Певица Наталья Штурм: "Единственная "двойка" по литературе у меня была за отказ учить статью Ленина"

Елена Рыковцева: Сегодня, в День учителя – причем Всемирный день – мы пытаемся сравнивать современную школу со школой времен СССР: что общего, в чем разница? Мы задаем вам вопрос, уважаемые слушатели: занимается ли современная школа политическим образованием молодежи, на ваш взгляд? А также принимаем ваши мнения о политическом образовании в школе советских лет.
Сегодня у нас в гостях - выпускницы московских школ разных поколений: певица, автор книги «Школа строгого режима...» Наталья Штурм и студентка первого курса Московского государственного лингвистического университета Мария Солнцева. У Натальи был театральный и литературный класс, а у Маши – гуманитарный лицей.
Мария, вы школу окончили с облегчением или с грустным чувством: «Как же быть теперь? Как же без школы?..»?

Мария Солнцева: В тот день, когда я окончила школу и получила аттестат, я была самым счастливым человеком. Где-то с класса 7-го я смотрела на выпускников и мечтала: когда же настанет день, когда я покину школу.

Елена Рыковцева: А с чем это было связано?

Мария Солнцева: Это было связано с атмосферой, с одноклассниками, с учителями. И не то что было все так плохо, но я понимала, что это не мой круг общения. Учителя в школе доказывали мне: «Ты – ничтожество, а мы – короли и боги». Может быть, мне просто не повезло со школой, мне не повезло с атмосферой. На протяжении 11 лет я встретила, наверное, только двух или трех педагогов, которые ходили в школу и действительно дарили детям светлое, умное, доброе.

Елена Рыковцева: Будем считать, что это их праздник сегодня, вот этих двух педагогов, которые дарили.
Наташа, расскажите, что вы испытывали, когда окончили школу?

Наталья Штурм: Школа, о которой идет речь, была школой коммунистического режима. И все школы 80-ых годов были коммунистическими школами, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Речевки, маршировки, макулатура, сдача металлолома – это все уже оставалось позади, но вся психология прогнила коммунистическими догмами. Когда я в 9-м классе у своего любимейшего учителя Льва Соломоновича Айзермана сдавала статью В.И.Ленина «Партийная организация и партийная литература» - это был единственный раз, когда я за всю учебу получила «двойку» по литературе. У меня всегда были круглые «пятерки». Потому что я не могла этот бред выучить. И только страх заставил меня это учить. И страх заставлял нас учиться на протяжении всех лет, учить неинтересные предметы. Вообще людям творческого склада, естественно, надо учиться по творческому направлению. У нас же классной руководительницей была «математичка». Я поясню, у нас в школе были литературно-театральные классы. Сама по себе школа была обычная, никакая не «элитарная», 232-ая, но 9 «Б» и 10 «Б» раздваивались по интересам: литературный и театральный, - кто в чем преуспел. И во всей Москве это была единственная школа с одаренными детьми. А слово «элитарность» все-таки подразумевает какой-то кошелек, наверное, богатые родители...

Елена Рыковцева: Это оно сейчас подразумевает. Тогда – номенклатурные.

Наталья Штурм: Тогда все были равны, одинаково бедные или сравнительно среднего достатка.
И вспоминая учителей того времени, я могу с огромной благодарностью и любовью поздравить с этим замечательным днем педагога по литературе Льва Соломоновича Айзермана, потому что он реально привил нам, своим выпускникам, любовь к литературе. Те темы сочинений, которые он нам задавал, - это был единственный глоток свежего воздуха во всем том ужасе, в котором мы вращались. Когда сейчас говорят о Коммунистической партии, что они опять могут прийти к власти, если те и эти плохие, никогда в жизни я не отдам свой голос за Коммунистическую партию, в каком бы новом свете она ни предстала. 70 лет достаточно для того, чтобы мы убедились...

Елена Рыковцева: То есть вы считаете, что это и сейчас хуже, чем «Единая Россия»?

Наталья Штурм: Я за обе партии не пойду голосовать. Вот в том духе несвободы, в котором мы существовали – и на Радио Свобода особенно приятно это говорить – это был просто Апокалипсис ежедневный. Нас ненавидели за любое мышление, за любую свободу мыслей и действий.
В своей книге я рассказала, что дети нашего поколения тоже не были ангелами, далеко не ангелами. Но у нас были даже «подлянки» осмысленными. Мы были начитанными, мы были умными, мы знали, чего мы хотим в жизни. А когда я увидела этот ужас по телевизору, по «Первому» каналу, когда показали сериал «Школа», я пришла в ужас, потому что я поняла, что следующее за нами поколение (поколение Маши, которая сидит напротив меня) стараются дебилизовать, по-другому не скажешь. У детей в пубертатном периоде очень силен нигилизм. И если им говорят, что «ты плохой», они стараются быть еще хуже.

Елена Рыковцева: А этот сериал старается им объяснить, что они плохие, так?

Наталья Штурм: Этот сериал показывает, что все – хамы, изверги, придурки, дураки, дебильноватые детишки.

Елена Рыковцева: Маша, права ли Наталья, когда говорит, что сильное влияние могут оказать на вас такого рода сериалы, как «Школа», где дети показываются мерзкими, хамскими? Или вы все это пропускаете мимо?

Мария Солнцева: Я когда-то училась в обычной районной школе, где было примерно то же, что показано в сериале, но там уж очень сильно гипертрофировано. К концу сериала мы поняли, что ничего хорошего там нет, уж в очень плохом свете показывают наше поколение. Конечно, мы хамы, мы ужасные, мы ничего не делаем, ничего не хотим, никуда не стремимся, но не настолько, как было показано в сериале. Я училась в районной школе, и когда я оттуда перешла в литературный лицей, там были свои проблемы, но я там оказалась в среде, где мне было интересно. Но через какое-то время я и там обнаружила, что люди ни к чему не стремятся и никуда не идут. А когда я поступила в институт, я уже окончательно поняла, что у многих моих нынешних знакомых были те же проблемы в школе – непонимание одноклассников, непонимание учителей, учителя, которые вселяли страх и ужас. В 5-м классе мы пришли к нашей преподавательнице по русскому языку и литературе, когда мы написали первое сочинение, и было чуть ли не до швыряния тетрадок в лицо, криков: «Что вы пишете?! Вы ничего не понимаете!». По-моему, сейчас ей 83 года, и она до сих пор преподает. Ее не увольняли, потому что она была уважаемым педагогом, но она ничего не слышала, ничего не видела, признавать новых мыслей не хотела. Она была нашей классной руководительницей. На нас были выпады: «Я выгоню вас из пионеров!».

Елена Рыковцева: А вы еще застали пионеров?

Мария Солнцева: Я не застала пионеров, но она была уже в таком преклонном возрасте, что она уже не понимала, что происходит вокруг нее.

Наталья Штурм: Я хочу сказать в защиту учителей. Насколько мне известно, директора школ получают около 120 тысяч рублей, а обычный учитель не получает и четверти этого. Мотивация быть добрым и хорошим очень низкая. Когда няня приходит к ребенку, ей платят месячный оклад – приблизительно столько, сколько получает директор школы, она может себе позволить быть и мягкой, и спокойной, и доброжелательной. Но когда ты понимаешь, что за эти деньги ты должна вот этих неблагодарных свиней терпеть, не у всякого учителя сил хватает. Может быть, поэтому учителя зачастую нам несимпатичны. Они не хотят нас понимать, а мы не хотим их понимать.

Елена Рыковцева: Вы думаете, в этом причина?

Мария Солнцева: Когда мы пришли в 5-ый класс, мы все были еще маленькими, светлыми детьми, которые не понимали, почему на них так ругаются. Нас ругали за наши сочинения, за наши детские шалости. Про старшие классы уже можно говорить, что они неблагодарные, что учителям не за что уважать детей. А 5-ый класс – это же 10-11 лет, это же совсем еще малыши. Я училась в таком классе, где были действительно жестокие дети, которые понимали, но, в общем-то, мы были еще с несформированным сознанием...

Наталья Штурм: А жизнь такая. Учителя, люди старшего возраста, сколько всего они пережили!.. Вся жизнь – в борьбе. Вы посмотрите на наших стариков. У них в глазах написано, что они всю жизнь в борьбе. А если посмотреть на иностранных граждан – они над всем. А у нас озабоченность и озадаченность на лице. Потому что люди прошли столько войн, и до сих пор борются с «коммунальщиками», за кусок хлеба, за пенсию, за свое здоровье – угробят их или не угробят. Ну, что вы хотите?..

Елена Рыковцева: Но класс учителей не отличается ни от какого другого класса в России – шахтеров, продавцов, врачей и так далее. Все, в общем-то, в одинаковых условиях.

Наталья Штурм: То есть вы хотите сказать, что это повышенное требование при наличии низкой зарплаты, понятно.

Елена Рыковцева: Если бы все поведенческие вещи диктовались низкой зарплатой, то мы бы просто не вышли на улицу, потому что нас бы смело разъяренной, агрессивной...

Наталья Штурм: А вы легко выходите на улицу? Вы не боитесь?

Елена Рыковцева: Пока хожу.

Наталья Штурм: Это называется «провезет – не повезет».

Елена Рыковцева: Маша, я хочу вернуться к тому, о чем говорила Наталия: идеологически накачивали тогдашних школьников. А у вас было ощущение какой-то идеологической накачки, когда вы учились?

Мария Солнцева: Да. Нас принудительно заставляли на 9 Мая класть цветы. Понятно, что это нужно, это важно, но это было гипертрофировано.

Елена Рыковцева: Обязаловка.

Мария Солнцева: Да, санкции определенные, наказания, дежурство по этажам. Нас заставляли убираться, мыть стены в конце каждой четверти.

Наталья Штурм: Это хит!

Мария Солнцева: Самое убойное, что у нас было, - это линейки. Причем я училась в той школе, которая облагала огромными поборами. То есть там учителя были далеко не бедными людьми. Директриса ездила на «Hummer». Да и завуч тоже. И там была довольно сформированная банда...

Елена Рыковцева: Боже мой!

Мария Солнцева: Я не знаю, как это назвать. Мафия. И я не скажу, что учителя были бедными, несчастными, забитыми. Да, у меня сложный характер, я могла нахамить учителю, но я никогда не хамила первой. Но когда нас действительно оскорбляли, говорили «вы такие тупые!», естественно, мы должны были защищаться. Моя лучшая подружка сейчас оканчивает школу, и она обожает школу, обычную, районную школу. Она идет в школу с радостью, у нее там отличная атмосфера с учителями, с детьми. Может быть, мне просто не повезло. Но я знаю очень мало таких школ.

Елена Рыковцева: Маша, подводя итог тому, что вы сказали, в современной школе все-таки не так много идеологии: 9 Мая по обязаловке и стены, которые к идеологии все-таки не имеют...

Мария Солнцева: Это и обязательные митинги.

Елена Рыковцева: Какие митинги?

Мария Солнцева: Около ДК обычно проходили. В классе 5-6-ом, если происходили какие-то мероприятия, приезжали какие-то звезды, для массовки нас там собирали.

Елена Рыковцева: Ну, это мягкий вариант накачивания. Наталия сказала, что ей было противно писать сочинение про партийную организацию...

Наталья Штурм: Выучить статью.

Елена Рыковцева: А почему? Откуда в вас образовалось это неприятие?

Наталья Штурм: Когда мы были маленькими, у нас были «звездочки». И вот эти «звездочки» выстраивались после уроков, и нас заставляли стоять, не шелохнувшись, в течение получаса. Если хоть кто-то шевелился, нас тут же заставляли стоять еще полчаса. В нас вырабатывали дух подчинения. Это были 1-3 классы.

Мария Солнцева: А нас линейками по голове били.

Наталья Штурм: Сбор макулатуры, металлолома – это все понятно. Я помню, у нас было заучивание речевок. У меня в книге они все записаны. «Сегодня – орленок, а завтра – орел. Мы – верная смена твоя, комсомол!». И была шедевральная, оккультная речевка: «Мы – дьяволята ХХ века. Из черта сделаем человека!».

Елена Рыковцева: Ух ты!

Наталья Штурм: И потрясающая борьба со странами, которым надо было помогать – Луис Корвалан, Куба, Никарагуа и так далее. Я выучила стихотворение: «Господин Альенде, товарищ президент, вас мы уважаем, вам мы шлем привет!». И мне «пятерку» поставили.

Елена Рыковцева: И это у вас вызывало отторжение?

Наталья Штурм: Желание получить «пятерку» - как выслужиться...

Елена Рыковцева: Я сейчас не про «пятерку». А поддержать Альенде – почему нет? Я тоже песню пела про Альенде, но от всей души.

Наталья Штурм: А вы напишите без ошибки пять раз Менгисту Хайле Мариаму письмо.

Елена Рыковцева: Я писала Анджеле Дэвис – это попроще. Причем от души. Меня в школе не заставляли, я сама садилась и писала.

Мария Солнцева: Нас в 4-м классе заставляли учить гимн Российской Федерации. Ну, это тоже для маленького ребенка довольно сложно. Причем наша классная руководительница очень ругалась и говорила: «Вас родители не заставили. Вы – плохие граждане своей страны, вы не знаете гимна».

Елена Рыковцева: Я все пытаюсь понять – откуда что берется. Ведь были дети, которые совершенно спокойно пели песни про Чили, поддерживали Корвалана, Анджелу Дэвис, и не вызывали у них особого отторжения особого ленинские статьи. Сказано прочитать – прочитали. Сказано сдать – сдали. А вот вы этого всего не принимали...

Наталья Штурм: Это стирание личности. Любое проявление наших мыслей и каких-то личностных проявлений неизбежно влекло к наказанию. Отметка по поведению «два».

Елена Рыковцева: А как вы научились связывать это с Лениным? Вам не дают проявить себя, а вы считаете, что Ленин виноват, поэтому его статью не учите.

Наталья Штурм: Он сказал, щурясь: «Мы пойдем другим путем», - и всю страну сделал.

Мария Солнцева: И сейчас происходит то же самое. Сейчас в школе тоже унижают учеников. И мой случай из жизни. Это был 7-й класс, начало сентября, мы стояли на ступеньках школы, и я била мальчика пустой бутылкой пластиковой по голове. Мы смеялись. А сзади подошла директриса: «Пойдем за мной». Я пришла в ее кабинет. Я первый раз увидела кожаные диваны, плазму... Был открыт бар, но его быстренько закрыли. И у меня на руке было серебряное колечко маленькое. Она говорит: «Это что такое?!». А я была с распущенными волосами, ну, хорошо выглядела. Она говорит: «Почему ты не в белой рубашке? Почему ты в джинсах?». А школьной формы официально в школе не было, но нас заставляли ходить в белой рубашке. Она меня довела до слез. Она говорила: «Будем разбираться, вызовем маму». Естественно, маму вызывать не стали. Потом я поняла, что все это – запугивание. Она отняла у меня кольцо. Оно не столько ценное, сколько симпатичное. И так происходило постоянно. Но когда я потом поступила в лицей, директриса встречала детей с любовью. Она была готова с нами разговаривать и общаться. Хотя и в лицее тоже были учителя, которые ставили нас на место, говорили: «Вы – никто, а мы – боги». Но в районной школе все учителя, начиная с директора, доказывали нам, что мы – никто.

Елена Рыковцева: Я поняла, о чем я буду просить слушателей нашей программы – защитить школу и советскую, и российскую от двух моих сегодняшних собеседниц. Я даже не знаю, как назвать: политическое образование или политическая накачка существовала в советской школе, но что-то делали в смысле идеологии с молодежью советской. Но как-то так делали неудачно, что Наталья не хотела Ленина конспектировать, а как показывает ее книжка, еще и читала диссидентскую литературу. И почти под статьей ходила. А ваши друзья, как я понимаю, все-таки сели. И я пытаюсь понять, откуда взялось в ней диссидентство в этом возрасте.

Наталья Штурм: Мы много читали. А сейчас мало читают.

Елена Рыковцева: Нет, я не думаю. Ваше поколение много читало. Но не каждый представитель вашего поколения читал запрещенную литературу с риском тюрьмы для родителей, для себя.

Наталья Штурм: Но мы же не слепые. Нам Лев Соломонович задавал тему сочинения: «Что вы любите и что вы ненавидите в современной жизни?». Вы представляете, в начале 80-х годов задать такую тему сочинения! И мы писали про пайки, про спецраспределение, про издевательства того времени.

Елена Рыковцева: И как же Лев Соломонович в вашей школе уцелел?!

Наталья Штурм: Его «ели» все, кому не лень. А он при этом был еще и членом партии. Главный методист Москвы по литературе, член партии, еврей – вы представляете, в 80-ые годы...

Елена Рыковцева: Да, «букет».

Наталья Штурм: Тем не менее, он умел сделать нас.

Елена Рыковцева: То есть, с одной стороны - накачки, которые вы ненавидели, а с другой стороны – Лев Соломонович, который, возможно, и воспитал в вас неприятие этой системы.

Наталья Штурм: Дело в том, что воспитать что-то невозможно, плохое или хорошее. Он нас учил думать.

Елена Рыковцева: А если думать, то уже какой там Ленин. Как только начинаешь думать, то уже не получается с Лениным.

Наталья Штурм: И к двухтысячному году все это поняли. Уже все признали, что не той дорогой мы пошли, товарищи.

Елена Рыковцева: Не все. Сейчас послушаем звонки, и вы увидите, что не все. Яков из Москвы, здравствуйте.

Слушатель: Здравствуйте. Я хочу заступиться за советскую школу. Я учился в двух обычных московских школах с 1967 по 1977 годы. И я обе свои школы вспоминаю с теплом, хотя учителя были разные. Но таких учителей, про которых говорили обе ваши гостьи, было меньшинство. А большинство было совершенно нормальных учителей. Мой учитель истории во второй школе, парторг школы, рассказывал два урока по поводу культа личности и сделал из меня антисталиниста, подтвердив мои мысли. Но при этом я остаюсь коммунистом по убеждениям. И с удовольствием вспоминаю наши речевки: «Ни шагу назад, ни шагу на месте, а только вперед, с отрядом вместе».

Елена Рыковцева: Спасибо, Яков. Вы внесли хороший вклад в праздничный день. Надежда Дмитриевна из Балашихи, здравствуйте.

Слушатель: Здравствуйте. Я тоже хочу защитить советскую школу. Я пошла в 1-й класс в 46-м году. Как нас любили, как нас учили!..

Наталья Штурм: Послевоенное детство.

Слушатель: В 57-ом я ее окончила. Я изучала сталинскую Конституцию. Ничего плохого, ничего крамольного нам не преподавали. Педагоги у нас были отличнейшие! Я получила образование, сейчас я участковый доктор, до сих пор работаю. И я встречаюсь с больными подростками 15-летними – ну, небо и земля. Послевоенные дети были без отцов, хулиганистые, но это небо и земля.

Мария Солнцева: Современную школу никто не защищает.

Елена Рыковцева: Василий Данилович вот что пишет: «Советское школьное образование отличается от постсоветского как небо от земли. В советской школе, кроме общеобразовательных уроков, активно действовали октябрятская, пионерская и комсомольская организации, а также спортивно-кружковые работы. Они становились патриотами советской страны. А сейчас смотрят «Нашу Russia», «Comedy Club», «Дом-2» и «Пусть говорят».

Наталья Штурм: Я согласна. И если бы меня спросили, что сделать для того, чтобы сейчас молодежь нашу выправить, я бы сказала – объединяться в какие-то...

Мария Солнцева: ...политические организации и идти под лозунгом «Вперед!».

Елена Рыковцева: А они с удовольствием объединяются в организации «Наши» и «Молодая гвардия».

Наталья Штурм: В демократические, а не в авторитарные.

Мария Солнцева: Мой круг общения не смотрит «Нашу Russia», «Дом-2», ТНТ, мы читаем книжки, мы ходим на выставки, мы имеем свободу мыслей.

Елена Рыковцева: А кто объединит современную молодежь в демократические организации? В «нашистов» есть кому объединить, заплатить, и они еще с удовольствием сходят, потому что к стипендии не помешает. А кто объединит в нищие демократические, гонимые, избиваемые организации? Школа будет этим заниматься - воспитывать в них свободу и любовь к демократии?

Наталья Штурм: Школа еле-еле их дотягивает до 11-го класса и спихивает.

Елена Рыковцева: Так что это только мечты.

Наталья Штурм: Родителям надо заниматься воспитанием своих детей, а не сбрасывать их на нянек.

Елена Рыковцева: И тогда сами они организуются в демократическую организацию?

Наталья Штурм: Как раз в родителях это заложено, они читали хотя бы.

Елена Рыковцева: Оксана Анатольевна из Москвы, здравствуйте.

Слушатель: Здравствуйте. Я поступила в школу в 46-ом году. И у меня только благодарность моей самой обычной школе! Наши преподаватели так много нам дали. Светлая им память! Я всю жизнь вспоминаю их с благодарностью.

Елена Рыковцева: Оксана Анатольевна, а идеологически школа вас чему научила?

Слушатель: Добру!

Елена Рыковцева: Владимир Михайлович из Ульяновска пишет: «На мой взгляд, нынешняя школа, путинского режима, штампует конформистов и стяжателей, но не профессионалов». Как вы считаете, он прав?

Наталья Штурм: Да, сейчас дети думают, как устроиться, чтобы побольше зарабатывать, поменьше делать.

Елена Рыковцева: Но школа же не специально это делает. Или, вы считаете, это такая школьная идеология? Школа-то при чем?

Наталья Штурм: Я думаю, что сейчас школа уже вообще не особо при чем.

Елена Рыковцева: Если тогдашняя школа, нравится вам это или не нравится, кого-то дрессировала и формировала, то нынешняя школа формирует некую массу, но не гражданина, патриота, профессионала?

Наталья Штурм: Нет. Люди, которые там работают, уже устали. Кому больше 65-70, я считаю, эти люди должны просто уже отдыхать. И в большинстве своем им уже безразлично, что происходит в общественной и в политической жизни. Они уже хотят спокойно дожить до конца своих дней.

Елена Рыковцева: Нет, не спокойно. Многие в этом возрасте очень неравнодушны к тому, что происходит, и гораздо более неравнодушны, чем молодежь. Путин, режим, выборы – они это воспринимают острее.
Александр пишет: «Мне думается, что политика и школа – понятия несовместимые. Школа должна воспитывать и обучать, а не нагнетать психоз и истерию в стране. И дети должны идти в школу с охотой и получать от учения удовольствие, а не уроки ненависти. Дети еще не до конца сформировались как личности, с их хрупкой психикой и душой. И зачем их еще травить политикой? Политика – это всегда обман. Не надо вызывать отвращения к учебе у детей еще и через политику».
Как вы считаете, дети должны разбираться в политике и понимать, что происходит?

Наталья Штурм: Я считаю, что должны, хотя бы на каком-то первоначальном уровне, чтобы понимать, что дальше их ждет. Они к 17-и годам выйдут из школы, и через два года они уже будут голосовать.

Мария Солнцева: Я думаю, что очень многие взрослые люди не разбираются в политике. Те дети, кому интересна политика, они будут в ней разбираться и интересоваться. А те дети, кому это не интересно, они и в 40 лет не будут интересоваться и разбираться в политике. Это уже внутреннее образование в семье, интересы человека. И не надо никого в школе обязывать разбираться в политике.

Наталья Штурм: Надо слушать своих предков. Все перед глазами. Дети, как губки, они все впитывают и все прекрасно понимают. А школа это только подкрепляет. Своими головами надо думать, а для этого нужно развиваться, читать книжки. А не показывать по главному каналу телевидения такие сериалы, как «Школа».

Елена Рыковцева: А вот Эдуард пишет: «Господа, вы сами сравните и проанализируйте два кинофильма – «Доживем до понедельника» и сериал «Школа» - и сделайте выводы». То есть в чью пользу будет сравнение, понятно.
Наталья Михайловна из Москвы, здравствуйте.

Слушатель: Я поступила в школу в 44-м году, и мне повезло с учителями. Это были изумительные педагоги-профессионалы! Они нас научили думать, мыслить. У нас упор был на кружковую работу. Мы самостоятельно занимались исследованиями. Но вот про общественную работу, хотя была членом комитета комсомола, совершенно не помню. У нас на нее не было упора.

Елена Рыковцева: Хотя бы здесь вам, Наталья Михайловна, отвращения не успели к ней привить, как и во многих других советских школах, такое тоже случалось. Мы завершаем на этом программу, посвященную Всемирному дню учителя.