Важные события на предстоящей неделе ожидаются и в политической жизни Египта. 23 января впервые соберется нижняя палат парламента, сформированная по итогам первых после свержения президента Хосни Мубарака выборов, на которых победу праздновали радикальные и умеренные исламисты. В конце недели начнутся выборы в верхнюю палату парламента – шуру.
И уже в ближайшие дни, как ожидается, представители нынешнего переходного военного руководства объявят план передачи власти гражданским институтам, которая должна завершиться после президентских выборов в этом году.
Собеседник Радио Свобода - бывший российский дипломат Александр Аксененок, много лет проработавший на Ближнем Востоке.
- Несколько недель назад мы с вами обсуждали жесткость, с которой военные разгоняли демонстрации в Каире. По вашим наблюдениям, удалось ли стабилизировать обстановку в стране, и действительно ли пойдет процесс передачи власти в Египте?
- Безусловно, надо быть большим оптимистом, чтобы с уверенностью сказать, что обстановку удалось стабилизировать. На мой взгляд, она еще далека от стабильности и, видимо, будут еще какие-то неожиданные повороты в ходе переходного периода или после. Но, тем не менее, понятно, что здесь трудно в этих условиях, в этих необычных условиях, которые сложились в Египте после революции, ожидать, что кто-то несет один прямую ответственность за проявления нестабильности. Мне кажется, все обречены на определенный период нестабильности в Египте, но важно то, что военные тоже не могли не применить силу, ибо этот дамоклов меч от Тахрира, если он будет постоянно висеть над властью, то трудно ожидать получения каких-либо дивидендов от революции, февральской революции в Египте: дивидендов экономических, политических, с точки зрения безопасности. Военные имеют свою логику и с этой логикой можно согласиться. С другой стороны, своя логика есть и у политических сил, в том числе у доминирующей ныне политической силы в Египте у "Братьев исламистов", это демократическая логика и с ней тоже считаться. Я думаю, что, в конечном счете, все будет зависеть от какой-то степени компромисса между ведущими центрами силы в Египте на нынешний момент.
- И все-таки, как вы полагаете, по какому пути теперь пойдет Египет? Следует ли ожидать резкой исламизации этой страны после того, как исламисты довольно успешно выступили на состоявшихся выборах?
- Мне представляется, что сейчас центр таких внутренних борений будет еще один – между самими исламистами, умеренными и ультрарадикальными, салафитами. Здесь, мне кажется, и салафиты сейчас изменили немножко, как мне представляется по последним наблюдениям, сами подходы теперь уже говорят о том, что да, мы по-прежнему придерживаемся необходимости вводить нормы шариата, жесткие исламские морально-этические нормы, но не собираемся это делать насильственно и быстро, мы будем это делать методом убеждения. Так что здесь тоже возможен своего рода компромисс. Мне кажется, что о резкой исламизации вряд ли пойдет речь, скорее всего, если будет исламизация, она будет, то она будет постепенной, поэтапной. Вы посмотрите, что делается в Турции. В Турции тоже происходит исламизация всех сторон жизни, роль армии снизилась, партия поставила целью Эрдогана, исламская партия, достижения конституционного большинства в парламенте, чтобы проводить законы о постепенной исламизации. Собственно, это будет, другое дело, какими темпами.
- Можно ли предположить, какая судьба ожидает бывшего президента Египта Хосни Мубарака и его ближайших соратников, которых сейчас судят? Насколько жесткость приговора важна для новой власти в Египте?
- Видимо, это будет зависеть оттого, как будут складываться, в конечном счете, до конца переходного периода отношения у высшего военного совета и получивших большинство в парламенте исламистов. С другой стороны, конечно, высшая мера наказания, которую, насколько я понимаю, требует прокуратура, на мой взгляд, это для Египта было бы несколько необычным, нетрадиционным. Все-таки египтяне, это, так сказать, итальянцы Ближнего Востока, они не такие жесткие люди, как иракцы. Насер после революции 1952 года дал разрешение королю Фаруку отплыть в Италию, хотя он его ограничил багажом в 18-20 чемоданов.
- Насколько для внутренних политических процессов в Египте сейчас важно отношение к ним международного сообщества? Может ли оно как-то влиять на то, что там происходит?
- Международное сообщество возможностей влияния, я имею в виду политического, здесь нужно различить, наверное, политическое и экономическое, политические возможности влияния, наверное, сейчас несколько ограничены. Главное, чтобы международное сообщество не мешало процессам, так, как оно мешает Сирии и как оно мешало Ливии. Вот это главное, на мой взгляд. Не навреди – принцип, который важен в медицине и сейчас становится, если брать Ближний Восток, все более важен в политике. Это первое.
Что касается экономики, здесь как раз международное сообщество могло бы помочь и могло бы помочь очень сильно. А пока, мне кажется, здесь тоже возможности для оказания экономической помощи Египту тоже весьма ограничены, по крайней мере, до тех пор, пока зеленый сигнал не будет дан со стороны МВФ.
- Когда вы говорите "не навреди", что вы имеете в виду?
- Я имею в виду такое явное вмешательство со стороны тех или иных сил в международном сообществе, с осуждением каких-то действий явным или, так сказать, с выдвижением каких-то требований, например, с осуждением действий военных за какое-то, так сказать, непропорциональное применение силы. С другой стороны, ведь здесь нужно соблюдать определенный баланс и определенную объективность, какая-то идеологизированность со стороны международного сообщества здесь только навредит делу.
И уже в ближайшие дни, как ожидается, представители нынешнего переходного военного руководства объявят план передачи власти гражданским институтам, которая должна завершиться после президентских выборов в этом году.
Собеседник Радио Свобода - бывший российский дипломат Александр Аксененок, много лет проработавший на Ближнем Востоке.
- Несколько недель назад мы с вами обсуждали жесткость, с которой военные разгоняли демонстрации в Каире. По вашим наблюдениям, удалось ли стабилизировать обстановку в стране, и действительно ли пойдет процесс передачи власти в Египте?
- Безусловно, надо быть большим оптимистом, чтобы с уверенностью сказать, что обстановку удалось стабилизировать. На мой взгляд, она еще далека от стабильности и, видимо, будут еще какие-то неожиданные повороты в ходе переходного периода или после. Но, тем не менее, понятно, что здесь трудно в этих условиях, в этих необычных условиях, которые сложились в Египте после революции, ожидать, что кто-то несет один прямую ответственность за проявления нестабильности. Мне кажется, все обречены на определенный период нестабильности в Египте, но важно то, что военные тоже не могли не применить силу, ибо этот дамоклов меч от Тахрира, если он будет постоянно висеть над властью, то трудно ожидать получения каких-либо дивидендов от революции, февральской революции в Египте: дивидендов экономических, политических, с точки зрения безопасности. Военные имеют свою логику и с этой логикой можно согласиться. С другой стороны, своя логика есть и у политических сил, в том числе у доминирующей ныне политической силы в Египте у "Братьев исламистов", это демократическая логика и с ней тоже считаться. Я думаю, что, в конечном счете, все будет зависеть от какой-то степени компромисса между ведущими центрами силы в Египте на нынешний момент.
- И все-таки, как вы полагаете, по какому пути теперь пойдет Египет? Следует ли ожидать резкой исламизации этой страны после того, как исламисты довольно успешно выступили на состоявшихся выборах?
- Мне представляется, что сейчас центр таких внутренних борений будет еще один – между самими исламистами, умеренными и ультрарадикальными, салафитами. Здесь, мне кажется, и салафиты сейчас изменили немножко, как мне представляется по последним наблюдениям, сами подходы теперь уже говорят о том, что да, мы по-прежнему придерживаемся необходимости вводить нормы шариата, жесткие исламские морально-этические нормы, но не собираемся это делать насильственно и быстро, мы будем это делать методом убеждения. Так что здесь тоже возможен своего рода компромисс. Мне кажется, что о резкой исламизации вряд ли пойдет речь, скорее всего, если будет исламизация, она будет, то она будет постепенной, поэтапной. Вы посмотрите, что делается в Турции. В Турции тоже происходит исламизация всех сторон жизни, роль армии снизилась, партия поставила целью Эрдогана, исламская партия, достижения конституционного большинства в парламенте, чтобы проводить законы о постепенной исламизации. Собственно, это будет, другое дело, какими темпами.
- Можно ли предположить, какая судьба ожидает бывшего президента Египта Хосни Мубарака и его ближайших соратников, которых сейчас судят? Насколько жесткость приговора важна для новой власти в Египте?
- Видимо, это будет зависеть оттого, как будут складываться, в конечном счете, до конца переходного периода отношения у высшего военного совета и получивших большинство в парламенте исламистов. С другой стороны, конечно, высшая мера наказания, которую, насколько я понимаю, требует прокуратура, на мой взгляд, это для Египта было бы несколько необычным, нетрадиционным. Все-таки египтяне, это, так сказать, итальянцы Ближнего Востока, они не такие жесткие люди, как иракцы. Насер после революции 1952 года дал разрешение королю Фаруку отплыть в Италию, хотя он его ограничил багажом в 18-20 чемоданов.
- Насколько для внутренних политических процессов в Египте сейчас важно отношение к ним международного сообщества? Может ли оно как-то влиять на то, что там происходит?
- Международное сообщество возможностей влияния, я имею в виду политического, здесь нужно различить, наверное, политическое и экономическое, политические возможности влияния, наверное, сейчас несколько ограничены. Главное, чтобы международное сообщество не мешало процессам, так, как оно мешает Сирии и как оно мешало Ливии. Вот это главное, на мой взгляд. Не навреди – принцип, который важен в медицине и сейчас становится, если брать Ближний Восток, все более важен в политике. Это первое.
Что касается экономики, здесь как раз международное сообщество могло бы помочь и могло бы помочь очень сильно. А пока, мне кажется, здесь тоже возможности для оказания экономической помощи Египту тоже весьма ограничены, по крайней мере, до тех пор, пока зеленый сигнал не будет дан со стороны МВФ.
- Когда вы говорите "не навреди", что вы имеете в виду?
- Я имею в виду такое явное вмешательство со стороны тех или иных сил в международном сообществе, с осуждением каких-то действий явным или, так сказать, с выдвижением каких-то требований, например, с осуждением действий военных за какое-то, так сказать, непропорциональное применение силы. С другой стороны, ведь здесь нужно соблюдать определенный баланс и определенную объективность, какая-то идеологизированность со стороны международного сообщества здесь только навредит делу.
