Ошибка, допущенная впервые – неудача, стечение обстоятельств, может быть, неискушенность. Вторая ошибка, допущенная в том же жанре – уже система. Может быть, склад характера. Владимир Путин, кажется, ошибся второй раз – с Михаилом Прохоровым. Точно так же, как ошибся пять лет назад с Дмитрием Медведевым. Проекты очень похожи.
В проект "Соперник" сегодня никто не верит точно так же, как пять лет назад никто не верил в проект "Тандем". За эти пять лет так и не научился зал смотреть на президента Медведева без улыбки, снисходительной или злой – не важно. Впрочем, убедительность этих проектов Путина беспокоит не больше, чем хоть какое-то правдоподобие того, что он излагает в своем публицистическом творчестве.
Дело не в убедительности. Недооцененным оказался оптимизм последней надежды, которая просыпается у масс при виде любого подобия альтернативы, даже тщательно подобранной. У последней надежды вообще редко имеются логические обоснования, но так хотелось искать и, что интересно, находить в политических манипуляциях третьего президента России исторический знак и скрытый символ. И когда все закончилось возвращением Путина, разочарование было злым, будто Медведев и в самом деле кого-то обманул, хотя никого не обманывал даже Путин. Конечно, на Болотную вышли в честь Путина. Но не надо умалять роль в организации этих митингов и Медведева.
Уходя на пять лет в тень, Путин вел себя совершенно логично, оставляя страну на того, чей контраст с ним самим был бы наиболее впечатляющим – этого никто и не скрывал, как никого и не заботило, кого именно предъявить некапризному народу. И Медведев провел отпущенный срок без сучка и задоринки, в полном соответствии с заданием.
Но побочный эффект превзошел все ожидания. Путин переборщил. Медведев ведь был анонсирован как продолжатель и хранитель, ему велели быть командой – он ею честно и был. И вместо того, чтобы спустя четыре года гарантированно пробудить народную тоску по Путину, он открыл всем глаза на то, что собой представляет на самом деле их власть.
То, что в течение восьми лет перед медведевским четырехлетием вызывало брезгливость, отторжение, у кого-то страх, теперь стало анекдотом, и никто не виноват в том, что отдельные романтики приняли это за либерализм. Медведев ведь не так уж мало сделал за четыре года – переименовал полицию и на час задержал время (о чем, впрочем, ему возвращающийся начальник уже мягко указал), и очень старался выглядеть победителем в грузинской войне. И когда пришло время сдавать пост, оказалось, что своим преданным служением он сорвал с власти последние остатки того, что до того почему-то выглядело броней. Потом Медведев не без удовольствия сокрушался: может быть, его сентябрьское решение вывело людей на Болотную. Прозвучало по-завершающему смешно. А ведь и в самом деле имел полное право…
Примерно так же устроено все и с Прохоровым. Необходимый для такой операции налет комичности Прохоров обрел еще в летней истории с руководством "Правым делом". И если кому-то могло показаться нелогичным его стремление в эту мутную воду войти повторно, то зря, все совершенно логично: ехидство избирателя вкупе с готовностью кандидата это ехидство поглощать делают его идеальным партнером по соперничеству.
И снова вышла неувязка. Снова Путин, творя очередной проект безо всякого желания заставить в него верить, нарвался на ту же метафизику. Сама позиция, которую Путин отвел Прохорову, вопреки желанию обоих партнеров делает его символом протеста. Еще, кажется, вчера по всем городам и весям арестовывали немцовские "Путин.Итоги", а сегодня эту маргинальность можно вслух декламировать на экране, и, наверное, это тоже входит в проект, за опрометчивость которого кто-то из его авторов еще наверняка поплатится.
Конечно, Прохоров, как и Медведев, никого обмануть не может. Обман происходит против их воли, в том самом жанре последней надежды. Они вообще ни при чем. Они – побочный эффект, который, как это бывает в науке, может оказаться намного интереснее основ.
Конечно, с точки зрения арифметики этот эффект в исполнении Прохорова будет не более впечатляющим, чем медведевская деятельность в тандеме. Но как она была бесценна с точки зрения уморительного развенчания власти, так и не менее забавное фрондерство Прохорова может укрепить страну в подозрении, что власть не так уж и сильна.
Что она наверняка и подтвердит, когда у нее окончательно сдадут нервы. Она ведь только по очень большой, как ей казалось, необходимости, опускалась до проектов и изысков. 4 марта, когда все закончится, она может решить, что необходимости в них у нее столько же, сколько остается иллюзий на тему народной любви к ней. И все больше признаков того, что власть просто считает дни. Чтобы потом уже безо всяких проектов, а привычно, наотмашь, напрямоту, и – если потребуется – до конца. Это, кстати, хорошая новость: после этого обычно начинает предугадываться настоящая развязка.
В проект "Соперник" сегодня никто не верит точно так же, как пять лет назад никто не верил в проект "Тандем". За эти пять лет так и не научился зал смотреть на президента Медведева без улыбки, снисходительной или злой – не важно. Впрочем, убедительность этих проектов Путина беспокоит не больше, чем хоть какое-то правдоподобие того, что он излагает в своем публицистическом творчестве.
Дело не в убедительности. Недооцененным оказался оптимизм последней надежды, которая просыпается у масс при виде любого подобия альтернативы, даже тщательно подобранной. У последней надежды вообще редко имеются логические обоснования, но так хотелось искать и, что интересно, находить в политических манипуляциях третьего президента России исторический знак и скрытый символ. И когда все закончилось возвращением Путина, разочарование было злым, будто Медведев и в самом деле кого-то обманул, хотя никого не обманывал даже Путин. Конечно, на Болотную вышли в честь Путина. Но не надо умалять роль в организации этих митингов и Медведева.
Уходя на пять лет в тень, Путин вел себя совершенно логично, оставляя страну на того, чей контраст с ним самим был бы наиболее впечатляющим – этого никто и не скрывал, как никого и не заботило, кого именно предъявить некапризному народу. И Медведев провел отпущенный срок без сучка и задоринки, в полном соответствии с заданием.
Но побочный эффект превзошел все ожидания. Путин переборщил. Медведев ведь был анонсирован как продолжатель и хранитель, ему велели быть командой – он ею честно и был. И вместо того, чтобы спустя четыре года гарантированно пробудить народную тоску по Путину, он открыл всем глаза на то, что собой представляет на самом деле их власть.
То, что в течение восьми лет перед медведевским четырехлетием вызывало брезгливость, отторжение, у кого-то страх, теперь стало анекдотом, и никто не виноват в том, что отдельные романтики приняли это за либерализм. Медведев ведь не так уж мало сделал за четыре года – переименовал полицию и на час задержал время (о чем, впрочем, ему возвращающийся начальник уже мягко указал), и очень старался выглядеть победителем в грузинской войне. И когда пришло время сдавать пост, оказалось, что своим преданным служением он сорвал с власти последние остатки того, что до того почему-то выглядело броней. Потом Медведев не без удовольствия сокрушался: может быть, его сентябрьское решение вывело людей на Болотную. Прозвучало по-завершающему смешно. А ведь и в самом деле имел полное право…
Примерно так же устроено все и с Прохоровым. Необходимый для такой операции налет комичности Прохоров обрел еще в летней истории с руководством "Правым делом". И если кому-то могло показаться нелогичным его стремление в эту мутную воду войти повторно, то зря, все совершенно логично: ехидство избирателя вкупе с готовностью кандидата это ехидство поглощать делают его идеальным партнером по соперничеству.
И снова вышла неувязка. Снова Путин, творя очередной проект безо всякого желания заставить в него верить, нарвался на ту же метафизику. Сама позиция, которую Путин отвел Прохорову, вопреки желанию обоих партнеров делает его символом протеста. Еще, кажется, вчера по всем городам и весям арестовывали немцовские "Путин.Итоги", а сегодня эту маргинальность можно вслух декламировать на экране, и, наверное, это тоже входит в проект, за опрометчивость которого кто-то из его авторов еще наверняка поплатится.
Конечно, Прохоров, как и Медведев, никого обмануть не может. Обман происходит против их воли, в том самом жанре последней надежды. Они вообще ни при чем. Они – побочный эффект, который, как это бывает в науке, может оказаться намного интереснее основ.
Конечно, с точки зрения арифметики этот эффект в исполнении Прохорова будет не более впечатляющим, чем медведевская деятельность в тандеме. Но как она была бесценна с точки зрения уморительного развенчания власти, так и не менее забавное фрондерство Прохорова может укрепить страну в подозрении, что власть не так уж и сильна.
Что она наверняка и подтвердит, когда у нее окончательно сдадут нервы. Она ведь только по очень большой, как ей казалось, необходимости, опускалась до проектов и изысков. 4 марта, когда все закончится, она может решить, что необходимости в них у нее столько же, сколько остается иллюзий на тему народной любви к ней. И все больше признаков того, что власть просто считает дни. Чтобы потом уже безо всяких проектов, а привычно, наотмашь, напрямоту, и – если потребуется – до конца. Это, кстати, хорошая новость: после этого обычно начинает предугадываться настоящая развязка.
