Ирина Лагунина: В эфире очередной выпуск исторического исследования Владимира Абаринова и Игоря Петрова «Русский коллаборационизм». Во второй части главы четвертой – «С Гитлером против Сталина» - авторы рассказывают о грандиозном антисталинском военно-политическом проекте, который так и не был осуществлен.
Владимир Абаринов: Среди ранних попыток создать нечто вроде политической организации военнопленных обращает на себя внимание деятельность комбрига Ивана Бессонова. Иван Георгиевич Бессонов родился в Перми в 1904 году в семье рабочего. Закончил начальную школу, в 1920-м вступил добровольцем в Красную Армию. Служил делопроизводителем, затем закончил кавалерийскую школу и был направлен в кавалерию, а в 1930 году переведен в состав войск ОГПУ на должность командира взвода. Участник боевых действий в Восточном Туркестане, кавалер ордена Красного Знамени, награжден именным оружием. В 1938 году закончил Военную академию имени Фрунзе.
В начале войны Бессонов был начальником штаба 102-й стрелковой дивизии, дислоцированной в районе Кременчуга. В августе 41 года дивизия попала в окружение и пробивалась к своим мелкими группами. Бессонов командовал одной из таких групп. При попытке выхода из окружения она была рассеяна и понесла потери. Бессонов в конечном счете сдался в плен. Игорь, что было с ним дальше?
Игорь Петров: С Бессоновым довольно активно работал Абвер. В частности, была полуанекдотическая, впрочем, если мы вспомним дело Тухачевского, может быть не столь анекдотическая история про полкового комиссара Иосифа Кернеса, который попал в плен летом 42-го года. Его послали назад на советскую сторону и в шов брюк Кернеса были зашиты письма, адресованные советским военачальникам Василевскому и Тимошенко, из которых следовало, что в Красной Армии якобы существует тайный заговор. Письмо Василевскому было написано от лица Бессонова. Позже уже на допросе на советской стороне Бессонов показал, что "ни с Шапошниковым, ни с Василевским я никогда знаком не был, не знал до этого и Кернеса. Письмо к Шапошникову и Василевскому я направил в провокационных целях, сделал это с ведома и согласия Абвера".
Эта провокация не удалась. Но самой главной и самой известной затеей Бессонова было создание по хронологии второй общественной организации военнопленных, так называемого Политического центра борьбы, позже переименованного в Партию социалистов-реалистов. Партия эта, однако, с социалистическим реализмом ничего общего не имела и скорее проходила по жанру боевой фантастики. Сведениями о ней мы располагаем благодаря перебежчикам, которые возвращались в 43-м году из немецкого плена назад на советскую территорию или чаще всего территорию, которую контролировали партизаны тогда.
Тут, наверное, мы можем расширить классификацию Даллина, с которой мы начали разговор. Среди военнопленных все же была еще одна группа людей, которые либо сразу вели двойную игру с немцами, либо быстро разочаровались в новых хозяевах и начали думать о возвращении назад. Вот свидетельство одного из таких офицеров: "Я решил дать согласие на измену с определенным расчетом. Я говорил:, что с того, что я буду проявлять открытый патриотизм и отсиживаться в лагерях до конца войны, если останусь жив, а то и сдохну голодной смертью и не приму участия в борьбе за родину. И тогда я решил стать актером, играющим роль предателя".
И вот в 43-м году несколько таких офицеров, сподвижников Бессонова, по их словам, лишь игравших роль предателей, перебежали назад на советскую сторону и рассказали о его организации. Вот свидетельство младшего лейтенанта Бончковского.
"В конце июня 1942 года наша группа в количестве 50 человек была направлена в Германию – город Веймар (точнее в Бухенвальд, что в 8 километрах от Веймара) в концентрационный лагерь. В Бухенвальде мы узнали, что создан Политический центр борьбы. Главный его руководитель генерал-майор Бессонов (псевдоним Катульский). По его рассказам, он служил одно время в Ленинградском военном округе, затем работал в Главном Управлении связи погранохраны НКВД, окончил академию им. Фрунзе. Здесь мы занимались изучением немецкого языка, ходили на прогулки за пределы концентрационного лагеря. Все время нахождения в лагере почти ничего не делали. В ноябре 42 года весь состав Политического центра борьбы выехал в город Лейбус, разместились в здании монастыря и здесь уже начали занятия со всем личным составом по тактике ведения партизанской борьбы, изучению программы народно-российской партии социалистов-реалистов. Изучали кратко возникновение и развитие фашистской партии. Устраивали экскурсии в крестьянские хозяйства и на предприятия сахарного завода.
Бессонов запретил нам читать газету "Заря", т.к. она писала о создании "Русского комитета" во главе с Власовым. Через некоторое время я слышал через адъютанта Бессонова, что генерал Бессонов предъявил германскому командованию меморандум, в котором отказался примкнуть к Власову и настаивал па проведении своих планов. При беседе Власова с Бессоновым они ни до чего не договорились, и немецкое правительство закрыло ПЦБ.
Еще будучи в Веймаре мы начали договариваться о том, чтобы выбрать удобный момент для совершения побега. У нас был такой план: уйти с оружием, предварительно уничтожив немцев и лиц, которые являются противниками русского народа. Мы начали изучать территорию Чешского государства для того, чтобы пройти через Чехословакию, так как чешский народ нам симпатизировал. Подполковник Пастушенко всех лиц, которые были настроены за Советский Союз, стремился взять в свои руки, обучал нас методам передвижения по оккупированной территории и был организатором побега".
Владимир Абаринов: Игорь, что произошло с Иваном Бессоновым в дальнейшем?
Игорь Петров: Изначально план Политического центра борьбы был просто грандиозным. Если в 41-м Трухин, как мы слышали, предлагал забрасывать в советский тыл лишь небольшие группы, то тут речь шла о забросе тысяч вооруженных немецким оружием военнопленных. Тот же Бончковский называет цифры от 30 до 40 тысяч человек. Часть из них на территорию Западной Сибири с такими целями как Березово, Илим и Тюмень, а часть на север европейской части СССР, с такими целями как Котлас, Архангельск и Сыктывкар. На помощь этому многотысячному десанту должны были придти еще более многочисленные армии заключенных из северных лагерей, которых этот десант должен был освободить. И дальше - перерезание транспортных артерий, атака промышленных объектов, а также агитация и пропаганда. Планировалось выпускать газеты с такими честолюбивыми названиями как "Путь сибиряка", "Уральское слово" или "Закаспийский клич", например.
Владимир Абаринов: План антисталинского восстания в лагерях ГУЛАГа Бессонов разрабатывал не на пустом месте. В его послужном списке есть и такая должность: «начальник отдела боевой подготовки внутренних и пограничных войск НКВД». Иными словами, он хорошо знал систему охраны и транспортировки заключенных. Лагеря советского Заполярья в бассейнах рек Северная Двина и Печора находились в зоне действия немецкой авиации. Даже частичный успех проекта Бессонова создал бы тяжелые проблемы для советской оборонной промышленности, не говоря уже о Северных конвоях, посредством которых в СССР поступала помощь западных союзников. А вот фрагмент из политической программы Бессонова.
"Тяжелая промышленность, транспорт, почта и телеграф будут находиться у государства. Колхозы ликвидируются, вводится частная собственность на землю и допускается частная инициатива; при этом внешняя торговля тоже должна находиться под контролем государства. Россия должна сохранить полную территориальную, экономическую и политическую независимость. После свержения Советской власти до окончания войны вводится военная диктатура, осуществляемая руководителями Освободительных сил, а затем — всеобщие выборы".
Владимир Абаринов: Но Бессонову не суждено было даже приступить к реализации этих планов. Игорь.
Игорь Петров: Все эти планы остались только на бумаге, в реальности и вне связи с политическим центром было совершено лишь несколько десантов в количестве несколько десятков человек, которые достаточно быстро были обезврежены советскими органами.
Владимир Абаринов: История одного из таких десантов рассказана в нескольких публикациях, но рассказана совершенно по-разному. Группа в составе 12 человек была заброшена ночь с 5 на 6 июня 1943 года в район поселка Кожва Коми АССР. Командовал группой агент Николаев, по некоторым данным – бывший офицер колчаковской армии. Остальные члены группы были военнопленными. По предварительному уговору диверсанты убили старшего группы Николаева и отправились на поиски советских властей, чтобы сдаться. Специалист по истории Люфтваффе Михаил Зефиров излагает дальнейшие события в комическом ключе.
"На таежной ферме НКВД «Развилка» они убедились, что о высадившемся десанте никто из охранников лагеря даже не подозревал. Вот что потом рассказала следователям медсестра Андриенко, находившаяся в тот день на ферме: «Дежурный по лагерю стрелок Сухинин спал, винтовка стояла рядом, дверь дежурки была открыта. Десантники разбудили дежурного. Сухинин принял их за начальство и стал оправдываться. Позвонить по телефону о прибывших начальнику лагеря он тоже не решился. Они позвонили Лазареву сами. Лазарев, конечно, тоже спал…".
Вскоре спешно собранное из стрелков ВОХРа подразделение во главе с политруком Лазаревым двинулось в тайгу. При подходе к условленному месту командир направил одного бойца в разведку. Его и заметил дозорный десантников, выстрелив из автомата в воздух. Это был условный сигнал для остальных — выходить из леса без оружия. Но то ли не разобравшись, то ли со страху, один из вохровцев стал стрелять на поражение и уложил двух человек.
После этого сотрудники НКВД приступили к дележу добычи. Они мигом растащили личные вещи, вооружение и снаряжение диверсантов, в том числе сало, шоколад, спирт и ром. После этого оперативники отправились обратно на ферму и стали отмечать «победу» над диверсантами, устроив многодневную пьянку. Вскоре к застолью присоединились прибывшие из Сыктывкара высокие чины республиканского УНКГБ. На скорую руку были составлены рапорты об «операции по ликвидации десанта», о перестрелке и героическом преследовании диверсантов по тайге.
Вскоре было решено начать радиоигру с немецкой разведкой с использованием радиста группы Одинцова. Он передал по рации сообщение, что высадка якобы произошла успешно, группа готова к выполнению задания и ждет прибытия нового десанта. Немцы ответили на радиограмму, попросив при этом уточнить координаты места высадки по карте, выданной командиру группы. И тут неожиданно выяснилось, что пресловутую карте потеряли в ходе «банкета». Отвечать было нечего, и посему радиоигра закончилась, не успев даже начаться".
Владимир Абаринов: Инициатором плана сдачи в плен был бывший школьный учитель Александр Доронин. В примечании к книге Зефирова «Самолеты-призраки Третьего Рейха» сказано: «В нынешние времена Доронин объявлен на своей родине в Ухте чуть ли не местным Иваном Сусаниным и национальным героем, «спасшим» республику от германского вторжения». Это действительно так. В четвертом томе «Книги памяти Республики Коми» есть статья «Вражеский десант на Печоре» журналиста Ануфриева и историка Захарова. Они пишут: «Осуществить намеченные планы врагу не удалось только благодаря мужеству и самоотверженности находившегося в составе немецкого десанта нашего земляка Александра Гаевича Доронина. Жители республики должны знать и помнить имя и действия этого патриота Родины».
Однако вернемся к судьбе Ивана Бессонова.
Игорь Петров: Бессонова в мае 43-го пригласили в Берлин, вместе с некоторыми другими руководителями ПЦБ посадили в концлагерь, где он просидел до конца войны. Главных причин тому было две, предположительно. С точки зрения пропаганды немцы решили сделать ставку на Власова, с которым, как мы слышали, Бессонов не очень стремился найти общий язык. Кроме того, тайные просоветские настроения в ПЦБ - и это вряд ли осталось незамеченным немецкой службой безопасности - Были распространены на порядок больше, чем в других подобных организациях. После того, как ПЦБ распустили, его членов отправили в Белоруссию, чтобы они могли оправдать себя " в открытой борьбе с партизанами". Но это оправдание вышло так себе, потому что несколько сподвижников Бессонова немедленно дезертировали назад на советскую сторону.
Сам Бессонов после войны был передан советской стороне. И в так называемом абакумовском списке от 11 апреля 50-го года, в котором фигурируют "арестованные изменники родины, шпионы, террористы, которых МГБ считает необходимым осудить к смертной казни", в этом списке про Бессонова сказано так: "Обвиняется в измене родине. В начале Отечественной войны перешел на сторону немцев, выдавал сведения о частях Советской армии, предложил свои услуги вести борьбу против советской власти совместно с немцами. По заданию немцев формировал из числа советских военнопленных корпус для борьбы с партизанами. Создал штаб так называемого Политического центра борьбы, участники которого под его руководством разработали и передали немцам детальный план высадки в северные районы Советского Союза крупного воздушного десанта, состоящего из числа советских военнопленных, с целью захвата лагерей НКВД, вооружения заключенных и поднятия восстания в тылу советской армии".
Через неделю 18 апреля 1950 года Бессонова расстреляли.
Владимир Абаринов: Среди ранних попыток создать нечто вроде политической организации военнопленных обращает на себя внимание деятельность комбрига Ивана Бессонова. Иван Георгиевич Бессонов родился в Перми в 1904 году в семье рабочего. Закончил начальную школу, в 1920-м вступил добровольцем в Красную Армию. Служил делопроизводителем, затем закончил кавалерийскую школу и был направлен в кавалерию, а в 1930 году переведен в состав войск ОГПУ на должность командира взвода. Участник боевых действий в Восточном Туркестане, кавалер ордена Красного Знамени, награжден именным оружием. В 1938 году закончил Военную академию имени Фрунзе.
В начале войны Бессонов был начальником штаба 102-й стрелковой дивизии, дислоцированной в районе Кременчуга. В августе 41 года дивизия попала в окружение и пробивалась к своим мелкими группами. Бессонов командовал одной из таких групп. При попытке выхода из окружения она была рассеяна и понесла потери. Бессонов в конечном счете сдался в плен. Игорь, что было с ним дальше?
Игорь Петров: С Бессоновым довольно активно работал Абвер. В частности, была полуанекдотическая, впрочем, если мы вспомним дело Тухачевского, может быть не столь анекдотическая история про полкового комиссара Иосифа Кернеса, который попал в плен летом 42-го года. Его послали назад на советскую сторону и в шов брюк Кернеса были зашиты письма, адресованные советским военачальникам Василевскому и Тимошенко, из которых следовало, что в Красной Армии якобы существует тайный заговор. Письмо Василевскому было написано от лица Бессонова. Позже уже на допросе на советской стороне Бессонов показал, что "ни с Шапошниковым, ни с Василевским я никогда знаком не был, не знал до этого и Кернеса. Письмо к Шапошникову и Василевскому я направил в провокационных целях, сделал это с ведома и согласия Абвера".
Эта провокация не удалась. Но самой главной и самой известной затеей Бессонова было создание по хронологии второй общественной организации военнопленных, так называемого Политического центра борьбы, позже переименованного в Партию социалистов-реалистов. Партия эта, однако, с социалистическим реализмом ничего общего не имела и скорее проходила по жанру боевой фантастики. Сведениями о ней мы располагаем благодаря перебежчикам, которые возвращались в 43-м году из немецкого плена назад на советскую территорию или чаще всего территорию, которую контролировали партизаны тогда.
Тут, наверное, мы можем расширить классификацию Даллина, с которой мы начали разговор. Среди военнопленных все же была еще одна группа людей, которые либо сразу вели двойную игру с немцами, либо быстро разочаровались в новых хозяевах и начали думать о возвращении назад. Вот свидетельство одного из таких офицеров: "Я решил дать согласие на измену с определенным расчетом. Я говорил:, что с того, что я буду проявлять открытый патриотизм и отсиживаться в лагерях до конца войны, если останусь жив, а то и сдохну голодной смертью и не приму участия в борьбе за родину. И тогда я решил стать актером, играющим роль предателя".
И вот в 43-м году несколько таких офицеров, сподвижников Бессонова, по их словам, лишь игравших роль предателей, перебежали назад на советскую сторону и рассказали о его организации. Вот свидетельство младшего лейтенанта Бончковского.
"В конце июня 1942 года наша группа в количестве 50 человек была направлена в Германию – город Веймар (точнее в Бухенвальд, что в 8 километрах от Веймара) в концентрационный лагерь. В Бухенвальде мы узнали, что создан Политический центр борьбы. Главный его руководитель генерал-майор Бессонов (псевдоним Катульский). По его рассказам, он служил одно время в Ленинградском военном округе, затем работал в Главном Управлении связи погранохраны НКВД, окончил академию им. Фрунзе. Здесь мы занимались изучением немецкого языка, ходили на прогулки за пределы концентрационного лагеря. Все время нахождения в лагере почти ничего не делали. В ноябре 42 года весь состав Политического центра борьбы выехал в город Лейбус, разместились в здании монастыря и здесь уже начали занятия со всем личным составом по тактике ведения партизанской борьбы, изучению программы народно-российской партии социалистов-реалистов. Изучали кратко возникновение и развитие фашистской партии. Устраивали экскурсии в крестьянские хозяйства и на предприятия сахарного завода.
Бессонов запретил нам читать газету "Заря", т.к. она писала о создании "Русского комитета" во главе с Власовым. Через некоторое время я слышал через адъютанта Бессонова, что генерал Бессонов предъявил германскому командованию меморандум, в котором отказался примкнуть к Власову и настаивал па проведении своих планов. При беседе Власова с Бессоновым они ни до чего не договорились, и немецкое правительство закрыло ПЦБ.
Еще будучи в Веймаре мы начали договариваться о том, чтобы выбрать удобный момент для совершения побега. У нас был такой план: уйти с оружием, предварительно уничтожив немцев и лиц, которые являются противниками русского народа. Мы начали изучать территорию Чешского государства для того, чтобы пройти через Чехословакию, так как чешский народ нам симпатизировал. Подполковник Пастушенко всех лиц, которые были настроены за Советский Союз, стремился взять в свои руки, обучал нас методам передвижения по оккупированной территории и был организатором побега".
Владимир Абаринов: Игорь, что произошло с Иваном Бессоновым в дальнейшем?
Игорь Петров: Изначально план Политического центра борьбы был просто грандиозным. Если в 41-м Трухин, как мы слышали, предлагал забрасывать в советский тыл лишь небольшие группы, то тут речь шла о забросе тысяч вооруженных немецким оружием военнопленных. Тот же Бончковский называет цифры от 30 до 40 тысяч человек. Часть из них на территорию Западной Сибири с такими целями как Березово, Илим и Тюмень, а часть на север европейской части СССР, с такими целями как Котлас, Архангельск и Сыктывкар. На помощь этому многотысячному десанту должны были придти еще более многочисленные армии заключенных из северных лагерей, которых этот десант должен был освободить. И дальше - перерезание транспортных артерий, атака промышленных объектов, а также агитация и пропаганда. Планировалось выпускать газеты с такими честолюбивыми названиями как "Путь сибиряка", "Уральское слово" или "Закаспийский клич", например.
Владимир Абаринов: План антисталинского восстания в лагерях ГУЛАГа Бессонов разрабатывал не на пустом месте. В его послужном списке есть и такая должность: «начальник отдела боевой подготовки внутренних и пограничных войск НКВД». Иными словами, он хорошо знал систему охраны и транспортировки заключенных. Лагеря советского Заполярья в бассейнах рек Северная Двина и Печора находились в зоне действия немецкой авиации. Даже частичный успех проекта Бессонова создал бы тяжелые проблемы для советской оборонной промышленности, не говоря уже о Северных конвоях, посредством которых в СССР поступала помощь западных союзников. А вот фрагмент из политической программы Бессонова.
"Тяжелая промышленность, транспорт, почта и телеграф будут находиться у государства. Колхозы ликвидируются, вводится частная собственность на землю и допускается частная инициатива; при этом внешняя торговля тоже должна находиться под контролем государства. Россия должна сохранить полную территориальную, экономическую и политическую независимость. После свержения Советской власти до окончания войны вводится военная диктатура, осуществляемая руководителями Освободительных сил, а затем — всеобщие выборы".
Владимир Абаринов: Но Бессонову не суждено было даже приступить к реализации этих планов. Игорь.
Игорь Петров: Все эти планы остались только на бумаге, в реальности и вне связи с политическим центром было совершено лишь несколько десантов в количестве несколько десятков человек, которые достаточно быстро были обезврежены советскими органами.
Владимир Абаринов: История одного из таких десантов рассказана в нескольких публикациях, но рассказана совершенно по-разному. Группа в составе 12 человек была заброшена ночь с 5 на 6 июня 1943 года в район поселка Кожва Коми АССР. Командовал группой агент Николаев, по некоторым данным – бывший офицер колчаковской армии. Остальные члены группы были военнопленными. По предварительному уговору диверсанты убили старшего группы Николаева и отправились на поиски советских властей, чтобы сдаться. Специалист по истории Люфтваффе Михаил Зефиров излагает дальнейшие события в комическом ключе.
"На таежной ферме НКВД «Развилка» они убедились, что о высадившемся десанте никто из охранников лагеря даже не подозревал. Вот что потом рассказала следователям медсестра Андриенко, находившаяся в тот день на ферме: «Дежурный по лагерю стрелок Сухинин спал, винтовка стояла рядом, дверь дежурки была открыта. Десантники разбудили дежурного. Сухинин принял их за начальство и стал оправдываться. Позвонить по телефону о прибывших начальнику лагеря он тоже не решился. Они позвонили Лазареву сами. Лазарев, конечно, тоже спал…".
Вскоре спешно собранное из стрелков ВОХРа подразделение во главе с политруком Лазаревым двинулось в тайгу. При подходе к условленному месту командир направил одного бойца в разведку. Его и заметил дозорный десантников, выстрелив из автомата в воздух. Это был условный сигнал для остальных — выходить из леса без оружия. Но то ли не разобравшись, то ли со страху, один из вохровцев стал стрелять на поражение и уложил двух человек.
После этого сотрудники НКВД приступили к дележу добычи. Они мигом растащили личные вещи, вооружение и снаряжение диверсантов, в том числе сало, шоколад, спирт и ром. После этого оперативники отправились обратно на ферму и стали отмечать «победу» над диверсантами, устроив многодневную пьянку. Вскоре к застолью присоединились прибывшие из Сыктывкара высокие чины республиканского УНКГБ. На скорую руку были составлены рапорты об «операции по ликвидации десанта», о перестрелке и героическом преследовании диверсантов по тайге.
Вскоре было решено начать радиоигру с немецкой разведкой с использованием радиста группы Одинцова. Он передал по рации сообщение, что высадка якобы произошла успешно, группа готова к выполнению задания и ждет прибытия нового десанта. Немцы ответили на радиограмму, попросив при этом уточнить координаты места высадки по карте, выданной командиру группы. И тут неожиданно выяснилось, что пресловутую карте потеряли в ходе «банкета». Отвечать было нечего, и посему радиоигра закончилась, не успев даже начаться".
Владимир Абаринов: Инициатором плана сдачи в плен был бывший школьный учитель Александр Доронин. В примечании к книге Зефирова «Самолеты-призраки Третьего Рейха» сказано: «В нынешние времена Доронин объявлен на своей родине в Ухте чуть ли не местным Иваном Сусаниным и национальным героем, «спасшим» республику от германского вторжения». Это действительно так. В четвертом томе «Книги памяти Республики Коми» есть статья «Вражеский десант на Печоре» журналиста Ануфриева и историка Захарова. Они пишут: «Осуществить намеченные планы врагу не удалось только благодаря мужеству и самоотверженности находившегося в составе немецкого десанта нашего земляка Александра Гаевича Доронина. Жители республики должны знать и помнить имя и действия этого патриота Родины».
Однако вернемся к судьбе Ивана Бессонова.
Игорь Петров: Бессонова в мае 43-го пригласили в Берлин, вместе с некоторыми другими руководителями ПЦБ посадили в концлагерь, где он просидел до конца войны. Главных причин тому было две, предположительно. С точки зрения пропаганды немцы решили сделать ставку на Власова, с которым, как мы слышали, Бессонов не очень стремился найти общий язык. Кроме того, тайные просоветские настроения в ПЦБ - и это вряд ли осталось незамеченным немецкой службой безопасности - Были распространены на порядок больше, чем в других подобных организациях. После того, как ПЦБ распустили, его членов отправили в Белоруссию, чтобы они могли оправдать себя " в открытой борьбе с партизанами". Но это оправдание вышло так себе, потому что несколько сподвижников Бессонова немедленно дезертировали назад на советскую сторону.
Сам Бессонов после войны был передан советской стороне. И в так называемом абакумовском списке от 11 апреля 50-го года, в котором фигурируют "арестованные изменники родины, шпионы, террористы, которых МГБ считает необходимым осудить к смертной казни", в этом списке про Бессонова сказано так: "Обвиняется в измене родине. В начале Отечественной войны перешел на сторону немцев, выдавал сведения о частях Советской армии, предложил свои услуги вести борьбу против советской власти совместно с немцами. По заданию немцев формировал из числа советских военнопленных корпус для борьбы с партизанами. Создал штаб так называемого Политического центра борьбы, участники которого под его руководством разработали и передали немцам детальный план высадки в северные районы Советского Союза крупного воздушного десанта, состоящего из числа советских военнопленных, с целью захвата лагерей НКВД, вооружения заключенных и поднятия восстания в тылу советской армии".
Через неделю 18 апреля 1950 года Бессонова расстреляли.
