядиться теми трудовыми ресурсами, которые есть у нас в Российской Федерации. С одной стороны это выдавленная из производства высококвалифицированная рабочая сила и ИТР-сила, которая, не будучи занята непосредственно в производительном секторе, как-то сумела себя занять в торговле, на каких-то вещевых рынках, челночном бизнесе, что называется, подножным кормом. И формально сегодня нельзя назвать, что они безработные, они при деле. На самом деле, когда речь зашла о том, что возвращается государственный оборонный заказ, в принципе государственный заказ, и появились новые рабочие места, произошла определенная дисквалификация, они не могут просто так вернуться и стать к станку, занять рабочие места и работать. То есть дефицит.
С другой стороны, очевидный избыток силы особенно в селе, не заняты ничем, которая не занимается производительным трудом, а занимается, что называется, выживанием, занимается натуральным хозяйством. И при этом третья сторона: стараемся привлечь дешевую рабочую силу из ближнего зарубежья, как правило, нерусскоязычную, не обладающую культурными навыками, не обладающую русским языком, для того, чтобы использовать ее на стройках, в качестве дворников, в качестве подсобников и так далее. Мне кажется, все это от неумения, от конъюнктурного желания снять пенку для того, чтобы использовать дешевую силу рабочую, чтобы получить максимальную прибыль. И таким образом, мы очевидно видим, что сегодня неэффективное использование трудовых ресурсов, которые, безусловно, у нас они большие, существуют в Российской Федерации, но эта команда демонстрирует неумение свое.
Андрей Трухан: Вы уже затрагивали эту тему.
Максим Блант: Я достаточно коротко могу сказать: для того, чтобы что-то новое или старое открыть, нужно что-то закрыть. Нет той 25% безработицы как в Испании. Поэтому, поскольку у нас официальная установка всего ручного управления была на то, что мы сохраняем все по максимуму, ничего не закрываем, особенно в оборонке, неэффективный госсектор, раздутый до неимоверных пределов, а это прежде всего по большей части оборонка, и ничего никто закрывать не собирается, то нет у нас этих ресурсов. Нам нужно, если мы хотим осваивать Восточную Сибирь и Дальний Восток, нам нужен иммиграционные проекты как при освоении Дикого Запада по масштабам. Причем очень хорошая ситуация в этом отношении, потому что в Белоруссии кризис, в Европе кризис, давайте, пускай у нас те же ирландские протестанты, ирландские католики строят. Но это нужно делать.
Андрей Трухан: Они приедут?
Максим Блант: А почему нет? Почему они в Америку поехали, а сюда нет?
Андрей Трухан: Надо учить русский язык и историю России, как предложено к осени.
Максим Блант: Я говорю, что нам нужен проект сопоставимый. Пока у нас нет ни сил, ни желания, ни даже мозгов, чтобы его придумать. Поэтому простой ответ - нет.
Андрей Трухан: Послушаем москвича Михаила.
Слушатель: Добрый вечер, господа. Я сам непосредственно доклада не слушал, но зато очень многое понял из пересказа. Потому что я приблизительно знал, в чем будет содержание, а вернее, чего там не будет. Если я в чем-то ошибся, вы меня поправите. Давайте напомню: базисом Советского Союза, что было – это, конечно, была наука именно, наука сделала страну великой. Она была уважаема, у нее были многие проблемы, но это была великая страна. В свою очередь наука требовала и соответствующего образования. За 12 лет путинских, естественно, разрушена в первую очередь наука, как наиболее хрупкое образование, сейчас очередь за образованием в том смысле, что за обучением. Обратите внимание: сегодняшние разговоры, вспомним тот же самый доклад, а можно вспомнить доклады еще более ранние, 8 год и прочие, господин Путин, которого я в свое время в 2000 году обозначил как троечника, так вот он ни разу не упомянул о том, что нужно нам заниматься интеллектуальным трудом.
Андрей Трухан: Михаил, за эти годы он не поднялся в вашем мнении, не стал четверочником?
Слушатель: Нет, он стал преступником в моих глазах, а был просто троечником. Так вот, понимаете, если вспомнить, например, такую колонию английскую как Индия, конечно, Индия была колонией. Но между прочим Англия внесла туда огромный плюс в виде того же образования. Что касается нашей Российской Федерации, то нами управляют люди совершенно иначе, и этот модус можно назвать иначе - только лишь оккупацией. Извините за такие слова, но найдите лучше, если сможете.
Андрей Трухан: Слушаем москвича Якова.
Слушатель: Всех наступающим 9 мая. Я сначала короткую реплику, потом вопрос товарищу Локтю. Я лично как убежденный коммунист возражаю Бланту, что частного бизнеса вообще не должно быть, должна быть только государственная экономика, плюс индивидуальная трудовая деятельность. Так же хочу сказать, что в Белоруссии не было бы кризиса, если бы там были такие же энергоресурсы, как в России, только благодаря этому в Белоруссии кризис, потому что, батька, извините за такое обращение, построил экономику закрытого типа, то есть он показал, что можно производить всю структуру товаров, которые необходимы для народного хозяйства и для потребления внутри республики. И Россия если пошла по этому пути, у нас не было бы никакого кризиса. Анатолий Евгеньевич, скажите, пожалуйста, тут все эксперты говорят, даже сегодня Кагарлицкий говорил, что нас ждет горячее лето и горячая осень в связи с предстоящей приватизацией и нехорошими антисоциальными законами, которые будет проводить правительство. Готова ли КПРФ, мною любимая, мною уважаемая, за которую я голосую, готова ли она возглавить социальный протест? Сколько же можно терпеть капитализм?
Анатолий Локоть: Спасибо большое за вопросы. Во-первых, полностью согласен с оценками Белоруссии, с этого хотелось бы начать. Я хотел бы поправить, во всяком случае пооппонировать выступающим в эфире и сказать, что сегодня объективно по той информации, которой я владею как депутат парламентского собрания Союзного государства Белоруссия и Россия, кризисные явления, которые были в Белоруссии, они в основном преодолены. И самое главное, реальный сектор экономики работает, все предприятия работают, все получают зарплату. Уровень покупательной способности, конечно, упал, не без этого, есть негативные стороны. Но в целом экономика демонстрирует свою устойчивость и стабильность в этом отношении. Действительно, Лукашенко зовут батька, и в этом выражается отношение избирателя и народа к своему руководителю.
Что касается жаркого лета, безусловно, мы и в Государственной думе и в стране в целом готовы участвовать в том протесте, который возникает в народе, мы всегда с народом вместе. Я представляю Новосибирскую область, и скажу вам, что прокатившиеся протестные акции в течение года, я подчеркиваю, не в течение последних месяцев, а в течение последнего года прокатившиеся по Новосибирской области, они проходили при активном участии КПРФ. Я думаю, что партия в этом отношении не разочарует.
Хотел бы еще одну тему затронуть, вы задавали вопрос по поводу образования. Вы знаете, мы привыкли критиковать очень сильно Фурсенко и справедливо. Геннадий Андреевич сегодня выступал и приводил документы с Запада, где ставилась задача, во-первых, уничтожить профтехобразование среднее, чтобы лишить подготовки рабочей силы квалифицированной для наших предприятий. Второе - введение ЕГЭ, высшее образование и так далее. Все это последовательное реализуют у нас в стране и считают основным апологетом Фурсенко и его очень сильно критикуют. То, что я слышу сегодня от либерального мягкого интеллигентного Медведева, меня просто приводит в ужас. Послушайте, о чем он говорит. Он говорит о том, что не надо нам хорошее образование для всех, не надо высшего образования, чем меньше образования будет для народа, тем лучше. Я своими словами передаю, он более завуалировано это говорит, но суть от этого не меняется. В обще говоря, это принципиальные вещи, согласиться с этим, конечно, нельзя.
Андрей Трухан: Слушаем Владимира из Нижнего Новгорода.
Слушатель: Добрый вечер. Господин ведущий, у меня к вам вопрос: неужели вам не надоело, как шумит вода, чего не отключаете Маркова? Он рекламу своей воровской партии делает, и вы терпите. А что, у Путина были программы какие-то? Не было никаких программ, и у этого пустого места ничего нет. Просто деликатный Локоть подтвердил, что там что-то написано.
Андрей Трухан: Владимир, спасибо за ваше жесткое мнение, в Нижнем Новгороде, наверное, есть основания так думать. Мы тоже деликатны и уважаем разные точки зрения, в том числе точку зрения Сергея Маркова. Сегодня за Дмитрия Медведева проголосовало 299 человек – это третий от конца результат, если брать всех премьер-министров в новой России. Мне хотелось бы задать вопрос участникам программы – что это означает? То есть меньше него набирал только Сергей Кириенко и Владимир Путин во время первого восхождения на пост премьер-министра. Что это значит – недоверие к кандидатуре Медведева, признак его несамостоятельности?
Сергей Марков: Вы знаете, мне представляется это результат прошедших парламентских выборов и уменьшение голосования за "Единую Россию" и одновременно постепенный уход в оппозицию "Справедливой России". Со "Справедливой Россией" неизвестно, что получится, она может расколоться, там очень большая неоднородность. Но мы видим, что нарастает недовольство. И даже молчаливое моральное большинство, которое большей частью пропутинское, даже по звонкам мы видим, что не всегда занимает такую позицию, и их поддержка сейчас достаточно условна. Здесь ряд ключевых проблем, они носят политический характер, хотя не традиционно политический характер они носят. Например, по образованию. Есть действительно люди, которые считают, что российский уровень образования должен снизиться до того уровня квалификации, который существует в российской экономики. А другие считают, что уровень образования нужно держать выше, чем уровень экономики для того, чтобы экономика могла подтягиваться. Или, например, по острейшим социальным болезням, таким как водочный алкоголизм среднего возраста и наркомания. Есть люди, которые считают, что только тех, кто выразил желание добровольно лечиться, нужно лечить от этого, а продажа водки – это рыночная область, и здесь государство не должно вмешиваться, немножко корректировать. Есть люди, которые занимают другую позицию. Острейшая сфера вторая - социальные болезни в обществе, они считают, что не может наркоман, алкоголик обладать свободной волей, поэтому не надо ориентироваться на свободное волеизъявление, продажа водки – это никакой не рынок, это все равно, как в свободном рынке продавался, например, героин, опий в 19 веке, а потом поняли, что это совсем не так. И по таким острейшим реальным политическим проблемам Дмитрий Медведев будет обязан занять четкую, ясную политическую позицию, и сделать это будет очень даже нелегко.
Андрей Трухан: Анатолий, ваша фракция не поддержала Дмитрия Медведева, очевидно, у вас есть своя кандидатура на пост премьер-министра и свои министры на основные посты. Могли бы вы прояснить кадровую политику КПРФ, на какое место в своем правительстве взяли бы Дмитрия Медведева?
Анатолий Локоть: Вы знаете, я не готов, честно говоря, оценивать личные качества Медведева. Те высказывания, которые он делал как президент и как кандидат в премьеры, мы комментировали. Вопрос в другом заключается: у нас своя программа – программа вывода страны из кризиса. Эту программу мы обкатали в течение даже нескольких лет, не просто в ходе избирательных кампаний в Государственную думу и президента Российской Федерации. Ее поддержали миллионы избирателей, 13 миллионов избирателей поддержали эту программу. Голосовать за Медведева – это значит отказаться от своей программы, это значит поддержать совсем другой курс, тот курс, который проводился все это время. Потому что, судя по выступления Медведева, по весьма разраженному выступлению заключительному слову президента Российской Федерации Путина, курс остается прежним, согласиться с этим мы, конечно, не могли. Поэтому речь идет прежде всего об отрицании программы, той доминанты развития которая навязана нашей стране, нашей экономике. Мы против сырьевого развития экономики, мы против того, чтобы складывать в кубышку сверхдоходы, которые будут поступать в результате продажи нефти и газа. А именно об этом сегодня говорил и Медведев, и Путин.
Что касается результатов голосования. Как мне показалось, и Медведев, и Путин были весьма разочарованы, я не знаю, почему, они рассчитывали на какой-то другой результат, отсюда и раздражительный тон в заключительном слове Путина. Но мне кажется, эти реалии говорят о том, что изменилось состояние общества, изменилось настроение общества, "Единая Россия" потеряла право монопольной власти как в обществе, так и в Государственной думе. Это не отношение скорее конкретно к кандидату или человеку Медведеву, я подчеркиваю, я ухожу намеренно от этих характеристик - это иные реалии в обществе сегодня и с этим надо считаться. Те, кто не желает с этим считаться, а пытается продавить через кулак, через административный ресурс свою волю, они обрекают Россию на весьма печальное будущее.
Андрей Трухан: Сегодня Дмитрий Медведев заявил, что обновит свое правительство на 80%. Как вы считаете, останутся силовики или наоборот социально-экономический блок и кого, на ваш взгляд, стоит туда включить, если думать о прогрессивном развитии российской экономики?
Максим Блант: Что в голове у Дмитрия Анатольевича, мне довольно сложно сказать, и кто там останется, силовики или экономический блок, тоже довольно сложно. Но судя по последним месяцам его президентства и по тому, что он стал премьером, а не президентом, он отвечает за экономический блок. Соответственно, этот блок в его распоряжении, там он и может распоряжаться. Соответственно, Путин в качестве президента напрямую руководит силовиками. Поэтому туда Дмитрию Анатольевичу лезть не то, что не с руки, а даже если бы он не был техническим премьером, соответственно, в его распоряжении экономический блок. Соответственно, будет меняться эта команда. Мы видим, что он явно не сработался с Кудриным, и Силуанов в качестве бывшего заместителя и преемника Кудрина скорее всего уйдет, потому что Минфин очень жестко раскритиковал, буквально в последние дни или недели марта очень жестко раскритиковал практически все инициативы, высказанные, что одним, что другим участником тандема, соответственно, терять там особо нечего. Скорее всего эти люди должны будут уйти. Придет на их место команда, которая всегда противостояла Кудрину, таких людей, причем весьма либерально окрашенных, вроде Дворковича, вроде Клепача, который был заместителем и главным идеологом Минэкономразвития, они скорее всего займут какие-то ключевые посты в правительстве. Что у них получится, довольно сложно сказать, но они будут расстрельной командой и той командой, которая пойдет по краю пропасти в страхе постоянном, что завтра упадут цены на нефть.
Андрей Трухан: Как вы считаете, будет ли Дмитрий Медведев успешным премьер-министром? Каков его исторический срок?
Сергей Марков: Если он будет действовать, то будет успешным. Самый главный запрос сейчас не на слова, а на дела. И поменьше идеологических мифов, в том числе доминировавших последние 20 лет мифов о том, что казино капитализма - это единственная форма рыночной экономики.
Анатолий Локоть: Мне кажется, нас должна заботить не судьба правительства и самого председателя правительства, а судьба страны. При таких подходах, которые были продемонстрированы сегодня, весьма печально. Не предложены конкретные выходы из кризиса, нет предложения развития реального сектора экономики.
Максим Блант: Я думаю, все зависит от того что подразумевать под словом "успех". Если повышение зарплат и пенсий, то все зависит от денежной политики Федерального резерва США и цен на нефть, если что-то другое, то скорее всего шансов у Медведева нет.
Сергей Марков: Я думаю, что, конечно, у Дмитрия Медведева есть своя экономическая программа, она во многом совпадает с программой Владимира Путина, и эта программа ориентирована на несколько основных принципов. Прежде всего это акцент на экономический рост, российская экономика должна расти. Это главная задача политики правительства – обеспечить экономический рост и на этой основе рост уровня жизни населения, уменьшение бедности и увеличение среднего класса. Это вторая задача уже не экономическая, а социального плана. Затем инструменты, какими планируется решать. Во-первых, это повышение производительности труда, для этого стимулирование инвестиций, чтобы инвестиции были российские, чтобы не уходили капиталы за границу, и чтобы были иностранные инвестиции, но иностранные инвестиции не чисто портфельные инвестиции, ценные бумаги и так далее, желательно, чтобы иностранные инвестиции приходили вместе с технологиями, вместе с заводами. Как это почти в ручном управлении проходило, когда Путин помогает строиться автомобильному большому кластеру, когда один за другим создаются заводы, и нормально пойдет по другим отраслям тоже.
Кроме того в бюджетном отношении достаточно ясно, что часть бюджета должна уйти из федерального центра в регионы с тем, чтобы стимулировать регионы, иметь более активное экономическое развитие. То есть, чтобы более развитые, более богатые регионы имели возможность немножко больше оставлять денег, чем сейчас, для того, чтобы стимулировать рост, экономическое увеличение. Еще одна вещь, о которой Дмитрий Медведев неоднократно говорил – это модернизация экономики, то есть развитие более высокотехнологичных производств, уход от сырьевого характера экономики. Здесь несколько противоречий, с которым ему придется столкнуться при реализации экономической программы. Во-первых, есть достаточно сильное давление школы ультралиберальной о том, что необходима приватизация, сейчас волна большая, якобы только частные предприятия способны решать серьезные экономические задачи. Конечно, современный мир показывает, что это совсем не так, большая роль государства стимулирует развитие экономики. Именно те страны, где в экономике государство играет большую роль, Индия, Китай, Бразилия, они демонстрируют сильный экономический рост. Здесь две школы в России, одна - гайдаровская доминирующая заключается в том, что необходимо приватизация и институциональные реформы, другая школа активной промышленной политики, активной роли государства предлагает, что должна быть изменена эта политика. Дмитрию Медведеву придется выбирать между этими школами и пропорциями между ними. Сам он близок, как мне кажется, к либеральной гайдаровской школе, но с другой стороны, она сейчас не модная, во всем мире от нее отказываются. Нет практически стран, которые проводят эту политику в чистом виде.
Андрей Трухан: Сегодня ваша фракция отвергла кандидатуру Дмитрия Медведева. В чем причина? Не нравится сам Медведев или его программа?
Анатолий Локоть: С большим уважением отношусь к своему бывшему коллеге Сергею Маркову, в принципе он правильные вещи говорит, но только некоторые поправки в то, что он сказал, мне хотелось бы добавить, чтобы внести ясность. Он сказал о том, что во многом совпадают программы Медведева и Путина. Они не то, что во многом совпадают, если бы они чуть-чуть не совпадали, то, безусловно, Медведев не был бы кандидатом, сегодня рассматриваемым в премьеры, и не был бы утвержден премьером. То есть абсолютно одна программа, одни цели, одни задачи. Какие это цели и задачи? Вы говорили о социальном факторе, есть ли социальная программа у кандидата в премьеры, а сейчас уже премьера Российской Федерации. Вы знаете, основная задача не социальная программа, а основная задача, как следовало из выступления и премьера, и последовавшем в весьма раздраженном тоне президента Российской Федерации, который послесловие взял на себя озвучить, речь идет о дальнейшем освоении природных ресурсов Российской Федерации. Собственно говоря, не скрывали, говорили о том, что Западная Сибирь уже не дает в достаточной степени нефти и газа, что все это дорого, тяжело добывать, надо двигаться дальше на восток. Поэтому речь идет о создании новой корпорации. У нас на фракции Медведев сказал, что может быть даже и министерство создать по вопросам освоения природных ресурсов Сибири. Поэтому концепция сырьевого придатка Запада, эта концепция развития экономики не изменяется, несмотря на то, что говорятся слова о реальном секторе экономики, о дополнительных 20 миллионах рабочих мест, но все-таки основной упор делается на то, что давайте добывать ресурсы и за счет этого развивать сырьевую экономику.
Очень много слов о модернизации было сказано во всех выступлениях. И поэтому я, задавая вопрос от имени нашей фракции, спросил Дмитрия Анатольевича, напомнил ему, что, безусловно, в свое время он произвел фурор в обществе, когда в одном из своих посланий в качестве президента Российской Федерации сказал о том, что неэффективно работает правительство Российской Федерации, сырьевая модель экономики, технологическая отсталость и так далее, и предложил модернизацию. Модернизацию предложил, а почему модернизация не продвинулась, почему модернизация замерзла, стоит на месте? Не надо ловить меня за язык, он признает сам, что да, слишком мало здесь сделано, модернизация практически скользит на месте, она буксует. И ответ достаточно невразумительный, нечеткий и неясный. Причина только в одном - не заинтересовано руководство Российской Федерации в развитии реального сектора экономики, в освоении высоких технологий, речь идет о снятии этих пенок в виде природной ренты. В Западной Сибири самое простое сняли, а теперь давайте двигаться дальше на восток, на северо-восток, поэтому речь идет о создании новой корпорации. Хотя Медведев признает, что государственная корпорация - это совсем не рыночный механизм и там много трудностей, безусловно, за этим надо следить очень серьезно. Достаточно противоречивые сегодня выступления Дмитрия Анатольевича. Говорить о том, чтобы поддержать в этой связи, во-первых, Путина, давайте скажем прямо, во-вторых, Медведева, поскольку речь идет об одной и той же программе, просто немножко разными словами. Один, Путин, я имею в виду, в очень жестком режиме говорит об этом, даже сегодня на повышенных тонах звучало в отношении депутатов Государственной думы. Медведев более лояльно, более реалистично говорит с депутатами, но суть идет об одном и том же.
Максим Блант: Видимо, программа у Дмитрия Анатольевича Медведева есть. Я хотел бы сразу небольшую ремарку: во-первых, он был не избран премьер-министром, а назначен. Есть небольшая разница. Исходя из этого, можно говорить о том, что есть ли у Дмитрия Анатольевича программа или нет, не так уж важно, потому что за четыре года президентства он показал себя фигурой абсолютно несамостоятельной и последний год доказал это в гипертрофированной степени, человек, от которого ничего не зависит, и слово которого не весит абсолютно ничего. Поэтому говорить о том, есть ли у Медведева программа или нет, написали ему какую-то программу примерно такую же, как написали Путину, потому что писали одни и те же люди почти, с небольшими корректировками. У нас довольно ограниченный круг экспертов, которые с удовольствием или без удовольствия работают с властью. Вопрос в том, насколько эта программа реалистична.
Андрей Трухан: Насколько хороша, насколько подходит для России.
Максим Блант: Дело не в этом. Может быть она и хороша или плоха, но нужно судить по результатам деятельности. Слава богу, и Дмитрий Анатольевич, и Владимир Владимирович уже не первый год занимают высокие посты, поэтому по результатам можно судить. Дмитрий Анатольевич четыре года был у нас премьером и буквально на первый год пришелся кризис, он тут же озвучил, что нам нужно немедленно прекращать с сырьевой зависимостью экономики. И что мы получили через четыре года? Мы увидели, что экономика не просто в арифметической прогрессии стала больше зависеть от сырьевых цен, а в геометрической. То есть это видно и по бюджету, и по количеству государства в экономике, по его влиянию в экономике, по оттоку капитала.
В принципе, если объективно оценивать последние четыре года – это катастрофа, которая является прямым продуктом ручного управления и тех антикризисных мер, которые предпринимали правительство во главе с Владимиром Владимировичем Путиным с молчаливого или не очень молчаливого одобрения Дмитрия Анатольевича, который всегда одобрял то, что делает правительство. Поэтому сейчас гораздо меньше коридор возможностей у правительства, потому что от него мало зависит. Упадут цены на нефть, придется гораздо хуже, чем в 2008 году даже. Поэтому говорить сейчас о его программе довольно сложно. Тем не менее, она есть и она довольно противоречива, и она несколько отличается от того, что озвучивал Владимир Владимирович Путин. Если Медведев обычно делает акцент на улучшение инвестиционного климата, уход государства из экономики, на приватизации, на том, что государство должно исполнять роль арбитра, не должно вмешиваться в экономические процессы, то Владимир Владимирович прямо заявляет, что государство из экономики никуда не уйдет, мы будем развивать авиацию, то, се, пятое, десятое. Государство в экономике останется, хотя мы будем работать над инвестиционным климатом, будем проводить приватизацию и так далее.
Оба говорят про 25 миллионов качественно новых рабочих мест. Это особенно забавно звучит на фоне той демографической ситуации, которая сложилась сегодняшний день. Уже сейчас Всемирный банк, не только Всемирный банк, ряд экспертов сделали вывод о том, что Россия находится почти в состоянии перегрева. Что это значит? Новые инвестиции довольно сложно осуществлять, поскольку ресурсы исчерпаны, то есть для того, чтобы построить новое предприятие, нужны рабочие, не нужно денег, деньги – это последняя вещь, которая нужна. Нужны рабочие, нужен доступ к электричеству, к воде, нужен доступ к железной дороге, инфраструктура. Вот этого всего сейчас опять начинает не хватает ровно, как в конце 2007 - начале 2008 года. И кадровый голод уже начал ощущаться и, собственно, те слова, которые произносит регулярно президент и премьер, неважно, в какой конфигурации, кто из них кто, они постоянно говорят: у нас сейчас уровень безработицы ниже, чем перед кризисом. Но перед кризисом российская экономика находилась в состоянии жесткого перегрева. Большинство предприятий, которые не занимаются каким-то виртуальным бизнесом, а реально работают, испытывали кадровый голод. Сейчас то же самое.
Что имеем теперь? Либо министерство, либо госкорпорация по освоению Сибири и Дальнего Востока. Вот люди, которые будут рубить просеки – это те самые качественные рабочие места, которые с невероятной производительностью труда? Где возьмутся эти люди? Да, они вбабахают туда миллиарды, триллионы, сколько угодно денег, но эти деньги не будут рубить лес, на эти деньги нужно нанять рабочих, а рабочих этих где-то надо взять. То же самое, планов громадье, озвученное Владимиром Владимировичем Путиным: вот мы построим всем детские сады, 20 миллионов школ, столько-то миллионов гектар земли освоим. Если это все те самые качественно новые рабочие места, то мне это не совсем понятно. Поэтому Кудрин, когда услышал про госкорпорацию по освоению Восточной Сибири и Дальнего Востока, он пришел в ужас. Потому что если государство будет задействовать то количество ресурсов, которое требует эта госкорпорация, требует развитие оборонки, которая должна, но никак не может стать локомотивом инновационного развития, то для частного бизнеса просто места не останется в этой стране. И именно поэтому ручное управление через госкорпорации, через государственные предприятия, которые держатся на плаву, оно является отчасти тем самым кнутом, который гонит отсюда бизнес, гонит отток капиталов, бегство капиталов. Что бы они ни делали, если государство в той ипостаси, в которой действует сейчас, останется и если дальше будут вестись разговоры про ручное управление, про то, что построим это и вот это, то для частного бизнеса просто места не останется в стране. И ровно это сейчас происходит.
Поэтому говорить о программе, да, действительно нужно сделать выбор, Марков в этом прав, либо мы становимся таким Советским Союзом с Госпланом, с госкорпорациями, с министерством того, сего, пятого десятого и распределяем не деньги, не денежные потоки. Они привыкли, что сколько на этот проект нужно? Миллиардов 5-10. Нет, нужно не 5 миллиардов и не 10 миллиардов, а нужно 500 рабочих, нужно железную дорогу, нужно рельсы, шпалы, бетон, кирпич, иначе ничего не получается. Ровно эту ошибку, они постоянно на эти грабли наступают. Поэтому говорить о программе, этот выбор никак не сделан, во-первых, он и сейчас не сделан, и они не смогут сделать. Потому что действительно существуют две силы в правительстве. Одна говорит: нет, давайте мы эти деньги, которые на нас падают, мы их во что-нибудь вложим. Не понимая совершенно, что если государство начнет вкладывать, то больше никто сюда не придет. Вторые говорят: давайте, у нас с институтами плохо.
Это реальные проблемы, все реальные проблемы, которые существуют с пенсионной системой, с институтами, с инвестиционным климатом, с независимым судом, с правоохранительными органами, которые тоже являются экономическим субъектом, имеют свои интересы, фактически взяли на себя роль рэкетиров, которые бегали в 90-е. Достаточно посмотреть ужаснувшую бывшего президента, ныне премьер-министра статистику по количеству судов, уголовных судов по отношению к предпринимателям. Причем самое смешное, что эта статистика была озвучена два года назад Ольгой Романовой, она просто посмотрела материалы Верховного суда, и эти материалы она выложила. Каждый шестой предприниматель подвергался судебному преследованию и так далее. Причем основная масса, от 80 до 97% дел возбуждались без заявления пострадавшей стороны, то есть по инициативе правоохранительных органов. Эта статистика наконец буквально за месяц до истечения президентского срока как-то перепахала Дмитрия Анатольевича. Он даже позвонил в правоохранительные органы справиться, так ли это на самом деле. Судя по всему, ему ответили не очень вежливо, потому что он так ответа и не получил, по крайней мере, его не озвучил. И это доказывает, что даже, будучи президентом, он правоохранительными органами, которые в непосредственном подчинении, не через премьера, а в непосредственном подчинении, он не очень мог управлять и справляться с ними.
Поэтому первая проблема – абсолютно несамостоятельна фигура и, естественно, все будет зависеть от того, кто будет ключевыми министрами, министром экономики и министром финансов, которых назначит Путин фактически, и кто будет проводить. Будет ли такая же команда, как была у Кудрина и Грефа. Судя по тому, что во время первого срока Путина у него выбора не оставалось, кроме как жесткая бюджетная политика и либеральные реформы. Сейчас у него есть какой-то выбор. С Кудриным и Грефом, оба не очень рвутся работать в правительстве. Соответственно, все будет, похоже, продолжаться реактивно, то есть мы будем продолжать реагировать на внешние факторы, будут цены на нефть выше, значит мы будем увеличивать пенсии, будут цены на нефть ниже, значит мы будем зажимать оборонзаказ. Поэтому программа есть, но она абсолютно ничего не значит.
Андрей Трухан: Слушаем вопрос Анатолия из Москвы.
Слушатель: Будьте любезны, можно задать вопрос участникам, чтобы они ответили по очереди? Как они считают, есть ли объективно в России сегодня достаточный избыток рабочей силы квалифицированной, чтобы перестать быть тем, что называется условно сырьевым придатком?
Сергей Марков: У нас безработица действительно очень маленькая, достаточная рабочая силы есть, плохая демографическая ситуация. Мы принимаем много рабочей силы, неквалифицированной рабочей силы из стран СНГ. Но у нас структурная полубезработица, и об этом неоднократно говорили члены правительства, Путин говорил об этом. Дело в том, что у нас большинство людей заняты, но очень многие заняты не по специальности, условно говоря, инженер в области авиастроения не может работать на авиазаводах - они закрылись. И необходимо, чтобы люди работали по своей специальности, более квалифицированной. С высоким ростом производительности труда будет происходить освобождение рабочей силы, и эта рабочая сила будет возвращаться к своей специальности. Такая возможность есть, для этого нужно проводить экономическую политику, которая стимулировала бы высокопроизводительное производство. Здесь я добавлю, я думаю, что Дмитрий Медведев будет не техническим премьером, а скорее политическим премьером, поскольку у него есть амбиции. И мы видели, когда он в интервью телеканалам говорил. Но проблема в том, что есть расщепление общества, у них разные повестки дня. Активное большинство, рассерженные горожане, у них своя повестка дня. Очевидно, что технократический подход во многом оказывается исчерпан, будет реализован политический подход, вот этот выбор, который будет стоять перед Дмитрием Медведевым, который, я думаю, попытается реализовывать свои политические амбиции.
Андрей Трухан: Вашего тезку из Москвы интересует ответ на вопрос, достаточно ли квалифицированной силы в России, чтобы осуществить прорыв в будущее?
Анатолий Локоть: Нынешнюю команду, которая сумела остаться у власти, тем самым сохранила статус-кво, я подчеркиваю, на мой взгляд, это одна и та же команда, несмотря на то, что мое оппоненты пытаются представить, что в нюансах, во взглядах каких-то они отличаются друг от друга. На самом деле, мне кажется, речь идет о риторике разной, разной тональности риторики. Эта команда, отличает ее неумение распорядиться теми трудовыми ресурсами, которые есть у нас в Российской Федерации. С одной стороны это выдавленная из производства высококвалифицированная рабочая сила и ИТР-сила, которая, не будучи занята непосредственно в производительном секторе, как-то сумела себя занять в торговле, на каких-то вещевых рынках, челночном бизнесе, что называется, подножным кормом. И формально сегодня нельзя назвать, что они безработные, они при деле. На самом деле, когда речь зашла о том, что возвращается государственный оборонный заказ, в принципе государственный заказ, и появились новые рабочие места, произошла определенная дисквалификация, они не могут просто так вернуться и стать к станку, занять рабочие места и работать. То есть дефицит.
С другой стороны, очевидный избыток силы особенно в селе, не заняты ничем, которая не занимается производительным трудом, а занимается, что называется, выживанием, занимается натуральным хозяйством. И при этом третья сторона: стараемся привлечь дешевую рабочую силу из ближнего зарубежья, как правило, нерусскоязычную, не обладающую культурными навыками, не обладающую русским языком, для того, чтобы использовать ее на стройках, в качестве дворников, в качестве подсобников и так далее. Мне кажется, все это от неумения, от конъюнктурного желания снять пенку для того, чтобы использовать дешевую силу рабочую, чтобы получить максимальную прибыль. И таким образом, мы очевидно видим, что сегодня неэффективное использование трудовых ресурсов, которые, безусловно, у нас они большие, существуют в Российской Федерации, но эта команда демонстрирует неумение свое.
Андрей Трухан: Вы уже затрагивали эту тему.
Максим Блант: Я достаточно коротко могу сказать: для того, чтобы что-то новое или старое открыть, нужно что-то закрыть. Нет той 25% безработицы как в Испании. Поэтому, поскольку у нас официальная установка всего ручного управления была на то, что мы сохраняем все по максимуму, ничего не закрываем, особенно в оборонке, неэффективный госсектор, раздутый до неимоверных пределов, а это прежде всего по большей части оборонка, и ничего никто закрывать не собирается, то нет у нас этих ресурсов. Нам нужно, если мы хотим осваивать Восточную Сибирь и Дальний Восток, нам нужен иммиграционные проекты как при освоении Дикого Запада по масштабам. Причем очень хорошая ситуация в этом отношении, потому что в Белоруссии кризис, в Европе кризис, давайте, пускай у нас те же ирландские протестанты, ирландские католики строят. Но это нужно делать.
Андрей Трухан: Они приедут?
Максим Блант: А почему нет? Почему они в Америку поехали, а сюда нет?
Андрей Трухан: Надо учить русский язык и историю России, как предложено к осени.
Максим Блант: Я говорю, что нам нужен проект сопоставимый. Пока у нас нет ни сил, ни желания, ни даже мозгов, чтобы его придумать. Поэтому простой ответ - нет.
Андрей Трухан: Послушаем москвича Михаила.
Слушатель: Добрый вечер, господа. Я сам непосредственно доклада не слушал, но зато очень многое понял из пересказа. Потому что я приблизительно знал, в чем будет содержание, а вернее, чего там не будет. Если я в чем-то ошибся, вы меня поправите. Давайте напомню: базисом Советского Союза, что было – это, конечно, была наука именно, наука сделала страну великой. Она была уважаема, у нее были многие проблемы, но это была великая страна. В свою очередь наука требовала и соответствующего образования. За 12 лет путинских, естественно, разрушена в первую очередь наука, как наиболее хрупкое образование, сейчас очередь за образованием в том смысле, что за обучением. Обратите внимание: сегодняшние разговоры, вспомним тот же самый доклад, а можно вспомнить доклады еще более ранние, 8 год и прочие, господин Путин, которого я в свое время в 2000 году обозначил как троечника, так вот он ни разу не упомянул о том, что нужно нам заниматься интеллектуальным трудом.
Андрей Трухан: Михаил, за эти годы он не поднялся в вашем мнении, не стал четверочником?
Слушатель: Нет, он стал преступником в моих глазах, а был просто троечником. Так вот, понимаете, если вспомнить, например, такую колонию английскую как Индия, конечно, Индия была колонией. Но между прочим Англия внесла туда огромный плюс в виде того же образования. Что касается нашей Российской Федерации, то нами управляют люди совершенно иначе, и этот модус можно назвать иначе - только лишь оккупацией. Извините за такие слова, но найдите лучше, если сможете.
Андрей Трухан: Слушаем москвича Якова.
Слушатель: Всех наступающим 9 мая. Я сначала короткую реплику, потом вопрос товарищу Локтю. Я лично как убежденный коммунист возражаю Бланту, что частного бизнеса вообще не должно быть, должна быть только государственная экономика, плюс индивидуальная трудовая деятельность. Так же хочу сказать, что в Белоруссии не было бы кризиса, если бы там были такие же энергоресурсы, как в России, только благодаря этому в Белоруссии кризис, потому что, батька, извините за такое обращение, построил экономику закрытого типа, то есть он показал, что можно производить всю структуру товаров, которые необходимы для народного хозяйства и для потребления внутри республики. И Россия если пошла по этому пути, у нас не было бы никакого кризиса. Анатолий Евгеньевич, скажите, пожалуйста, тут все эксперты говорят, даже сегодня Кагарлицкий говорил, что нас ждет горячее лето и горячая осень в связи с предстоящей приватизацией и нехорошими антисоциальными законами, которые будет проводить правительство. Готова ли КПРФ, мною любимая, мною уважаемая, за которую я голосую, готова ли она возглавить социальный протест? Сколько же можно терпеть капитализм?
Анатолий Локоть: Спасибо большое за вопросы. Во-первых, полностью согласен с оценками Белоруссии, с этого хотелось бы начать. Я хотел бы поправить, во всяком случае пооппонировать выступающим в эфире и сказать, что сегодня объективно по той информации, которой я владею как депутат парламентского собрания Союзного государства Белоруссия и Россия, кризисные явления, которые были в Белоруссии, они в основном преодолены. И самое главное, реальный сектор экономики работает, все предприятия работают, все получают зарплату. Уровень покупательной способности, конечно, упал, не без этого, есть негативные стороны. Но в целом экономика демонстрирует свою устойчивость и стабильность в этом отношении. Действительно, Лукашенко зовут батька, и в этом выражается отношение избирателя и народа к своему руководителю.
Что касается жаркого лета, безусловно, мы и в Государственной думе и в стране в целом готовы участвовать в том протесте, который возникает в народе, мы всегда с народом вместе. Я представляю Новосибирскую область, и скажу вам, что прокатившиеся протестные акции в течение года, я подчеркиваю, не в течение последних месяцев, а в течение последнего года прокатившиеся по Новосибирской области, они проходили при активном участии КПРФ. Я думаю, что партия в этом отношении не разочарует.
Хотел бы еще одну тему затронуть, вы задавали вопрос по поводу образования. Вы знаете, мы привыкли критиковать очень сильно Фурсенко и справедливо. Геннадий Андреевич сегодня выступал и приводил документы с Запада, где ставилась задача, во-первых, уничтожить профтехобразование среднее, чтобы лишить подготовки рабочей силы квалифицированной для наших предприятий. Второе - введение ЕГЭ, высшее образование и так далее. Все это последовательное реализуют у нас в стране и считают основным апологетом Фурсенко и его очень сильно критикуют. То, что я слышу сегодня от либерального мягкого интеллигентного Медведева, меня просто приводит в ужас. Послушайте, о чем он говорит. Он говорит о том, что не надо нам хорошее образование для всех, не надо высшего образования, чем меньше образования будет для народа, тем лучше. Я своими словами передаю, он более завуалировано это говорит, но суть от этого не меняется. В обще говоря, это принципиальные вещи, согласиться с этим, конечно, нельзя.
Андрей Трухан: Слушаем Владимира из Нижнего Новгорода.
Слушатель: Добрый вечер. Господин ведущий, у меня к вам вопрос: неужели вам не надоело, как шумит вода, чего не отключаете Маркова? Он рекламу своей воровской партии делает, и вы терпите. А что, у Путина были программы какие-то? Не было никаких программ, и у этого пустого места ничего нет. Просто деликатный Локоть подтвердил, что там что-то написано.
Андрей Трухан: Владимир, спасибо за ваше жесткое мнение, в Нижнем Новгороде, наверное, есть основания так думать. Мы тоже деликатны и уважаем разные точки зрения, в том числе точку зрения Сергея Маркова. Сегодня за Дмитрия Медведева проголосовало 299 человек – это третий от конца результат, если брать всех премьер-министров в новой России. Мне хотелось бы задать вопрос участникам программы – что это означает? То есть меньше него набирал только Сергей Кириенко и Владимир Путин во время первого восхождения на пост премьер-министра. Что это значит – недоверие к кандидатуре Медведева, признак его несамостоятельности?
Сергей Марков: Вы знаете, мне представляется это результат прошедших парламентских выборов и уменьшение голосования за "Единую Россию" и одновременно постепенный уход в оппозицию "Справедливой России". Со "Справедливой Россией" неизвестно, что получится, она может расколоться, там очень большая неоднородность. Но мы видим, что нарастает недовольство. И даже молчаливое моральное большинство, которое большей частью пропутинское, даже по звонкам мы видим, что не всегда занимает такую позицию, и их поддержка сейчас достаточно условна. Здесь ряд ключевых проблем, они носят политический характер, хотя не традиционно политический характер они носят. Например, по образованию. Есть действительно люди, которые считают, что российский уровень образования должен снизиться до того уровня квалификации, который существует в российской экономики. А другие считают, что уровень образования нужно держать выше, чем уровень экономики для того, чтобы экономика могла подтягиваться. Или, например, по острейшим социальным болезням, таким как водочный алкоголизм среднего возраста и наркомания. Есть люди, которые считают, что только тех, кто выразил желание добровольно лечиться, нужно лечить от этого, а продажа водки – это рыночная область, и здесь государство не должно вмешиваться, немножко корректировать. Есть люди, которые занимают другую позицию. Острейшая сфера вторая - социальные болезни в обществе, они считают, что не может наркоман, алкоголик обладать свободной волей, поэтому не надо ориентироваться на свободное волеизъявление, продажа водки – это никакой не рынок, это все равно, как в свободном рынке продавался, например, героин, опий в 19 веке, а потом поняли, что это совсем не так. И по таким острейшим реальным политическим проблемам Дмитрий Медведев будет обязан занять четкую, ясную политическую позицию, и сделать это будет очень даже нелегко.
Андрей Трухан: Анатолий, ваша фракция не поддержала Дмитрия Медведева, очевидно, у вас есть своя кандидатура на пост премьер-министра и свои министры на основные посты. Могли бы вы прояснить кадровую политику КПРФ, на какое место в своем правительстве взяли бы Дмитрия Медведева?
Анатолий Локоть: Вы знаете, я не готов, честно говоря, оценивать личные качества Медведева. Те высказывания, которые он делал как президент и как кандидат в премьеры, мы комментировали. Вопрос в другом заключается: у нас своя программа – программа вывода страны из кризиса. Эту программу мы обкатали в течение даже нескольких лет, не просто в ходе избирательных кампаний в Государственную думу и президента Российской Федерации. Ее поддержали миллионы избирателей, 13 миллионов избирателей поддержали эту программу. Голосовать за Медведева – это значит отказаться от своей программы, это значит поддержать совсем другой курс, тот курс, который проводился все это время. Потому что, судя по выступления Медведева, по весьма разраженному выступлению заключительному слову президента Российской Федерации Путина, курс остается прежним, согласиться с этим мы, конечно, не могли. Поэтому речь идет прежде всего об отрицании программы, той доминанты развития которая навязана нашей стране, нашей экономике. Мы против сырьевого развития экономики, мы против того, чтобы складывать в кубышку сверхдоходы, которые будут поступать в результате продажи нефти и газа. А именно об этом сегодня говорил и Медведев, и Путин.
Что касается результатов голосования. Как мне показалось, и Медведев, и Путин были весьма разочарованы, я не знаю, почему, они рассчитывали на какой-то другой результат, отсюда и раздражительный тон в заключительном слове Путина. Но мне кажется, эти реалии говорят о том, что изменилось состояние общества, изменилось настроение общества, "Единая Россия" потеряла право монопольной власти как в обществе, так и в Государственной думе. Это не отношение скорее конкретно к кандидату или человеку Медведеву, я подчеркиваю, я ухожу намеренно от этих характеристик - это иные реалии в обществе сегодня и с этим надо считаться. Те, кто не желает с этим считаться, а пытается продавить через кулак, через административный ресурс свою волю, они обрекают Россию на весьма печальное будущее.
Андрей Трухан: Сегодня Дмитрий Медведев заявил, что обновит свое правительство на 80%. Как вы считаете, останутся силовики или наоборот социально-экономический блок и кого, на ваш взгляд, стоит туда включить, если думать о прогрессивном развитии российской экономики?
Максим Блант: Что в голове у Дмитрия Анатольевича, мне довольно сложно сказать, и кто там останется, силовики или экономический блок, тоже довольно сложно. Но судя по последним месяцам его президентства и по тому, что он стал премьером, а не президентом, он отвечает за экономический блок. Соответственно, этот блок в его распоряжении, там он и может распоряжаться. Соответственно, Путин в качестве президента напрямую руководит силовиками. Поэтому туда Дмитрию Анатольевичу лезть не то, что не с руки, а даже если бы он не был техническим премьером, соответственно, в его распоряжении экономический блок. Соответственно, будет меняться эта команда. Мы видим, что он явно не сработался с Кудриным, и Силуанов в качестве бывшего заместителя и преемника Кудрина скорее всего уйдет, потому что Минфин очень жестко раскритиковал, буквально в последние дни или недели марта очень жестко раскритиковал практически все инициативы, высказанные, что одним, что другим участником тандема, соответственно, терять там особо нечего. Скорее всего эти люди должны будут уйти. Придет на их место команда, которая всегда противостояла Кудрину, таких людей, причем весьма либерально окрашенных, вроде Дворковича, вроде Клепача, который был заместителем и главным идеологом Минэкономразвития, они скорее всего займут какие-то ключевые посты в правительстве. Что у них получится, довольно сложно сказать, но они будут расстрельной командой и той командой, которая пойдет по краю пропасти в страхе постоянном, что завтра упадут цены на нефть.
Андрей Трухан: Как вы считаете, будет ли Дмитрий Медведев успешным премьер-министром? Каков его исторический срок?
Сергей Марков: Если он будет действовать, то будет успешным. Самый главный запрос сейчас не на слова, а на дела. И поменьше идеологических мифов, в том числе доминировавших последние 20 лет мифов о том, что казино капитализма - это единственная форма рыночной экономики.
Анатолий Локоть: Мне кажется, нас должна заботить не судьба правительства и самого председателя правительства, а судьба страны. При таких подходах, которые были продемонстрированы сегодня, весьма печально. Не предложены конкретные выходы из кризиса, нет предложения развития реального сектора экономики.
Максим Блант: Я думаю, все зависит от того что подразумевать под словом "успех". Если повышение зарплат и пенсий, то все зависит от денежной политики Федерального резерва США и цен на нефть, если что-то другое, то скорее всего шансов у Медведева нет.
