Совершенно потрясенные, мы пили кофе и пытались придти в себя. Мы – это Евгений Ясин, научный руководитель НИУ ВШЭ; Елена Новикова, научный руководитель "Центра правовых и экономических исследований", исполнительный директор Центра Илья Фиглин, главный советник Центра Андрей Федотов, и я. Мы были на парламентских слушаниях "Об основных направлениях совершенствования уголовного законодательства".
Очередной пакет поправок в УК пройдет второе чтение в Госдуме 1 ноября. Если коротко, то предлагаются такие новации: введение нового вида наказания – принудительных работ (я так и не поняла, почему они названы новым видом); декриминализация четырех составов в УК ("Клевета", "Оскорбление", "Контрабанда", "Клевета в отношении судьи, присяжного заседателя, прокурора, следователя, судебного пристава" - они переносятся в КоАП), и предоставление суду права изменять категории преступления на менее тяжкие (безусловно, чудовищно взяткоемкое предложение). Выступление влиятельного Михаила Палеева, главного советника ГПУ при администрации президента, лично меня задело до глубины души – давненько не слышала таких виртуозных передергиваний: этот юрист, комментируя слова не понравившегося ему докладчика, на глазах у изумленной публики перевирал смысл только что сказанного, обращался к несуществующей международной практике, и хвалил Кодекс Наполеона (здесь не могу с ним не согласится, но похвала явно запоздала). В общем, теперь при упоминании ГПУ мне станет страшно не только от исторических аллюзий. Ольга Костина из Общественной палаты привычно являла верноподданническую некомпетентность, но особенно прекрасен был некто Игорь Степанов, депутат муниципального образования Товарково – его почему-то волновала в основном порнография, но каждое предложение он начинал с подробностей своего трудового пути: "Когда я работал в Генеральной прокуратуре….Когда я работал в Следственном комитете…". Широко живут в образовании Товарково.
На самом деле речь на слушаниях шла об усилении уголовно-правовых способов управления экономикой. Наверное, лучший процессуалист современной России Тамара Морщакова сказала в самом конце: "Опасно, что законопроект подменяет собой изменение уголовной политики", и назвала правоохранительные органы правонарушительными. Каждый год этими органами возбуждается порядка 130 тыс уголовных дел экономической направленности. При этом пресловутую ст. 159 УК ("Мошенничество") экономической не признают, хотя именно по ней сидит большинство предпринимателей. При общей стабильности количества преступлений за последние 10 лет, число осужденных по ст. 159 выросло в 4 раза. Цитирую классическое обвинение по ст. 159: "Мошенничество совершено путем безвозмездного хищения, а факт полной оплаты похищенного является способом придания видимости законности отчуждения". Именно так сформулировано обвинение в отношении моего мужа, Алексея Козлова, и прямо сегодня, среди бела дня, в центре Москвы, идет повторный судебный процесс, где он обвиняется в совершении ровно этого тяжкого преступления, смысл которого от нас ускользает.
Цитирую юриста Андрея Федотова. "За последние годы соотношение возбужденных уголовных дел к численности населения России составляет 2-2,5%. В Казахстане (стране со сходным социально-экономическим положением) этот показатель составляет 0,7%. То есть тяжесть уголовного пресса в России больше, чем в Казахстане, в 3-3,5 раза. Особенности правоприменительной практики в отношении предпринимателей весьма наглядно демонстрирует статистика по ст. 174.1 УК ("самолегализация"). Согласно данным Росфинмониторинга, по статье 174.1 привлекаются лица, обвиненные в преступлении по ст. 159 (мошенничество) "с особым субъектом" - лицом, занимающимся предпринимательской деятельностью, и доля таких дел стремиться к 100%. Количество дел, в которых за отмывание привлекались бы торговцы наркотиками, оружием, людьми, взяточники (на что нацелены международные соглашения против отмывания, в которых участвует Россия и которые представителями власти выдаются за "международно-правовую базу статьи 174.1"), стремится к нулю, статистика такого рода либо отсутствует, либо неизвестна".
Система учета в правонарушительных органах позволяет прикрыть определенные стороны их деятельности, и, конечно, она не показывает реальной картины – отсюда и презумпция безнаказанности. Есть два источника статданных по преступлениям: статистика МВД и статистика Верховного суда (форма 10А). Разрыв в данных огромен – вот в этом разрыве, в этой разнице, скрытой от глаз, и происходит кошмаривание и обезжиривание бизнеса. С 2012 года статистикой будет заниматься прокуратура. Вот только ее здесь и не хватало. Пока статистикой занимаются заинтересованные ведомства, она будет недостоверна – это очевидно. Необходимо независимое исследование – то есть допуск к реальным цифрам ученых.
Вот этого нам необходимо добиваться. Ибо – как выразилась за чашкой кофе Елена Новикова, "экономический блок правительства должен понять, что творит неэкономический блок". Мы-то давно поняли – теперь хорошо бы доказать наши домыслы (как выражаются следователи) с реальными цифрами в руках. Именно поэтому, кстати, они и засекречены.
Очередной пакет поправок в УК пройдет второе чтение в Госдуме 1 ноября. Если коротко, то предлагаются такие новации: введение нового вида наказания – принудительных работ (я так и не поняла, почему они названы новым видом); декриминализация четырех составов в УК ("Клевета", "Оскорбление", "Контрабанда", "Клевета в отношении судьи, присяжного заседателя, прокурора, следователя, судебного пристава" - они переносятся в КоАП), и предоставление суду права изменять категории преступления на менее тяжкие (безусловно, чудовищно взяткоемкое предложение). Выступление влиятельного Михаила Палеева, главного советника ГПУ при администрации президента, лично меня задело до глубины души – давненько не слышала таких виртуозных передергиваний: этот юрист, комментируя слова не понравившегося ему докладчика, на глазах у изумленной публики перевирал смысл только что сказанного, обращался к несуществующей международной практике, и хвалил Кодекс Наполеона (здесь не могу с ним не согласится, но похвала явно запоздала). В общем, теперь при упоминании ГПУ мне станет страшно не только от исторических аллюзий. Ольга Костина из Общественной палаты привычно являла верноподданническую некомпетентность, но особенно прекрасен был некто Игорь Степанов, депутат муниципального образования Товарково – его почему-то волновала в основном порнография, но каждое предложение он начинал с подробностей своего трудового пути: "Когда я работал в Генеральной прокуратуре….Когда я работал в Следственном комитете…". Широко живут в образовании Товарково.
На самом деле речь на слушаниях шла об усилении уголовно-правовых способов управления экономикой. Наверное, лучший процессуалист современной России Тамара Морщакова сказала в самом конце: "Опасно, что законопроект подменяет собой изменение уголовной политики", и назвала правоохранительные органы правонарушительными. Каждый год этими органами возбуждается порядка 130 тыс уголовных дел экономической направленности. При этом пресловутую ст. 159 УК ("Мошенничество") экономической не признают, хотя именно по ней сидит большинство предпринимателей. При общей стабильности количества преступлений за последние 10 лет, число осужденных по ст. 159 выросло в 4 раза. Цитирую классическое обвинение по ст. 159: "Мошенничество совершено путем безвозмездного хищения, а факт полной оплаты похищенного является способом придания видимости законности отчуждения". Именно так сформулировано обвинение в отношении моего мужа, Алексея Козлова, и прямо сегодня, среди бела дня, в центре Москвы, идет повторный судебный процесс, где он обвиняется в совершении ровно этого тяжкого преступления, смысл которого от нас ускользает.
Цитирую юриста Андрея Федотова. "За последние годы соотношение возбужденных уголовных дел к численности населения России составляет 2-2,5%. В Казахстане (стране со сходным социально-экономическим положением) этот показатель составляет 0,7%. То есть тяжесть уголовного пресса в России больше, чем в Казахстане, в 3-3,5 раза. Особенности правоприменительной практики в отношении предпринимателей весьма наглядно демонстрирует статистика по ст. 174.1 УК ("самолегализация"). Согласно данным Росфинмониторинга, по статье 174.1 привлекаются лица, обвиненные в преступлении по ст. 159 (мошенничество) "с особым субъектом" - лицом, занимающимся предпринимательской деятельностью, и доля таких дел стремиться к 100%. Количество дел, в которых за отмывание привлекались бы торговцы наркотиками, оружием, людьми, взяточники (на что нацелены международные соглашения против отмывания, в которых участвует Россия и которые представителями власти выдаются за "международно-правовую базу статьи 174.1"), стремится к нулю, статистика такого рода либо отсутствует, либо неизвестна".
Система учета в правонарушительных органах позволяет прикрыть определенные стороны их деятельности, и, конечно, она не показывает реальной картины – отсюда и презумпция безнаказанности. Есть два источника статданных по преступлениям: статистика МВД и статистика Верховного суда (форма 10А). Разрыв в данных огромен – вот в этом разрыве, в этой разнице, скрытой от глаз, и происходит кошмаривание и обезжиривание бизнеса. С 2012 года статистикой будет заниматься прокуратура. Вот только ее здесь и не хватало. Пока статистикой занимаются заинтересованные ведомства, она будет недостоверна – это очевидно. Необходимо независимое исследование – то есть допуск к реальным цифрам ученых.
Вот этого нам необходимо добиваться. Ибо – как выразилась за чашкой кофе Елена Новикова, "экономический блок правительства должен понять, что творит неэкономический блок". Мы-то давно поняли – теперь хорошо бы доказать наши домыслы (как выражаются следователи) с реальными цифрами в руках. Именно поэтому, кстати, они и засекречены.
