"Я хотел бы быть в курсе, если некий кандидат [в президенты США] ставит верность Библии, Книге Мормона (не одноименному бродвейскому мюзиклу) или чему-нибудь ещё выше Конституции и законов этой страны". Сам заголовок статьи главного редактора New York Times Билла Келлера Asking Candidates Tougher Questions About Faith, буквально взорвавшей американские медиа и блогосферу, с легкостью трансформируется в лозунг: "Активнее и настойчивее задавайте политикам, претендующим на высший пост, вопросы по поводу веры". Впрочем, Келлер – выросший, по его словам, с верой в то, что облатка в руках священника становится плотью Христовой – не дожидаясь поддержки со стороны, составил свой опросник для претендентов на пост главы страны, подчеркивающих собственную религиозность. Кандидатам-республиканцам – члену Палаты представителей Конгресса США от Миннесоты Мишель Бакман, экс-губернатору штата Массачусетс Митту Ромни и действующему техасскому губернатору Рику Перри – среди прочих, отправлены следующие вопросы:
Если ваши религиозные убеждения вступят в конфликт с Конституцией США и законами – как вы поступите? Приходилось ли вам уже решать подобные проблемы?
Будете ли вы колебаться, назначая мусульманина либо атеиста на должность федерального значения?
Согласны ли вы с религиозными лидерами, которые называют Америку "христианской нацией"? Что эти слова могут означать на практике?
"В этом политическом сезоне", объясняет Келлер, "у нас очень много кандидатов на пост президента США, принадлежащих к непонятным и даже подозрительным для многих американцев церквям" - в частности, к мормонам и различным активным евангелическим учениям. Соответственно, по мнению Келлера, возникает вопрос "об отношении кандидатов не только к разделению государства и церкви, но и к разграничению факта и вымысла". Вторжение в столь деликатную область частной жизни политиков автор полагает необходимым; а практические подходы в этой области видятся Келлеру, скорее, агрессивными, нежели – традиционно для данной темы – щепетильными.
Коллеги, разделяющие точку зрения Келлера – например, Росс Доутэт, колумнист той же NYT– напоминают, что даже при не только провозглашенном, но и вполне работающем отделении церкви от государства разделить религию и политику в отдельных случаях – дело куда более сложное. Вплоть до невозможности, особенно когда речь идет о политике публичной. А уж если вероисповедание стараниями какого-либо из политиков превращается в "опознавательный знак на рукаве, то в этом случае пресса получает полное право интересоваться, как именно религиозные убеждения политиков влияют на политическую повестку дня", полагает Доутэт. Келлер поясняет: если, к примеру, кандидат Мишель Бакман в документальном фильме, снятом одним из евангелистских движений, выдвигает "тезис о том, что деньги на социальные программы должны поступать не из налогов, а от благотворителей", то возникает необходимость спросить, "не эту ли цель будет преследовать госпожа Бакман в случае ее избрания на пост президента США".
"Попытки обличения веры", "Религия не заслуживает места в политике?" - вот, пожалуй, наиболее лояльные к Келлеру заголовки от его оппонентов. В частности, противники точки зрения редактора "Нью-Йорк Таймс" - к слову, вскоре покидающего свой пост, но не журналистскую деятельность в рамках изданий NYT – вспомнили, что в США есть и другой Билл Келлер, телепроповедник, чему немало порадовались на письме. Главный калибр, однако, вступил в действие лишь через неделю после появления статьи Келлера. 2 сентября лауреат Пулитцеровской премии, заместитель редактора отдела "Мнения" газеты Washington Post Колберт Кинг сформулировал наиболее четкий и равновесный ответ - под названием "Вопросы веры":
"Если вы хотите узнать, что думает кандидат об однополых браках – вперед. Но при этом не стоит просить его дать своё толкование гомосексуальности или десяти заповедей. Спрашивайте о том, что думает кандидат об абортах, об исследованиях стволовых клеток, об эвтаназии. Делайте выводы на основе его ответов. А вот насколько позиция кандидата зависит от исповедуемой им религии – это уже дело самого кандидата, но не ваше.
Могут ли верующие кандидаты выражать свои убеждения в политическом контексте? Конечно, если они хотят этого. Однако журналисты не должны принуждать их к прыжкам через обручи – то ли подтвердить свою религиозность, то ли «подровнять» публичные высказывания; это манипуляция религией в определенно нерелигиозных целях. Разнюхивать подробности жизни кандидата в президенты? Это возможно, и в этом нет ничего нового. Однако как только речь заходит о духовной жизни либо ее отсутствии – давайте держаться подальше", призвал журналистов Колберт Кинг.
Как бы то ни было, тема возможного конфликта духовных и политических убеждений кандидатов в президенты – вновь на предвыборной повестке. Далеко не первый раз со времен Джона Кеннеди, которому удалось убедить американских избирателей в том, что Ватикан не управляет им, католиком по вероисповеданию; но, пожалуй, на этот раз – в гораздо более жестком режиме. Ответа (любого, вплоть до отказа) от нынешних республиканских кандидатов ждут не только читатели "Нью-Йорк Таймс". И не только в Америке.
Можно или нельзя спрашивать публичного деятеля об особенностях его духовной жизни? Этот и иные "вопросы Келлера" за последние годы не по одному десятку раз обсуждались в (а)теистических блогах новой России. Не исключено, что все возможные изгибы и детали нынешней дискуссии с участием ведущих американских изданий можно - при сколько-нибудь въедливом поиске – реконструировать, например, по материалам профильного LJ-сообщества ru_antireligion.
При этом очевидна и разница, прежде всего – в качестве не слов, но их последствий. Едва ли что-нибудь может указать на то, что споры о вероисповедании – равно как и об иных ключевых характеристиках многочисленных реальных кандидатов на высший государственный пост получат в ближайшем будущем России какое-либо иное значение, нежели нынешнее – отвлеченно-академическое. Что-то вроде воспетого Франсуа Рабле хитроумнейшего вопроса "о том, может ли Химера, в пустом пространстве жужжащая, поглотить вторичные интенции; обсуждался на Констанцском соборе в течение десяти недель".
Если ваши религиозные убеждения вступят в конфликт с Конституцией США и законами – как вы поступите? Приходилось ли вам уже решать подобные проблемы?
Будете ли вы колебаться, назначая мусульманина либо атеиста на должность федерального значения?
Согласны ли вы с религиозными лидерами, которые называют Америку "христианской нацией"? Что эти слова могут означать на практике?
"В этом политическом сезоне", объясняет Келлер, "у нас очень много кандидатов на пост президента США, принадлежащих к непонятным и даже подозрительным для многих американцев церквям" - в частности, к мормонам и различным активным евангелическим учениям. Соответственно, по мнению Келлера, возникает вопрос "об отношении кандидатов не только к разделению государства и церкви, но и к разграничению факта и вымысла". Вторжение в столь деликатную область частной жизни политиков автор полагает необходимым; а практические подходы в этой области видятся Келлеру, скорее, агрессивными, нежели – традиционно для данной темы – щепетильными.
Коллеги, разделяющие точку зрения Келлера – например, Росс Доутэт, колумнист той же NYT– напоминают, что даже при не только провозглашенном, но и вполне работающем отделении церкви от государства разделить религию и политику в отдельных случаях – дело куда более сложное. Вплоть до невозможности, особенно когда речь идет о политике публичной. А уж если вероисповедание стараниями какого-либо из политиков превращается в "опознавательный знак на рукаве, то в этом случае пресса получает полное право интересоваться, как именно религиозные убеждения политиков влияют на политическую повестку дня", полагает Доутэт. Келлер поясняет: если, к примеру, кандидат Мишель Бакман в документальном фильме, снятом одним из евангелистских движений, выдвигает "тезис о том, что деньги на социальные программы должны поступать не из налогов, а от благотворителей", то возникает необходимость спросить, "не эту ли цель будет преследовать госпожа Бакман в случае ее избрания на пост президента США".
"Попытки обличения веры", "Религия не заслуживает места в политике?" - вот, пожалуй, наиболее лояльные к Келлеру заголовки от его оппонентов. В частности, противники точки зрения редактора "Нью-Йорк Таймс" - к слову, вскоре покидающего свой пост, но не журналистскую деятельность в рамках изданий NYT – вспомнили, что в США есть и другой Билл Келлер, телепроповедник, чему немало порадовались на письме. Главный калибр, однако, вступил в действие лишь через неделю после появления статьи Келлера. 2 сентября лауреат Пулитцеровской премии, заместитель редактора отдела "Мнения" газеты Washington Post Колберт Кинг сформулировал наиболее четкий и равновесный ответ - под названием "Вопросы веры":
"Если вы хотите узнать, что думает кандидат об однополых браках – вперед. Но при этом не стоит просить его дать своё толкование гомосексуальности или десяти заповедей. Спрашивайте о том, что думает кандидат об абортах, об исследованиях стволовых клеток, об эвтаназии. Делайте выводы на основе его ответов. А вот насколько позиция кандидата зависит от исповедуемой им религии – это уже дело самого кандидата, но не ваше.
Могут ли верующие кандидаты выражать свои убеждения в политическом контексте? Конечно, если они хотят этого. Однако журналисты не должны принуждать их к прыжкам через обручи – то ли подтвердить свою религиозность, то ли «подровнять» публичные высказывания; это манипуляция религией в определенно нерелигиозных целях. Разнюхивать подробности жизни кандидата в президенты? Это возможно, и в этом нет ничего нового. Однако как только речь заходит о духовной жизни либо ее отсутствии – давайте держаться подальше", призвал журналистов Колберт Кинг.
Как бы то ни было, тема возможного конфликта духовных и политических убеждений кандидатов в президенты – вновь на предвыборной повестке. Далеко не первый раз со времен Джона Кеннеди, которому удалось убедить американских избирателей в том, что Ватикан не управляет им, католиком по вероисповеданию; но, пожалуй, на этот раз – в гораздо более жестком режиме. Ответа (любого, вплоть до отказа) от нынешних республиканских кандидатов ждут не только читатели "Нью-Йорк Таймс". И не только в Америке.
Можно или нельзя спрашивать публичного деятеля об особенностях его духовной жизни? Этот и иные "вопросы Келлера" за последние годы не по одному десятку раз обсуждались в (а)теистических блогах новой России. Не исключено, что все возможные изгибы и детали нынешней дискуссии с участием ведущих американских изданий можно - при сколько-нибудь въедливом поиске – реконструировать, например, по материалам профильного LJ-сообщества ru_antireligion.
При этом очевидна и разница, прежде всего – в качестве не слов, но их последствий. Едва ли что-нибудь может указать на то, что споры о вероисповедании – равно как и об иных ключевых характеристиках многочисленных реальных кандидатов на высший государственный пост получат в ближайшем будущем России какое-либо иное значение, нежели нынешнее – отвлеченно-академическое. Что-то вроде воспетого Франсуа Рабле хитроумнейшего вопроса "о том, может ли Химера, в пустом пространстве жужжащая, поглотить вторичные интенции; обсуждался на Констанцском соборе в течение десяти недель".
