Гражданская активность в России пока напоминает компьютерную игру-стрелялку
Фабула выглядит так: герой борется с монстрами и преодолевает препятствия. Монстры наглеют. Препятствия растут. Но одолев их, герой приходит к последнему испытанию – к битве с главным монстром. Не пройти его – значит, не завершить игру и поставить под сомнение смысл всех предыдущих побед.
Гражданский активист пытается добиться справедливости от главы управы, начальника УВД, префекта, мэра, президента и премьер-министра. Попытки решить проблемы мигалок, вырубки лесов, приватизации общежитий и точечной застройки неизбежно ставят его перед системными трудностями: коррупцией в правоохранительных органах и бюджетными распилами. И как игра приводит героя к итоговому виртуальному сражению, борьба гражданского активиста, если он не разделяет методы приморских партизан, рано или поздно приводит его в суд и на выборы. В зависимый суд и на фиктивные выборы. Это и есть встреча с главным монстром.
Без суда и выборов ни одна маленькая и даже большая победа не станет ступенью к системным изменениям, а ее плоды, если и будут ощутимы, то временно.
Вот пример. Полтора года назад мы с коллегой Никитой Татарским делали многосерийный проект о новых лидерах гражданского общества. За несколько лет они добились поддержки тысяч людей, борясь за сохранение леса, или против запрета правого руля, или против передачи икон из музеев в церкви, или за снижение таможенных пошлин. Успехов они добивались болезненно, получая угрозы, иногда и травмы. А добившись, не смогли воспользоваться своими победами: суды не отменили сомнительные распоряжения высших должностных лиц; а выборы, в которых приняли участие наши герои, заставили их пойти на очень серьезные компромиссы с собственной совестью. На вопрос "Чего вы достигли за последние полтора года?" герои нашего проекта сегодня отвечают гораздо менее уверенно, чем несколько лет назад рассказывали о своей борьбе за правду.
Председатель калининградской общественной организации "Справедливость" Константин Дорошок в Калининграде провел самые массовые за последнее десятилетие митинги против политики "Единой России". Его идея состояла в том, чтобы объединить людей для контроля за властью на неполитической, беспартийной основе, и она сработала. Одним из итогов такого объединения под руководством Дорошка стала отставка губернатора Бооса. Затем Константин Дорошок успешно баллотировался в областную думу, оставаясь беспартийным. А затем по предложению Михаила Прохорова вступил в партию "Правое дело".
– Гораздо больше людей стали неравнодушны к происходящему, начали грамотно оценивать деятельность власти и делать правильные выводы. У меня за четыре года борьбы расширился взгляд и, как мне кажется, я более адекватно реагирую на то, что необходимо делать, – сказал Дорошок в сентябре 2011-го.
Глава общественной организации автомобилистов "Свобода выбора" Вячеслав Лысаков был самым известным защитником правого руля. Он завоевал доверие тысяч автовладельцев по всей России. Потом его пригласили в экспертный совет при думском комитете по транспорту, а недавно – в Народный фронт. Он вступил. Этот поворот в своей жизни он считает достижением: "Гражданское общество получило большие шансы войти в высшую законодательную власть":
– Озабоченность моих коллег-правозащитников остается декларативной. Я рассматриваю "Единую Россию" и Объединенный народный фронт как инструментарий. Фронт – это гениальная идея: эволюционным путем обновить партию, фракцию, депутатский корпус, – сказал Лысаков в сентябре 2011-го.
Лидер Движения в защиту Химкинского леса Евгения Чирикова прошлым летом собрала пятитысячный митинг в центре Москвы под лозунгом "Мы все живем в Химкинском лесу". С тех пор сотни тысяч людей c интересом наблюдали за ее эволюцией: из аполитичной мамы она превратилась в лидера, который к проблемам Химкинского леса во всех городах России и Европы привлек активных и критически настроенных людей. Сегодня Евгения Чирикова считает, что достигла "реальной солидарности среди региональных экологических групп".
– Сейчас мы в самом начале пути консолидации своих усилий: еще плохо друг друга знаем и не очень умеем друг друга поддерживать, – сказала Чирикова в сентябре 2011-го.
Владимир Жирнов в 2004 году спас своих соседей в московском районе Южное Бутово от принудительного выселения и побоев ОМОНа. Это он и считает достижением. Впрочем, судьба домовладельцев сегодня до конца не ясна: после прихода к власти мэра Собянина четких планов по переселению жителей, сносу или сохранению их домов так никто и не сформулировал.
– Власти стали считаться со мной, как с личностью. Но я был очень удивлен нашими жителями и всем нашим народом: есть, конечно, группа бойцов, но в целом народ у нас в России неблагодарный, – сказал Жирнов в сентябре 2011-го.
Наконец, старший научный сотрудник Третьяковской галереи Левон Нерсесян три года назад спас от уничтожения "Троицу" кисти Андрея Рублева. С тех пор он фактически возглавляет мирный бунт музейных сотрудников против передачи древних икон церкви. Иллюзий по поводу достижений – своих собственных и других гражданских активистов – он не испытывает:
– Ощутимых результатов нет. Как наше мнение никого особо не интересовало, так и не интересует. Особенности нашей диктатуры заключаются в том, что нам не запрещают говорить. Но нас и не слушают. Слова никакого воздействия ни на кого не оказывают, к сожалению. А что еще делать, я не знаю, – сказал Нерсесян.
Могут ли те, кто когда-то поддержал и продолжает поддерживать этих людей, осуждать их? Например, за неощутимость результатов, за компромиссы, за нежелание идти в политику или, наоборот, за приход в политику с большими репутационными издержками? Или они имеют право только сожалеть?
Все эти лидеры, судя по отзывам тех, кто им доверился, вызывали такое же чувство, какое вызывает у преданного болельщика его футбольная команда – смесь надежд (как правило, необоснованных) и требований (иногда вздорных).
Пропорции этих надежд и требований меняются, по мере того как меняется контекст. Он меняется странным образом, подчиняясь непонятным законам. Иногда постепенно – с ростом инфляции, заболеваемости, преступности, смертности. Иногда – рывками, но что станет детонатором, предсказать невозможно: "Курск", "Норд-Ост", Беслан, Домодедово?
Цена компромисса, на который идет общественный деятель, ограничиваясь локальными проблемами или утешаясь малыми результатами, или надеясь на самоочищение власти со своим участием, растет на глазах. Она растет так же быстро, как растут их дети и дети их последователей, которым придется столкнуться в лучшем случае с нынешним набором проблем, а в худшем – с такими, о которых и думать не хочется.
Нет ничего предосудительного в том, чтобы год за годом продолжать борьбу в своем доме, районе, лесу, музее. Как нет ничего зазорного в том, чтобы уклониться от финальной схватки в компьютерной игре, вернуться к уже пройденному этапу и изрешетить монстров уже знакомых. Но пусть даже у игры будет хорошая графика, и она станет хитом продаж в Калининграде, Химках и Москве – без финала она смотреться не будет. К сентябрю 2011-го стало ясно: теория малых дел сама по себе бесплодна, без системных политических перемен гражданская активность в России останется очень полезной, развивающей, но игрой, причем бесконечной.
Фабула выглядит так: герой борется с монстрами и преодолевает препятствия. Монстры наглеют. Препятствия растут. Но одолев их, герой приходит к последнему испытанию – к битве с главным монстром. Не пройти его – значит, не завершить игру и поставить под сомнение смысл всех предыдущих побед.
Гражданский активист пытается добиться справедливости от главы управы, начальника УВД, префекта, мэра, президента и премьер-министра. Попытки решить проблемы мигалок, вырубки лесов, приватизации общежитий и точечной застройки неизбежно ставят его перед системными трудностями: коррупцией в правоохранительных органах и бюджетными распилами. И как игра приводит героя к итоговому виртуальному сражению, борьба гражданского активиста, если он не разделяет методы приморских партизан, рано или поздно приводит его в суд и на выборы. В зависимый суд и на фиктивные выборы. Это и есть встреча с главным монстром.
Без суда и выборов ни одна маленькая и даже большая победа не станет ступенью к системным изменениям, а ее плоды, если и будут ощутимы, то временно.
Вот пример. Полтора года назад мы с коллегой Никитой Татарским делали многосерийный проект о новых лидерах гражданского общества. За несколько лет они добились поддержки тысяч людей, борясь за сохранение леса, или против запрета правого руля, или против передачи икон из музеев в церкви, или за снижение таможенных пошлин. Успехов они добивались болезненно, получая угрозы, иногда и травмы. А добившись, не смогли воспользоваться своими победами: суды не отменили сомнительные распоряжения высших должностных лиц; а выборы, в которых приняли участие наши герои, заставили их пойти на очень серьезные компромиссы с собственной совестью. На вопрос "Чего вы достигли за последние полтора года?" герои нашего проекта сегодня отвечают гораздо менее уверенно, чем несколько лет назад рассказывали о своей борьбе за правду.
Председатель калининградской общественной организации "Справедливость" Константин Дорошок в Калининграде провел самые массовые за последнее десятилетие митинги против политики "Единой России". Его идея состояла в том, чтобы объединить людей для контроля за властью на неполитической, беспартийной основе, и она сработала. Одним из итогов такого объединения под руководством Дорошка стала отставка губернатора Бооса. Затем Константин Дорошок успешно баллотировался в областную думу, оставаясь беспартийным. А затем по предложению Михаила Прохорова вступил в партию "Правое дело".
– Гораздо больше людей стали неравнодушны к происходящему, начали грамотно оценивать деятельность власти и делать правильные выводы. У меня за четыре года борьбы расширился взгляд и, как мне кажется, я более адекватно реагирую на то, что необходимо делать, – сказал Дорошок в сентябре 2011-го.
Глава общественной организации автомобилистов "Свобода выбора" Вячеслав Лысаков был самым известным защитником правого руля. Он завоевал доверие тысяч автовладельцев по всей России. Потом его пригласили в экспертный совет при думском комитете по транспорту, а недавно – в Народный фронт. Он вступил. Этот поворот в своей жизни он считает достижением: "Гражданское общество получило большие шансы войти в высшую законодательную власть":
– Озабоченность моих коллег-правозащитников остается декларативной. Я рассматриваю "Единую Россию" и Объединенный народный фронт как инструментарий. Фронт – это гениальная идея: эволюционным путем обновить партию, фракцию, депутатский корпус, – сказал Лысаков в сентябре 2011-го.
Лидер Движения в защиту Химкинского леса Евгения Чирикова прошлым летом собрала пятитысячный митинг в центре Москвы под лозунгом "Мы все живем в Химкинском лесу". С тех пор сотни тысяч людей c интересом наблюдали за ее эволюцией: из аполитичной мамы она превратилась в лидера, который к проблемам Химкинского леса во всех городах России и Европы привлек активных и критически настроенных людей. Сегодня Евгения Чирикова считает, что достигла "реальной солидарности среди региональных экологических групп".
– Сейчас мы в самом начале пути консолидации своих усилий: еще плохо друг друга знаем и не очень умеем друг друга поддерживать, – сказала Чирикова в сентябре 2011-го.
Владимир Жирнов в 2004 году спас своих соседей в московском районе Южное Бутово от принудительного выселения и побоев ОМОНа. Это он и считает достижением. Впрочем, судьба домовладельцев сегодня до конца не ясна: после прихода к власти мэра Собянина четких планов по переселению жителей, сносу или сохранению их домов так никто и не сформулировал.
– Власти стали считаться со мной, как с личностью. Но я был очень удивлен нашими жителями и всем нашим народом: есть, конечно, группа бойцов, но в целом народ у нас в России неблагодарный, – сказал Жирнов в сентябре 2011-го.
Наконец, старший научный сотрудник Третьяковской галереи Левон Нерсесян три года назад спас от уничтожения "Троицу" кисти Андрея Рублева. С тех пор он фактически возглавляет мирный бунт музейных сотрудников против передачи древних икон церкви. Иллюзий по поводу достижений – своих собственных и других гражданских активистов – он не испытывает:
– Ощутимых результатов нет. Как наше мнение никого особо не интересовало, так и не интересует. Особенности нашей диктатуры заключаются в том, что нам не запрещают говорить. Но нас и не слушают. Слова никакого воздействия ни на кого не оказывают, к сожалению. А что еще делать, я не знаю, – сказал Нерсесян.
Могут ли те, кто когда-то поддержал и продолжает поддерживать этих людей, осуждать их? Например, за неощутимость результатов, за компромиссы, за нежелание идти в политику или, наоборот, за приход в политику с большими репутационными издержками? Или они имеют право только сожалеть?
Все эти лидеры, судя по отзывам тех, кто им доверился, вызывали такое же чувство, какое вызывает у преданного болельщика его футбольная команда – смесь надежд (как правило, необоснованных) и требований (иногда вздорных).
Пропорции этих надежд и требований меняются, по мере того как меняется контекст. Он меняется странным образом, подчиняясь непонятным законам. Иногда постепенно – с ростом инфляции, заболеваемости, преступности, смертности. Иногда – рывками, но что станет детонатором, предсказать невозможно: "Курск", "Норд-Ост", Беслан, Домодедово?
Цена компромисса, на который идет общественный деятель, ограничиваясь локальными проблемами или утешаясь малыми результатами, или надеясь на самоочищение власти со своим участием, растет на глазах. Она растет так же быстро, как растут их дети и дети их последователей, которым придется столкнуться в лучшем случае с нынешним набором проблем, а в худшем – с такими, о которых и думать не хочется.
Нет ничего предосудительного в том, чтобы год за годом продолжать борьбу в своем доме, районе, лесу, музее. Как нет ничего зазорного в том, чтобы уклониться от финальной схватки в компьютерной игре, вернуться к уже пройденному этапу и изрешетить монстров уже знакомых. Но пусть даже у игры будет хорошая графика, и она станет хитом продаж в Калининграде, Химках и Москве – без финала она смотреться не будет. К сентябрю 2011-го стало ясно: теория малых дел сама по себе бесплодна, без системных политических перемен гражданская активность в России останется очень полезной, развивающей, но игрой, причем бесконечной.
