Давненько не была я в Бутырке – года два, что ли. А тут как-то звезды легли: Тамара Васильевна из нашей "Руси Сидящей" прошла с передачкой для сыночка, ну и я с ней увязалась, а со мной моя любимая Лиза Глинка, Доктор Лиза, а с нами трое французов-киношников.

Французам я строго-настрого сказала: вы – глухонемые. Рта не открывать, камеру в машине оставить, мобильники выключить, а то спалитесь. А мы с Доктором Лизой в тюремном обществе держаться умеем, мы опытные.

Ну, пошли. Киношные французы моментально смешались с местной публикой, даром что киношные, то есть люди приличные, антигламурные – на вид бомжи бомжами. Только глаза немного выдают – офигевают. Ну, думаю, если кто прицепится, скажу, что не только глухонемые, но еще и юродивые, отстаньте от убогих. В Бутырке все по-прежнему: очереди, свинство, разве что доставку еды из ресторанов стали рекламировать открыто, реклама висит и стоит задолго до подхода к бутырской арке.

Глядь – сидит в уголке настоящая мадонна, младенца грудью кормит. Мадонна из Киргизии, звать Кларой, дитенку месяц, это третий у нее, вот к мужу приехала, за драку его осудили, дали в легкую, трешку. Доктор Лиза взяла мадонну Клару в оборот, велела срочно взять у нее, у Лизы, памперсов, одежды и лекарств, а я взяла Кларин баул и пошла с ней по отлично мне знакомым тюремным кругам. Пошли в очередь к зам. начальника, там, как обычно, записано 100 человек, вот к четырем часам пятый прошел. Очередь хорошая, сердобольная, а там другой и не бывает – пустили Клару вне списка. Дали нам направление в бухгалтерию, оплатить 60 руб. на выдачу справки, что Кларин муж туточки временно прописан, и пошли мы с ней в ту бухгалтерию. А надо сказать, что для удобства граждан бухгалтерия Бутырки расположена совсем в другом тюремном крыле, максимально удаленно от места для посетителей, да еще и ремонт затеяли в Главном следственном управлении, что культурно загораживает Бутырку от глаз беззаботных москвичей и гостей столицы, и кирпичи так и норовят упасть на голову неуклюжим зечкам. В общем, взяли мы с Кларой баулы и младенца, и пошли в бухгалтерию, и француз-оператор с нами увязался.

В связи с падающими кирпичами, стройкой, ремонтом и общей безалаберностью заблудились мы с Кларой. Причем заблудились, беспрепятственно попав внутрь тюрьмы, во вторую арку налево. Ни Клара, ни француз поначалу этого не поняли: ну, форма какая-то висит повсеместно синяя пятнистая, шкафчики металлические, кабинки какие-то, душ для конвоя. Опять же, какие-то запчасти – на вид сильно похожие на пустые автоматные рожки. А может, и не пустые, проверять неохота было. Напряглась: неприятности могут быть нешуточные. Поэтому из-за каждого угла подавала я сигналы голосом: не стреляйте, люди добрые, заблудились мы, в бухгалтерию идем, а сами мы не местные. С полчаса плутали по святая святых тюрьмы – никого. Натурально, я телефон включила, и всё, что по дороге видела, тщательно снимала. Потом в "Фейсбуке" выложила кое-что, но в основном не стала – я про безопасность понимаю, в отличие от тех, кто там за это зарплату от налогоплательщиков получает. Нашли в итоге бухгалтерию – в другом корпусе. Документы справили, вернулись, я еще во внутреннем дворике телефончиком пощелкала, и вернулись назад. Отправила Клару с Лизой дальше дружить, а сама собрала в кучку французов, и пошли к машине – на улице Новослободской она нас ждала, на проезжей части, как все.



Захотелось тут французам камеру достать из багажника и снять мой синхрон на улице. Еще раз, специально для любителей строгих порядков: не в тюрьме, не в приближении к тюрьме, а на проезжей части улицы Новослободская, у нашей машины, следом за которой припарковался автомобиль с гордой надписью ДПС.
Только французы камеру достали, как вдруг из бутырской арки повысыпал народ в синей фсиновской форме, шесть человек, и давай французам руки крутить и камеру отбирать. Сами, конечно, без документов, без представлений. Я, конечно, свой телефон достала и снимаю беспредел. Говорю французам – да пошлите вы их лесом, садитесь в машину, поехали, здесь они не имеют права нас трогать, если что – я вон полицию позову, она с интересом наблюдает эту милую сцену и пока не вмешивается. Вконец офигевшие французы с места не трогаются, показывают фсиновским беспредельщикам свои документы и камеру, а также то, что на ней снято, а именно пейзаж улицы Новослободская. Фсиновцы видят, что я снимаю их на телефон, и пытаются у меня его отобрать (чисто дети), а мне как раз на него судебный корреспондент газеты "Ведомости" звонит, ну, я и передаю Анастасии Корня в прямом эфире происходящее. Снабжая, конечно, комментарием про идиотов из системы Минюста.

Шестеро фсиновцев ретировались, а мы пошли обедать. За обедом я показала французам, что я сняла на телефон, случайно попав в поисках бухгалтерии в тюрьму. Показать – показала, но перекачать запись не дала. Потому что я за безопасность в тюрьмах, за их безукоризненную охрану и порядок, а главное – за закон.

А за что отвечает у нас ФСИН и Минюст, я не знаю.

Самые невинные фотки прилагаю.

Ну, и чтобы два раза не вставать, прилагаю фото из московского СИЗО-3, что на Пресне – терминал с информацией о том, как опасно жить в России (неплохая наглядная агитация), и пара снимков из книги для обращений к администрации. "Трешку" я посещала на прошлой неделе. Там мне больше понравилось: сотрудники подходили, вежливо интересовались подготовкой к митингу и костерили начальство. А Бутырка от гражданской активности отстаёт. Нехорошо.