Марина Тимашева: В 2009 году Цирк дю Солей впервые представил в Лужниках свое представление "Varekai". А 4 февраля в Москве состоялась премьера его нового шоу "Заркана" в Государственном Кремлевском Дворце. Режиссер шоу – Франсуа Жирар (автор кинофильмов "Красная Скрипка" (1998) и "Шёлк" (2007)). Композитор – Ник Литтлмор. Сценограф – Стефан Руа. Жанр определен авторами, как "акробатическая рок-опера". Играть ее будут до апреля 2012 года. Действие спектакля разыгрывается в декорациях, стилизованных под "ар нуво". Стоимость шоу - 50 миллионов долларов, месяц монтировали декорации в Москве. Занято в нем 75 актеров из 15 стран. Создано оно только для ''Radio City Music Hall'' в Нью-Йорке и Государственного Кремлевского Дворца в Москве. Всего 12 номеров, сильное впечатление производят ''Дуэт на лестнице'', ''Русская палка'' (акробаты на шесте), канатоходцы, воздушные гимнасты, и – совсем не цирковая Песочная анимация (то есть рисунки на песке и на стекле). Пожалуй, главное впечатление – эквилибр на руках на скользкой поверхности Анатолия Залевского, выпускника Киевской цирковой школы. На фестивале циркового искусства в Париже он взял золотую медаль, после чего и получил приглашение от Цирка дю Солей. Второй смертельный номер называется ''Колесо смерти'': гимнасты перемещаются по внутренней, а затем по внешней поверхности колес гигантской металлической восьмерки, которая вертикально и очень быстро вращается. Двое молодых мужчин умудряются скакать по ней через прыгалку и бежать по ней с завязанными глазами.
У названия ''Заркана'' есть перевод – ''Причудливая магия'' (от ''bizzare'' и ''arcan''). Магия – в основном от художника и людей, работавших над спецэффектами. На сцене установлен огромный видеоэкран (светодиодная панель) , мониторами оказывается и то, что сперва было принято за обычные кулисы. За счет множества арок-кулис, света, цвета и компьютерных фокусов, создается иллюзия объемного пространства. И без того немаленькая сцена ГКД зрительно увеличивается чуть ли не втрое. Действие начинается как будто в старинном театре, а потом – по мере развития – переносится в царство сверхсовременных технологий.
В партии волшебника Зарка в Америке выступал Гару, но в Москву он не приехал, и его заменил Пол Биссон. Он и его партнерша Кассиопея поют в сопровождении рок-группы (музыканты размещаются на сцене, на подвижных высоких платформах). На самом деле, шоу объединяет, в первую очередь, музыкальная драматургия.
(Музыка)
Версии либретто – разные. По одной Зарк пробует восстановить представление, которое когда-то пользовалось успехом. В этом ему помогает целая бригада клоунов (у каждого – своя маска, свой образ, свой характер), жонглеры, гимнасты и акробаты. Согласно второй версии Зарк ищет потерянную любовь, отправляется в путешествие, попадает в различные зачарованные миры, где его пробуют соблазнить 4 женщины. Зовут их ''шестирукая'', Мандрагора, Кундалини и Тарантул. Наиболее эффектна Мандрагора: в самой высокой точке, по центру сцены расположен медальон, в какой-то момент он раскрывается гигантским цветком, и из него появляется женщина. ''Шестирукая'' вся опутана змеями. Змеи, конечно, бутафорские, но они шевелятся и кажутся живыми. Видеоэкраны при этом тоже кишат змеями (их изображения реагируют на все движения артистов. Говорят, что это делается с помощью инфракрасных камер). Честно говоря, сюжет, если предварительно не ознакомиться с буклетом, не прочитывается и не покидает ощущение, что старые добрые цирковые номера просто вписаны в рамку спецэффектов. О спектакле говорит Алла Сигалова.
Алла Сигалова: Это спектакль-цирковое представление. Как, впрочем, и всё, что делает Цирк дю Солей. Это такой размытый жанр: он находится на стыке цирка, театра, балета, эстрадного зрелища и даже этнического искусства. Мне рассказали, что была какая-то сюжетная основа. Когда я нахожусь на их представлениях, у меня выключаются мозги, и я глупо, наивно, безмозгло, по-детски воспринимаю все происходящее. Наверное, руководителям и режиссерам Цирка дю Солей, мой ответ не понравится, но я действительно становлюсь пятилетней девочкой и уже ничего не могу с этим поделать. В первую очередь, на меня действует само зрелище. Действует и та отвага, с которой работают артисты. Я вообще уважаю артистов, которые честно трудятся. В Цирке дю Солей люди честно трудятся. У них другого варианта нет. Иначе они разобьются насмерть.
Марина Тимашева: Примерно пятьдесят процентов артистов, занятых в ''Заркане'' - родом из России. Одна из них – Мария Чуду. С 12 лет она работала в труппе московского цирка на проспекте Вернадского. С ним же впервые отправилась на зарубежные гастроли в Японию, Швецию и Венгрию. В 1997 году стала обладательницей специального приза ''Кубок Жонглера''/''Juggler’s Cup'', вручаемого принцессой Монако Стефанией на Международном фестивале циркового искусства в Монте-Карло. В 9 лет, гласит легенда, Маша увидела сюжет о шоу ''Saltimbanco'' по телевизору и сообщила маме, что будет жонглировать в этой постановке. В 1994 году ей поступило соответствующее предложение. Ей было 14 лет. В 2007 году Мария работала в постановки ''Wintuk'', где жонглировала и танцевала хип-хоп. Именно ее номером открывается ''Заркана''. Прелестная рыжеволосая девушка бьет степ и мячики в пол, в окружающие ее предметы, в ступени лестницы, по которой поднимается.
Как вы сами для себя определяете жанр, в котором вы работаете?
Мария Чуду: Во-первых, это жонгляж, но в этом жанре мы нашли ту вещь, в которой можно мячики использовать как барабанные палочки. То есть визуально выглядит, что я жонглирую, но концентрация более идет на музыку. Мы исполняем музыку, я стучу в это же время чечетку, с музыкантами и барабанщиками - мы все вместе возрождаем этот большой силуэт музыки, как бы. Конечно, трюки нужно делать, это понятно, мы работаем в цирке, но, честно говоря, больше концентрации, самое тяжелое это жонглировать и держать этот ритм тяжелее, чем делать 9 или 7 мячиков для меня, например. Поэтому мне интересно очень.
Марина Тимашева: Речь идет о том, что кто-то делает для вас этот номер?
Мария Чуду: Есть режиссер-постановщик всего шоу, а этот жанр я придумала еще в 2007 году и предложила Цирку дю Солей, сказала, что это с 9 лет это была моя мечта быть в дю Солей. И в 14 лет я попала сюда. Они рассмотрели и сказали: ''Хорошо, мы поможем тебе, давай попробуем, посмотрим, реально это или нет''. Через два года меня пригасили в ''Заркану'', и мы стали делать большой research - с сантиметром бегали, смотрели, куда мячик полетит, как, чего... Как жонглер и специалист в этом проекте рассматривала это все я, на музыку и постановку ритма, конечно, мне давали преподавателей, цирк мне давал хороших хореографов, сам режиссер-постановщик все время смотрел со стороны, говорил, что именно он хочет. Мы продолжали опять работать, много меняли, много вставляли, много очень работали. Но хорошие режиссеры, хореографы, акробаты, сами дизайнеры - это все вместе, это маленький такой шарик.
Марина Тимашева: 9-летний ребенок увидел шоу, и оно произвело на него такое впечатление, что он поставил себе цель - попасть в это шоу. Что за характер у вас, когда в 9 лет человек ставит цель и в состоянии ее добиться? А что произвело на вас такое впечатление тогда?
Мария Чуду: Я - цирковой ребенок, у меня мама сама из цирка. То есть в 6 лет мне уже понравилось жонглировать, дети бегают, играют, а я все время с мячиком стояла. И потом в 9 лет, когда я увидела шоу ''Saltimbanco'' на видеокассете, там был жонглер Мигель, он бил мячики в пол. И я почему-то увидела, до сих пор помню эту картинку, все такое было красочное, веселое и он так жонглировал весело. И мне как раз попались мячики из магазина для собак, знаете, бьются в пол, и я попробовала три мячика, у меня получилось. Я говорю: ''Мама, если я много буду репетировать, я попаду в это шоу?'' Она на меня посмотрела: ''Да попадешь, попадешь''. И вот с этого момента я начала тренироваться, и когда я попала в Цирк дю Солей, я не знала, куда я попала, в какое шоу. Когда меня пригласили в студию показать мой реквизит, мне сказали: ''Вот это твой стол''. А это был стол того жонглера, который работал. То есть для меня был шок, что моя мечта осуществилась.
Марина Тимашева: Маша, а что значит ''попала''? Вот вы поставили себе цель, вы репетировали этот номер, а что вы делали дальше для того, чтобы попасть?
Мария Чуду: У меня был свой номер, я работала в Московском цирке, мы отправили видеокассету в кастинг Цирка дю Солей, меня увидели и пригласили.
Марина Тимашева: А вам не хотелось обратно немедленно домой, потому что, наверное, есть значительная разница между тем, что происходило в московском цирке тогда и в Цирке дю Солей?
Мария Чуду: Вы знаете, я уехала настолько молодая и настолько вся в мечтах и в ответственности, чтобы хорошо работать для этой компании, я там привыкла за 14 лет... Конечно, мне всегда хотелось домой, я каждый приезд прихожу в свой цирк, конечно, я скучаю по запаху, по всему. Но мне кажется, что уже настолько далеко от этого, что мне будет очень странно адаптироваться. Я помню, лет 10 назад мне хотелось там работать, у меня друзья, конечно, свои, все мы выросли вместе, но сейчас уже настолько все далеко, я выросла и здесь привыкла. Это мой новый дом.
Марина Тимашева: А в чем принципиальная разница, например, для вас в том, как работает здесь цирк и в том, как работает дю Солей?
Мария Чуду: Разница большая. Нет хорошей и плохой стороны, это просто две разные вещи. Здесь цирк старается иметь историю. А есть традиционный цирк, и в этом есть своя красота, мне это тоже нравится. Люди просто выходят и работают, то есть нет там ни мейк-апа, ни костюмов таких больших. Они выходят, какие они есть, и в этом есть какая-то своя красота, человечность, и, рискуя жизнь, отдают душу и сердце, но в традиционном варианте. И мне тоже это очень нравится, и это очень классно для детей. Потому что некоторые шоу для детей, вы знаете, как бывает... Вот где я сейчас работала, в дю Солей - детям нравится, другие - я не знаю, но для трехлетнего ребенка, конечно, ему на собачек хорошо посмотреть, на клоунов.
Марина Тимашева: А вот это представление, оно образует собой драматический сюжет. Значит ли это, что вы не просто делаете какой-то номер, а что вы играете какую-то роль в этом сюжете, или нет?
Мария Чуду: Конечно, я играю роль в этой программе, потому что шоу начинается с меня - музыка, все просыпаются. Задумка, что я уснула, в коробке 75 лет я проспала, меня разбудили, я выбегаю, 6 тысяч смотрят на меня и надо что-то делать. Мы начинаем это все развивать, потом я исчезаю и шоу начинается. И вот это моя роль - моя роль всех разбудить, вспомнить, кто я была раньше, либо я Алиса в Стране чудес, может быть, я фаталь, может быть, я просто Маша. Я пытаюсь играть три разных характера во время номера, но роль моя это всех просто разбудить.
Марина Тимашева: Папа — дрессировщик, мама — эквилибрист, а вы - жонглер? Почему вы не хотели наследовать их специальность?
Мария Чуду: Потому что, во-первых, я боюсь медведей. Мама-акробатка, а я боюсь высоты, но очень любила всегда танцевать, и мячики мне очень понравились. Не знаю, у них жанры такие, которые я не сделаю ни за что. Мамин партнер меня один раз взял на руки, так держит, у меня есть фотография, я руки протягиваю и плачу просто: заберите меня оттуда! На земле я нормально, я хорошо себя чувствую.
Марина Тимашева: Маша, наши балетные или музыкальные артисты, в общем, те, которые вынуждены с раннего детства заниматься тем, чем они будут заниматься, почти всегда говорят, что им это никакого удовольствия не доставляло, что это чистая ''принудиловка'', что родители их отвели, заставили. А когда вы говорите, нет такого ощущения, чтобы вас кто-то заставлял.
Мария Чуду: Нет, у меня нет такого ощущения, я сама выбрала, мама со стороны наблюдала и ждала, пока мне это надоест, потому что жонгляж такой жанр кропотливый, нужно все время просто кидать, кидать, кидать... Вроде достаточно скучный, но мне за 20 лет не надоело пока.
Марина Тимашева: Рукам требуется что-то специальное для того, того чтобы они эту нагрузку могли выдержать?
Мария Чуду: Во-первых, самое главное - очень хорошо разминаться, растягиваться, даже если ты дома не жонглируешь, надо все время растягивать пальцы, конечно, массажи нужны, горячие ванные. Главное, чтобы была циркуляция крови - если по семь часов в день кидать, они устают и начинают немножко опухать. Я часто прикладываю лед, чтобы опухоль сошла. А так, в основном, конечно, хорошо день не трогать, не жонглировать, просто дать рукам отдохнуть, и все.
Марина Тимашева: А есть такая возможность или это действительно семь часов каждый день?
Мария Чуду: Сейчас, перед премьерой, я тренируюсь целыми днями, а когда я работаю, я тренируюсь до шоу, после номера, а между шоу я отдыхаю. Потом опять я разминаюсь, тренируюсь.
Марина Тимашева: А у вас хорошие отношения в Цирке дю Солей между собой? Потому что я не знаю, честно говоря, как в московском цирке, дружат они или нет.
Мария Чуду: Вы знаете, на самом деле мне очень нравится наш коллектив и мне повезло в двух других шоу - у нас все время была как семья, мы все время друг за другом, потому что шоу одно, и мы все друг от друга как-то зависим. Поэтому все время за кулисами мы друг друга поддерживаем: давай, поехали работать! Мы дружим и вместе ходим иногда отдыхать, ужинать, если кому-то плохо, мы всегда подойдем, поддержим. Мы на самом деле как маленькая, но в то же время большая семья.
Марина Тимашева: А ''Заркана'' это первое шоу, в котором вы работаете?
Мария Чуду: Нет, я работала с ''Saltimbanco'' и ''Wintuk'' в Нью-Йорке, мы работали ''Christmas Show'' в Madisson Square Garden, и с 'Saltimbanco'' я сделала восемь с половиной лет тур по миру.
Марина Тимашева: То есть, вы очень много ездите. Есть какая-то разница, как люди реагируют на цирк в разных странах? Потому что есть, конечно, индивидуальная разница, есть люди, которые не переносят цирк. Вы говорите, что вы боялись высоты, а есть люди, которые не могут даже смотреть на людей, работающих на высоте. Есть люди, которые очень не любят дрессированных животных, они считают, что это насилие над животными, и так далее. Третьи еще чего-то не переносят. Это я понимаю. А вот реакция аудитории в разных странах? Вы чувствуете, что в какой-то стране, может быть, именно жонгляж - не их профиль, они меньше реагируют на это, а больше реагируют на другие вещи?
Мария Чуду: Разная реакция всегда. Иногда бывает, что сидят - о' кей - а в конце шоу встают и начинают кричать. Бывает такое, что вроде этот номер был тихий, а потом — раз! - приезжаем в другой город, его принимают, его любят. То есть каждый город это как большой сюрприз для нас. Мы не знаем часто как, что. Этот адреналин мне нравится. Что будет? А как примут? А что скажут? Каждый город это как новый мир. Стоишь за кулисами думаешь: что будет?
Марина Тимашева: Маша, а в Москве еще свои набегут старинные знакомые, родительские друзья, свои друзья. Это хуже или, наоборот, приятнее?
Мария Чуду: На данный момент я стараюсь об этом не думать, я сейчас концентрируюсь только на одном. Конечно, звонят, хотят посмотреть, они все радуются, что я здесь. Мне будет очень приятно, когда мои друзья из пятого класса придут меня посмотреть.
Марина Тимашева: А вот вы в 14 лет уехали, вы ребенком работали в цирке, а когда вы успели получить общее образование?
Мария Чуду: Сначала я училась в школе, потом, когда я уехала в Канаду, в Цирк дю Солей, я поступила на экстернат , потом сдала все экзамены в Токио при русском посольстве. Мне было 17-18 лет, со мной занималась мама, жена одного акробата была учителем истории и литературы, она мне тоже помогла. При посольстве там была своя школа, я вставала в 6 утра, шла в школу, делала два шоу в день, догоняла всех, и потом сдавала экзамены. Мне отдельно, индивидуально сделали экзамен истории, и я все сдала - одна четверка, все пятерки.
Марина Тимашева: Маша, а вы должны удерживаться в каком-то определенном весе или это не принципиально в вашем деле?
Мария Чуду: Это очень важно. Сцена есть сцена, вид это очень важно.
Марина Тимашева: Вы имеете в виду впечатление, которое вы производите, а если вы полнеете или худеете, это отражается на том, что вы можете или не можете?
Мария Чуду: Конечно, если я пополнею на три килограмма, мне будет тяжело работать, чувствуешь себя как надутый шарик — неудобно.
Марина Тимашева: А если вы заболеваете, что происходит? Вы не можете работать, вы получили травму, у вас высокая температура. Что происходит с шоу? В обычном цирке номера взаимозаменяемые, я сняла один номер, зрители этого даже не заметили, я в программку внесла какие-то коррективы, и все. А здесь, когда это цельный спектакль, что происходит?
Мария Чуду: У меня был один раз случай, когда я не смогла отработать шоу, началось со второго номера, который после меня. Я не видела и не знаю, это было хорошо или плохо. Но здесь — концепция. Своя история, линия истории . Если я болею, я дома сижу, я не знаю, как все это вообще смотрится.
Марина Тимашева: Маша, а профсоюзы защищают ваши права? Потому что у нас режиссер сказал, что 12 часов работать, будете 12 часов работать, сказал, что ночная репетиция, будете ночью репетировать.
Мария Чуду: Нет, у нас не так. У нас, конечно, есть длинные дни, но в этом плане у нас хорошая забота. У нас по правилам есть определенное количество часов работы, если идет переработка, нам, конечно, доплачивают за это деньги, и нет такого, что ''я сказал, и иди''. Просто говорят: ''Ребята надо, но мы вам доплатим''. Если возможно помочь, конечно, мы будем работать.
Марина Тимашева: Говорят, что вы сами еще и гримируетесь.
Я была уверена, что работает целый огромный штат гримеров и штат людей, которые вас переодевают из одного костюма в другой. А вы все делаете сами, так?
Мария Чуду: У меня есть в каждом городе костюмер, который меня одевает в мой костюм, потому что мне нужна помощь, у меня – корсет, а некоторым не нужна. И гримируемся мы сами. Сначала нас гримирует гример, потом мы с ней учимся, она делает одну сторону лица, мы - другую, потом мы при ней сидим, делаем это несколько раз, сначала это занимает три-четыре часа,
потом уже, с опытом, набиваешь руку, это уже занимает у меня, например, 30- минут. Но, конечно, мы проходим определенные классы, которые необходимы просто. Особенно для мужчины - он никогда в жизни не держал карандаш в руке и сидит часов пять над гримом.
Марина Тимашева: То есть, вы открываете шоу, а перед этим сидите и этими руками, которыми будете жонглировать, выполняете совершенно другого типа действия. Руки от того, что вы накладываете себе грим, к тому моменту, как вы должны работать, они не устают?
Мария Чуду: Конечно, нет. Наоборот, грим хорошо рисовать — концентрируешься, успокаиваешься. Если ты переживаешь, не можешь рисовать, приходится успокаиваться. По-моему, это моя маленькая медитация.
Марина Тимашева: Вообще-то, Цирк дю Солей - огромная такая фабрика, просто город. А артист, который в этом во всем участвует, он не чувствует себя потерянным, одиноким, махины какие-то немыслимые, компьютеры, свет, мощный звук, динамики, невозможное количество технической обслуги... Я понимаю, как у нас - такое домашнее все. А здесь такое впечатление, как будто попал в какой-то космический фильм.
Мария Чуду: Поначалу — да, потому что это самое большое шоу дю Солей.
В других я работала, там было поменьше всего. Поначалу, когда мы только начали, я в первый раз увидела сцену в Нью-Йорке, в Radio City, я так и села, я не могла двигаться: ''Господи, боже мой! Вот это машина!'' Сейчас это уже мой дом, поэтому совершенно ничего не чувствуется такого, мы настолько привыкли к этим сумасшедшим переездам, к быстрой адаптации, тренировке. Даже в какой-то степени интересно каждый раз приезжать — суматоха, все бегают, что-то делают на компьютере, что-то мигает, что-то происходит. Значит, надо тренироваться.
Марина Тимашева: Мобилизация организма происходит. То, что это не арена, а сцена, то есть плоскость, а не объем - вы легко к этому адаптируетесь, не возникает с этим проблем?
Мария Чуду: По мне - без разницы, работать на арене или на сцене. Где публика, туда и смотреть надо.
Марина Тимашева: Но если публика сидит по всему кругу?
Мария Чуду: Я немножко поменяю хореографию и как-то к этому адаптируюсь, мне буквально нужно минут десять.
Марина Тимашева: То есть, нет этого ужаса, что вот так, сплошной стеной?
Мария Чуду: Нет, совершенно нет. Если публика по кругу, то она ближе. А вот в Radio City вперед надо смотреть, зрители настолько далеко, что энергетически ты отдаешься уже настолько, чтобы третий балкон хоть что-то почувствовал.
Марина Тимашева: Чтобы пробить это пространство?
Мария Чуду: Да, чтобы пробить, это тяжело, конечно. А когда по кругу ты движешься, кружишься, смотришь, круговорот делаешь свой.
Марина Тимашева: Маша, цирк называется дю Солей — Солнечный. Есть какая-то история, понятно, почему его так назвали, а вот вам кажется, это название подходит к этому цирку, и если да, то почему?
Мария Чуду: Потому что он на самом деле и есть ''солнечный'', он заставляет очень многих людей улыбаться, даже многим людям поменял жизнь,
которые были очень грустные люди, приходили, не видели смысла жизни, после шоу они уходили с улыбкой и меняли всю свою жизнь, потому что после шоу им казалось, что не все так страшно, сложно, что еще есть какая-то радость и стоит жить. Поэтому, я думаю, что это очень хорошо подходит этому цирку.
