Ирина Лагунина: Историки отмечают, что чукчи были единственным сибирским народом, который Российская империя не смогла завоевать. Русско-чукотские войны длились более 150 лет и закончились фактическим поражением Российской империи. Мы продолжаем цикл «Этническая карта России». В беседе участвуют заведующий отделом Кавказа Института Этнологии и антропологии РАН, профессор Сергей Арутюнов и этнолог, заведующий сектором искусства Cеверной Азии Государственного музея Востока, Михаил Бронштейн. Беседу ведет – Игорь Яковенко.
Игорь Яковенко: Даже в середине 19 века по законодательству Российской империи чукчи считались не вполне покоренным народом. Сергей Александрович, чем объясняется такая уникальная воинственность и высокий боевой дух этого небольшого народа, живущего в Арктике на Крайнем Севере?
Сергей Арутюнов: Наверное, тем, что чукчам уже не куда было отступать, таково их географическое положение, поэтому они дрались за свою землю, за свои стада, за свои пастбища и защищали их, не щадя живота своего. Они выработали в процессе этой защиты очень хорошие для данного уровня развития технологии вооружения, панцирные вооружения, мощные луки, холодное оружие боевое. Люди закаленные, храбрые, уделявшие большое внимание всегда военной подготовке, готовности молодого человека, физической его сноровке, силе. И они одерживали победы даже над противником, превосходившим их вооружением. в частности, имевшим огнестрельное оружие.
Михаил Бронштейн: Прошу прощения, Сергей Александрович, не только на суше, но и на море.
Игорь Яковенко: Во второй половине 20 века численность чукчей возросла в полтора раза, с примерно 11,5 тысяч в 1959 году до почти 16 тысяч в 2002 году. Чем вы объясняете такой бурный рост численности чукчей?
Михаил Бронштейн: Мне представляется, что в значительной степени это было связано с тем, что все-таки медицинское обслуживание коренных жителей Чукотки в этот период улучшилось по сравнению с тем, что было раньше. Были открыты больницы не только в Анадыре, столице Чукотки, в районных центрах, но появились небольшие больнички, акушерские пункты во многих небольших чукотских селениях. Наверное, пособия, которые особенно последнее десятилетие женщины получали на детей, тоже способствовали увеличению рождаемости. Хотя, правда, нужно сказать, что это пособие имело и оборотную сторону, когда детей рожали в каких-то случаях, чтобы эти дополнительные деньги получать. Наверное, стоит сказать о том, что во второй половине 20 века у чукчей, по моим представлениям, достаточно интенсивно проходили процессы, многие женщины рожали детей, не выходя замуж, от мужчин, приезжавших на Чукотку на временные работы. В чукотской традиции это отнюдь не считается чем-то предосудительным, рождению ребенка в традиционных чукотских семьях всегда были очень рады. Но приток на Чукотку населения извне, в частности, мужского населения тоже способствовало тому, что численность чукчей возросла.
Игорь Яковенко: Характерно то, что дети смешенных браков все равно, как правило, считали себя чукчами.
Сергей Арутюнов: Я хотел бы добавить, что эти дети смешенного происхождения, даже когда хорошо знают, кто их биологические отцы были, все равно они относятся к последнему партнеру своей матери, к мужу, как к родному отцу. Это такая психология, такие традиции у этого народа.
Игорь Яковенко: Сергей Александрович, продолжая разговор о традициях чукчей, хотелось бы несколько слов услышать о религиозных верованиях этого народа. Как у очень многих народов, религия чукчей имеет трехуровневую структуру. То есть на земле живут живые обитатели, на небесах, отличие в том, что на небесах живут "правильно" умершие предки, то есть убитые в бою или умерщвленные родственниками, а в подземном мире обитают носители зла, прежде всего "неправильно" умершие люди, то есть люди, умершие от болезней. Насколько это стимулирование насильственной смерти является своего рода способом выживания этноса?
Сергей Арутюнов: Вы знаете, в прошлом может быть какой-то функциональный характер эти верования носили о предпочтительности насильственной смерти. Впрочем, должен сказать, что этические представления о предпочтительности насильственной смерти - достаточно широко распространенное в мире явление, в частности, оно характерно, допустим, для черкесов, которые считают, что если человек слишком долго живет, то это как-то уже нехорошо, тем более, если он умирает не в бою, а от каких-то болезней. Это, во всяком случае, было до относительно недавнего прошлого. Но сейчас это все ушло и отношение к жизни и смерти у чукчей не очень отличается от отношения к жизни и смерти у других народов нашей страны. Другое дело, что среди чукчей христианство получило меньшее распространение, чем среди большинства других народов Севера. Гораздо сильнее сохраняются анимистические верования.
Среди чукчей есть профессиональные, были, во всяком случае, профессиональные шаманы, но вообще говоря, каждый домохозяин мог немножечко шаманить под звуки бубна, что-то напевая, призывать собственных духов, входить в состояние какого-то транса во время такого моления. То есть шаманство было как бы распространено. Да и сейчас некоторые обряды такого рода исполняются. И еще одна характерная вещь: среди старшего поколения, сейчас меньше, в прошлом, естественно, шире распространено употребление мухомора, галлюциногена. Это, конечно, можно назвать наркотиком, но он не вызывает привыкания. При аккуратном его употреблении он вызывает галлюцинации, и человек, опьяненный мухомором, видит во сне, что он попадает в иной мир, он встречается с умершими родственниками, со многими другими существами. Так что это тоже один из компонентов их религиозной жизни.
Михаил Бронштейн: Я хочу рассказать короткую историю, которую услышал от одного жителя Чукотки. Существовали разные способы, когда родственники помогали старому человеку покинуть этот мир. Один из них, в частности, заключался в том, что сын человека, мужчины, который принял решение таким образом уйти из жизни, выходил за пределы яранги, сквозь меховую стенку яранги пробивалось копье, старик, находившийся внутри яранги, прикладывал это копье к своему сердцу, и дальше он произносил ключевую фразу, после которой его сын налегал на древко копья, он находился по другую сторону меховой стены, не видел того, что происходило с его отцом. От этого действия старый человек погибал. Эта ключевая фраза звучала так: я стал для вас диким оленем. Мне представляется, что в это фразе заключен такой глубокий гуманистический смысл. Хотя переход в верхний мир, к верхним людям не воспринимался в традиционной чукотской культуре как трагедия, но тем не менее, видимо, присущий человеку тяжелый психологический момент, когда сын убивает отца, он, видимо, в значительной степени этой фразой снимался, что я теперь не твой отец, я не человек, я стал для тебя диким оленем, ты убиваешь дикого оленя.
Игорь Яковенко: Поскольку чукчи – это титульный народ для целого отдельного субъекта Российской Федерации, с этим связана, безусловно, значительная государственная поддержка языка и культуры чукотского народа. Насколько эта поддержка эффективна?
Михаил Бронштейн: Такая политика, безусловно, существует, но существуют и очень серьезные проблемы. В частности, проблемы с сохранением чукотского языка. К величайшему сожалению, каждого из нас, тех, кто занимается изучением истории и культуры чукотского народа, мы видим, как уходит чукотский язык, как он стремительно уходит из бытового общения, как, увы, уходит даже из промысловой сферы, где чрезвычайно важен. Потому что очень многие фразы, которые совершенно необходимы при морском зверобойном промысле, при оленеводстве, не могут быть адекватно выражены русским языком или для того, чтобы выразить их по-русски, необходимо произнести несколько фраз, в то время как в чукотском языке может быть одно короткое слово, означающее, что в данном случае нужно делать.
Я тоже позволю себе рассказать короткую историю, мне рассказал ее старый житель поселка, расположенного недалеко от мыса Дежнева на берегу Чукотского моря. Он говорил мне, что я боюсь выходить на охоту в море с молодыми охотниками – они плохо знают чукотский язык. Бывают случаи, когда кит подныривает под байдару и нужно предпринять целый ряд действий, чтобы лодка не опрокинулась, чтобы все, кто находится в ней, не погибли. Так вот в чукотском языке есть короткие восклицания, слова, состоящие из одного-двух слогов, но зашифрован в них очень большой смысл. В этом коротком восклицании говорится о том, где поднырнул кит, где он вынырнет, как себя должны вести гребцы, как себя должен вести гарпунер, что должен делать рулевой, и все это передается одним, максимум двумя короткими восклицаниями. А чукотская молодежь далеко не всегда это знает.
И наверное, последнее, говоря о чукотском языке. Чукотский язык сейчас преподается во многих чукотских школах, но как мне рассказывали сами жители Чукотки, увы, даже преподаватели чукотского языка знают чукотский язык недостаточно. То же я могу сказать и о поддержке изобразительного искусства чукчей. Чукчи, как и эскимосы, замечательные резчики по клыку моржа. На самом северо-востоке Чукотского полуострова на протяжение 80 лет существуют уникальная косторезная мастерская, но к сожалению, в последние годы положение ее таково, что мастерская буквально на грани закрытия. Хотя работы чукотских косторезов неоднократно выставлялись и в нашей стране, и за рубежом, и хранятся во многих художественных музеях и наших, и зарубежных. По-видимому, дополнительные усилия необходимы
для того, чтобы косторезное искусство чукчей, чтобы чукотский язык продолжали существовать в 21 веке.
Игорь Яковенко: Сергей Александрович, известно, что многие народы любят рассказывать анекдоты о самих себе, в частности, носителями еврейских анекдотов часто являются сами евреи. Как относятся чукчи к анекдотам про чукчей? Рассказывают ли они сами о себе анекдоты?
Сергей Арутюнов: Насколько я знаю, нет. Они когда слышат такие анекдоты, просто недоумевают, что, собственно говоря, во-первых, тут смешного, и во-вторых, почему это относятся к чукчам, потому что с чукчами таких ситуаций не бывает.
Игорь Яковенко: Даже в середине 19 века по законодательству Российской империи чукчи считались не вполне покоренным народом. Сергей Александрович, чем объясняется такая уникальная воинственность и высокий боевой дух этого небольшого народа, живущего в Арктике на Крайнем Севере?
Сергей Арутюнов: Наверное, тем, что чукчам уже не куда было отступать, таково их географическое положение, поэтому они дрались за свою землю, за свои стада, за свои пастбища и защищали их, не щадя живота своего. Они выработали в процессе этой защиты очень хорошие для данного уровня развития технологии вооружения, панцирные вооружения, мощные луки, холодное оружие боевое. Люди закаленные, храбрые, уделявшие большое внимание всегда военной подготовке, готовности молодого человека, физической его сноровке, силе. И они одерживали победы даже над противником, превосходившим их вооружением. в частности, имевшим огнестрельное оружие.
Михаил Бронштейн: Прошу прощения, Сергей Александрович, не только на суше, но и на море.
Игорь Яковенко: Во второй половине 20 века численность чукчей возросла в полтора раза, с примерно 11,5 тысяч в 1959 году до почти 16 тысяч в 2002 году. Чем вы объясняете такой бурный рост численности чукчей?
Михаил Бронштейн: Мне представляется, что в значительной степени это было связано с тем, что все-таки медицинское обслуживание коренных жителей Чукотки в этот период улучшилось по сравнению с тем, что было раньше. Были открыты больницы не только в Анадыре, столице Чукотки, в районных центрах, но появились небольшие больнички, акушерские пункты во многих небольших чукотских селениях. Наверное, пособия, которые особенно последнее десятилетие женщины получали на детей, тоже способствовали увеличению рождаемости. Хотя, правда, нужно сказать, что это пособие имело и оборотную сторону, когда детей рожали в каких-то случаях, чтобы эти дополнительные деньги получать. Наверное, стоит сказать о том, что во второй половине 20 века у чукчей, по моим представлениям, достаточно интенсивно проходили процессы, многие женщины рожали детей, не выходя замуж, от мужчин, приезжавших на Чукотку на временные работы. В чукотской традиции это отнюдь не считается чем-то предосудительным, рождению ребенка в традиционных чукотских семьях всегда были очень рады. Но приток на Чукотку населения извне, в частности, мужского населения тоже способствовало тому, что численность чукчей возросла.
Игорь Яковенко: Характерно то, что дети смешенных браков все равно, как правило, считали себя чукчами.
Сергей Арутюнов: Я хотел бы добавить, что эти дети смешенного происхождения, даже когда хорошо знают, кто их биологические отцы были, все равно они относятся к последнему партнеру своей матери, к мужу, как к родному отцу. Это такая психология, такие традиции у этого народа.
Игорь Яковенко: Сергей Александрович, продолжая разговор о традициях чукчей, хотелось бы несколько слов услышать о религиозных верованиях этого народа. Как у очень многих народов, религия чукчей имеет трехуровневую структуру. То есть на земле живут живые обитатели, на небесах, отличие в том, что на небесах живут "правильно" умершие предки, то есть убитые в бою или умерщвленные родственниками, а в подземном мире обитают носители зла, прежде всего "неправильно" умершие люди, то есть люди, умершие от болезней. Насколько это стимулирование насильственной смерти является своего рода способом выживания этноса?
Сергей Арутюнов: Вы знаете, в прошлом может быть какой-то функциональный характер эти верования носили о предпочтительности насильственной смерти. Впрочем, должен сказать, что этические представления о предпочтительности насильственной смерти - достаточно широко распространенное в мире явление, в частности, оно характерно, допустим, для черкесов, которые считают, что если человек слишком долго живет, то это как-то уже нехорошо, тем более, если он умирает не в бою, а от каких-то болезней. Это, во всяком случае, было до относительно недавнего прошлого. Но сейчас это все ушло и отношение к жизни и смерти у чукчей не очень отличается от отношения к жизни и смерти у других народов нашей страны. Другое дело, что среди чукчей христианство получило меньшее распространение, чем среди большинства других народов Севера. Гораздо сильнее сохраняются анимистические верования.
Среди чукчей есть профессиональные, были, во всяком случае, профессиональные шаманы, но вообще говоря, каждый домохозяин мог немножечко шаманить под звуки бубна, что-то напевая, призывать собственных духов, входить в состояние какого-то транса во время такого моления. То есть шаманство было как бы распространено. Да и сейчас некоторые обряды такого рода исполняются. И еще одна характерная вещь: среди старшего поколения, сейчас меньше, в прошлом, естественно, шире распространено употребление мухомора, галлюциногена. Это, конечно, можно назвать наркотиком, но он не вызывает привыкания. При аккуратном его употреблении он вызывает галлюцинации, и человек, опьяненный мухомором, видит во сне, что он попадает в иной мир, он встречается с умершими родственниками, со многими другими существами. Так что это тоже один из компонентов их религиозной жизни.
Михаил Бронштейн: Я хочу рассказать короткую историю, которую услышал от одного жителя Чукотки. Существовали разные способы, когда родственники помогали старому человеку покинуть этот мир. Один из них, в частности, заключался в том, что сын человека, мужчины, который принял решение таким образом уйти из жизни, выходил за пределы яранги, сквозь меховую стенку яранги пробивалось копье, старик, находившийся внутри яранги, прикладывал это копье к своему сердцу, и дальше он произносил ключевую фразу, после которой его сын налегал на древко копья, он находился по другую сторону меховой стены, не видел того, что происходило с его отцом. От этого действия старый человек погибал. Эта ключевая фраза звучала так: я стал для вас диким оленем. Мне представляется, что в это фразе заключен такой глубокий гуманистический смысл. Хотя переход в верхний мир, к верхним людям не воспринимался в традиционной чукотской культуре как трагедия, но тем не менее, видимо, присущий человеку тяжелый психологический момент, когда сын убивает отца, он, видимо, в значительной степени этой фразой снимался, что я теперь не твой отец, я не человек, я стал для тебя диким оленем, ты убиваешь дикого оленя.
Игорь Яковенко: Поскольку чукчи – это титульный народ для целого отдельного субъекта Российской Федерации, с этим связана, безусловно, значительная государственная поддержка языка и культуры чукотского народа. Насколько эта поддержка эффективна?
Михаил Бронштейн: Такая политика, безусловно, существует, но существуют и очень серьезные проблемы. В частности, проблемы с сохранением чукотского языка. К величайшему сожалению, каждого из нас, тех, кто занимается изучением истории и культуры чукотского народа, мы видим, как уходит чукотский язык, как он стремительно уходит из бытового общения, как, увы, уходит даже из промысловой сферы, где чрезвычайно важен. Потому что очень многие фразы, которые совершенно необходимы при морском зверобойном промысле, при оленеводстве, не могут быть адекватно выражены русским языком или для того, чтобы выразить их по-русски, необходимо произнести несколько фраз, в то время как в чукотском языке может быть одно короткое слово, означающее, что в данном случае нужно делать.
Я тоже позволю себе рассказать короткую историю, мне рассказал ее старый житель поселка, расположенного недалеко от мыса Дежнева на берегу Чукотского моря. Он говорил мне, что я боюсь выходить на охоту в море с молодыми охотниками – они плохо знают чукотский язык. Бывают случаи, когда кит подныривает под байдару и нужно предпринять целый ряд действий, чтобы лодка не опрокинулась, чтобы все, кто находится в ней, не погибли. Так вот в чукотском языке есть короткие восклицания, слова, состоящие из одного-двух слогов, но зашифрован в них очень большой смысл. В этом коротком восклицании говорится о том, где поднырнул кит, где он вынырнет, как себя должны вести гребцы, как себя должен вести гарпунер, что должен делать рулевой, и все это передается одним, максимум двумя короткими восклицаниями. А чукотская молодежь далеко не всегда это знает.
И наверное, последнее, говоря о чукотском языке. Чукотский язык сейчас преподается во многих чукотских школах, но как мне рассказывали сами жители Чукотки, увы, даже преподаватели чукотского языка знают чукотский язык недостаточно. То же я могу сказать и о поддержке изобразительного искусства чукчей. Чукчи, как и эскимосы, замечательные резчики по клыку моржа. На самом северо-востоке Чукотского полуострова на протяжение 80 лет существуют уникальная косторезная мастерская, но к сожалению, в последние годы положение ее таково, что мастерская буквально на грани закрытия. Хотя работы чукотских косторезов неоднократно выставлялись и в нашей стране, и за рубежом, и хранятся во многих художественных музеях и наших, и зарубежных. По-видимому, дополнительные усилия необходимы
для того, чтобы косторезное искусство чукчей, чтобы чукотский язык продолжали существовать в 21 веке.
Игорь Яковенко: Сергей Александрович, известно, что многие народы любят рассказывать анекдоты о самих себе, в частности, носителями еврейских анекдотов часто являются сами евреи. Как относятся чукчи к анекдотам про чукчей? Рассказывают ли они сами о себе анекдоты?
Сергей Арутюнов: Насколько я знаю, нет. Они когда слышат такие анекдоты, просто недоумевают, что, собственно говоря, во-первых, тут смешного, и во-вторых, почему это относятся к чукчам, потому что с чукчами таких ситуаций не бывает.
