Трехкратный вброс бюллетеней и сотворение из воздуха полутысячи голосов – скромный набор фальсификаций, который использовали на московском избирательном участке (УИК) под номером 1703.
Фотогалерея:
Избирательный участок № 1703, Москва, 4 декабря
Совсем не рассчитывая на такой урожай, я устроился членом этого избиркома с правом совещательного голоса от КПРФ.
Казалось, что ничего особенного в этот день не произойдет. Подчеркнуто законопослушные члены УИК продемонстрировали нам пустые урны, любезно пообещали три раза накормить и вообще производили впечатление милейших людей. Отсутствие на участке сведений о партиях и доходах кандидатов можно было простить, списав на привычную небрежность.
Теперь я понимаю, что первым сигналом должен был бы стать запрет председателя УИК Бориса Михайловича Солоницына на фотосъемку. Но и это можно было объяснить нервной реакцией российских официальных лиц на съемку чего бы то ни было. Жалобы мы, конечно, написали, но по сравнению с событиями на других участках всё это пока казалось мелочью.
Я сидел на участке вместе с наблюдателями от "Яблока" и "Справедливой России". Четвертым наблюдателем был юноша лет двадцати от "Единой России" по имени Олег. Смысл его присутствия поначалу был нам не очень понятен. Олег без толку слонялся из стороны в сторону, бесконечно выходил курить и подолгу пропадал, якобы обедая. Во время же тех коротких периодов, которые Олег проводил на участке, он жаловался. Ему страшно не нравилось, что в воскресенье ему приходится сидеть на выборах, вместо того, чтобы готовиться к экзамену, и что из-за всего этого отменяется свидание с девушкой…
За бюллетенем он почему-то не шел.
– Ты за "Единую Россию" будешь голосовать? – наконец спросил у него я.
– Нет, – неожиданно ответил Олег. – А ты?
– И я не буду, – сказал я.
– Понятно, – ухмыльнулся юноша. – Даже не буду спрашивать почему.
– То есть?
– Много болтают. Говорят правильные вещи, а сами – воруют.
– И все-таки ты пошел от них наблюдателем…
– А мне всё равно от кого. Лишь бы за деньги. Только поэтому и пошел, – сказал Олег и поправил свой изящный, с иголочки, кардиган, надетый поверх щегольской розовой рубашки.
Роль наблюдателя от "Единой России" мы поняли несколько позже. А пока мы рисовали в блокноте квадратики, считая, независимо от УИК, количество приходящих на участок избирателей. Первый показатель явки нам сообщили в полдень. На участок, по официальным данным, пришли 224 человека. Это практически сошлось с нашими подсчетами.
Казалось, что день закончится так же скучно и правильно, как начинался. Члены УИК по-прежнему усиленно демонстрировали, что делают всё по закону. Но в 16 часов, когда мы насчитали чуть больше 600 избирателей, из УИК поступила другая цифра: по их данным, на участке уже побывали 980 человек. Стало понятно, что здесь готовится крупная фальсификация.
Мы решили встать рядом с урнами, опасаясь вброса бюллетеней. Члены УИК, сидевшие неподалеку, никак не отреагировали на нашу передислокацию. Часа три мы стояли, наблюдая за избирателями. Мы и не догадывались, что "Единая Россия" победит на этом участке с 52%-ным результатом.
– Выбор сделан! – объявил мужчина средних лет и опустил в урну бюллетень, который он размашисто, со звуком перечеркнул в кабинке для голосования.
– Я – за коммунистов, и больше ни за кого! – крикнула на выходе с участка пожилая женщина. – Коммунисты, вперед! Дай бог Зюганову удачи!
– Всё равно, что ставить, – галку или крест? – спросила у нас другая женщина, взяв бюллетень.
– Всё равно, – подтвердили мы.
– Вот именно, что всё равно, – вздохнула дама, и поставила отметку напротив какой-то из партий. Меньше всего в ту минуту я был готов поверить, что это была графа номер 6.
Мы продолжали наблюдать за этими сценками, пока меньше чем за час до окончания голосования на участок не пришли трое крупных мужчин. Получив бюллетень и посовещавшись о чем-то с членами комиссии, они, как положено, поставили отметку и опустили бюллетень в урну. Однако уходить мужчины не торопились, неуклюже разместившись около одного из ящиков для голосования.
Именно в этот момент ко мне подбежал один из членов УИК. Этот крепкий молодой человек дружелюбно беседовал со мной за завтраком, а теперь, матерясь через слово, потребовал уйти в сторону от урны. Оказалось, что я мешаю избирательному процессу. После короткого препирательства мы с коллегой из "Справедливой России" отошли на несколько шагов. Наблюдателя от "Яблока" усадили на стул.
Как потом выяснилось, это была лишь первая часть многоходовки, которая должна была подготовить вброс бюллетеней. Как только мы отошли, в игру вступил другой юноша, который недавно появился на участке и до этого тихо о чем-то совещался с наблюдателем от "Единой России". Он со смехом представился нам Сергеем Мироновым. Его задачей было отвлечь нас не слишком изобретательными провокациями. Пока мы пытались отделаться от назойливого молодого человека, трое тех самых мужчин, которые неловко стояли около урн, совсем загородили нам обзор. Вброса из-за спины фальсификатора я даже не увидел – его заметил наблюдатель от "Справедливой России". Он не стал громко объявлять о нарушении, опасаясь быть удаленным с участка, а тихо подошел к нам и всё рассказал. Мы стали срочно писать жалобу.
Дальше всё развивалось еще быстрее. Пока мы писали заявление, на участок ворвался другой человек. Он швырнул пачку бюллетеней в урну и выбежал на улицу. Наблюдатель от "Яблока" достала камеру, собираясь записывать на видео всё, что будет происходить дальше. Юноша, представившийся Сергеем Мироновым, громко предложил членам УИК запретить видеосъемку и вызвал наряд полиции, чтобы "воспрепятствовать незаконным действиям наблюдателей" (на самом деле фото- и видеосъемка на избирательном участке разрешена). Полицейские приехали быстро: они направились к столу с членами комиссии с вопросом "Где девушка?" Мы уже готовились к удалению наблюдателя от "Яблока" и срочно связались с Радио Свобода.
В этой суматохе на участок забежал третий человек с пачкой бюллетеней. Он закинул их в урну в шаге от двух девушек-полицейских. Кричать о вбросе казалось бессмысленным: полиции было всё равно. Потом две эти девушки, невинно улыбаясь, удивленно спросят у своего начальника: "Тут кто-то бросил пачку в урну… Мы должны были его остановить?"
После третьего вброса всё внезапно стихло. Члены УИК вновь стали благодушны, провокатор "Сергей Миронов" исчез, а наблюдателя от "Единой России" Олега усадили писать на нас жалобу – кажется, он делал это под диктовку. Мы продолжали писать кипу заявлений. Из штаба КПРФ к нам прислали кандидата в депутаты Госдумы Георгия Михеева. Его присутствие заставило членов УИК занервничать.
Участок закрыли. Теперь следовало распечатать урны и вытащить оттуда сложенные пачки бюллетеней – другого способа доказать вброс не было. Но ту самую урну, куда вбросили большинство пачек, члены комиссии умудрились развалить при подъеме. Бюллетени высыпались, и люди, чертыхаясь, бросились их собирать. Разделить вброшенные пачки в этот момент не составляло никакого труда.
Начался подсчет голосов. 366 неиспользованных бюллетеней, которые следовало погасить, нам не показали. Их якобы залило краской – по досадному совпадению, незадолго до окончания голосования.
Георгий Михеев предложил громко объявлять, как этого требует закон, за какую партию проставлена отметка в каждом бюллетене. "Вы что, хотите, чтобы мы тут до утра сидели?!" – набросились на него члены комиссии. В качестве компромисса нам показали бюллетени в стопке КПРФ (330 штук) и "Яблока" (156 штук), но пересчитывать количество голосов за "Единую Россию", которая якобы набрала 836 голосов, категорически отказались. Между тем, эта стопка была толще "яблочной" не больше, чем в три раза. Дотянуть ее размер до 836 помогли, по-видимому, те самые "залитые краской" бюллетени, которых так никто и не увидел. Они хранились в сейфе у председателя комиссии. Но Борис Михайлович Солоницын, составляя итоговый протокол, наглухо заперся в той комнате вместе с двумя коллегами.
Демонстрация протокола стала достойным завершением этой истории. Руководство УИК насчитало в урнах 1613 бюллетеней, а мы – не больше 1100. В чью пользу зачли полтысячи несуществующих голосов, проверить так и не удалось.
