Елена Рыковцева: Президент Дмитрий Медведев посетил факультет журналистики МГУ, чтобы встретиться там именно со студентами журфака, а вовсе не с активистами молодежных движений, как было в прошлое его посещение. Исправил ошибку. Премьер Владимир Путин в этот же день тоже встретился со студентами, только не в Москве, а в Томске. Оба рассказывали молодым людям о том, что те живут в государстве с развитой демократией.
Президент Дмитрий Медведев, в частности, называет прошедшие парламентские выборы самыми чистыми в новейшей истории России, а премьер Владимир Путин объявил студентам, что Россия свободная страна, в которой никогда не будет диктатуры.
Характер общения лидеров страны с молодежью в нашем эфире комментирует обозреватель газеты "Московский комсомолец" Александр Минкин. Но сначала мы связывается с первокурсницей журфака МГУ, Анной Хламовой, чтобы спросить о ее впечатлениях от встречи с Дмитрием Медведевым.
Анна Хламова: Я на встрече присутствовала в качестве помощника организатора, можно сказать, волонтера. В наши обязанности входило следить за порядком, чтобы не было провокаций и незаконных задержаний. Олег Гервалов, наш главный организатор, договорился с сотрудниками Федеральной службы охраны. Они согласились на такой компромисс. Всем студентам, которые заходили на факультет, раздавались памятки, в которых были написаны правила, как вести себя с ФСО, что делать в случае задержания. Сотрудники ФСО как-то расслабились, можно сказать, улыбались, были предельно вежливы. На факультет нельзя было заходить со своей едой, только в исключительных случаях. Но палатки с едой и столовая работали до последнего, до самого прихода президента.
Что касается обстановки в целом, то факультет разделился. Старшие курсы и заочные отделения сдавали свои последние экзамены. Им было как-то не до президента. А делегатов на встречу попросили прийти к 10 часам, хотя сам Дмитрий Анатольевич приехал к часу.
Елена Рыковцева: Три часа сидели в аудитории что ли?
Анна Хламова: Нет, в аудиторию не пускали. Они стояли перед металлоискателем на втором этаже. Пускать начали где-то в 12:40. Естественно, там были списки, проверяли у всех паспорта. Очень хорошо, что была учтена прошлая ошибка. В прошлый раз, когда президент приезжал на наш факультет, то встреча проводилась в 232 аудитории. Она не такая большая. А в этот раз – в 201. Это бывшая Ленинская, а ныне Ломоносовская аудитория. Это самая большая аудитория нашего факультета. Естественно, больше народу смогло присутствовать на встрече. Когда президент пришел, он не пошел по главной лестнице. Он пошел обходными путями.
Елена Рыковцева: Там, где обычно лозунгами машут – не пошел.
Анна Хламова: Не пошел. Меня не было в аудитории. Я не была заявлена в списках, но на балюстраде был установлен экран с трансляцией из аудитории. Мы просто все видели.
Мое первое впечатление было, можно сказать, неприятным. Потому что с первых слов Дмитрий Анатольевич как будто ограничил область вопросов и время. Время – это понятное дело. Он сказал, что встреча будет час-полтора. Из вопросов… Он сказал – раз вы студенты факультета журналистики, давайте поговорим о проблемах СМИ. В итоге об этом было задано вопроса три – вопрос о цензуре, вопрос об общественном телевидении, вопрос о трудоустройстве. А дальше были другие темы.
Но первые вопросы меня, честно говоря, шокировали, так как несколько человек говорили о своих личных семейных проблемах, с просьбой помочь. Дмитрий Анатольевич обещал всем помочь, говорил – напишите мне свои данные, я вам помогу. Один молодой человек (это не было показано ни в одних новостях) сказал: "Я обожаю государство, я хочу служить государству. Можете ли вы мне посодействовать?" Дмитрий Анатольевич засмеялся и зааплодировал. Но я была в шоке, честно говоря.
Потом были затронуты хорошие вопросы. Вопрос, например, о Таисии Осиповой, которая осуждена на 10 лет. Дмитрий Анатольевич сказал, что 10 лет – это очень много.
Елена Рыковцева: Что именно из того, что он отвечал, показалось важным для вас?
Анна Хламова: Хочу сказать, что Дмитрий Анатольевич очень хороший оратор, как и многие политики. Он на каждый вопрос начинал лить очень много воды, так что внимание отвлекалось. Как-то так между делом говорил важные вещи. Нужно было очень внимательно слушать. Например, мало кто обратил внимание, когда он сказал, что эти выборы, последние выборы, которые прошли, были самыми честными за всю историю РФ.
Елена Рыковцева: Это все заметили.
Анна Хламова: Все, но не все.
Елена Рыковцева: Вы это заметили, когда он это сказал?
Анна Хламова: Да, моментально. В основном на каждый вопрос он лил очень много воды. Даже когда его спросили про Ходорковского, он сказал, что сочувствует ему. Никакого четкого ответа, когда его отпустят, за что он осужден? На вопрос об инвалидах – почему у нас такая ситуация, что по сути дискриминация? – он сказал, что при Советском Союзе было гораздо хуже.
Личное мое мнение, не могу это не отметить, что очень многие в Твиттере потом писали, что наверняка вопросы были подтасованы, как такие вопросы можно задавать?! Но я знаю, что девочки из моей группы, которые были отправлены делегатами, отправляли примерные вопросы, но конкретного от них ничего не требовалось. А мой знакомый с 6-го курса, который по совместительству работает корреспондентом "Дождя", не отправлял свой вопрос. Дмитрий Анатольевич выбирал людей, которые будут задавать вопросы, довольно рандомно (неформ. случайно – ред.) , по крайней мере, это так выглядело со стороны.
Александр Минкин: Когда происходит в течение полутора или двух часов какая-то встреча, то потом от нее остается что-то самое-самое, остается буквально минута. Я вам могу объяснить на примере, как 24 сентября Медведев сказал – следующим президентом будет Путин. И только это помнят. А ведь он там говорил целый час про модернизацию и пр.
Вчера все комментаторы в Твиттере и Аня обратили внимание на фразу "это были самые честные выборы". И все возмутились. Даже в комментариях было, что он врет и все такое прочее. Подождите! Он несколько раз за время встречи со студентами сказал, что он говорит с предельной искренностью. Он несколько раз сослался на свой большой опыт – вот было так в 90-х. И еще он сказал, что ему кладут на стол секретные доклады. Он знает просто насквозь. Поэтому он говорит со знанием дела, не как обыватель понаслышке, а со знанием дела. Большое спасибо. Зачем говорить, что он врет? Вполне вероятно, что он говорит правду, и это были самые честные и чистые выборы.
Тогда вопрос. А в 2008, значит, были более грязные? Значит, он выбран был каким-то ужасным способом. А в 2000, когда Путин? А в 2004? Если эти выборы, которые только что были, оказывается, были самыми честными, это означает буквально, что все предыдущие были более бесчестными. И если сейчас зафиксированы погрешности или фальсификации на уровне 15-20%, то отнимите-ка от результата наших президентов в 2000, 2004, 2008 15-20%, и вы поймете, что должен был быть второй тур. Он, как он сказал, «с предельной откровенностью» рассказал сейчас об этом.
Елена Рыковцева: Аня, а что здесь было самое-самое?
Анна Хламова: Мне мгновенно вспомнилось два момента. Первый момент показали в новостях по Первому каналу, я специально вчера посмотрела новости. Обычно ведь Первый и Второй канал не всегда показывают картину полностью. Это всем известно. Я решила посмотреть специально. И вот этот вопрос, который многие сочли за провокационный, как раз был показан. Один молодой человек спросил – готов ли Дмитрий Анатольевич разделить судьбу Саддама Хусейна? Вопрос о смертной казни. На что Медведев сказал, что ничего не боится и готов умереть за свои идеалы. Он это сказал так, что у меня сразу сложилось впечатление, что эта фраза "я готов умереть за свои идеалы" станет крылатой, как в 90-е при правлении Ельцина фраза о том, что он готов голову на рельсы положить.
Еще момент, который не показали. Был задан вопрос о несистемной оппозиции. Каково отношение Дмитрия Анатольевича к несистемной оппозиции. Кого он выделяет из оппозиционеров – Навального, Парфенова, Кашина, кого-нибудь другого? Дмитрий Анатольевич не стал никого выделять и ответил на этот вопрос довольно-таки коротко. Он сказал, что нет сомнений в том, что кто-то из этих людей организует собственную партию (именно партию несистемной оппозиции), что это составит достойную конкуренцию "Единой России", но это будет весело. А если весело – значит хорошо.
Елена Рыковцева: Пришло сообщение на пейджер. Николай спрашивает: "О чем вообще можно говорить с человеком, который согласился быть куклой у кукловода, тем паче сейчас, когда он уже стал хромой уткой?» Иными словами: какой смысл встречаться с президентом, когда он уже не совсем президент и давно не президент?!
Александр Минкин: Хромая утка – это некоторым образом живая все-таки. Потому что про мертвую утку никто не скажет, что она хромая. Но совершенно справедливый вопрос слушателя. Зачем вообще о нем говорить, когда он уже почти… Так вот. И было бы правильно. Но впереди нам обещают (и он сам, видимо, на это надеется), что он станет премьер-министром России. И вот тогда, если этот человек уже почти премьер-министр, его способ мышления, его ум - все это представляет интерес. Это наш будущий премьер-министр. И нам надо определяться, если еще кто не успел определиться.
Что касается его готовности умереть за идеалы, за семью, за детей. За детей и воробей, и кошка. Он путает идеалы и инстинкты. Это большой промах. Хоть он и опытный оратор, но он столько раз за эти 1,5-2 часа у них там провалился!..
Елена Рыковцева: Аня, воспринимаете ли вы его все еще как президента? Или как уже человека, который был когда-то президентом? Допустим, он будет премьером. Но вы ведь его спросили об этом – а вдруг нет? И мне показалось, что отвечая вам, он даже покраснел и начал готовить вас к тому, что, скорее всего, «кинут» его в мае. Не будет он премьером. Вот так мне показалось. А вам?
Анна Хламова: На самом деле – да. Он действительно покраснел. Он сказал, что если вдруг у Владимира Владимировича Путина не получится стать президентом, и он не будет председателем правительства, то из политики он не уйдет в любом случае и не отрицает того, что будет баллотироваться на следующие выборы или через выборы. Потому что он молод. Ему всего 46 лет. Политика – это его жизнь.
Александр Минкин: А выборы станут еще чище к тому времени, благодаря его реформам.
Елена Рыковцева: А я ведь даже и не увязала его ответ с президентством Путина. Мне показалось, что он раньше, чем об этом, сказал, что, возможно, он не будет премьером в мае.
Александр Минкин: Вы обе правы. Он несколько раз (минимум два раза) говорил о своем премьерстве с сомнением в голосе. Причем, сомнение о том, выиграет ли Путин, у него было отдельно, а сомнение – станет ли он премьером, даже если Путин выиграет – было отдельно. Поэтому он весь сейчас состоит из сомнений. Бедный.
Елена Рыковцева: Я тоже в этот момент его пожалела. Хотя до этого давно не жалела. Скажу о подлости российского телевидения. Когда студенты спросили его о Ходорковском, а спросили так: летом адвокат Ходорковского сказал, что якобы вы выпустили бы его, если бы вам позволили. Что показывает телевидение? Он говорит: "Это неправда", смеется – хахаха - и все аплодируют. И под грохот аплодисментов заканчивается репортаж об этой встрече в "Вестях" российского телевидения.
Анна Хламова: Да, чудеса монтажа.
Александр Минкин: А как было на самом деле?
Анна Хламова: На самом деле, некоторым вопросам действительно аплодировали. Поэтому смонтировать было не так сложно. Но аплодировали, в основном, более оппозиционным вопросам.
Елена Рыковцева: Он сказал, что такого не было, я этого не говорил, но Ходорковского стоит пожалеть и т. д. Но вот это все отрезается.
Александр Минкин: Я так понимаю, что по поводу ответа про Ходора, аплодисментов не было?
Анна Хламова: Не было.
Елена Рыковцева: Во-первых, весь ответ обрезали. Оставили только ту часть – где «ничего такого не было» и овации студентов.
Александр Минкин: Вот если бы не этот разговор с вами и Аней, я бы этого не узнал. Это случилось с тем самым президентом, который вчера студентам журфака рассказывал, что нет цензуры. А сегодня он, наверное, посмотрел по телевизору и увидел, что она есть.
Елена Рыковцева: Его прекрасно почистили, прекрасно подрезали, прекрасно склеили. Все было замечательно.
Александр Минкин: Поскольку я только на бумаге читал его ответы, Аня, было ли в голосе недовольство, когда его спросили – вот нет трансляции этой встречи. И он сказал – да, я и не хотел трансляции, это и не нужно. Сейчас все равно ничего не скроешь, все равно все будет. Он говорит, что специально не хотел, чтобы был хороший разговор. Но ведь все его встречи с этим расширенным правительством почему-то были по трансляции. Таким образом, когда он встречается со своими сторонниками и не боится (или его окружение не боится) опасных вопросов, тогда идет прямой эфир. А когда он встречается со студентами, то черт его знает, что они его спросят, да еще как он ответит – лучше мы это потом подрежем. Так оно и вышло.
Елена Рыковцева:Аня, снова спрашивают по пейджеру вашу реакцию к его фразе о том, что это были самые чистые выборы в истории России.
Анна Хламова: Еще раз повторю, что я стояла на балюстраде и смотрела трансляцию. Я не видела реакцию людей в аудитории, но реакцией людей, которые стояли рядом со мной,был смех, просто откровенный громкий смех.
Елена Рыковцева: Примерно такая же ситуация была подмечена корреспондентом Андреем Колесниковым, который ездил с Путиным в Томск и выслушивал его общение со студентами. Путин сказал: "Есть режимы в Латинской Америке еще похуже, чем у нас. А у стран ЕС с ними открытый визовый режим". И тут иронизирует Колесников: "Следует признать, что на этой встрече Владимир Путин временами был как никогда откровенен и критичен в оценке, созданной, прежде всего, его усилиями в политической системе". Но это веселится Колесников. На самом-то деле, Путин говорил о том, что Россия свободная страна и возврата к диктатуре нет.
Александр Минкин: Конечно, всегда можно себя сравнить с Китаем, Северной Кореей. 25 лет назад сравнивали с Китаем. Сейчас сравниваем с Северной Кореей. Да, у нас гораздо лучше. Или Туркменбаши какой-нибудь всегда есть, с кем можно отличиться в лучшую сторону.
Еще хочу Аню утешить, когда какой-то студент объяснялся в любви к госслужбе и т. д. В Томске у Путина какой-то парень встает и говорит, это называется вопрос: "Добрый день, Владимир Владимирович. Прежде всего, большое спасибо за то, что Вы нам подарили встречу. Это настоящий подарок для города студентов, которым является Томск". Ух, какой молодец! Я думаю, что карьера сделана.
Елена Рыковцева: А вот Анин софакультетник получит пятерку.
Александр Минкин: Нет, он получит должность.
Елена Рыковцева: Что-то получит. Он думает о себе, о семье.
Александр Минкин: Молодец. Он вполне искренен.
Елена Рыковцева: Аня, как вы восприняли слова Медведева о том, что он еще раз будет баллотироваться в президенты?
Анна Хламова: Я посмеялась. Потому что когда Дмитрий Анатольевич в сентябре объявил, что Владимир Владимирович будет баллотироваться в президенты, то появилось очень много шуток по поводу того, что они решили поиграть в чехарду. Мне сразу вспомнился этот момент. Если представить ситуацию, что будет сначала Владимир Владимирович, а потом снова Дмитрий Анатольевич, потом снова Путин, потом снова Медведев, то даже не знаешь смеяться или плакать от такого.
Елена Рыковцева: Латинская Америка обзавидуется.
Александр Минкин: Плакать вам придется на траурных мероприятиях.
Аня, что вы чувствуете, когда с вами разговаривает человек и поминутно вам говорит – «я говорю вам с предельной откровенностью». Он раз 10 это сказал.
Елена Рыковцева: Нет пределов откровенности.
Александр Минкин: Я знаю по опыту, если человек начинает со мной разговаривать с того, что сейчас со мной предельно честен, предельно откровенен, я понимаю, что он меня обманывает.
Анна Хламова: Нет, я тоже, когда слышу такие слова, чувствую, что в этом есть какой-то подвох. После того как Дмитрий Анатольевич говорил: "Я с вами предельно откровенен", я просто прислушивалась, потому что знала, что сейчас будет что-то такое.
Александр Минкин: Я думал, что рекордсмен в этом смысле Немцов, который все ответы на вопросы начинает: "Если честно, то…" Я всегда думал, что Немцов хотя бы оставляет какой-то вариант, а этот не оставляет вариантов – предельная откровенность.
Елена Рыковцева: Работает на последнем пределе откровенности.
Александр Минкин: Есть еще запредельная откровенность.
Елена Рыковцева: Когда он будет второй раз баллотироваться, ему же надо будет чем-то удивить аудиторию?
Александр Минкин: Он будет запредельно откровенен.
Елена Рыковцева: Вот Александра спросила слушатели, пойдет ли он на митинг 4 февраля, и он сказал, что пойдет. А вы, Аня?
Анна Хламова: Я думаю, что – да. Если я буду в Москве, я пойду. Я не ходила на митинги на Болотной площади, на Сахарова по той причине, что у меня была учеба. И это не то, что специально объявляли контрольную, чтоб никуда не ходили. Это была интересная для меня учеба. Но 4 февраля я пойду, я настроена.
Елена Рыковцева: По поводу учебы – я сейчас просто заплачу от умиления. Какая же вы молодец.
Александр Минкин: А я задумался. Потратить день на митинг, вряд ли этим можно причинить ущерб учебе.
Елена Рыковцева: Аня, оцените встречу в целом, вы довольны, что он пришел и встретился с вами?
Александр Минкин: Я могу порадовать слушателей. Потому что он отлил одну штуку в бронзе. Он сказал – не боюсь сложить голову на плаху отечества. Выражение "плаха отечества" вместо "алтарь отечества" это говорит, что вместо святыни пошли палачи.
Анна Хламова: Да, я довольна, что он пришел во второй раз. Это была фактически пересдача того первого визита.
Елена Рыковцева: Какую отметку вы ему ставите за пересдачу?
Анна Хламова: Четверочку, наверное.
Александр Минкин: Молодец!
Елена Рыковцева: Вы добрый хороший человек. На этом завершаем программу "Час прессы" на волнах Радио Свобода.
Президент Дмитрий Медведев, в частности, называет прошедшие парламентские выборы самыми чистыми в новейшей истории России, а премьер Владимир Путин объявил студентам, что Россия свободная страна, в которой никогда не будет диктатуры.
Характер общения лидеров страны с молодежью в нашем эфире комментирует обозреватель газеты "Московский комсомолец" Александр Минкин. Но сначала мы связывается с первокурсницей журфака МГУ, Анной Хламовой, чтобы спросить о ее впечатлениях от встречи с Дмитрием Медведевым.
Анна Хламова: Я на встрече присутствовала в качестве помощника организатора, можно сказать, волонтера. В наши обязанности входило следить за порядком, чтобы не было провокаций и незаконных задержаний. Олег Гервалов, наш главный организатор, договорился с сотрудниками Федеральной службы охраны. Они согласились на такой компромисс. Всем студентам, которые заходили на факультет, раздавались памятки, в которых были написаны правила, как вести себя с ФСО, что делать в случае задержания. Сотрудники ФСО как-то расслабились, можно сказать, улыбались, были предельно вежливы. На факультет нельзя было заходить со своей едой, только в исключительных случаях. Но палатки с едой и столовая работали до последнего, до самого прихода президента.
Что касается обстановки в целом, то факультет разделился. Старшие курсы и заочные отделения сдавали свои последние экзамены. Им было как-то не до президента. А делегатов на встречу попросили прийти к 10 часам, хотя сам Дмитрий Анатольевич приехал к часу.
Елена Рыковцева: Три часа сидели в аудитории что ли?
Анна Хламова: Нет, в аудиторию не пускали. Они стояли перед металлоискателем на втором этаже. Пускать начали где-то в 12:40. Естественно, там были списки, проверяли у всех паспорта. Очень хорошо, что была учтена прошлая ошибка. В прошлый раз, когда президент приезжал на наш факультет, то встреча проводилась в 232 аудитории. Она не такая большая. А в этот раз – в 201. Это бывшая Ленинская, а ныне Ломоносовская аудитория. Это самая большая аудитория нашего факультета. Естественно, больше народу смогло присутствовать на встрече. Когда президент пришел, он не пошел по главной лестнице. Он пошел обходными путями.
Елена Рыковцева: Там, где обычно лозунгами машут – не пошел.
Анна Хламова: Не пошел. Меня не было в аудитории. Я не была заявлена в списках, но на балюстраде был установлен экран с трансляцией из аудитории. Мы просто все видели.
Мое первое впечатление было, можно сказать, неприятным. Потому что с первых слов Дмитрий Анатольевич как будто ограничил область вопросов и время. Время – это понятное дело. Он сказал, что встреча будет час-полтора. Из вопросов… Он сказал – раз вы студенты факультета журналистики, давайте поговорим о проблемах СМИ. В итоге об этом было задано вопроса три – вопрос о цензуре, вопрос об общественном телевидении, вопрос о трудоустройстве. А дальше были другие темы.
Но первые вопросы меня, честно говоря, шокировали, так как несколько человек говорили о своих личных семейных проблемах, с просьбой помочь. Дмитрий Анатольевич обещал всем помочь, говорил – напишите мне свои данные, я вам помогу. Один молодой человек (это не было показано ни в одних новостях) сказал: "Я обожаю государство, я хочу служить государству. Можете ли вы мне посодействовать?" Дмитрий Анатольевич засмеялся и зааплодировал. Но я была в шоке, честно говоря.
Потом были затронуты хорошие вопросы. Вопрос, например, о Таисии Осиповой, которая осуждена на 10 лет. Дмитрий Анатольевич сказал, что 10 лет – это очень много.
Елена Рыковцева: Что именно из того, что он отвечал, показалось важным для вас?
Анна Хламова: Хочу сказать, что Дмитрий Анатольевич очень хороший оратор, как и многие политики. Он на каждый вопрос начинал лить очень много воды, так что внимание отвлекалось. Как-то так между делом говорил важные вещи. Нужно было очень внимательно слушать. Например, мало кто обратил внимание, когда он сказал, что эти выборы, последние выборы, которые прошли, были самыми честными за всю историю РФ.
Елена Рыковцева: Это все заметили.
Анна Хламова: Все, но не все.
Елена Рыковцева: Вы это заметили, когда он это сказал?
Анна Хламова: Да, моментально. В основном на каждый вопрос он лил очень много воды. Даже когда его спросили про Ходорковского, он сказал, что сочувствует ему. Никакого четкого ответа, когда его отпустят, за что он осужден? На вопрос об инвалидах – почему у нас такая ситуация, что по сути дискриминация? – он сказал, что при Советском Союзе было гораздо хуже.
Личное мое мнение, не могу это не отметить, что очень многие в Твиттере потом писали, что наверняка вопросы были подтасованы, как такие вопросы можно задавать?! Но я знаю, что девочки из моей группы, которые были отправлены делегатами, отправляли примерные вопросы, но конкретного от них ничего не требовалось. А мой знакомый с 6-го курса, который по совместительству работает корреспондентом "Дождя", не отправлял свой вопрос. Дмитрий Анатольевич выбирал людей, которые будут задавать вопросы, довольно рандомно (неформ. случайно – ред.) , по крайней мере, это так выглядело со стороны.
Александр Минкин: Когда происходит в течение полутора или двух часов какая-то встреча, то потом от нее остается что-то самое-самое, остается буквально минута. Я вам могу объяснить на примере, как 24 сентября Медведев сказал – следующим президентом будет Путин. И только это помнят. А ведь он там говорил целый час про модернизацию и пр.
Вчера все комментаторы в Твиттере и Аня обратили внимание на фразу "это были самые честные выборы". И все возмутились. Даже в комментариях было, что он врет и все такое прочее. Подождите! Он несколько раз за время встречи со студентами сказал, что он говорит с предельной искренностью. Он несколько раз сослался на свой большой опыт – вот было так в 90-х. И еще он сказал, что ему кладут на стол секретные доклады. Он знает просто насквозь. Поэтому он говорит со знанием дела, не как обыватель понаслышке, а со знанием дела. Большое спасибо. Зачем говорить, что он врет? Вполне вероятно, что он говорит правду, и это были самые честные и чистые выборы.
Тогда вопрос. А в 2008, значит, были более грязные? Значит, он выбран был каким-то ужасным способом. А в 2000, когда Путин? А в 2004? Если эти выборы, которые только что были, оказывается, были самыми честными, это означает буквально, что все предыдущие были более бесчестными. И если сейчас зафиксированы погрешности или фальсификации на уровне 15-20%, то отнимите-ка от результата наших президентов в 2000, 2004, 2008 15-20%, и вы поймете, что должен был быть второй тур. Он, как он сказал, «с предельной откровенностью» рассказал сейчас об этом.
Елена Рыковцева: Аня, а что здесь было самое-самое?
Анна Хламова: Мне мгновенно вспомнилось два момента. Первый момент показали в новостях по Первому каналу, я специально вчера посмотрела новости. Обычно ведь Первый и Второй канал не всегда показывают картину полностью. Это всем известно. Я решила посмотреть специально. И вот этот вопрос, который многие сочли за провокационный, как раз был показан. Один молодой человек спросил – готов ли Дмитрий Анатольевич разделить судьбу Саддама Хусейна? Вопрос о смертной казни. На что Медведев сказал, что ничего не боится и готов умереть за свои идеалы. Он это сказал так, что у меня сразу сложилось впечатление, что эта фраза "я готов умереть за свои идеалы" станет крылатой, как в 90-е при правлении Ельцина фраза о том, что он готов голову на рельсы положить.
Еще момент, который не показали. Был задан вопрос о несистемной оппозиции. Каково отношение Дмитрия Анатольевича к несистемной оппозиции. Кого он выделяет из оппозиционеров – Навального, Парфенова, Кашина, кого-нибудь другого? Дмитрий Анатольевич не стал никого выделять и ответил на этот вопрос довольно-таки коротко. Он сказал, что нет сомнений в том, что кто-то из этих людей организует собственную партию (именно партию несистемной оппозиции), что это составит достойную конкуренцию "Единой России", но это будет весело. А если весело – значит хорошо.
Елена Рыковцева: Пришло сообщение на пейджер. Николай спрашивает: "О чем вообще можно говорить с человеком, который согласился быть куклой у кукловода, тем паче сейчас, когда он уже стал хромой уткой?» Иными словами: какой смысл встречаться с президентом, когда он уже не совсем президент и давно не президент?!
Александр Минкин: Хромая утка – это некоторым образом живая все-таки. Потому что про мертвую утку никто не скажет, что она хромая. Но совершенно справедливый вопрос слушателя. Зачем вообще о нем говорить, когда он уже почти… Так вот. И было бы правильно. Но впереди нам обещают (и он сам, видимо, на это надеется), что он станет премьер-министром России. И вот тогда, если этот человек уже почти премьер-министр, его способ мышления, его ум - все это представляет интерес. Это наш будущий премьер-министр. И нам надо определяться, если еще кто не успел определиться.
Что касается его готовности умереть за идеалы, за семью, за детей. За детей и воробей, и кошка. Он путает идеалы и инстинкты. Это большой промах. Хоть он и опытный оратор, но он столько раз за эти 1,5-2 часа у них там провалился!..
Елена Рыковцева: Аня, воспринимаете ли вы его все еще как президента? Или как уже человека, который был когда-то президентом? Допустим, он будет премьером. Но вы ведь его спросили об этом – а вдруг нет? И мне показалось, что отвечая вам, он даже покраснел и начал готовить вас к тому, что, скорее всего, «кинут» его в мае. Не будет он премьером. Вот так мне показалось. А вам?
Анна Хламова: На самом деле – да. Он действительно покраснел. Он сказал, что если вдруг у Владимира Владимировича Путина не получится стать президентом, и он не будет председателем правительства, то из политики он не уйдет в любом случае и не отрицает того, что будет баллотироваться на следующие выборы или через выборы. Потому что он молод. Ему всего 46 лет. Политика – это его жизнь.
Александр Минкин: А выборы станут еще чище к тому времени, благодаря его реформам.
Елена Рыковцева: А я ведь даже и не увязала его ответ с президентством Путина. Мне показалось, что он раньше, чем об этом, сказал, что, возможно, он не будет премьером в мае.
Александр Минкин: Вы обе правы. Он несколько раз (минимум два раза) говорил о своем премьерстве с сомнением в голосе. Причем, сомнение о том, выиграет ли Путин, у него было отдельно, а сомнение – станет ли он премьером, даже если Путин выиграет – было отдельно. Поэтому он весь сейчас состоит из сомнений. Бедный.
Елена Рыковцева: Я тоже в этот момент его пожалела. Хотя до этого давно не жалела. Скажу о подлости российского телевидения. Когда студенты спросили его о Ходорковском, а спросили так: летом адвокат Ходорковского сказал, что якобы вы выпустили бы его, если бы вам позволили. Что показывает телевидение? Он говорит: "Это неправда", смеется – хахаха - и все аплодируют. И под грохот аплодисментов заканчивается репортаж об этой встрече в "Вестях" российского телевидения.
Анна Хламова: Да, чудеса монтажа.
Александр Минкин: А как было на самом деле?
Анна Хламова: На самом деле, некоторым вопросам действительно аплодировали. Поэтому смонтировать было не так сложно. Но аплодировали, в основном, более оппозиционным вопросам.
Елена Рыковцева: Он сказал, что такого не было, я этого не говорил, но Ходорковского стоит пожалеть и т. д. Но вот это все отрезается.
Александр Минкин: Я так понимаю, что по поводу ответа про Ходора, аплодисментов не было?
Анна Хламова: Не было.
Елена Рыковцева: Во-первых, весь ответ обрезали. Оставили только ту часть – где «ничего такого не было» и овации студентов.
Александр Минкин: Вот если бы не этот разговор с вами и Аней, я бы этого не узнал. Это случилось с тем самым президентом, который вчера студентам журфака рассказывал, что нет цензуры. А сегодня он, наверное, посмотрел по телевизору и увидел, что она есть.
Елена Рыковцева: Его прекрасно почистили, прекрасно подрезали, прекрасно склеили. Все было замечательно.
Александр Минкин: Поскольку я только на бумаге читал его ответы, Аня, было ли в голосе недовольство, когда его спросили – вот нет трансляции этой встречи. И он сказал – да, я и не хотел трансляции, это и не нужно. Сейчас все равно ничего не скроешь, все равно все будет. Он говорит, что специально не хотел, чтобы был хороший разговор. Но ведь все его встречи с этим расширенным правительством почему-то были по трансляции. Таким образом, когда он встречается со своими сторонниками и не боится (или его окружение не боится) опасных вопросов, тогда идет прямой эфир. А когда он встречается со студентами, то черт его знает, что они его спросят, да еще как он ответит – лучше мы это потом подрежем. Так оно и вышло.
Елена Рыковцева:Аня, снова спрашивают по пейджеру вашу реакцию к его фразе о том, что это были самые чистые выборы в истории России.
Анна Хламова: Еще раз повторю, что я стояла на балюстраде и смотрела трансляцию. Я не видела реакцию людей в аудитории, но реакцией людей, которые стояли рядом со мной,был смех, просто откровенный громкий смех.
Елена Рыковцева: Примерно такая же ситуация была подмечена корреспондентом Андреем Колесниковым, который ездил с Путиным в Томск и выслушивал его общение со студентами. Путин сказал: "Есть режимы в Латинской Америке еще похуже, чем у нас. А у стран ЕС с ними открытый визовый режим". И тут иронизирует Колесников: "Следует признать, что на этой встрече Владимир Путин временами был как никогда откровенен и критичен в оценке, созданной, прежде всего, его усилиями в политической системе". Но это веселится Колесников. На самом-то деле, Путин говорил о том, что Россия свободная страна и возврата к диктатуре нет.
Александр Минкин: Конечно, всегда можно себя сравнить с Китаем, Северной Кореей. 25 лет назад сравнивали с Китаем. Сейчас сравниваем с Северной Кореей. Да, у нас гораздо лучше. Или Туркменбаши какой-нибудь всегда есть, с кем можно отличиться в лучшую сторону.
Еще хочу Аню утешить, когда какой-то студент объяснялся в любви к госслужбе и т. д. В Томске у Путина какой-то парень встает и говорит, это называется вопрос: "Добрый день, Владимир Владимирович. Прежде всего, большое спасибо за то, что Вы нам подарили встречу. Это настоящий подарок для города студентов, которым является Томск". Ух, какой молодец! Я думаю, что карьера сделана.
Елена Рыковцева: А вот Анин софакультетник получит пятерку.
Александр Минкин: Нет, он получит должность.
Елена Рыковцева: Что-то получит. Он думает о себе, о семье.
Александр Минкин: Молодец. Он вполне искренен.
Елена Рыковцева: Аня, как вы восприняли слова Медведева о том, что он еще раз будет баллотироваться в президенты?
Анна Хламова: Я посмеялась. Потому что когда Дмитрий Анатольевич в сентябре объявил, что Владимир Владимирович будет баллотироваться в президенты, то появилось очень много шуток по поводу того, что они решили поиграть в чехарду. Мне сразу вспомнился этот момент. Если представить ситуацию, что будет сначала Владимир Владимирович, а потом снова Дмитрий Анатольевич, потом снова Путин, потом снова Медведев, то даже не знаешь смеяться или плакать от такого.
Елена Рыковцева: Латинская Америка обзавидуется.
Александр Минкин: Плакать вам придется на траурных мероприятиях.
Аня, что вы чувствуете, когда с вами разговаривает человек и поминутно вам говорит – «я говорю вам с предельной откровенностью». Он раз 10 это сказал.
Елена Рыковцева: Нет пределов откровенности.
Александр Минкин: Я знаю по опыту, если человек начинает со мной разговаривать с того, что сейчас со мной предельно честен, предельно откровенен, я понимаю, что он меня обманывает.
Анна Хламова: Нет, я тоже, когда слышу такие слова, чувствую, что в этом есть какой-то подвох. После того как Дмитрий Анатольевич говорил: "Я с вами предельно откровенен", я просто прислушивалась, потому что знала, что сейчас будет что-то такое.
Александр Минкин: Я думал, что рекордсмен в этом смысле Немцов, который все ответы на вопросы начинает: "Если честно, то…" Я всегда думал, что Немцов хотя бы оставляет какой-то вариант, а этот не оставляет вариантов – предельная откровенность.
Елена Рыковцева: Работает на последнем пределе откровенности.
Александр Минкин: Есть еще запредельная откровенность.
Елена Рыковцева: Когда он будет второй раз баллотироваться, ему же надо будет чем-то удивить аудиторию?
Александр Минкин: Он будет запредельно откровенен.
Елена Рыковцева: Вот Александра спросила слушатели, пойдет ли он на митинг 4 февраля, и он сказал, что пойдет. А вы, Аня?
Анна Хламова: Я думаю, что – да. Если я буду в Москве, я пойду. Я не ходила на митинги на Болотной площади, на Сахарова по той причине, что у меня была учеба. И это не то, что специально объявляли контрольную, чтоб никуда не ходили. Это была интересная для меня учеба. Но 4 февраля я пойду, я настроена.
Елена Рыковцева: По поводу учебы – я сейчас просто заплачу от умиления. Какая же вы молодец.
Александр Минкин: А я задумался. Потратить день на митинг, вряд ли этим можно причинить ущерб учебе.
Елена Рыковцева: Аня, оцените встречу в целом, вы довольны, что он пришел и встретился с вами?
Александр Минкин: Я могу порадовать слушателей. Потому что он отлил одну штуку в бронзе. Он сказал – не боюсь сложить голову на плаху отечества. Выражение "плаха отечества" вместо "алтарь отечества" это говорит, что вместо святыни пошли палачи.
Анна Хламова: Да, я довольна, что он пришел во второй раз. Это была фактически пересдача того первого визита.
Елена Рыковцева: Какую отметку вы ему ставите за пересдачу?
Анна Хламова: Четверочку, наверное.
Александр Минкин: Молодец!
Елена Рыковцева: Вы добрый хороший человек. На этом завершаем программу "Час прессы" на волнах Радио Свобода.
