Тамара Ляленкова: Начало учебного года, как всякое начало, должно быть прекрасным. И сегодня я расскажу об утопии, которая, благодаря усилиям нескольких людей, 1 сентября этого года стала реальностью – об открывшейся в Ереване школе "Айб". По замыслу членов образовательного фонда "Айб", которым и принадлежит идея создания модели армянской школы XXI века, эта школа, цитирую, "в совокупности духовного, культурного, интеллектуального и социального измерений, станет первой образовательной общиной в Армении". Вот что о новой школе думают сами ребята, ученики старших классов.
Марина Чилингарян: Когда я первый раз услышала о школе "Айб", я сразу представила себе современную школу, хорошо оснащенную, где дети не обязаны учиться. У них это свободно, и они по своей воле все делают. Потому что у них есть цель в жизни, и они хотят добиться ее с помощью учебы в школе "Айб". Для меня "Айб" не только школа, где можно обучаться, но и своеобразный мост на моем пути к цели.
Тамара Ляленкова: Это была Марина Чилингарян. Сергей Барсегян:
Сергей Берсегян: Впервые, когда я услышал о школе "Айб", я обрадовался. Потому что я не знал, что в нашей стране будет реформа образования и появится старшая школа. В этом году я был озадачен. Профориентация – для меня острый вопрос. И где-то в конце марта я узнал о школе "Айб". Я захотел попробовать свои силы, сдав экзамен в этой школе. Честно говоря, не надеялся поступить. Но моих знаний оказалось достаточно, и вот я здесь.
Тамара Ляленкова: На самом деле поступить было вовсе не просто. Помимо экзаменов, ребята проходили серьезное собеседование, а желающих оказалось не мало. Каким образом формировалась "школа будущего", рассказал один из инициаторов и организаторов проекта, выпускник Московского физико-технического института, священник Армянской Апостольской церкви Месроп Арамян.
Священник Месроп Арамян: Мы очень много работали в течение 6 лет. Буквально все изучили в действующих школах.
Тамара Ляленкова: Именно в Армении, Ереване или не только?
Священник Месроп Арамян: Конечно, сначала в Армении. Потому что школа создается там. Но не только. Много ездили, побывали в ведущих школах мира, в университетах, где создаются образовательные технологии. Особенно тесно мы работаем с Массачусетским технологическим институтом, с Гарвардским университетом. Пытаемся понять, как развивается та или иная технология, каковы передовые формы обучения.
Тамара Ляленкова: Где вам показался наиболее подходящий, может быть, для вашего случая опыт?
Священник Месроп Арамян: Честно говоря, больше понравились школы в Америке. В основном, это частные, сильные, качественные школы. Просто удивляешься, во что сейчас там превращено понятие школы. Фактически это первые университетские годы – то, что было раньше. Сейчас это переместилось в школьную среду. Удивляешься порой, чем сейчас занимаются школьники. Например, в штате Нью-Джерси есть целый исследовательский центр – лаборатории биологии, химии и т. д. Дети занимаются реальными исследованиями. И преподают им выдающиеся специалисты, известные ученые. Вообще, когда входишь и чувствуешь этот дух, то понимаешь - здесь нет немотивированных детей. Каждый школьник имеет свой исследовательский проект.
Очень многое изменилось в течение последних 10-20 лет в образовании. Поражает, как ученики умеют выражаться, у них есть школьные театры, возможности делать кино, медиа-искусство и т. д. Хорошее сочетание науки и искусства – это очень важно. Потому что образование – это стресс. И, когда интегрируешь искусство в образование, то возникает возможность освободиться от этого стресса.
Владимир Азнаурян: Школа "Айб" для меня совершенно новая школа. Когда я про нее услышал, я захотел побольше информации узнать про нее. Но когда я узнал о ней больше, я понял, что это довольно-таки хорошая школа, в ней новые технологии используются. Я понял, что там будет интересно учиться, я получу много знаний, которые пригодятся в жизни.
Тамара Ляленкова: Так объяснил свое желание учиться в школе "Айб" Владимир Азнаурян. Мы продолжаем разговор с отцом Месропом.
Священник Месроп Арамян: Вы знаете, что сейчас три ступени школьные – фактически это отдельные школы. Мы сейчас создаем старшую школу, потом среднюю и элементарную. В будущем будем иметь все три – и даже детский сад. Фактически это будет большой такой кампус. Не только школа – там будет и церковь, и центр медиа-искусств и т. д. Мы соединяем все важные социальные, общинные элементы общества в едином комплексе. Мы хотим показать, как надо жить в эпоху образования. Хотим все соединить вокруг идеи образования. Потому что для нас, для армян, образование и духовные ценности имеют очень важное значение. Веками мы, не имея своей государственности, хранили свою национальную идентичность благодаря образованию и нашим духовным ценностям. Сейчас мы хотим перевести все, что было раньше на современный язык.
Тамара Ляленкова: Я так полагаю, что касается вас, отец Месроп, у вас есть такой опыт, потому что имели серьезную подготовку.
Священник Месроп Арамян: Теоретическая физика.
Тамара Ляленкова: При этом вы стали священником. Вы как раз перевели ценности научные в духовное. Ваше образование вам не мешало?
Священник Месроп Арамян: Нет. Наоборот. Я бы сказал, даже помогает. Вообще, науки – это не только системный подход к жизни. Это некий мировоззренческий подход. Надо правильно понимать, что такое наука, что такое религия и никогда эти вещи друг с другом не путать. Они, конечно, имеют некую синергетику, но не надо из религии делать науку, а из науки делать религию. Часто люди попадают в такой соблазн.
Тамара Ляленкова: Любопытно, что шестеро из восьми инициаторов образовательного фонда "Айб" учились в физико-математической школе Еревана, а затем – в Московском физико-техническом институте. Правда, в девяностые многие ушли в бизнес. Мой следующий собеседник Давид Пахчанян, директор "Аэросибсервис".
Давид Пахчанян: Идея у нас родилась, если честно, еще в школе. У многих из нас, кто потом этим занялся.
Тамара Ляленкова: В той, ереванской…
Давид Пахчанян: Физмат школе. Мы ее считали очень хорошей, но видели определенные недостатки. Было ощущение, что она может быть еще лучше.
Тамара Ляленкова: Например, мало было девочек.
Давид Пахчанян: Мало было девочек, мы много занимались физикой и математикой, но остальными предметами можно было вообще не заниматься. Это не очень правильно. Потом нам казалось, что школа должна иметь и одно, и другое, и третье. Одни ребята – больше физики-математики, другие – больше гуманитарии, третьи – по экономике. И тогда они, друг с другом общаясь, больше получают, им интереснее вместе. В общем, идея родилась достаточно давно, когда на физтехе учились, вырастим - займемся. Потом жизнь закрутила – бизнес и все такое. Но в определенный момент просто пришло осознание, что пора – пора в определенном смысле отдавать долги за то хорошее образование, которое ты получил.
Тамара Ляленкова: Вы в Москве, а школа в Ереване.
Давид Пахчанян: Это связано с тем, что мы там учились, и отчасти это связано с тем, что это проще сделать в Армении, чем в Москве. В принципе, то, что мы там замутили, предполагает дальнейшее развитие в других местах. Это армянская школа, но она вполне может стать и международной. Она может быть международной армянской школой. В далеких планах мы надеемся сделать школу в Москве по тем же принципам. Просто в Москве другие деньги, другие возможности, другие связи нужны. Здесь намного сложнее. Очень важно, что в Армении у нас был отец Месроп, который взялся этим заниматься. Хорошо, когда люди собираются, говорят – давай, давай, но пока мы три раза собирались без отца Месропа в Москве, планировали и т. д., все это было такое – собрались, разошлись, ничего конкретного. А как только мы отца Месропа к этому привлекли, (правда, пришлось на него несколько нажать, потому что у него куча других проектов), у нас все более-менее завертелось.
Тамара Ляленкова: Создание этой школы вы начинаете со старших классов, практически это лицей.
Священник Месроп Арамян: Это последние три класса. Сначала мы хотим работать над этой компонентой школы, потому что очень важно понять, что у тебя на выходе, на выпуске. Когда ты это понимаешь, ты правильно строишь все то, что внизу. Если сверху спускаешься вниз, это более правильный подход, нежели снизу подниматься наверх. Снизу, когда поднимаешься, ты не знаешь, какой результат должен быть.
Тамара Ляленкова: Но, с другой стороны, к вам будут попадать дети из школ обычных. Как вы их отбираете?
Священник Месроп Арамян: Мы фактически уже завершили отбор детей. Это серьезные экзамены, им предшествовали подготовительные курсы. Потому что, заранее зная, что экзамены будут очень сложные, мы в течение года готовили этих детей. Конечно, если не делать отбор, то не будет той среды, которая нужна для серьезного образования. Но когда мы говорим отбор, нас упрекают в элитарности. Говорят, вот вы только талантливых детей берете. Я не люблю элитарность в образовании, не хочу разделять детей на талантливых и не талантливых. Скорее, я бы разделил на мотивированных и не мотивированных.
Тамара Ляленкова: Мне кажется, что мотивированные сами всего добьются. Они найдут и нужную школу, и нужного учителя.
Священник Месроп Арамян: Мы немножко поможем.
Тамара Ляленкова: А вот талантливые не всегда мотивированы, не всегда так активны.
Священник Месроп Арамян: Мы маленький народ, но у нас есть избыток таланта. Поэтому мы среди талантов ищем мотивированных детей. Мы были поражены после интервью c этими детьми, мы, то есть приемная комиссия. В ней много людей, в том числе из Москвы, спонсоры, участники нашего образовательного клуба, очень серьезные люди – директора крупных компаний и т. д. Они специально приехали, чтобы участвовать. И некоторые были просто в шоке от таланта этих детей. То, что в итоге получилось, настолько вдохновляет, что ты с такими детьми ты будешь работать, и, кроме того, это большая ответственность.
Давид Пахчанян: Большинство тех детей, которые к нам обратились, уже выбрали что-то. Они выбрали лучшее образование, то есть они уже мотивированы. Была бы возможность, школа была бы больше, мы бы больше приняли. Те здания, которые мы построили, предполагают, что пока 150 детей будет. Потом 350, потом 700, но пока столько. И это дети, которые подготовлены лучше других, которые хотят учиться в нашей школе. Очень важная часть – собеседование, которое они проходили. Вначале мы боялись, что такое устроили – ребенок заходит, 9 дядечек и тетечек сидят и его расспрашивают. Но потом выяснилось, что дети очень быстро адаптируются, спокойно отвечают. Попадались дети, которые нас просто затыкали, настолько хорошо могли ответить на вопросы. Это была очень важная часть, потому что мы хотели понять, насколько эти дети мотивированы к учебе, какие у них ценности, чего они хотят в этой жизни.
Владимир Азнаурян: Учиться – это получать знания, которые относятся не столько к науке, сколько к жизни. Человек получает опыт для жизни и подготавливается к взрослой жизни. Тогда человек уже бывает готов к тому, что ему предстоит – получать знания по поводу того, что ему пригодится.
Сергей Берсегян: «Образование – это путь к лучшей жизни», это грубое представление об образовании. Образование – это свет для человека.
Тамара Ляленкова: Похоже, ученики школы "Айб" и ее организаторы, действительно, придерживаются одних взглядов на цели образования и способы его получения.
Давид, вы как-то участвовали, помимо финансирования, в разработке проекта этой школы? Вы ездили, смотрели?
Давид Пахчанян: Ездили и смотрели – это только часть. Я, к сожалению, в Америку не поехал, когда там архитектурный вопрос рассматривался. Сразу оказалось, что архитектурный вопрос завязан на идее. Если нет идеи, то, собственно, не очень понятно, о какой архитектуре идет речь. Архитектору Митчеллу надо было рассказать идею проекта, и после этого он готов был свои дизайнерские идеи выдавать. Основное – это понять, какая должна быть школа. Мы к этому приходили постепенно. Вначале мы думали просто взять какую-либо хорошую школу в Ереване. Мы сразу поняли, что не государственную. Потому что с государственной школой сложно иметь дело чисто технически. Посмотрели все частные школы. Выбрали одну из них. Но быстро поняли, что наши идеи немного не в той области, как они себе свою школу представляют.
Тамара Ляленкова: В каком смысле?
Давид Пахчанян: Они более узко смотрели на то, что надо делать, а мы более широко. Сразу поставили задачу, что дети из этой школы должны суметь поступить в самые лучшие университеты мира. Если ты такую широкую задачу ставишь, то ты, соответственно, такую школу должен сделать. А руководители этой школы восприняли это с опаской. Это одна часть задачи была.
Вторая часть была связана с социальной справедливостью. В Армении, что было и есть пока хорошо, надеюсь, и будет – это то, что существует равный доступ к образованию. Армения входит чуть ли не в первую десятку стран, где равный доступ вне зависимости от социального статуса. Это выражается в том, что дети богатых и бедных ходят в одни и те же школы. Частные школы есть, но стоимость обучения в них по московским меркам мизерная. По армянским она для среднего класса доступна – 2 тыс. долларов в год, из максимальных. Это хорошо, что такая ситуация есть. Но это означало, что если кто-то придет и создаст школу для богатых, то эта ситуация разрушится, и дальше она пойдет клонироваться, очень быстро. Как только богатые начинают понимать, что есть специальная школа для их детей, им становится очень удобно. И сразу начинается разделение, сегрегация и т. д.
Мы задачу ставили так, что школа должна быть такой, чтобы дети могли там учиться вне зависимости от финансовых возможностей родителей. При этом зарплаты учителей должны быть большими. Одно другому впрямую противоречит. Зарплаты должны быть существенно больше, чем в тех школах, которые есть в Армении, иначе ты не сможешь привлечь хороших учителей. Люди уходят из сферы образования, потому что там платят мало. Ну, и начали придумывать бизнес-модель, как это сделать. Она оказалась очень простой. Надо сделать очень хорошую школу. Надо сказать родителям, что если у вас есть возможность, вы обязаны платить за своих детей. А если у вас нет этой возможности, мы найдем финансирование для ваших детей.
И вот по факту то, что у нас получилось. Мы вначале планировали где-то 50 на 50, но получилось 40 на 60, то есть 40 - от родителей, 60 – финансирование находим мы. При этом полностью смогли оплатить свое образование меньше 30%, что примерно соответствует социальному состоянию, которое сейчас в Армении. Но стоимость нашего обучения по армянским меркам зашкалила – было 2 тыс. долларов максимально, а у нас – 6 тыс. долларов. Зато за счет этого мы можем платить нормальную зарплату учителям. Их уже подобрали, состав просто потрясающий.
Тамара Ляленкова: Откуда вы приглашали учителей? Вы же не могли их переманивать из других школ?
Давид Пахчанян: Это было одним из принципов. Мы сказали себе, что если что-то хорошее делаешь, это не должно отразиться плохо на других. Прийти в ту же хорошую школу и сказать – айда к нам, у нас зарплаты будут выше – непонятно, зачем ты тогда этим занялся, если ты разрушаешь одну хорошую школу, чтобы создать другую хорошую школу. Поэтому в основном туда пришли люди из науки, молодые аспиранты. Есть люди из-за границы, из диаспоры, три преподавателя. Из школьного образования к нам из 30 человек может быть 5 пришло.
Тамара Ляленкова: А вы не боитесь, что они не справятся?
Давид Пахчанян: Нет, у очень многих есть опыт преподавания, просто в свое время они ушли из школы. Многие из них преподают в университетах. У нас учительница по химии преподавала и занималась наукой в Швеции. Там защитилась. Сейчас в Армении. И вокруг себя собрала чудных молодых ребят. Они работали над переводом книг.
Тамара Ляленкова: Это какая-то сказочная история, с переводом учебников. Ведь надо было правильно оценить то, что подходит. Это титанический труд.
Давид Пахчанян: Мы просмотрели, по-моему, 3 тыс. учебников. Потом из них выбрали 300. Эти 300 закупили, привезли. Потом из этих 300 уже выбрали 5, скажем, по разным направлениям.
Тамара Ляленкова: Мы – это кто?
Давид Пахчанян: Мы – это все люди, которые этим занимаются.
Тамара Ляленкова: Сколько вас?
Давид Пахчанян: Смотря как считать. Нас по-разному становится достаточно много. Учебники читали по каждой специальности по 5-6 человек. Сначала надо было просто просмотреть, отсечь, выбрать 300. Эти 300, когда уже привезли в Армению, изучали эксперты. Скажем, наш учитель по физике, который нам еще преподавал, он на физтехе в свое время учился, доктор наук, в области преподавания физики в школе я не представляю, кто может быть лучше. Он собрал молодых ребят. Они сидели, все это смотрели, обсуждали, выбирали и т. д.
Тамара Ляленкова: Можно предположить, что часть учебников была на английском языке?
Давид Пахчанян: Не часть, а подавляющее большинство. Мы из России взяли учебники и, собственно, английские учебники. Перевод – это тоже очень сложная работа. Это же толстенные, на 800-900 страниц книжки каждая. Поскольку в этой сфере давно ничего не переводилось, терминология разная. Правда, в советское время с терминологией все было нормально, но все равно это тяжело делать.
Тамара Ляленкова: Рассказывал Давид Пахчанян.
Кризис образования, который в настоящее время переживает практически весь мир, заставляет искать новые подходы и технологии обучения. Однако даже самые лучшие намерения, как например, российский национальный проект "Наша новая школа", не всегда находят поддержку в обществе.
Священник Месроп Арамян: Армянский народ разбросан по всему миру, то есть только 1/3 армянского народа в Армении живет. Мы впервые сделали такое общеармянское серьезное предложение. На самом деле мы не только обратились к армянам. Это открытое обращение. И к нам обратились не только армяне. Я могу сказать, что нас очень радует, что из диаспор очень много желающих приехать и преподавать в этой школе - известные ученые, писатели. Это тоже радует, что ты создаешь именно такую среду, куда стекаются такие прекрасные качества.
Тамара Ляленкова: Но это не педагоги по специальному образованию – выпускники пединститутов?
Священник Месроп Арамян: Вы знаете, я не очень хорошо понимаю роль пединститутов. Может быть, в начальных классах это имеет какое-то значение. Когда мы говорим о старшей школе, это уже серьезные дети. Иногда они, поверьте, гораздо более серьезные, чем студенты университетов.
Тамара Ляленкова: Но это еще и возраст достаточно сложный. Несмотря на внешнюю взрослость, это все равно очень трудный возраст.
Священник Месроп Арамян: Поэтому у нас каждый ученик будет иметь своего ментора. Если он хочет стать физиком, у него будет ментор физик, специалист этого образования и в то же время друг, который просто беседует с ним, помогает, переводит его желания для школы и т. д. И тогда мы хорошо понимаем, что мы можем сделать для этого ребенка. Не общий педагогический, а персональный подход, который исходит из жизненного опыта.
Марина Чилингарян: В обычной традиционной школе все дети собираются в отдельные классы и вместе, как один человек, занимаются. А в школе "Айб" мало детей. Поэтому каждого человека они будут рассматривать как отдельную личность, уже состоявшуюся. Поэтому там будет намного интереснее учиться, каждый человек будет иметь шанс работать по отдельности и вместе с кем-то.
Сергей Барсегян: По-моему, в школе "Айб" будут взаимоотношения наставника и ученика, где ученик будет сам заинтересован получать знания от учителя. Ведь сейчас в наше время учителя заставляют учеников учиться. А здесь ученик будет сам заинтересован в том, чтобы получать знания от наставников.
Священник Месроп Арамян: Когда мы говорим о педагогике, это важно, но не надо забывать, что не менее важна профессиональная подготовленность. Что толку, если хороший педагог, учитель математики, но не умеет решать математические задачи?! Мы поощряем, чтобы наши преподаватели работали в реальной науке, искусстве и т. д. Мы хотим соединять все это в школе. Это было, например, уникальной особенностью образования физтеха. Физтех не имел чистых преподавателей. Все преподаватели были очень серьезные научные работники. Они приносили свежие идеи, свежие исследования в образовательную среду. Мы хотим то же самое воплотить в нашей школе. Это очень важно для образования. Если образование не пахнет свежестью - нет этой динамики. Сейчас каждый ученик сидит перед Интернетом, видит, что творится. Ты не можешь прийти и рассказывать старые сказки.
Тамара Ляленкова: Что происходит сейчас со школой в Армении?
Священник Месроп Арамян: Есть хорошие школы, несколько хороший школ. Мы работаем с ними, создаем там лаборатории, делаем мастер-классы и т. д. Но могу сказать, что интегрированного подхода, целостного подхода просто не существует. Фактически то, что мы сейчас делаем, это попытка создать модель, систему. Мы берем все лучшие методологии, учебники, переводим все это на армянский язык, пытаемся синхронизовать. Делаем, так сказать, букет лучших образовательных систем. Мы много уже сделали в различных школах. У нас есть договоренность с Министерством образования Армении, чтобы распространять наш опыт на всю систему в старших школах. Мы будем некоей лабораторией, учебной лабораторией для всей этой системы.
Тамара Ляленкова: Министерство не обижается на вас?
Священник Месроп Арамян: Нет. Мы плодотворно работаем с нашим министерством.
Тамара Ляленкова: Много было вложено труда, но все это стоит, помимо всего прочего, еще и денег.
Священник Месроп Арамян: Конечно, немалые деньги. 6 лет тому назад был основан образовательный клуб "Айб". Туда вошли очень интересные люди, которые состоялись через образование и готовы сделать вклад в образование. Сначала это был узкий круг выпускников ереванской физмат школы, потом выпускников Московского физико-технического института. Сейчас образовательный клуб "Айб" - серьезная мировая организация. Мы пытаемся объединять всех армян и не только армян, тех, кто понимает, что такое образование. И не только понимают, а своим личным опытом доказали важность образования и готовы сделать серьезные вложения в образование. Благодаря этим людям мы в течение 6 лет сделали многомиллионные проекты в Армении. К ним присоединились многие другие спонсоры. Почему они присоединяются? Потому что люди видят группу людей, блестящих людей, которые стоят за этим проектом. Это становится притягательным, по крайней мере, в армянском мире.
Вы никогда не сможете создать что-то хорошее, если за этим не стоят люди, не стоит некий общинный дух, консолидация людей. И я могу сказать – одно из наших достижений, что мы смогли объединить людей вокруг идеи об образовании. Вот оттуда и деньги.
Сейчас мы набрали 4 класса. Выпускного класса у нас в этом году не будет. В следующем году еще столько наберем. Мы взяли три класса 10-х и 11-й. А в следующем году еще 4 класса наберем, а через год откроем третий корпус и еще 8 классов.
Тамара Ляленкова: У вас получается математическая, или гуманитарная, или научно-техническая…
Священник Месроп Арамян: Сейчас разделение не так идет. Идет математика и программирование. Потом идут естественные науки. В естественных науках тоже разделение: хочет человек стать физиком, химиком или биологом. Эти предметы у нас преподаются. Но ученик должен набрать кредиты и по наукам, и в гуманитарной области, и по искусствам - обязательное количество кредитов. Очень много выборных предметов. Много предложений будет по иностранным языкам, скажем, французский, немецкий, итальянский, арабский, персидский. Если наберутся классами, будем организовывать. Преподавание, конечно, английского языка, русского языка, помимо армянского – обязательно для всех.
Очень интенсивное преподавание английского языка. Наши выпускники будут сдавать международные экзамены. Мы специально организовали в Армении центр. В течение этих 6 лет мы подготавливали эти курсы. Наши студенты успешно сдавали эти экзамены. Сейчас они учатся в Стэнфорде, в Кембридже. У нас есть большой опыт, мы сделали специальный курс с Американским университетом Армении.
Тамара Ляленкова: Отец Месроп, а вы не боитесь, что давая такое хорошее образование детям, сильным и талантливым детям, мотивированным, вы их потом будете терять. Они будут уезжать за границу дальше учиться и, возможно, там останутся. И это соотношение - треть армян в стране, сохранится.
Священник Месроп Арамян: Ответ в нашем сообществе. Мы строим школу в Армении. Большинство из этого сообщества не живет в Армении. Это выпускники хороших школ Армении. Они не живут, но они что-то делают для Армении. Есть у нас в сообществе, по крайней мере, несколько людей, которые живут и в России, и в Армении, и во Франции, и в Штатах. У них есть дома там. Они часто приезжают, создают бизнес и т. д. Мир становится глобальным. Самое главное, что эти люди находятся в каких-то армянских орбитах. Армения - некий духовный центр. Существует понятие армянского мира. И армянский мир шире, чем сейчас республика Армения.
Тамара Ляленкова: Правоту слов отца Месропа доказывает существование школы "Айб", значительная часть средств на поддержку проекта пришла из-за национальной границы.
Я спросила у Давида Пахчаняна:
Дети тех родителей, которые будут платить за обучение, по какому принципу будут приниматься? Может быть, конкурс для них не такой строгий?
Давид Пахчанян: Он общий.
Тамара Ляленкова: Тогда родители могут возражать.
Давид Пахчанян: Таких родителей, которые удивлялись, было очень много. Принцип у нас простой – когда вы подаете заявление, мы вас вообще не спрашиваем, кто вы, сколько у вас денег, на что вы живете. Мы этим не интересуемся. Вы подали заявление, и ребенок проходит вступительные экзамены, тесты и т. д. После того, как мы сказали, что мы приняли этих ребят, мы вышли и спросили родителей, кто из вас готов сам платить. Кто не готов – пишите заявление, анкета страниц на 15. Заполните эту анкету, объясните, что вы зарабатываете, на что вы тратите, сколько вы хотите получить… Мы это называем стипендией. Дальше мы рассматриваем эти заявления.
Большинство из них были удовлетворены вообще без вопросов. По некоторым возникли вопросы, мы с родителями их обсудили. Но, в общем-то, на удивление. Мы ожидали, что процесс будет тяжелее. Но мы настолько долго обо всем этом рассказывали, что к моменту, когда уже надо было заявление писать и т. д., они уже сами поняли, что мы проповедуем. А вот во время, когда мы только начинали объяснять, очень многие говорили – а что, вы мои деньги не хотите взять? Вот я плачу, почему мой ребенок должен по конкурсу идти? Помнится, такой случай был. Собирали родителей, и им объясняли специально. Один из родителей сказал следующее: "Я вам не верю. Я еще не понимаю, в чем вы нас обманываете, но так не бывает. Но я обязательно узнаю и всем скажу". Потому что все это звучит идеалистически, отсюда и неверие. Но главное даже не объяснение, а конкретные действия. Про прием сейчас никаких слухов, что там что-то было нечестно, нет. Если ты все сделал правильно, люди постепенно убеждаются, что это может быть.
Тамара Ляленкова: Давид, но тут есть достаточно трудный момент, потому что, нацеливаясь на образование очень высокого качества, вы, соответственно, выстраиваете достаточно серьезную программу. Как показывает западный опыт (в Нью-Йорке, например, с этим большая беда), в таких сильных школах, где идет действительно очень серьезная подготовка, дети часто не справляются. Интенсивное обучение, основанное, в том числе, на конкурентности, на соревновательности, не всем подходит. Часто ребенок, даже будучи талантливым, одаренным, просто не вписывается в эту соревновательную среду. Она для него тягостна.
Давид Пахчанян: Про соревновательную среду. Я бы не сказал, что она у нас будет такая уж соревновательная. Скорее, будет среда, где ценится образование, где ценится мысль, где ребенок может самовыражаться. Мы не хотим устраивать гонки.
Тамара Ляленкова: Но это разные вещи. Если ребенок сможет самовыражаться, не факт, что он сможет самостоятельно поступить в престижный институт.
Давид Пахчанян: Совершенно не факт. Вопрос не в том, что мы хотим, чтобы 100% детей поступили в Гарвард. Этого не будет.
Тамара Ляленкова: Но цель же вы озвучили.
Давид Пахчанян: Да, цель мы озвучили – мы создаем эту возможность. Из этого не следует, что все они захотят поступить куда-то. Важно, чтобы у них любовь появилась к учебе, любовь к знаниям, любовь к образованию. Вообще, мне так кажется (это уже мое понимание всяких образовательных технологий), подходы к образованию меняются. И всегда пытаются придумать нечто, что позволит детей лучше обучать. Мне так кажется, что вот эти изменения, на самом деле, проходят в связи с тем, чтобы детям было интересно. На этот период времени это есть в обществе, и это детям интересно. Технологии так меняются, чтобы детям было интересно учиться в школе. Это самое важное. Если им интересно, то и нагрузка по-другому переносится. Это не в тягость, а в радость. И тогда результат будет, я думаю, у 100% учеников, хотя не 100% поступят в лучшие университеты мира.
Тамара Ляленкова: Мне кажется, что это утопия все-таки. Потому что дети, как правило, учиться не любят. И какая бы не была придумана для них программа, все равно есть другая игра, и она будет интересней.
Давид Пахчанян: Поэтому мы отбирали детей. Самое важное было понять, насколько они реально хотят и стремятся учиться именно в нашей школе. Это то, что в свое время было у нас отчасти в физмат школе. Учиться было очень круто. Если ты учишься, то ты самый крутой, то есть ботаник – самый крутой. Это редко, где бывает. Собственно, мы не то, что хотим воспроизводить ботаников, но детей с более широким ментальным полем, чтобы они шире смотрели на мир и хотели учиться. Мы таких детей, собственно говоря, уже отобрали. Я в них в этом смысле уверен на 100%.
Марина Чилингарян: Я считаю, что образование – один из тех немногих способов достичь чего-то в жизни. Вообще, образование не только для того, чтобы достичь чего-то в жизни и, например, получать от этого деньги, а то, что жить становится намного интереснее, когда ты знаешь, что тебя спросят, и ты сможешь ответить. Или можно сказать, что образование прививает вкус, оно развивает в нас то зерно, которое нас подвигает, например, углубляться в какую-либо область, которое нас учит интересоваться, мыслить, развиваться. Очень важно менять свое окружение, чтобы научиться привыкать к новому общению, к новым людям, к новым обстановкам. Поэтому, я думаю, что продолжу свою учебу за рубежом, но пока не решила где.
Тамара Ляленкова: Давид, я так понимаю, что это вполне осознанная попытка, осознанное желание воспитать элиту – интеллектуальную элиту?
Давид Пахчанян: Да.
Тамара Ляленкова: Но! Давая возможность учиться за рубежом, вы же понимаете, что, скорее всего, этой возможностью ребята воспользуются, и значительная часть не вернется.
Давид Пахчанян: Это наиболее часто задаваемый нам вопрос внутри Армении. Воспринимается отрицательно – дети уедут. На самом деле, к решению этой задачи мы подошли раньше, чем начали непосредственно заниматься школой. Решение этой задачи состояло в следующем – мы активно лоббировали создание некоего фонда, когда государство помогает тем детям, которые учатся за границей в лучших университетах мира. Этот фонд был создан. Он называется "Луис". Учредили его президент и премьер-министр. До этого считалось, что если ребенок уехал, то за ним нужно гнаться, он сбежал от армии, дело уходило по соответствующим каналам. Они не могли вернуться, то есть ребенок как бы отрывается от своей страны и, в общем-то, он был беглец по большому счету.
Здесь мы поменяли на 180 градусов, полностью перевернули, убедили и президента, и премьера, что это очень важно. Финансирование для этого дело нашлось – не государственное, но с участием государственных возможностей. И вот уже третий год дети со всего мира собираются в Армении. После этого дети говорят, что мы хотим быть здесь. Представляете, из Стэнфорда, из Гарварда ребята собрались и обсуждают, что надо сделать с Арменией, чтобы дела пошли бы лучше.
Тамара Ляленкова: Это армяне?
Давид Пахчанян: Это армяне по всему миру. Достаточно, чтобы человек поступили в этот университет, (а туда поступить можно только честно), и, обратившись в этот фонд, он получает финансирование. Правда, стоял вопрос – а нужен ли какой-то контракт?
Тамара Ляленкова: Как гарантия того, что это вернется?
Давид Пахчанян: Да. Ответ на это был простой. Если вы как родитель со своим ребенком подписываете контракт, то подписывайте контракт с этими детьми. Подпишите с ними контракт как родитель: когда мне будет 60 лет, ты мне будешь обеспечивать безбедную старость. Посмотрим, какая вероятность, что именно этот ребенок этому родителю обеспечит эту старость. Скорее всего, будет полностью наоборот, то есть те дети, которые получают любовь, они эту любовь и возвращают. Детям надо показать эту любовь, и у них это в сердце точно останется. И дальше: когда они вернуться, каким образом вернуться, это уже совершенно другой вопрос. Потому что человек может достичь каких-то высот в Америке, в России, в Европе и т. д., и сделать для своей страны куда больше, чем если бы он просто работал в Армении. Этот механизм был создан, работает, а внутри нас работает другой, отдельный механизм.
Собственно, когда мы клуб создавали, у членов клуба было три обязательства. Одно обязательство – финансовое, членские взносы. Второе обязательство – более-менее уделять время этой работе. Третье обязательство у нас называлось менторство, хотя это слово по-русски не очень хорошо звучит, наставничество, то есть обязательство быть наставником ребенка, который прошел через школу "Айб" или какие-то программы "Айб". Где бы этот ребенок не находился, члены клуба, если к ним обратился этот ребенок за какой-либо помощью, должен определенное время посвятить ему, что-то подсказать. Это тоже механизм, который будет позволять этим детям, когда они чего-то где-то достигнут, вернуться в Армению и что-то сделать хорошее для Армении.
Тамара Ляленкова: Итак, для того, чтобы построить идеальную школу будущего, участникам проекта "Айб", помимо разработки образовательных программ и финансирования, пришлось убедить общество в пользе подобного рода обучения и изменить отношение государства к уезжающим учиться за рубеж.
Возможны ли подобные метаморфозы в российских масштабах, сказать трудно. Однако открытие школы "Айб" лишний раз доказывает, что место утопии в реальной жизни есть.
Марина Чилингарян: Когда я первый раз услышала о школе "Айб", я сразу представила себе современную школу, хорошо оснащенную, где дети не обязаны учиться. У них это свободно, и они по своей воле все делают. Потому что у них есть цель в жизни, и они хотят добиться ее с помощью учебы в школе "Айб". Для меня "Айб" не только школа, где можно обучаться, но и своеобразный мост на моем пути к цели.
Тамара Ляленкова: Это была Марина Чилингарян. Сергей Барсегян:
Сергей Берсегян: Впервые, когда я услышал о школе "Айб", я обрадовался. Потому что я не знал, что в нашей стране будет реформа образования и появится старшая школа. В этом году я был озадачен. Профориентация – для меня острый вопрос. И где-то в конце марта я узнал о школе "Айб". Я захотел попробовать свои силы, сдав экзамен в этой школе. Честно говоря, не надеялся поступить. Но моих знаний оказалось достаточно, и вот я здесь.
Тамара Ляленкова: На самом деле поступить было вовсе не просто. Помимо экзаменов, ребята проходили серьезное собеседование, а желающих оказалось не мало. Каким образом формировалась "школа будущего", рассказал один из инициаторов и организаторов проекта, выпускник Московского физико-технического института, священник Армянской Апостольской церкви Месроп Арамян.
Священник Месроп Арамян: Мы очень много работали в течение 6 лет. Буквально все изучили в действующих школах.
Тамара Ляленкова: Именно в Армении, Ереване или не только?
Священник Месроп Арамян: Конечно, сначала в Армении. Потому что школа создается там. Но не только. Много ездили, побывали в ведущих школах мира, в университетах, где создаются образовательные технологии. Особенно тесно мы работаем с Массачусетским технологическим институтом, с Гарвардским университетом. Пытаемся понять, как развивается та или иная технология, каковы передовые формы обучения.
Тамара Ляленкова: Где вам показался наиболее подходящий, может быть, для вашего случая опыт?
Священник Месроп Арамян: Честно говоря, больше понравились школы в Америке. В основном, это частные, сильные, качественные школы. Просто удивляешься, во что сейчас там превращено понятие школы. Фактически это первые университетские годы – то, что было раньше. Сейчас это переместилось в школьную среду. Удивляешься порой, чем сейчас занимаются школьники. Например, в штате Нью-Джерси есть целый исследовательский центр – лаборатории биологии, химии и т. д. Дети занимаются реальными исследованиями. И преподают им выдающиеся специалисты, известные ученые. Вообще, когда входишь и чувствуешь этот дух, то понимаешь - здесь нет немотивированных детей. Каждый школьник имеет свой исследовательский проект.
Очень многое изменилось в течение последних 10-20 лет в образовании. Поражает, как ученики умеют выражаться, у них есть школьные театры, возможности делать кино, медиа-искусство и т. д. Хорошее сочетание науки и искусства – это очень важно. Потому что образование – это стресс. И, когда интегрируешь искусство в образование, то возникает возможность освободиться от этого стресса.
Владимир Азнаурян: Школа "Айб" для меня совершенно новая школа. Когда я про нее услышал, я захотел побольше информации узнать про нее. Но когда я узнал о ней больше, я понял, что это довольно-таки хорошая школа, в ней новые технологии используются. Я понял, что там будет интересно учиться, я получу много знаний, которые пригодятся в жизни.
Тамара Ляленкова: Так объяснил свое желание учиться в школе "Айб" Владимир Азнаурян. Мы продолжаем разговор с отцом Месропом.
Священник Месроп Арамян: Вы знаете, что сейчас три ступени школьные – фактически это отдельные школы. Мы сейчас создаем старшую школу, потом среднюю и элементарную. В будущем будем иметь все три – и даже детский сад. Фактически это будет большой такой кампус. Не только школа – там будет и церковь, и центр медиа-искусств и т. д. Мы соединяем все важные социальные, общинные элементы общества в едином комплексе. Мы хотим показать, как надо жить в эпоху образования. Хотим все соединить вокруг идеи образования. Потому что для нас, для армян, образование и духовные ценности имеют очень важное значение. Веками мы, не имея своей государственности, хранили свою национальную идентичность благодаря образованию и нашим духовным ценностям. Сейчас мы хотим перевести все, что было раньше на современный язык.
Тамара Ляленкова: Я так полагаю, что касается вас, отец Месроп, у вас есть такой опыт, потому что имели серьезную подготовку.
Священник Месроп Арамян: Теоретическая физика.
Тамара Ляленкова: При этом вы стали священником. Вы как раз перевели ценности научные в духовное. Ваше образование вам не мешало?
Священник Месроп Арамян: Нет. Наоборот. Я бы сказал, даже помогает. Вообще, науки – это не только системный подход к жизни. Это некий мировоззренческий подход. Надо правильно понимать, что такое наука, что такое религия и никогда эти вещи друг с другом не путать. Они, конечно, имеют некую синергетику, но не надо из религии делать науку, а из науки делать религию. Часто люди попадают в такой соблазн.
Тамара Ляленкова: Любопытно, что шестеро из восьми инициаторов образовательного фонда "Айб" учились в физико-математической школе Еревана, а затем – в Московском физико-техническом институте. Правда, в девяностые многие ушли в бизнес. Мой следующий собеседник Давид Пахчанян, директор "Аэросибсервис".
Давид Пахчанян: Идея у нас родилась, если честно, еще в школе. У многих из нас, кто потом этим занялся.
Тамара Ляленкова: В той, ереванской…
Давид Пахчанян: Физмат школе. Мы ее считали очень хорошей, но видели определенные недостатки. Было ощущение, что она может быть еще лучше.
Тамара Ляленкова: Например, мало было девочек.
Давид Пахчанян: Мало было девочек, мы много занимались физикой и математикой, но остальными предметами можно было вообще не заниматься. Это не очень правильно. Потом нам казалось, что школа должна иметь и одно, и другое, и третье. Одни ребята – больше физики-математики, другие – больше гуманитарии, третьи – по экономике. И тогда они, друг с другом общаясь, больше получают, им интереснее вместе. В общем, идея родилась достаточно давно, когда на физтехе учились, вырастим - займемся. Потом жизнь закрутила – бизнес и все такое. Но в определенный момент просто пришло осознание, что пора – пора в определенном смысле отдавать долги за то хорошее образование, которое ты получил.
Тамара Ляленкова: Вы в Москве, а школа в Ереване.
Давид Пахчанян: Это связано с тем, что мы там учились, и отчасти это связано с тем, что это проще сделать в Армении, чем в Москве. В принципе, то, что мы там замутили, предполагает дальнейшее развитие в других местах. Это армянская школа, но она вполне может стать и международной. Она может быть международной армянской школой. В далеких планах мы надеемся сделать школу в Москве по тем же принципам. Просто в Москве другие деньги, другие возможности, другие связи нужны. Здесь намного сложнее. Очень важно, что в Армении у нас был отец Месроп, который взялся этим заниматься. Хорошо, когда люди собираются, говорят – давай, давай, но пока мы три раза собирались без отца Месропа в Москве, планировали и т. д., все это было такое – собрались, разошлись, ничего конкретного. А как только мы отца Месропа к этому привлекли, (правда, пришлось на него несколько нажать, потому что у него куча других проектов), у нас все более-менее завертелось.
Тамара Ляленкова: Создание этой школы вы начинаете со старших классов, практически это лицей.
Священник Месроп Арамян: Это последние три класса. Сначала мы хотим работать над этой компонентой школы, потому что очень важно понять, что у тебя на выходе, на выпуске. Когда ты это понимаешь, ты правильно строишь все то, что внизу. Если сверху спускаешься вниз, это более правильный подход, нежели снизу подниматься наверх. Снизу, когда поднимаешься, ты не знаешь, какой результат должен быть.
Тамара Ляленкова: Но, с другой стороны, к вам будут попадать дети из школ обычных. Как вы их отбираете?
Священник Месроп Арамян: Мы фактически уже завершили отбор детей. Это серьезные экзамены, им предшествовали подготовительные курсы. Потому что, заранее зная, что экзамены будут очень сложные, мы в течение года готовили этих детей. Конечно, если не делать отбор, то не будет той среды, которая нужна для серьезного образования. Но когда мы говорим отбор, нас упрекают в элитарности. Говорят, вот вы только талантливых детей берете. Я не люблю элитарность в образовании, не хочу разделять детей на талантливых и не талантливых. Скорее, я бы разделил на мотивированных и не мотивированных.
Тамара Ляленкова: Мне кажется, что мотивированные сами всего добьются. Они найдут и нужную школу, и нужного учителя.
Священник Месроп Арамян: Мы немножко поможем.
Тамара Ляленкова: А вот талантливые не всегда мотивированы, не всегда так активны.
Священник Месроп Арамян: Мы маленький народ, но у нас есть избыток таланта. Поэтому мы среди талантов ищем мотивированных детей. Мы были поражены после интервью c этими детьми, мы, то есть приемная комиссия. В ней много людей, в том числе из Москвы, спонсоры, участники нашего образовательного клуба, очень серьезные люди – директора крупных компаний и т. д. Они специально приехали, чтобы участвовать. И некоторые были просто в шоке от таланта этих детей. То, что в итоге получилось, настолько вдохновляет, что ты с такими детьми ты будешь работать, и, кроме того, это большая ответственность.
Давид Пахчанян: Большинство тех детей, которые к нам обратились, уже выбрали что-то. Они выбрали лучшее образование, то есть они уже мотивированы. Была бы возможность, школа была бы больше, мы бы больше приняли. Те здания, которые мы построили, предполагают, что пока 150 детей будет. Потом 350, потом 700, но пока столько. И это дети, которые подготовлены лучше других, которые хотят учиться в нашей школе. Очень важная часть – собеседование, которое они проходили. Вначале мы боялись, что такое устроили – ребенок заходит, 9 дядечек и тетечек сидят и его расспрашивают. Но потом выяснилось, что дети очень быстро адаптируются, спокойно отвечают. Попадались дети, которые нас просто затыкали, настолько хорошо могли ответить на вопросы. Это была очень важная часть, потому что мы хотели понять, насколько эти дети мотивированы к учебе, какие у них ценности, чего они хотят в этой жизни.
Владимир Азнаурян: Учиться – это получать знания, которые относятся не столько к науке, сколько к жизни. Человек получает опыт для жизни и подготавливается к взрослой жизни. Тогда человек уже бывает готов к тому, что ему предстоит – получать знания по поводу того, что ему пригодится.
Сергей Берсегян: «Образование – это путь к лучшей жизни», это грубое представление об образовании. Образование – это свет для человека.
Тамара Ляленкова: Похоже, ученики школы "Айб" и ее организаторы, действительно, придерживаются одних взглядов на цели образования и способы его получения.
Давид, вы как-то участвовали, помимо финансирования, в разработке проекта этой школы? Вы ездили, смотрели?
Давид Пахчанян: Ездили и смотрели – это только часть. Я, к сожалению, в Америку не поехал, когда там архитектурный вопрос рассматривался. Сразу оказалось, что архитектурный вопрос завязан на идее. Если нет идеи, то, собственно, не очень понятно, о какой архитектуре идет речь. Архитектору Митчеллу надо было рассказать идею проекта, и после этого он готов был свои дизайнерские идеи выдавать. Основное – это понять, какая должна быть школа. Мы к этому приходили постепенно. Вначале мы думали просто взять какую-либо хорошую школу в Ереване. Мы сразу поняли, что не государственную. Потому что с государственной школой сложно иметь дело чисто технически. Посмотрели все частные школы. Выбрали одну из них. Но быстро поняли, что наши идеи немного не в той области, как они себе свою школу представляют.
Тамара Ляленкова: В каком смысле?
Давид Пахчанян: Они более узко смотрели на то, что надо делать, а мы более широко. Сразу поставили задачу, что дети из этой школы должны суметь поступить в самые лучшие университеты мира. Если ты такую широкую задачу ставишь, то ты, соответственно, такую школу должен сделать. А руководители этой школы восприняли это с опаской. Это одна часть задачи была.
Вторая часть была связана с социальной справедливостью. В Армении, что было и есть пока хорошо, надеюсь, и будет – это то, что существует равный доступ к образованию. Армения входит чуть ли не в первую десятку стран, где равный доступ вне зависимости от социального статуса. Это выражается в том, что дети богатых и бедных ходят в одни и те же школы. Частные школы есть, но стоимость обучения в них по московским меркам мизерная. По армянским она для среднего класса доступна – 2 тыс. долларов в год, из максимальных. Это хорошо, что такая ситуация есть. Но это означало, что если кто-то придет и создаст школу для богатых, то эта ситуация разрушится, и дальше она пойдет клонироваться, очень быстро. Как только богатые начинают понимать, что есть специальная школа для их детей, им становится очень удобно. И сразу начинается разделение, сегрегация и т. д.
Мы задачу ставили так, что школа должна быть такой, чтобы дети могли там учиться вне зависимости от финансовых возможностей родителей. При этом зарплаты учителей должны быть большими. Одно другому впрямую противоречит. Зарплаты должны быть существенно больше, чем в тех школах, которые есть в Армении, иначе ты не сможешь привлечь хороших учителей. Люди уходят из сферы образования, потому что там платят мало. Ну, и начали придумывать бизнес-модель, как это сделать. Она оказалась очень простой. Надо сделать очень хорошую школу. Надо сказать родителям, что если у вас есть возможность, вы обязаны платить за своих детей. А если у вас нет этой возможности, мы найдем финансирование для ваших детей.
И вот по факту то, что у нас получилось. Мы вначале планировали где-то 50 на 50, но получилось 40 на 60, то есть 40 - от родителей, 60 – финансирование находим мы. При этом полностью смогли оплатить свое образование меньше 30%, что примерно соответствует социальному состоянию, которое сейчас в Армении. Но стоимость нашего обучения по армянским меркам зашкалила – было 2 тыс. долларов максимально, а у нас – 6 тыс. долларов. Зато за счет этого мы можем платить нормальную зарплату учителям. Их уже подобрали, состав просто потрясающий.
Тамара Ляленкова: Откуда вы приглашали учителей? Вы же не могли их переманивать из других школ?
Давид Пахчанян: Это было одним из принципов. Мы сказали себе, что если что-то хорошее делаешь, это не должно отразиться плохо на других. Прийти в ту же хорошую школу и сказать – айда к нам, у нас зарплаты будут выше – непонятно, зачем ты тогда этим занялся, если ты разрушаешь одну хорошую школу, чтобы создать другую хорошую школу. Поэтому в основном туда пришли люди из науки, молодые аспиранты. Есть люди из-за границы, из диаспоры, три преподавателя. Из школьного образования к нам из 30 человек может быть 5 пришло.
Тамара Ляленкова: А вы не боитесь, что они не справятся?
Давид Пахчанян: Нет, у очень многих есть опыт преподавания, просто в свое время они ушли из школы. Многие из них преподают в университетах. У нас учительница по химии преподавала и занималась наукой в Швеции. Там защитилась. Сейчас в Армении. И вокруг себя собрала чудных молодых ребят. Они работали над переводом книг.
Тамара Ляленкова: Это какая-то сказочная история, с переводом учебников. Ведь надо было правильно оценить то, что подходит. Это титанический труд.
Давид Пахчанян: Мы просмотрели, по-моему, 3 тыс. учебников. Потом из них выбрали 300. Эти 300 закупили, привезли. Потом из этих 300 уже выбрали 5, скажем, по разным направлениям.
Тамара Ляленкова: Мы – это кто?
Давид Пахчанян: Мы – это все люди, которые этим занимаются.
Тамара Ляленкова: Сколько вас?
Давид Пахчанян: Смотря как считать. Нас по-разному становится достаточно много. Учебники читали по каждой специальности по 5-6 человек. Сначала надо было просто просмотреть, отсечь, выбрать 300. Эти 300, когда уже привезли в Армению, изучали эксперты. Скажем, наш учитель по физике, который нам еще преподавал, он на физтехе в свое время учился, доктор наук, в области преподавания физики в школе я не представляю, кто может быть лучше. Он собрал молодых ребят. Они сидели, все это смотрели, обсуждали, выбирали и т. д.
Тамара Ляленкова: Можно предположить, что часть учебников была на английском языке?
Давид Пахчанян: Не часть, а подавляющее большинство. Мы из России взяли учебники и, собственно, английские учебники. Перевод – это тоже очень сложная работа. Это же толстенные, на 800-900 страниц книжки каждая. Поскольку в этой сфере давно ничего не переводилось, терминология разная. Правда, в советское время с терминологией все было нормально, но все равно это тяжело делать.
Тамара Ляленкова: Рассказывал Давид Пахчанян.
Кризис образования, который в настоящее время переживает практически весь мир, заставляет искать новые подходы и технологии обучения. Однако даже самые лучшие намерения, как например, российский национальный проект "Наша новая школа", не всегда находят поддержку в обществе.
Священник Месроп Арамян: Армянский народ разбросан по всему миру, то есть только 1/3 армянского народа в Армении живет. Мы впервые сделали такое общеармянское серьезное предложение. На самом деле мы не только обратились к армянам. Это открытое обращение. И к нам обратились не только армяне. Я могу сказать, что нас очень радует, что из диаспор очень много желающих приехать и преподавать в этой школе - известные ученые, писатели. Это тоже радует, что ты создаешь именно такую среду, куда стекаются такие прекрасные качества.
Тамара Ляленкова: Но это не педагоги по специальному образованию – выпускники пединститутов?
Священник Месроп Арамян: Вы знаете, я не очень хорошо понимаю роль пединститутов. Может быть, в начальных классах это имеет какое-то значение. Когда мы говорим о старшей школе, это уже серьезные дети. Иногда они, поверьте, гораздо более серьезные, чем студенты университетов.
Тамара Ляленкова: Но это еще и возраст достаточно сложный. Несмотря на внешнюю взрослость, это все равно очень трудный возраст.
Священник Месроп Арамян: Поэтому у нас каждый ученик будет иметь своего ментора. Если он хочет стать физиком, у него будет ментор физик, специалист этого образования и в то же время друг, который просто беседует с ним, помогает, переводит его желания для школы и т. д. И тогда мы хорошо понимаем, что мы можем сделать для этого ребенка. Не общий педагогический, а персональный подход, который исходит из жизненного опыта.
Марина Чилингарян: В обычной традиционной школе все дети собираются в отдельные классы и вместе, как один человек, занимаются. А в школе "Айб" мало детей. Поэтому каждого человека они будут рассматривать как отдельную личность, уже состоявшуюся. Поэтому там будет намного интереснее учиться, каждый человек будет иметь шанс работать по отдельности и вместе с кем-то.
Сергей Барсегян: По-моему, в школе "Айб" будут взаимоотношения наставника и ученика, где ученик будет сам заинтересован получать знания от учителя. Ведь сейчас в наше время учителя заставляют учеников учиться. А здесь ученик будет сам заинтересован в том, чтобы получать знания от наставников.
Священник Месроп Арамян: Когда мы говорим о педагогике, это важно, но не надо забывать, что не менее важна профессиональная подготовленность. Что толку, если хороший педагог, учитель математики, но не умеет решать математические задачи?! Мы поощряем, чтобы наши преподаватели работали в реальной науке, искусстве и т. д. Мы хотим соединять все это в школе. Это было, например, уникальной особенностью образования физтеха. Физтех не имел чистых преподавателей. Все преподаватели были очень серьезные научные работники. Они приносили свежие идеи, свежие исследования в образовательную среду. Мы хотим то же самое воплотить в нашей школе. Это очень важно для образования. Если образование не пахнет свежестью - нет этой динамики. Сейчас каждый ученик сидит перед Интернетом, видит, что творится. Ты не можешь прийти и рассказывать старые сказки.
Тамара Ляленкова: Что происходит сейчас со школой в Армении?
Священник Месроп Арамян: Есть хорошие школы, несколько хороший школ. Мы работаем с ними, создаем там лаборатории, делаем мастер-классы и т. д. Но могу сказать, что интегрированного подхода, целостного подхода просто не существует. Фактически то, что мы сейчас делаем, это попытка создать модель, систему. Мы берем все лучшие методологии, учебники, переводим все это на армянский язык, пытаемся синхронизовать. Делаем, так сказать, букет лучших образовательных систем. Мы много уже сделали в различных школах. У нас есть договоренность с Министерством образования Армении, чтобы распространять наш опыт на всю систему в старших школах. Мы будем некоей лабораторией, учебной лабораторией для всей этой системы.
Тамара Ляленкова: Министерство не обижается на вас?
Священник Месроп Арамян: Нет. Мы плодотворно работаем с нашим министерством.
Тамара Ляленкова: Много было вложено труда, но все это стоит, помимо всего прочего, еще и денег.
Священник Месроп Арамян: Конечно, немалые деньги. 6 лет тому назад был основан образовательный клуб "Айб". Туда вошли очень интересные люди, которые состоялись через образование и готовы сделать вклад в образование. Сначала это был узкий круг выпускников ереванской физмат школы, потом выпускников Московского физико-технического института. Сейчас образовательный клуб "Айб" - серьезная мировая организация. Мы пытаемся объединять всех армян и не только армян, тех, кто понимает, что такое образование. И не только понимают, а своим личным опытом доказали важность образования и готовы сделать серьезные вложения в образование. Благодаря этим людям мы в течение 6 лет сделали многомиллионные проекты в Армении. К ним присоединились многие другие спонсоры. Почему они присоединяются? Потому что люди видят группу людей, блестящих людей, которые стоят за этим проектом. Это становится притягательным, по крайней мере, в армянском мире.
Вы никогда не сможете создать что-то хорошее, если за этим не стоят люди, не стоит некий общинный дух, консолидация людей. И я могу сказать – одно из наших достижений, что мы смогли объединить людей вокруг идеи об образовании. Вот оттуда и деньги.
Сейчас мы набрали 4 класса. Выпускного класса у нас в этом году не будет. В следующем году еще столько наберем. Мы взяли три класса 10-х и 11-й. А в следующем году еще 4 класса наберем, а через год откроем третий корпус и еще 8 классов.
Тамара Ляленкова: У вас получается математическая, или гуманитарная, или научно-техническая…
Священник Месроп Арамян: Сейчас разделение не так идет. Идет математика и программирование. Потом идут естественные науки. В естественных науках тоже разделение: хочет человек стать физиком, химиком или биологом. Эти предметы у нас преподаются. Но ученик должен набрать кредиты и по наукам, и в гуманитарной области, и по искусствам - обязательное количество кредитов. Очень много выборных предметов. Много предложений будет по иностранным языкам, скажем, французский, немецкий, итальянский, арабский, персидский. Если наберутся классами, будем организовывать. Преподавание, конечно, английского языка, русского языка, помимо армянского – обязательно для всех.
Очень интенсивное преподавание английского языка. Наши выпускники будут сдавать международные экзамены. Мы специально организовали в Армении центр. В течение этих 6 лет мы подготавливали эти курсы. Наши студенты успешно сдавали эти экзамены. Сейчас они учатся в Стэнфорде, в Кембридже. У нас есть большой опыт, мы сделали специальный курс с Американским университетом Армении.
Тамара Ляленкова: Отец Месроп, а вы не боитесь, что давая такое хорошее образование детям, сильным и талантливым детям, мотивированным, вы их потом будете терять. Они будут уезжать за границу дальше учиться и, возможно, там останутся. И это соотношение - треть армян в стране, сохранится.
Священник Месроп Арамян: Ответ в нашем сообществе. Мы строим школу в Армении. Большинство из этого сообщества не живет в Армении. Это выпускники хороших школ Армении. Они не живут, но они что-то делают для Армении. Есть у нас в сообществе, по крайней мере, несколько людей, которые живут и в России, и в Армении, и во Франции, и в Штатах. У них есть дома там. Они часто приезжают, создают бизнес и т. д. Мир становится глобальным. Самое главное, что эти люди находятся в каких-то армянских орбитах. Армения - некий духовный центр. Существует понятие армянского мира. И армянский мир шире, чем сейчас республика Армения.
Тамара Ляленкова: Правоту слов отца Месропа доказывает существование школы "Айб", значительная часть средств на поддержку проекта пришла из-за национальной границы.
Я спросила у Давида Пахчаняна:
Дети тех родителей, которые будут платить за обучение, по какому принципу будут приниматься? Может быть, конкурс для них не такой строгий?
Давид Пахчанян: Он общий.
Тамара Ляленкова: Тогда родители могут возражать.
Давид Пахчанян: Таких родителей, которые удивлялись, было очень много. Принцип у нас простой – когда вы подаете заявление, мы вас вообще не спрашиваем, кто вы, сколько у вас денег, на что вы живете. Мы этим не интересуемся. Вы подали заявление, и ребенок проходит вступительные экзамены, тесты и т. д. После того, как мы сказали, что мы приняли этих ребят, мы вышли и спросили родителей, кто из вас готов сам платить. Кто не готов – пишите заявление, анкета страниц на 15. Заполните эту анкету, объясните, что вы зарабатываете, на что вы тратите, сколько вы хотите получить… Мы это называем стипендией. Дальше мы рассматриваем эти заявления.
Большинство из них были удовлетворены вообще без вопросов. По некоторым возникли вопросы, мы с родителями их обсудили. Но, в общем-то, на удивление. Мы ожидали, что процесс будет тяжелее. Но мы настолько долго обо всем этом рассказывали, что к моменту, когда уже надо было заявление писать и т. д., они уже сами поняли, что мы проповедуем. А вот во время, когда мы только начинали объяснять, очень многие говорили – а что, вы мои деньги не хотите взять? Вот я плачу, почему мой ребенок должен по конкурсу идти? Помнится, такой случай был. Собирали родителей, и им объясняли специально. Один из родителей сказал следующее: "Я вам не верю. Я еще не понимаю, в чем вы нас обманываете, но так не бывает. Но я обязательно узнаю и всем скажу". Потому что все это звучит идеалистически, отсюда и неверие. Но главное даже не объяснение, а конкретные действия. Про прием сейчас никаких слухов, что там что-то было нечестно, нет. Если ты все сделал правильно, люди постепенно убеждаются, что это может быть.
Тамара Ляленкова: Давид, но тут есть достаточно трудный момент, потому что, нацеливаясь на образование очень высокого качества, вы, соответственно, выстраиваете достаточно серьезную программу. Как показывает западный опыт (в Нью-Йорке, например, с этим большая беда), в таких сильных школах, где идет действительно очень серьезная подготовка, дети часто не справляются. Интенсивное обучение, основанное, в том числе, на конкурентности, на соревновательности, не всем подходит. Часто ребенок, даже будучи талантливым, одаренным, просто не вписывается в эту соревновательную среду. Она для него тягостна.
Давид Пахчанян: Про соревновательную среду. Я бы не сказал, что она у нас будет такая уж соревновательная. Скорее, будет среда, где ценится образование, где ценится мысль, где ребенок может самовыражаться. Мы не хотим устраивать гонки.
Тамара Ляленкова: Но это разные вещи. Если ребенок сможет самовыражаться, не факт, что он сможет самостоятельно поступить в престижный институт.
Давид Пахчанян: Совершенно не факт. Вопрос не в том, что мы хотим, чтобы 100% детей поступили в Гарвард. Этого не будет.
Тамара Ляленкова: Но цель же вы озвучили.
Давид Пахчанян: Да, цель мы озвучили – мы создаем эту возможность. Из этого не следует, что все они захотят поступить куда-то. Важно, чтобы у них любовь появилась к учебе, любовь к знаниям, любовь к образованию. Вообще, мне так кажется (это уже мое понимание всяких образовательных технологий), подходы к образованию меняются. И всегда пытаются придумать нечто, что позволит детей лучше обучать. Мне так кажется, что вот эти изменения, на самом деле, проходят в связи с тем, чтобы детям было интересно. На этот период времени это есть в обществе, и это детям интересно. Технологии так меняются, чтобы детям было интересно учиться в школе. Это самое важное. Если им интересно, то и нагрузка по-другому переносится. Это не в тягость, а в радость. И тогда результат будет, я думаю, у 100% учеников, хотя не 100% поступят в лучшие университеты мира.
Тамара Ляленкова: Мне кажется, что это утопия все-таки. Потому что дети, как правило, учиться не любят. И какая бы не была придумана для них программа, все равно есть другая игра, и она будет интересней.
Давид Пахчанян: Поэтому мы отбирали детей. Самое важное было понять, насколько они реально хотят и стремятся учиться именно в нашей школе. Это то, что в свое время было у нас отчасти в физмат школе. Учиться было очень круто. Если ты учишься, то ты самый крутой, то есть ботаник – самый крутой. Это редко, где бывает. Собственно, мы не то, что хотим воспроизводить ботаников, но детей с более широким ментальным полем, чтобы они шире смотрели на мир и хотели учиться. Мы таких детей, собственно говоря, уже отобрали. Я в них в этом смысле уверен на 100%.
Марина Чилингарян: Я считаю, что образование – один из тех немногих способов достичь чего-то в жизни. Вообще, образование не только для того, чтобы достичь чего-то в жизни и, например, получать от этого деньги, а то, что жить становится намного интереснее, когда ты знаешь, что тебя спросят, и ты сможешь ответить. Или можно сказать, что образование прививает вкус, оно развивает в нас то зерно, которое нас подвигает, например, углубляться в какую-либо область, которое нас учит интересоваться, мыслить, развиваться. Очень важно менять свое окружение, чтобы научиться привыкать к новому общению, к новым людям, к новым обстановкам. Поэтому, я думаю, что продолжу свою учебу за рубежом, но пока не решила где.
Тамара Ляленкова: Давид, я так понимаю, что это вполне осознанная попытка, осознанное желание воспитать элиту – интеллектуальную элиту?
Давид Пахчанян: Да.
Тамара Ляленкова: Но! Давая возможность учиться за рубежом, вы же понимаете, что, скорее всего, этой возможностью ребята воспользуются, и значительная часть не вернется.
Давид Пахчанян: Это наиболее часто задаваемый нам вопрос внутри Армении. Воспринимается отрицательно – дети уедут. На самом деле, к решению этой задачи мы подошли раньше, чем начали непосредственно заниматься школой. Решение этой задачи состояло в следующем – мы активно лоббировали создание некоего фонда, когда государство помогает тем детям, которые учатся за границей в лучших университетах мира. Этот фонд был создан. Он называется "Луис". Учредили его президент и премьер-министр. До этого считалось, что если ребенок уехал, то за ним нужно гнаться, он сбежал от армии, дело уходило по соответствующим каналам. Они не могли вернуться, то есть ребенок как бы отрывается от своей страны и, в общем-то, он был беглец по большому счету.
Здесь мы поменяли на 180 градусов, полностью перевернули, убедили и президента, и премьера, что это очень важно. Финансирование для этого дело нашлось – не государственное, но с участием государственных возможностей. И вот уже третий год дети со всего мира собираются в Армении. После этого дети говорят, что мы хотим быть здесь. Представляете, из Стэнфорда, из Гарварда ребята собрались и обсуждают, что надо сделать с Арменией, чтобы дела пошли бы лучше.
Тамара Ляленкова: Это армяне?
Давид Пахчанян: Это армяне по всему миру. Достаточно, чтобы человек поступили в этот университет, (а туда поступить можно только честно), и, обратившись в этот фонд, он получает финансирование. Правда, стоял вопрос – а нужен ли какой-то контракт?
Тамара Ляленкова: Как гарантия того, что это вернется?
Давид Пахчанян: Да. Ответ на это был простой. Если вы как родитель со своим ребенком подписываете контракт, то подписывайте контракт с этими детьми. Подпишите с ними контракт как родитель: когда мне будет 60 лет, ты мне будешь обеспечивать безбедную старость. Посмотрим, какая вероятность, что именно этот ребенок этому родителю обеспечит эту старость. Скорее всего, будет полностью наоборот, то есть те дети, которые получают любовь, они эту любовь и возвращают. Детям надо показать эту любовь, и у них это в сердце точно останется. И дальше: когда они вернуться, каким образом вернуться, это уже совершенно другой вопрос. Потому что человек может достичь каких-то высот в Америке, в России, в Европе и т. д., и сделать для своей страны куда больше, чем если бы он просто работал в Армении. Этот механизм был создан, работает, а внутри нас работает другой, отдельный механизм.
Собственно, когда мы клуб создавали, у членов клуба было три обязательства. Одно обязательство – финансовое, членские взносы. Второе обязательство – более-менее уделять время этой работе. Третье обязательство у нас называлось менторство, хотя это слово по-русски не очень хорошо звучит, наставничество, то есть обязательство быть наставником ребенка, который прошел через школу "Айб" или какие-то программы "Айб". Где бы этот ребенок не находился, члены клуба, если к ним обратился этот ребенок за какой-либо помощью, должен определенное время посвятить ему, что-то подсказать. Это тоже механизм, который будет позволять этим детям, когда они чего-то где-то достигнут, вернуться в Армению и что-то сделать хорошее для Армении.
Тамара Ляленкова: Итак, для того, чтобы построить идеальную школу будущего, участникам проекта "Айб", помимо разработки образовательных программ и финансирования, пришлось убедить общество в пользе подобного рода обучения и изменить отношение государства к уезжающим учиться за рубеж.
Возможны ли подобные метаморфозы в российских масштабах, сказать трудно. Однако открытие школы "Айб" лишний раз доказывает, что место утопии в реальной жизни есть.
