Я ведь пишу как правило о детях. Не только эти колонки на Радио Свобода, но и вообще практически все, что я пишу – о детях. Этому есть причина. На всяких международных тусовках, конгрессах и книжных ярмарках меня обязательно спрашивают, опасно ли быть в России журналистом, правозащитником, политиком. А я неизменно отвечаю, что нет никакой особой опасности ни для журналистов, ни для политиков.

Опасно быть российским гражданином.

Журналистом, солдатом, политиком, предпринимателем опасно быть в России ровно в той степени, в которой вообще опасно быть россиянином.

Так вот: взрослые люди профессию себе выбирают сознательно. Никто не заставляет человека в России становиться журналистом или политиком. Гражданство тоже взрослый человек может себе выбрать сам. Сам может решить, есть ли у него основания жить в России, или надо валить отсюда.

А вот дети не могут выбрать себе гражданства и поменять гражданства не могут. Никто не спрашивал их, хотят ли они родиться и вырасти в России, стать учениками российских школ, пациентами российских поликлиник и участниками российской общественной жизни. Поэтому, я считаю, детей в России надо защищать в первую очередь.

Если бы я увидел, что четырнадцатилетних, например, детей свезли со всей округи в Москву и поселили в спортивном зале, и дети там спят вповалку в спальных мешках, я бы притащил в этот спортивный зал за руку уполномоченного по правам ребенка и устроил бы ужасный скандал про то, что дети живут в антисанитарных условиях. Прокремлевская молодежь, мальчики и девочки из движений "Наши" и "Сталь" живут ровно в таких условиях. Ну, хорошо: им не по четырнадцать лет, им по восемнадцать-двадцать, но я в свои сорок два года не могу относиться к ним иначе как к детям. Юридически я неправ, но сердце говорит мне – дети живут в антисанитарных условиях.



Если бы я увидел, что четырнадцатилетних детей везут на площадь и заставляют (склоняют, убеждают, соблазняют) бить в барабаны в каких-то политических целях, я бы и на площадь притащил уполномоченного по правам ребенка и написал бы заявление в прокуратуру. С детьми из движений "Наши" и "Сталь" я не могу написать такого заявления просто потому, что дети чуть постарше.
И мне претит, когда друзья мои либеральные журналисты называют этих детей зайцами-барабанщиками. Потому что если наши дети бездумно барабанят черт знает во имя чего – то это наша вина. Это мы должны были научить их думать. А из всей свободомыслящей интеллигенции в школы к детям пошли только Дима Быков, Таня Малкина и я (простите, если забыл кого-нибудь или не знаю о чьей-нибудь тайной преподавательской деятельности).

И мне претит, когда друзья мои либеральные журналисты пишут, что лица у детей из движения "Наши" похожи на недоваренный пельмень. Потому что это наша вина, если на лицах у наших детей отсутствуют здоровый румянец и осмысленный взгляд.

И если Василию Якеменко удалось собрать детей и промыть им мозг, то это только потому, что Михаил Ходорковский не устраивает детских лагерей вот уже восемь лет, а Филипп Бахтин только теперь стал устраивать. А Анатолию Ермолину, который старается устраивать детские лагеря каждый год несмотря ни на что – никто не помогает.

С большой радостью я все же встречаю иногда в интернете комментарии про детей из движений "Наши" и "Сталь", что это наши дети. С большим отвращением я читаю комментарии, что, дескать, пороть надо эту шпану.

Желание пороть – есть безусловное свидетельство педагогической беспомощности.