Почему в Южной Осетии возможно то, что, кажется невозможным в Российской Федерации? Почему население самопровозглашенной республики отстаивает свой выбор? На эти вопросы отвечает эксперт Центра Карнеги Алексей Малашенко

- Я могу ответить на ваш вопрос одним словом: не приучены. Южная Осетия была в составе Грузии. Там были какие-то проблемы. К ним было непонятное отношение, в общем-то, и со стороны России. Это вроде как ее "кусок". Но не приучали осетин к этой российской ситуации, когда все подконтрольно, все схвачено, есть только одна партия и так далее. Сравните Южную Осетию с остальным Кавказом. Какая там дрессировка, и какая здесь. И потом, в голову не могло прийти, что вот эти самые кударцы, которые должны быть по гроб благодарны России за освобождение от Саакашвили, так себя поведут. Не получилось, у людей оказалось достоинство. Это довольно неожиданно в российской ситуации. А по сути-то, Южная Осетия - это субъект Российской Федерации, какая уж там независимость.

- Вы считаете, что дело не в сложных политических обстоятельствах, в гражданском обществе, вы считаете, что все дело в традициях и в достоинстве.

- Достоинство и еще раз достоинство. А где есть достоинство, там есть гражданское общество. Потому что мы постоянно конструируем гражданское общество, исходя из каких-то институтов. А самое главное - есть ли у людей достоинство. Если нет самоуничижения, нет ощущения, что за нас все решит югоосетинское государство или российское государство, вот это и является главным признаком гражданского общества. Люди себя ведут не так, как им предписано вести, а так, как они хотят себя вести.

- Попробуйте сказать Рамзану Кадырову, что у чеченцев нет достоинства. А там ведь 100 процентов голосуют за "Единую Россию".

- Они себя вели достойно, когда воевали с Россией, они боролись за свои собственные цели. Они нашли компромисс. Они, кстати говоря, не проиграли, но и не победили. Компромисс - пришел человек, который используя эти две войны, используя массу политических приемов, современных и абсолютно традиционных, их фактически подавил. Я думаю, что тут даже, может быть, не только их вина, но и беда, потому что после двух войн, после того разгрома, который был, чеченцам хотелось просто пожить спокойно. Не о достоинстве даже была речь, о том, чтобы выжить. Поэтому я считаю, что ситуации разные, во-первых. А во-вторых, кто вам сказал, что в Чечне уже все закончено? Там ведь тоже есть протестные настроения.

Если мы посмотрим на тот же Дагестан, там идет латентная гражданская война, там идут поиски исламской альтернативы, поскольку людей не устраивает неработающее российское законодательство, не устраивает поведение Москвы, не устраивают местные элиты. В Ингушетии, может быть, немножко другая ситуация, но суть-то одна и та же. Или посмотрите на Кабардино-Балкарию.

- Чем завершится противостояние в Южной Осетии?

- Я думаю, что после того, что произошло, игнорировать ту контрэлиту, в которую входит и Джиоева, и Тедеев, и другие самые разные люди, просто невозможно, потому что две тысячи человек в Южной Осетии - это уже масса, это уже народ. Я думаю, что Кремль будет делать какие-то шаги для того, чтобы избежать обострения ситуации, какой-то компромисс будет найден, но это будет обоюдный компромисс.

Этот и другие важные материалы итогового выпуска программы "Время Свободы" читайте на странице "Подводим итоги с Андреем Шарым"